Что хочется сделать? Подойти к телевизору за секунду, в то время как у него уходит на это десять минут. Вы думаете о времени и энергии, которую вы можете сберечь для них. Но тут ваша ошибка. Если вы всегда помогаете им, они никогда не научатся делать этого сами и никогда не почувствуют гордость и удовлетворение от того, что способны сделать это сами. И они никогда не узнают, как это делается, и не смогут позаботиться о себе, если вас не будет поблизости. Однако есть еще кое-что, что не связано с помощью в физическом плане. Вы стараетесь защитить их от эмоциональной боли тоже. Мы не хотим, чтобы те, кого мы любим, чувствовали больше боли, чем им уже пришлось почувствовать. Ведь они и так уже настрадались! Но эта боль нужна нам, чтобы вырасти в собственных глазах.
Джон сам наклонился вперед, как будто хотел выйти к слушателям.
– Дайте им почувствовать эту боль. – От страсти в его голосе у Клэр по рукам побежали мурашки. – Дайте нам эту боль. Дайте возможность вырасти как личностям. – Он шумно выдохнул. – Я могу поспорить, что и вы так поступаете, не правда ли? Стараетесь защитить тех, кого вы любите, от страданий? Я бы мог поспорить, что эта аудитория сейчас полна высококвалифицированными, опытными и чрезвычайно усердными сиделками. Иногда мы так хорошо заботимся друг о друге, что не замечаем, как наносим друг другу вред в процессе этого.
Он задел слушателей за живое – Клэр ясно видела это. Они загудели и закивали, и стали обращаться друг к другу. Прямо перед ней мужчина обнял женщину рядом с собой и ласково положил ее голову себе на плечо. Сурдопереводчик на мониторе, передающий речь знаками, приняла горько-слащавое выражение лица, когда опустила руки.
Джон сейчас подводил итог сказанному, но Клэр больше не слушала. Она почувствовала переполнявшее ее желание прикоснуться к нему, и уже подумала о том, чтобы выйти из зала вперед, когда он закончит, и поздравить его, положить руку ему на плечо. Возможно, она могла бы позвонить Рэнди и отменить свои планы встретиться с ним за обедом, а потом остаться тут и помочь в проведении симпозиума.
Но она не сделала ничего. Она смотрела на аплодирующую публику, которая ринулась к сцене. У нее больше не было прав на Джона. Кроме всего прочего, по-видимому, он больше не нуждался в ней. Это прекрасно, не так ли? Почему же ей так плохо?
Ей хотелось повернуть время вспять. Ей хотелось вернуться в ту снежную бурю в январе, остаться на ночь в отеле и не встречаться с Марго, не знакомиться с Рэнди. Она хотела освободиться от мучений своих воспоминаний, и она хотела остаться с этим умным, мягкосердечным мужчиной на сцене. Ей хотелось бы, чтобы он был тем, кто поможет ей пройти через эти последние два месяца.
Слезы наполнили ее глаза, когда она быстро выскользнула через толпу в направлении выхода. Она прошла несколько кварталов до машины под легким дождем, даже не потрудившись открыть зонт. Уже в машине она включила двигатель, дрожа, пока ждала, когда тепло заполнит салон.
Она высморкалась, коснулась тушью глаз, смотрясь в зеркало заднего вида. Она подумала, что ей нужно поехать в ресторан. Она проведет день с Рэнди, с человеком, который любит ее не настолько, чтобы оберегать ее от собственной боли.
43
Сиэтл
Старла Гарвей. Это было имя вашингтонского адвоката, который отбирал пострадавших для слушанья на Капитолийском холме по законопроекту помощи взрослым, пострадавшим от физического насилия в детском возрасте. Ее задачей было отобрать нескольких женщин и пару мужчин, чьи истории были убедительны, и подготовить их для дачи показаний перед комиссией сената, возглавляемой сенатором Зэдом Паттерсоном.
Старла. Имя не располагало к откровенностям, и Ванесса поборола чувство опасения, когда звонила этой женщине по телефону из своего кабинета. Ее соединили с адвокатом на удивленье легко, но на другом конце линии Старла Гарвей была в напряжении и явно торопилась. Ванесса быстро приступила к цели своего звонка: она хочет дать показания о том, как повлияло надругательство над ней в детстве на ее жизнь в подростковом возрасте. Она также может говорить с точки зрения профессионала, предложила она, предлагая эпизоды из историй болезней детей, с которыми она работала в программе помощи подросткам. Мисс Гарвей прервала ее.
– Слишком поздно, – сказала она с небольшим южным акцентом. – Я уже отобрала свидетелей.
– Но у вас только одна свидетельница, которая сфокусирует внимание окружающих на том, как ее травма повлияла на нее в подростковом возрасте.
– Правильно, но для комитета это – не главное.
– Но может стать главным, если в сенате услышат что-нибудь, что поразит их слух. Пожалуйста. Позвольте мне встретиться с вами.
На конце телефонной линии Старлы раздался вздох и шелест бумаг.
