– Небесная канцелярия создала этот снегопад прямо для тебя, Джон, – сказала Пэт ему за день до этого. – Поедем. Я понимаю, что прошла всего какая-нибудь пара недель с тех пор, как ушла Клэр. Я знаю, ты тоскуешь, но думаю, что прогулка принесет тебе много пользы. Выходные – трудное дело, когда ты один.
Аргумент был самым сильным. Он страшился выходных и уже решил провести этот в офисе.
– У меня полно работы, – сказал он.
– Все, чем ты занимаешься – только работа. Это не здорово.
Работа отвлекала его мысли от Клэр. Во всяком случае, большую часть времени. Однажды ночью на прошлой неделе боль от ее потери, от того, что он представлял ее с Рэнди, была такой непереносимой, что он напился до бесчувствия.
Поэтому-то он и дал себя уговорить. Он и Пэт почти рассорились, когда дело дошло до обсуждения подъема на горы. Пэт хотела поехать в общем автобусе для участников восхождения, а он – на собственном джипе, чтобы и здесь отстоять независимость. Пэт в конце концов уступила и согласилась поехать с ним, вероятно, поняв, что это единственный способ заставить его отправиться туда.
– Горы – вон там. – Пэт указала рукой на случайно возникшие в отдалении белые вершины, просто извилистую линию горизонта, покрытую голыми деревьями, и Джон подумал, что она, должно быть, ошиблась.
– Какие горы? – спросил он.
Пэт рассмеялась.
– Увидишь сам.
Джип начал постепенный подъем, и пятна грязного, покрытого коркой снега появились островками по краям сужающейся дороги. Джон почувствовал, как ему заложило уши.
– Сделай поворот налево, – через несколько миль дала указание Пэт.
Он повернул джип к автостоянке у лыжной базы. Место для парковки было заполнено, и им пришлось припарковаться на некотором расстоянии от остальных машин, чтобы у них было достаточно места открыть дверцы нараспашку. Джон первым выбрался из машины, а потом поддерживал коляску Пэт, когда она перемещалась с высокого сиденья джипа. Она все время что-то бормотала, задыхаясь, и хотя он не мог разобрать ее слов, был уверен, что она бранила его за сумасшедшую идею поехать на машине. Она привыкла к подъемнику.
Воздух был бодрящим и свежим, и они покатили коляски к входной двери базы.
– Осторожней. – Пэт показала на решетку перед дверью. Джон наклонил свою коляску, когда переезжал через нее, удивляясь, сколько колес от колясок было сломано в ее ячейках. Кто-то открыл им дверь, и неожиданно они оказались в тепле базы. За окном комнаты были горы – не Альпы, но определенно очень подходящие горы, – они высились за стеклянной стеной, и Джон был зачарован. Приступ восхищения стал отбрасывать все его опасения.
Инвалидные коляски были повсюду. Люди оборачивались, чтобы посмотреть на них, он услышал шепоток «Джон Матиас», пробежавший из всех уголков одновременно.
– Эй, Джон! – позвал кто-то.
– Никогда не думал, что увижу тебя на этих склонах, браток, – крикнул кто-то еще через комнату.
– Как раз время посмотреть, на что тратят твои деньги, Матиас.
Его с Пэт быстро окружили. Многие лица были знакомы, другие – нет, но все гостеприимны и дружелюбны.
Член персонала курорта – светловолосый загорелый мужчина лет тридцати – подошел к Джону и крепко пожал ему руку.
– Пойдемте, – сказал он. – Вы с Пэт будете первыми в очереди.
Только тогда Джон понял, что справа стояла очередь на регистрацию. Он подавил чувство неловкости, когда блондин подтолкнул их вперед, но люди, мимо которых они проезжали, казалось, не выказывали никакой обиды. Они отъезжали с дороги, как будто его путь был отмечен красной дорожкой, и через несколько минут его и Пэт зарегистрировали, и они были готовы для катанья на лыжах.
