— Не смейте говорить мне, что я должна делать. Это вы должны быть на улице и делать свою работу — заставлять ваших тупых копов искать мою мать, а не стоять тут как столб вместе с ним и попивать наше виски.Лицо Чикеринга напряглось от ярости, но потом сложилось в бледную улыбку.— Мелисса! — сказал Рэмп.— Мелисса! — передразнила она его гневный тон. — У меня нет времени слушать эту чушь! Мама где-то там, и надо найти ее. Так что давайте не будем искать козлов отпущения, а просто подумаем, как ее найти! — Мы как раз этим и занимаемся, юная леди, — сказал Чикеринг.— Как? Патрулированием квартала? Какой в этом смысл? Ее уже нет в Сан-Лабрадоре. Если бы она была здесь, ее давно бы уже засекли.Чикеринг ответил после минутной паузы:— Мы делаем все, что можем.Это прозвучало неубедительно. Он понял это. По выражению лиц Рэмпа и Мелиссы.Он застегнул пиджак. Немного туговато в талии. Повернулся к Рэмпу.— Я могу остаться, сколько тебе нужно, но в твоих же интересах мне лучше быть там, на улицах.— Конечно, — вяло согласился Рэмп.— Выше голову, Дон. Мы найдем ее, не беспокойся.Рэмп пожал плечами и пошел прочь, куда-то в глубину дома.Чикеринг сказал:— Приятно было с вами познакомиться, доктор. — Его указательный палец был нацелен на меня, словно револьвер. Он повернулся к Мелиссе. — Юная леди, до свидания.Он вышел без провожатого. Когда дверь за ними закрылась, Мелисса заявила:— Идиот. Все знают, что он идиот, — все ребята за глаза над ним насмехаются. По сути дела, в Сан-Лабрадоре не бывает преступлений, так что принимать вызов ему не от кого. Но это не из-за того, что он какой-то там особенный, а просто потому, что чужаков здесь видно невооруженным глазом. И полиция трясет всякого, кто не похож на богача.Она говорила быстро, но без запинки. Голос лишь слегка повышен — след той паники, которую я слышал по телефону.Я заметил:— Типичная ситуация маленького городка.Она сказала:— А это и есть маленький городишко. Дыравилл. Здесь ничего никогда не происходит. — Она наклонила голову и покачала ею. — Только теперь кое-что произошло. Это я виновата, доктор Делавэр, я должна была сказать ей о нем.— Мелисса, нет никаких указаний на то, что Макклоски имеет к этому какое-то отношение. Ведь ты сама только что говорила о том, как полиция трясет чужаков. Совершенно исключено, чтобы кто-то мог подстерегать ее, оставаясь незамеченным.— Подстерегать. — Она вздрогнула, выдохнула. — Надеюсь, что вы правы. Тогда где же она? Что с ней случилось?Я тщательно подбирал слова.— Возможно, Мелисса, что с ней ничего не случилось. Что она поступила так по своей воле.— Вы хотите сказать, что она сбежала? — Я хочу сказать, что она могла поехать прокатиться и решила продлить прогулку.— Такого не может быть! — Она яростно затрясла головой. — Просто не может!— Мелисса, когда я разговаривал с твоей мамой, у меня сложилось впечатление, что она тяготится своим положением — действительно жаждет получить какую-то свободу.Она продолжала качать головой. Повернулась спиной ко мне, лицом к зеленой лестнице.Я сказал:— Она говорила мне о том, что готова сделать гигантские шаги. О том, что стоит перед открытой дверью и должна выйти за порог. Говорила, что этот дом давит на нее, не дает дышать. У меня осталось четкое впечатление, что ей хотелось выйти, что у нее даже была мысль перебраться в другое место, когда ты уедешь учиться.— Нет! Она ничего с собой не взяла — я проверила ее комнату. Все ее чемоданы на месте. Я знаю все содержимое ее шкафа — она не взяла абсолютно ничего из одежды!