– Ничего не обещаю, – сказала она. – Я встречусь с вами, но вы должны быть готовы к тому, что в конце концов в вас не будет необходимости. Вы можете приехать в этот вторник в десять часов? Слушанье будет в среду, поэтому времени у нас не так уж много.
– Я буду там, – сказала Ванесса и повесила трубку, изумляясь тому, что она просила кого-то позволить ей сделать то, чего она меньше всего хотела бы делать.
Она встретилась с Брайаном в тот вечер за обедом в ресторане в нижней части города. Когда она приехала, он уже сидел за угловым столиком, перекладывая из руки в руку бокал. Он провел день, играя в теннис, и его волосы были мокрыми от душа, а щеки – раскрасневшиеся от игры.
Она рассказала о своем звонке Старле Гарвей, и он слушал очень внимательно.
– Господи, это так скоро, – сказал он, облекая в слова то, о чем она думала весь день.
– Я знаю. Ты можешь отпроситься?
– Более или менее. – Он улыбнулся и погладил ее колено под столом.
Она заказала лосося, но когда его подали, то не смогла есть. Каждый раз, когда она думала о том, как облечет в слова свою историю для ушей незнакомых людей, ее желудок сжимался. Более того. Она приходила – медленно – еще к одному решению. Она посмотрела через столик на своего мужа.
– Я не могу выступить против Зэда Паттерсона прямо, – сказала она, – но я могу бросить вызов своей сестре.
Глаза Брайана расширились, и он отложил свою вилку.
– Да, можешь, – сказал он, кивая головой. – Сделай это, Ванесса. Пожалуйста, сделай это. Она откинула волосы со щеки.
– Мне кажется, настало время, – сказала она. – Я думаю, мне нужно поговорить с ней, если я хочу оставить все это в прошлом. Или теперь, или никогда.
– Да. И мы ведь будем недалеко от того места, где она живет, правильно? Это ведь где-то за Вашингтоном. Я поеду с тобой, если ты…
– Нет. – Она быстро покачала головой. – Я вовсе не хочу видеть ее лицом к лицу. Я позвоню ей. Может быть, даже сегодня вечером. – Она взглянула на свои наручные часы. – Я ей выскажу все, потом скажу «до свидания», «скатертью дорога!» и все. – Она хлопнула рукой об руку жестом, подводящим конец всему. – Господи, Брайан, я не знаю, смогу ли. Не знаю, смогу ли сделать хоть что-нибудь.
– Подумай о детях, с которыми ты работаешь, – сказал он. Поборов свою изначальную панику относительно ее дачи показаний, Брайан был непоколебим в своей поддержке. – Думай о детях, которым нужна подростковая программа, а ее у них не будет. По крайней мере, ты будешь знать, что сделала все, что могла, чтобы им помочь.
Она кивнула, хотя понимала, что самого-то Брайана менее всего занимали дети. Он думал о ней, о них обоих. Он думает, что хотя она изо всех сил старалась изжить этот камень преткновения из своего прошлого, он всегда оставался там, на своем месте, мешая во всем, за что бы она ни принималась. Даже в часы прогулок и в часы отдыха. Она знала, что он не терял надежды, что следующие несколько недель смогут как-то стереть прошлое и одновременно прояснить ее будущее вместе с ним. Она и сама надеялась на это чудо.
Джон услышал телефонный звонок из гаража. Он только что приехал домой после того, как потрудился в спортивном зале, и его руки сводило от усталости – они болели, когда он катил коляску в дом. Он взял переносной телефон со стойки в кухне.
– Алло?
– Могу я поговорить с Клэр Харти-Матиас? – Голос был отрывистый и грубый, и он решил, что женщина, которой он принадлежит, агент по продаже.
– Мне жаль, но ее сейчас нет, – сказал он. – А кто звонит?
Последовало долгое молчание, на другом конце трубки как будто колебались, и Джон нахмурился. Это не был агент фирмы по распространению заказов. – Алло, – напомнил он о себе.
– Мое имя – Ванесса Грэй, – сказала женщина.
– Ванесса? – спросил Джон. – Сестра Клэр?
И снова молчание наполнило линию, как будто этот вопрос требовал некоторого обдумывания.
– Да, – наконец ответила она.
– Ну, здравствуй, Ванесса. Я – Джон Матиас, муж твоей сестры.
– Вы не могли бы сказать, когда Клэр будет дома?
Он был взят врасплох ее резкостью и раздумывал, что ответить.
– Мы расстались, – сказал он. – Последний раз, когда она писала вам, мы были еще вместе, но с тех пор произошли некоторые перемены. Не могу ли я взять у вас номер телефона и передать его ей, чтобы она вам позвонила?
– Нет, – она почти рявкнула свой ответ. Господи, как она резка. – Не могли бы вы дать номер ее телефона?
– У нее нет телефона там, где она остановилась. – Он мог бы дать ей телефон Рэнди, но ему пришлось бы его искать. Может, его даже и не было в списке абонентов. Он и в самом деле ни разу не пытался звонить ей туда. – Вы можете позвонить ей на следующей неделе в фонд. На работу. – Было несколько странно, что Клэр снова возвращается в свой кабинет. Он сказал ей, что он будет рад ее возвращению, но теперь у него было смешанное чувство относительно того, что она будет так близко к нему, а потом каждый вечер уходить к Рэнди. – Вам дать номер?
