— Аргумент серьезный, — заметил Майло. — Если хотите, мы сейчас уйдем отсюда и зафиксируем тот факт, что вы предпочли отказать в содействии.— Нет, — сказал Энгер. — В этом не будет необходимости. Ведь Мелисса достигла совершеннолетия — хотя и совсем недавно. Учитывая... ситуацию, думаю, что будет правильно, если в отсутствие матери такого рода семейные решения будет принимать она.— А что за ситуация, о которой вы говорите?— Она — единственная наследница матери.— Рэмп не получает ничего?— Только небольшую сумму.— Небольшую — это сколько?— Пятьдесят тысяч долларов. Позвольте мне оговориться, что таковы факты, как они мне известны на сегодняшний день. Юридические дела семьи ведет фирма «Рестинг, Даус и Кознер». У них офис в центре. Они могли составить новые документы, хотя я и сомневаюсь в этом. Обычно меня держат в курсе любых изменений — мы ведем всю бухгалтерию семьи, получаем копии всех документов.— Назовите мне еще раз фамилии этих адвокатов, — попросил Майло, держа наготове ручку.— Рестинг. Даус. И Кознер. Это отличная старая фирма — двоюродным дедушкой Джима Дауса был Дж. Хармон Даус, член Верховного суда Калифорнии.— А кто личный адвокат миссис Рэмп?— Джим-младший, сын Джима Дауса. Джеймс Мэдисон Даус-младший.Майло записал.— Можете дать мне номер его телефона?Энгер назвал семь цифр.— Пятьдесят тысяч, которые достаются Рэмпу, — это результат добрачного соглашения?Энгер кивнул.— В соглашении говорится, насколько я помню, что Дон отказывается от притязаний на какую-либо часть состояния Джины, кроме единовременно выплачиваемой наличными суммы в пятьдесят тысяч долларов. Очень простой контракт — самый короткий из всех, что мне доводилось видеть.— Кому принадлежала эта идея?— По существу, Артуру Дикинсону, первому мужу Джины.— Глас из могилы?Энгер пошевелился в кресле и с неудовольствием посмотрел на собеседника.— Артур хотел, чтобы Джина была хорошо обеспечена. Он очень остро чувствовал разницу в их возрасте. И ее хрупкость. В завещании он поставил условием, что никто из последующих мужей не будет иметь права наследования.— Это законно?— По этому вопросу, мистер Стерджис, вам следует проконсультироваться у адвоката. Дон определенно не выражал желания оспорить это условие. Ни тогда, ни потом. Я присутствовал при подписании соглашения. И лично его засвидетельствовал. Дон был целиком согласен. Более того, он был в восторге. Заявил, что готов отказаться даже от пятидесяти тысяч. Сама Джина настояла на соблюдении буквы завещания Артура.— Почему?— Ведь Дон ее муж.— Тогда почему она не пыталась дать ему больше?— Я не знаю, мистер Стерджис. Вам придется спросить у... — Энгер смущенно улыбнулся. — Конечно, я могу лишь догадываться, но полагаю, что ей было немного неудобно — все происходило за неделю до свадьбы. Большинству людей бывает неприятно обговаривать финансовые вопросы в такое время. Дон уверил ее, что к нему это не относится.— Похоже, он женился на ней не из-за денег.Энгер холодно взглянул на Майло.— Очевидно нет, мистер Стерджис.— У вас есть какие-нибудь соображения относительно того, почему он на ней женился?— Полагаю, он любил ее, мистер Стерджис.— И они счастливы друг с другом, насколько вам известно?Энгер откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.— Проверяете собственного клиента, мистер Стерджис?— Стараюсь получить полную картину.— Искусство никогда не было моей сильной стороной, мистер Стерджис.Майло посмотрел на спортивные трофеи и спросил:— Вас больше устроит, если я буду оперировать спортивными терминами?— Боюсь, что нет.Майло улыбнулся и что-то записал.— Ладно, вернемся к основным фактам. Мелисса — единственная наследница.— Правильно.— Кто унаследует состояние, если Мелисса умрет?— Думаю, ее мать, но здесь мы выходим за рамки моей компетенции.— Хорошо, давайте вернемся в них. Что же наследуется? О каких размерах состояния идет речь?Энгер заколебался — осторожность банкира. Потом сказал:— Около сорока миллионов. Все инвестировано в крайне консервативные ценные бумаги.— Например?— Не облагаемые налогом муниципальные акции штата.Калифорния разряда дубль-А и выше, ценные акции компаний и промышленные акции, казначейские векселя несколько холдингов на вторичном и третичном ипотечном рынке. Ничего спекулятивного.— Какой она получает ежегодный доход от всего этого?— От трех с половиной до пяти миллионов, в зависимости от процентного дохода.— Это все проценты?Энгер кивнул. Разговор о цифрах выманил его из скорлупы, заставил расслабиться.