— Я и не говорю, что она заранее планировала уехать, Мелисса. Я имею в виду нечто спонтанное. Импульсивное.— Нет. — Она опять резко тряхнула головой. — Она бы так не сделала. Не поступила бы так со мной.— Ты ее главная забота. Но вдруг эта вновь обретенная свобода немножко... опьянила ее? Сегодня она настояла на том, что сама поведет машину — хотела ощутить себя за рулем. Может, выехав на дорогу, сидя за рулем своей любимой машины, она почувствовала такой подъем, что просто продолжала ехать вперед и вперед. Это никак не связано с ее любовью к тебе. Но иногда, когда что-то начинает меняться, эти изменения происходят очень быстро.Она закусила губу, проглотила слезы и спросила очень тихим голосом:— Вы правда думаете, что с ней все в порядке?— Думаю, что тебе следует сделать все возможное и невозможное, чтобы найти ее. Но я не стал бы предполагать худшего.Она вдохнула и выдохнула несколько раз, стукнула себя кулаком по ребрам. Помяла кисти рук.— Выехала на дорогу. И просто ехала и ехала. Ну и ну. — Она широко открыла глаза, словно с интересом вглядывалась в воображаемую картину. Потом интерес уступил место обиде. — Нет, я просто не могу себе этого представить — она бы так со мной не поступила.— Она очень любит тебя, Мелисса, но...— Да, любит, — сказала она сквозь слезы. — Да, она любит меня. И я хочу, чтобы она вернулась! Слева от нас послышались шаги по мраморному полу. Мы повернулись в ту сторону.Там стоял Рэмп с перекинутым через руку блейзером.Мелисса торопливо попыталась руками вытереть слезы, но у нее это плохо получилось.Он сказал:— Прости меня, Мелисса, ты была права, нет смысла винить кого-то в случившемся. Сожалею, если и вас я тоже обидел, доктор.Я ответил:— Ничего, я не обиделся.Мелисса от него отвернулась.Он подошел и протянул мне руку.Мелисса постукивала ногой и пальцами расчесывала волосы.Рэмп сказал:— Мелисса, я понимаю, что ты чувствуешь... Суть дела в том, что это касается всех нас. Нам всем надо держаться вместе. Чтобы вернуть ее.Мелисса, не глядя на него, спросила:— Что ты хочешь от меня?Он бросил на нее озабоченный взгляд, казавшийся искренним. Отцовским. Она не обратила на него внимания. Он сказал:— Я знаю, что Чикеринг — дурак. Я доверяю ему не больше, чем ты. Так что давай вместе все обсудим. Посмотрим — может, хоть что-нибудь придумаем.Он протянул к ней руки. Застыл в мольбе. На лице — неподдельная боль. Или он был талантливее самого Оливье.Она отозвалась:— Ладно. — Должно быть потребовалось некоторое усилие, чтобы это прозвучало настолько безразлично.Он продолжал:— Послушайте, какой смысл стоять здесь просто так? Давайте пройдем в дом и расположимся возле телефона. Могу я вам предложить что-нибудь выпить, доктор?— Кофе, если можно.— Конечно.Мы прошли вслед за ним через дом и устроились в задней комнате с французскими дверями и расписными балками на потолке. И сад, и просторные лужайки, и теннисный корт купались в изумрудном свете. Бассейн лежал ромбом переливчатой сини. В автомобильном «стойле» были закрыты все двери, кроме одной.Рэмп снял трубку стоявшего на приставном столике телефона, нажал две цифры и сказал:— Подайте кофе в задний кабинет, пожалуйста. Три чашки. — Кладя трубку, он обратился ко мне:— Располагайтесь поудобнее, доктор.Я уселся в кожаное клубное кресло, обивка которого потрескалась от солнца и приобрела цвет хорошо объезженного седла. Мелисса примостилась на ручке кресла с плетеной спинкой, стоявшего поблизости. Закусила губу. Стала теребить свой «лошадиный хвост».