Снова колебания.
– Давайте.
Он дал ей номер рабочего телефона вместе с адресом маленькой квартирки, в которой жила Клэр в Честервуде.
– Спасибо, – сказала Ванесса. – До…
– Ванесса?
– Да?
– Клэр действительно нужно получить от вас весточку. Я хочу сказать, что больше, чем вы можете себе представить. Вы выбрали время как нельзя лучше.
44
Вена
Клэр опаздывала на свой первый рабочий день в фонде, первый рабочий день за целый месяц. Рэнди задержал ее в своем городском доме за вафлями и разговорами, он не был рад ее возвращению на работу. Она бросилась домой, чтобы переодеться в соответствующую одежду и одним глазом смотрела на часы, когда облачалась в серую юбку и красный кардиган.
Она волновалась перед встречей с коллегами, которые, наверное, были в курсе их с Джоном перемен. И еще она терялась перед встречей с Джоном – как они оба будут работать вместе, когда их высеченный из гранита союз так лихо развалился на куски.
Схватив со стола ключи, она выбежала через переднюю дверь и чуть не столкнулась с женщиной, которая попалась ей на дороге.
– О, – сказала Клэр, резко останавливаясь. – Чем могу быть вам полезна?
Прямые светлые волосы женщины были распущены по плечам и расчесаны на пробор над большими голубыми глазами. Сначала Клэр подумала, что ей около тридцати, но потом заметила маленькие морщинки у глаз и губ.
Женщина просто смотрела на нее, не отводя глаз, и Клэр похолодела, узнав ее.
– Ванесса?
– Верно.
Клэр улыбнулась.
– Ванесса! – Она шагнула вперед, чтобы обнять сестру, но Ванесса заметно отстранилась, и Клэр быстро ретировалась.
Она взглянула на часы. Джону и фонду придется подождать.
– Входи, – сказала она.
Ванесса пошла следом, поднявшись на три ступеньки перед дверью, и руки Клэр дрожали, когда она вставляла ключ в замок. Было очевидно, что ее сестра появилась здесь не для того, чтобы возобновить с ней отношения. Она шагнула через порог и жестом пригласила Ванессу войти внутрь.
– Не хочешь ли чаю? – предложила она. – Что-нибудь согревающего? Вишни уже отцвели, но, кажется, погода не догадывается, что уже весна.
Ванесса покачала головой.
– Все, чего я хочу, это несколько минут твоего времени.
Клэр бросило в дрожь от ледяного тона сестры.
– Хорошо, – сказала она. – Но я опаздываю на работу. Позволь мне заскочить к хозяйке по соседству и позвонить в офис, чтобы дать знать, что я опоздаю. У меня тут нет телефона. – Она открыла переднюю дверь, но Ванесса остановила ее.
– Не беспокойся, Клэр, – сказала она. – Я всего на минутку.
Клэр задумчиво захлопнула дверь снова, осознавая, что больше всего ей хотелось бы сбежать от этой незнакомки с ледяным голосом.
Она жестом указала на диван. Ванесса сняла сумочку с плеча и присела на краешек дивана со сложенными на коленях руками. На ней было надето льняное платье персикового цвета, прекрасно сидящее на ее стройной фигуре, и Клэр почувствовала прилив давно забытой зависти.
Вытащив один из железных стульев из-под стола, она уселась сама.
– Я очень рада видеть тебя, Ванесса, – сказала она. – Я едва тебя узнала. Твоих кудряшек уже нет. Однако твои волосы смотрятся хорошо. Я…
– Пожалуйста. – Ванесса подняла руку, чтобы положить конец этой бессвязной речи. – Мне не до речей. Я здесь только потому, что мне необходимо через это пройти. – Она взмахнула головой как скаковая лошадка. – Я здесь, чтобы очиститься, отделаться от всего хлама, который тащу на себе почти всю свою жизнь.
Клэр почувствовала неожиданный приступ страха, близкий к панике.
– Я не уверена, что понимаю, – сказала она.
– Тогда я приступлю прямо к сути. – Ванесса наклонилась вперед. – Я знаю, что ты сделала тогда, когда мы были детьми. Я знаю, что ты предала меня, самым бессовестным образом, как только сестра могла предать сестру.
Клэр покачала головой.
– Я не знаю, о чем ты говоришь. – Она ведь в самом деле не знала, не так ли? Тогда почему она чувствует непреодолимое желание вскочить и выбежать из комнаты? Под свитером у нее зачесалась кожа.
– Зэд Паттерсон, – сказала Ванесса. – Теперь припоминаешь?
Клэр нахмурилась.
– Зэд Паттерсон? Он же был шерифом в Джереми?
Ванесса склонила голову на бок и прищурила глаза.
– Ты что, правда не помнишь? – спросила она.
– Прости, но я не имею представления…
– Ну, я-то отлично все помню, потому что у меня до сих пор по ночам кошмары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57