— Других поступлений нет. В самом начале Артур занимался архитектурой и строительством, но большую часть того, что он накопил, составили авторские гонорары за так называемый подкос Дикинсона — это разработанный им процесс, что-то связанное с упрочением металла. Незадолго до смерти он продал все права на это изобретение, и хорошо сделал — уже появились новейшие методики, превзошедшие его собственную.— Почему он продал изобретение?— Он тогда только что удалился отдел, хотел посвятить все свое время Джине — ее медицинским проблемам. Вам известна ее история — это нападение?Майло кивнул.— Есть соображения относительно того, почему она стала жертвой нападения?Вопрос сильно удивил Энгера.— Я учился в университете, когда это случилось, — читал обо всем в газетах.— Это не совсем ответ на мой вопрос.— О чем же вы спросили?— О мотиве этого нападения.— Не имею ни малейшего представления.— Может, слышали какие-то местные версии?— Я не интересуюсь сплетнями.— Ни минуты в этом не сомневаюсь, мистер Энгер, но если бы интересовались, то что бы вы могли услышать?— Мистер Стерджис, — сказал Энгер, — вам надо понять, что Джина очень долго нигде не показывалась. Она не является темой для местных сплетен.— А в то время, когда было совершено нападение? Или вскоре после этого, когда она перебралась в Сан-Лабрадор? Ходили какие-нибудь слухи?— Насколько помнится, общее мнение было таково, что он не в своем уме — тот маньяк, который это сделал. А сумасшедшему разве нужен какой-то мотив?— Наверно, нет. — Майло посмотрел свои записи. — А что, эти весьма консервативные капиталовложения, о которых вы упоминали, тоже была идея Дикинсона?— Безусловно. Правила инвестирования сформулированы в завещании. Артур был человеком весьма осторожным — коллекционирование произведений искусства было единственной его расточительной причудой. Если бы он мог, то и одежду покупал бы в магазине готового платья.— Вы считаете, что он был слишком консервативен?— Судите сами. Свои накопления по авторским правам он мог бы вложить в недвижимость и при умелом использовании превратить в действительно крупное состояние — в двести или триста миллионов. Но он настаивал на надежности, на отсутствии риска, и мы сделали так, как он распорядился. И до сих пор так делаем.— Вы с самого начала были его банкиром?— Наш банк. Его основал мой отец. Он и работал непосредственно с Артуром.Лицо Энгера сморщилось. Не очень-то приятно делиться заслугами.У него в кабинете не было портрета Основателя. Как, впрочем, и в главном зале банка.Портрета Артура Дикинсона не было в доме, который он построил. Интересно, почему?Майло спросил:— Вы оплачиваете все ее счета?— Все, за исключением небольших покупок за наличные — мелких расходов по хозяйству.— Какую сумму вы выплачиваете ежемесячно?— Одну минуту, — сказал Энгер, поворачиваясь к компьютеру. Он включил машину, подождал, пока она разогреется и просигналит готовность, потом нашел нужные клавиши, отстучал, подождал, отстучал еще что-то и наклонился вперед, когда экран заполнился буквами.— Вот, пожалуйста — в прошлом месяце на оплату счетов ушло тридцать две тысячи двести пятьдесят восемь долларов и тридцать девять центов. В позапрошлом месяце было чуть больше тридцати тысяч — и это вполне обычно.Майло встал, обошел стол и стал смотреть на экран. Энгер хотел было закрыть от него экран рукой — совсем как отличник, загораживающий свою контрольную. Но Майло смотрел на экран через его голову и уже записывал, так что банкир опустил руку.— Как видите, — продолжал он, — семья живет сравнительно просто. Большая часть бюджета идет на зарплату обслуживающему персоналу, расходы по содержанию дома, страховые премии.— Никаких закладных?— Никаких. Артур купил пляжный домик за наличные и жил в нем, пока строил большой дом.— А налоги?— Деньги для уплаты налогов идут с отдельного счета. Если вы будете настаивать, я вызову этот файл, но из него вы ничего не узнаете.— Уважьте меня, — сказал Майло.Энгер потер подбородок и отстучал строку. Компьютер ответил переваривающими звуками. Энгер опять потер подбородок, и я заметил, что кожа у него вдоль челюсти слегка раздражена. Перед приездом сюда он побрился.— Вот, — произнес он, когда экран вспыхнул янтарным светом. — Сумма федеральных налогов и налогов штата за прошлый год составила чуть меньше миллиона долларов.— Значит, остается от двух с половиной до четырех миллионов долларов.— Приблизительно.— Куда они идут?— Мы их реинвестируем.— Акции и боны?Энгер кивнул.— Миссис Рэмп берет какую-то наличность для своих нужд?— Ее персональное содержание составляет десять тысяч долларов в месяц.— Содержание?— Так установил Артур.— А ей разрешается брать больше?— Все деньги принадлежат ей, мистер Стерджис. Она может брать, сколько захочет.— И она это делает?— Что «это»?