На улице Пэт отправилась с группой, в то время как Джон ожидал появления инструктора. Недалеко впереди он мог видеть несколько лыжников, которые пересаживались на монолыжи. До этого он никогда не видал близко этих хитроумных приспособлений. С того места, где он сидел, они выглядели довольно просто – сиденье, установленное на единственной лыже, а у лыжников, казалось, не возникало никаких проблем пересесть в них без посторонней помощи. По какой-то причине он воображал, как его будут поднимать на лыжи как мешок с мукой. Он улыбался, пока смотрел.
– Вы – Джон Матиас? – послышался голос сзади него, и он обернулся, чтобы увидеть молоденькую женщину, идущую к нему. – Я – Эви, – сказала она, протягивая руку. – Сегодня я буду работать с вами.
Высокая и очень привлекательная особа. Лет двадцати шести – двадцати семи. Облегающие лыжные брюки и куртка были ослепительно голубыми, под цвет ее глаз, а из-под ее шапочки выбивались светлые волосы.
Присев на скамейку рядом с ним, она представилась как физкультурный врач, и это произнесено было таким радостным голосом, что небольшое волнение, которое он чувствовал, отступило. Она задала ему соответствующие вопросы о его травме и о его возможностях, внимательно выслушала ответы, а потом повела к монолыжам.
Неожиданно молодой чернокожий появился рядом с ним.
– Это – Луи, – сказала Эви. – Он будет вашим носильщиком.
– Вы выглядите очень усталым, – сказал Луи Джону. Несмотря на толстый свитер Луи, было очевидно, что он много времени проводит в гимнастическом зале. – Полагаю, вам требуется помощь, чтобы сесть на лыжи?
– Думаю, смогу справиться с этим сам, – сказал Джон.
Луи пододвинул лыжи ближе к коляске, и они с Эви благополучно переправили Джона в лыжи. Эви пристегнула его, ремень сидел туго и удобно. Однако было немного шатко, пока Луи не продел лямки через руки. Две маленькие лыжи помогали держать равновесие.
– Раскиньте руки по бокам, – сказала Эви. – Давайте проверим равновесие.
Он сделал, как ему сказали, и Эви и Луи захлопали в ладоши.
– У него не будет здесь никаких трудностей, – сказал Луи.
Он объяснил механизм лыж, как с ними спускаться и подниматься на подъемнике, и когда у Джона не стало никаких проблем с управлением рычага, Луи взглянул на Эви и сказал:
– Я пойду посмотрю, нет ли другого лыжника, который нуждается в моей помощи.
Эви кивнула, когда Луи пошел от них прочь, а Джон широко улыбнулся. Ну, если его и будут опекать, ему все равно. Пускай он и свалится с этих лыж. Все равно дальше земли не упадешь.
Он совершил свой первый спуск по тропе новичков. Эви ехала впереди него задом наперед, указывая весь путь с горы.
– Поверните голову направо, – кричала она. – Отлично! А теперь налево. А сейчас несколько поворотов.
Он скоро научился управлять лыжами. Они были как бы продолжением его тела, и ему очень хотелось набрать скорость, по-настоящему скатиться с горы, но Эви была методична.
– Сначала научитесь азам, – сказала она, когда он пожаловался на то, что едет слишком медленно, и он тут же упал при повороте, доказывая, что она права.
Они ехали на подъемнике вверх вместе, и он был охвачен стремительным чувством полета в воздухе вместе с лыжами и всем прочим.
– Вы делаете успехи, – сказала Эви, когда они висели в воздухе над склоном горы. – Вы, должно быть, катались на лыжах до несчастного случая.
– Мои родители купили мне лыжи прежде, чем я научился ходить, я думаю, – сказал он. – Но это было так давно. А сейчас так здорово!
– Ну, вам еще больше понравится то, что будет через несколько минут, – сказала Эви.