Рэмп остался стоять. Ни один волосок не выбился у него из прически, но лицо выдавало нервное напряжение.Через минуту вошла Мадлен с кофейником и молча поставила все на стол. Рэмп поблагодарил ее, отпустил и налил три чашки кофе. Черный для меня и для себя, со сливками и сахаром для Мелиссы. Она взяла у него чашку, но пить не стала.Мы с Рэмпом пили маленькими глотками.Никто не проронил ни слова.Рэмп нарушил молчание:— Позвоню-ка я еще раз в Малибу. — Он набрал комбинацию цифр номера. Подержал трубку несколько секунд возле уха, потом опустил на рычаг. При этом так бережно обращался с аппаратом, словно в нем заключалась его судьба.Я спросил:— А что в Малибу?— Наш... Джинин пляжный домик. Брод-Бич. Не думаю, что она поехала бы туда, но это единственное место, которое приходит в голову.Мелисса сказала.— Это же смешно. Ведь она ненавидит воду.Рэмп, тем не менее, нажал еще несколько кнопок, подождал, несколько секунд и положил трубку.Мы отпили несколько глотков кофе.Закусили еще одной порцией молчания.Мелисса поставила свою чашку и заявила:— Это глупо.Прежде чем Рэмп или я успели ответить, зазвонил телефон.Мелисса оказалась проворнее Рэмпа и схватила трубку.— Да, но поговорите сначала со мной... Просто говорите и все, черт возьми, — ведь именно я... Что? Ну, нет! Что вы... это смешно. Как вы можете быть уверены? Это глупо... нет, я абсолютно способна на это... нет, это вы послушайте меня, вы.Она осталась стоять с открытым ртом. Отвела трубку от лица и уставилась на нее.— Он дал отбой!— Кто? — спросил Рэмп.— Этот дурак Чикеринг! Этот осел не стал со мной разговаривать!— Что он хотел сказать?— Макклоски, — пояснила она, все еще не сводя глаз с телефонной трубки. — Они его нашли. В деловой части Лос-Анджелеса. В лос-анджелесской полиции его допросили и отпустили на все четыре стороны.— Боже правый! — воскликнул Рэмп. Он выхватил у нее трубку и начал торопливо нажимать кнопки, оттягивая воротник рубашки и скрипя зубами.— Клиф? Это Дон Рэмп. Мелисса сказала, что ты... Я это понимаю, Клиф... Знаю, что она... Это пугающее известие, но нет никаких оснований... хорошо. Я знаю, что ты... да, да... — Он нахмурился и покачал головой. — Просто расскажи мне, как это произошло... так... так... Но как ты можешь быть уверен, Клиф? Мы ведь говорим не о каком-то святом, черт возьми, Клиф... так... ну да, но... и все же, неужели никак нельзя было... Хорошо. Но что, если... Ладно, обязательно. Спасибо, что позвонил, Клиф. Держи с нами связь.Положив трубку, он сказал:— Он извиняется за то, что прервал разговор. Говорит, что сказал тебе, что занят, что пытается отыскать твою маму, а ты продолжала... грубить ему. Он просит передать тебе, что действует исключительно в интересах твоей матери.Мелисса стояла и смотрела в пространство перед собой остановившимся взглядом.— Он был у них в руках, и они его отпустили.Рэмп обнял ее за плечи, и она не сопротивлялась. Она казалась одеревеневшей. Покинутой. Мне случалось видеть восковые фигуры, в которых было больше жизни.— Очевидно, — сказал Рэмп, — он может дать отчет о своем местонахождении в каждую минуту дня — у них нет оснований задерживать его. Им пришлось его отпустить, Мелисса. По закону.— Ослы, — негромко проговорила она. — Проклятые ослы! Какое имеет значение, где он был весь день? Он ничего не делает сам — он нанимает других все делать за него. — Она повысила голос до крика. — Он нанимает других! Что из того, что его самого там не было!