— Берет ли больше десяти тысяч.— Нет.— А расходы Мелиссы?— Они покрываются из особого трастового фонда.— Значит, речь идет о ста двадцати тысячах в год. За сколько лет?— С тех пор, как умер Артур.Я сказал:— Он умер незадолго до рождения Мелиссы. Получается чуть больше восемнадцати лет.— Восемнадцать умножить на двенадцать будет сколько? — размышлял Майло. — Около двухсот месяцев...— Двести шестнадцать, — задумчиво уточнил Энгер.— И на десять — это получается больше двух миллионов долларов. Если миссис Рэмп положила эти деньги в другой банк на проценты, то сумма могла удвоиться, верно?— У нее не было причины так поступать, — сказал Энгер.— Тогда где же эти деньги?— А почему вы думаете, что они где-то есть, мистер Стерджис? Вероятно, она истратила их — на личные вещи.— Два миллиона с хвостиком на личные вещи?— Уверяю вас, мистер Стерджис, что десять тысяч долларов в месяц для женщины ее положения вряд ли заслуживают упоминания.Майло сказал:— Наверно, вы правы.Энгер улыбнулся.— Очень легко дать себя ошеломить всем этим нулям.Но поверьте, эти деньги незначительны и кончаются быстро. У меня есть клиентки, тратящие больше на одно меховое манто. А теперь могу я еще чем-нибудь быть вам полезен, мистер Стерджис?— Есть ли у мистера и миссис Рэмп какие-нибудь общие счета в банке?— Нет.— Мистер Рэмп тоже держит свои финансы у вас?— Да, но я предпочел бы, чтобы вы обсуждали его финансы непосредственно с ним.— Конечно, — согласился Майло. — А теперь перейдем к номерам кредитных карточек.Пальцы Энгера заплясали по клавиатуре. Машина заурчала. Потом мигнула.— Имеются три карточки. «Америкэн экспресс», «Виза» и «Мастер-Кард». — Он показал. — А вот их номера. Под каждым обозначены суммы кредита и общие суммы покупок за текущий финансовый год.— Это все? — спросил Майло, записывая цифры.— Это все, мистер Стерджис.Майло закончил списывать данные.— В общей сложности по трем кредитным карточкам она имеет около пятидесяти тысяч кредита в месяц.— Сорок восемь тысяч пятьсот пятьдесят пять.— Никаких покупок по карточке «Америкэн экспресс» — да и по другим не густо. Похоже, она почти совсем ничего не покупает.— Нет необходимости, — сказал Энгер. — Мы все берем на себя.— Немного напоминает жизнь ребенка.— Простите?— То, как она живет. Словно маленький ребенок. Получает карманные деньги, обо всех ее нуждах заботятся другие, никаких хлопот, никаких неприятностей.Энгер скрючил пальцы руки над клавиатурой.— Конечно, очень забавно высмеивать богатых, мистер Стерджис, но я заметил, что и вы неравнодушны к материальным забавам.— Правда?— Ваш "порше ". Вы выбрали эту машину из-за того, что она для вас значит.— Ах, это, — сказал Майло, вставая. — Я ее взял во временное пользование. Мой обычный транспорт гораздо менее выразителен.— В самом деле?Майло взглянул на меня.— Скажи ему.— Он ездит на мопеде, — изрек я. — Удобнее вести наблюдение.— Кроме тех случаев, когда идет дождь. Тогда я беру с собой зонт. * * * Когда мы опять уже ехали в «порше», он сказал:— Похоже, крошка Мелисса ошибалась относительно намерений отчима.— Истинная любовь? Но они почему-то не спят вместе.Он пожал плечами.— Может, Рэмп любит ее за душевную чистоту.— Или собирается в один прекрасный день оспорить брачный контракт.— Ну и подозрительный же ты тип, — усмехнулся он. — Между тем, придется поломать голову над этими карманными деньгами.— Два миллиона? — сказал я. — Так, мелочишка на сладости. Не давайте нескольким нулям ошеломить вас, мистер Стерджис.— Боже меня упаси.Он вернулся на бульвар Кэткарта и ехал не спеша.— Самое интересное, он в чем-то прав. Такой доход, как у нее — сто двадцать тысяч в год, — действительно мог показаться мелочью. Если она его потратила. Но я был у нее в комнате и не видел там ничего, что стоило бы таких денег. Книги, журналы и домашний спортзал никак не стоят ста двадцати кусков в год — черт возьми, у нее нет даже видеомагнитофона. Деньги идут на лечение, но она лечится только последний год. И если она тайно не занимается какой-нибудь благотворительностью, то за восемнадцать лет непотраченное содержание должно составить весьма приличную сумму. По чьим угодно меркам. Может, надо было прощупать ее матрас.— Не исключено, что на эти деньги и были куплены эстампы Кассатт — и один и другой.— Возможно, — согласился он. — Но все равно остается очень много. И если она действительно положила деньги в какой-то другой банк, то нам придется во что бы то ни стало отыскать их как можно скорее.— Как она могла иметь дело с другим банком, не выходя из дома?— Ну, ради таких денег многие банки не поленились бы прийти к ней сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69