Вырвавшись из-под руки Рэмпа, она схватилась за лицо и испустила вопль отчаяния и разочарования, Рэмп хотел было подойти к ней, но передумал и посмотрел на меня.Я подошел к ней. Она отступила в угол комнаты и повернулась лицом к стене. Она стояла в углу, словно наказанный ребенок, и всхлипывала.Рэмп грустно смотрел на меня.Мы оба понимали, как бы пригодился ей отец в такую минуту. Ни один из нас не подходил на эту роль.Через какое-то время она перестала плакать. Но из угла не вышла.Я сказал:— Никто из нас двоих не уверен в способностях Чикеринга. Может, следовало бы обратиться к частному детективу.Мелисса уточнила:— К вашему другу!Рэмп посмотрел на нее с внезапным любопытством.Она обратилась ко мне:— Расскажите ему.Я повиновался.— Вчера мы с Мелиссой говорили о том, что неплохо было бы получить кое-какие сведения о Макклоски. Один мой друг — детектив из лос-анджелесского полицейского управления, сейчас в отпуске. Очень компетентный, с большим опытом. Он согласился провести это расследование. Вероятно, согласится расследовать и исчезновение вашей жены. Если она объявится в ближайшее время, вы, может быть, все равно захотите проверить Макклоски. Возможно, конечно, что у ваших адвокатов уже есть кто-то, с кем они работают...— Нет, — сказала Мелисса, — я хочу, чтобы это сделал ваш друг. Точка.Рэмп посмотрел на нее, потом на меня.— Я не знаю, с кем они работают — адвокаты, я имею в виду. Нам никогда еще не приходилось сталкиваться с чем-нибудь подобным. Этот ваш друг, он действительно хороший детектив?Мелисса перебила его:— Он ведь уже сказал, что хороший. Я хочу его, и я плачу.— Этого не потребуется, Мелисса. Заплачу я.— Нет, я. Это моя мама, и будет именно так, как я говорю.Рэмп вздохнул.— Мы поговорим об этом позже. А пока, доктор Делавэр, будьте так любезны, позвоните вашему другу...Снова зазвонил телефон. Оба они резко повернулись на звонок.На этот раз Рэмп успел первым взять трубку.— Да? А, здравствуйте, доктор... нет, к сожалению. Она еще не... да, я понимаю.Мелисса сказала:— Это она. Если бы она позвонила раньше, мы бы раньше начали искать.Рэмп прикрыл свободное ухо.— Простите, доктор, я не расслышал. Ах, так. Очень любезно с вашей стороны. Но нет, я не вижу никакой настоятельной необходимости вам... Одну минуту.Прикрыв трубку другой рукой, он посмотрел на меня.— Доктор Каннингэм-Гэбни спрашивает, не нужно ли ей сюда приехать. Что вы скажете?— Она располагает какой-нибудь... клинической информацией относительно миссис Рэмп, которая помогла бы нам найти ее?— Вот, поговорите с ней сами, — сказал он, протягивая мне трубку.Я взял ее и сказал:— Доктор Каннингэм-Гэбни, это Алекс Делавэр.— Доктор Делавэр. — Все тот же хорошо поставленный голос, частично утративший свою мелодичность. — Я очень встревожена сегодняшними событиями. Не было ли у Мелиссы с матерью какой-либо конфронтации перед ее исчезновением?— Почему вы об этом спрашиваете?— Джина звонила мне сегодня утром и дала понять, что была какая-то неприятность — Мелисса пропадала всю ночь с каким-то мальчиком, что-то в этом роде.Глядя на Мелиссу, я сказал:— Это в общем соответствует действительности, доктор, но сомневаюсь, чтобы это послужило причиной.— Вы так думаете? Любая необычная стрессовая ситуация способна толкнуть такого человека, как Джина Рэмп, на непредсказуемый поступок.Мелисса смотрела прямо на меня.Я продолжал:— Почему бы нам с вами не посоветоваться? Не обсудить какие-то важные в клиническом отношении факторы, могущие пролить свет на случившееся?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69