И она была права. В тот момент, когда Джон съезжал с вершины большого горного склона, он почувствовал себя здоровым. Владеющим своим телом. Чувство, поначалу пугающее, быстро привело его в волнение. Какой полный побег от реальности! Голые деревья неслись мимо него, и он отдался весь волнующему чувству полета на лыжах, как будто он снова был подростком. Никакой разницы. А может быть, было еще лучше. Его эйфория заставила его потерять всякую осторожность, и он опять упал – на этот раз на большой скорости, почти что у подножия горы, но, когда Эви поспешила помочь ему, он смеялся.
Он сел в подъемник, не снимая лямок. Эви села рядом с ним снова, подшучивая над его хвастливой храбростью. Ему уже полюбился ее веселый говорок. И вид на горы с места на подъемнике нравился, и укусы холодного ветра в лицо.
Он стал расспрашивать Эви. Где она училась, откуда родом. Ему нравилось смотреть, как она красила помадой свои полные розовые губы. Ее большие защитные очки запотели, и, когда она распахнула куртку, чтобы вытащить носовой платок, он мог видеть форму ее маленьких грудей под голубой шерстью длинного свитера.
«Она едва ли старше, чем Сьюзен. Не будь идиотом». Но он был счастлив. Опьяняюще счастлив. Счастлив до сумасшествия. Сходя с подъемника, он широко улыбался себе. «Ты не нужна мне, Харти».
Когда он представлял, как эта вылазка закончится, он видел себя – и Пэт, если, конечно, ему удастся утащить ее отсюда – уезжающих рано домой, в то время как остальная группа лыжников едет в близлежащий мотель. Но небо уже потемнело, когда он был готов оставить гору. Пэт давно уже вернулась на лыжную базу, где, как он представлял себе, грелась у камина, болтая с другими лыжниками. Когда он пересел назад в инвалидную коляску из моно-лыж в последний раз тем днем, на него обрушилась волна меланхолии, и он почувствовал, что теряет горы, теряет свободу из-за своей коляски и печальных мыслей.
На полдороге домой он и Пэт остановились поужинать. Над густой похлебкой из рыбы и кукурузным хлебом, они решили, что нет смысла ехать оставшийся путь домой в этот вечер. Они устали. Они смогли бы получить пару комнат в мотеле по соседству.
Между ними возник момент спокойной неловкости, когда они въезжали на автостоянку у мотеля.
– Мы можем взять одну комнату, если тебя это не смущает, – сказала Пэт бесцеремонно. Он смотрел на нее, а она быстро добавила: – Это дешевле, а в номере, вероятно, две кровати. Если ты, конечно, не против.
Его не заботили деньги, но мысль о том, что они будут в одном номере, ему понравилась. В эту ночь ему хотелось быть окруженным болтовней. Он боялся пустоты и крушения, которые казались неизбежными после такого полного и великолепного дня. Ему не хотелось думать о неприятном повороте, который сделала его жизнь.
– Но если ты захочешь две комнаты, – Пэт запнулась, – это тоже будет неплохо. Право, я не хотела сказать ничего предосудительного. – Она определенно ерзала на своем сиденье, и он рассмеялся.
– Одна комната – это звучит заманчиво, – сказал он. – Честно говоря, сегодня мне совсем не хочется быть в одиночестве.
Номер был спартанский, но большой, с двумя кроватями королевских размеров. Он и Пэт поочередно посетили ванну. Ему придется спать в тенниске и спортивных трусах, но Пэт появилась из ванны в огромной розовой ночной рубашке с мерзким черным котом спереди, ткань натянулась на ее больших грудях. Очевидно, она была готова провести ночь вне дома. Она, должно быть, знала, что ему понравится спускаться с гор, несмотря на его сомнения.
Они забрались каждый в свою постель и выключили лампы на своих ночных столиках. Джон уставился в потолок, дивясь странности возникшей ситуации. Он был тут, лежал один в чужой постели, в то время как женщина, с которой он работал несколько лет и к которой он нежно относился, тоже лежала одна всего в нескольких футах он него. Их инвалидные коляски стояли как барьеры между ними на полу.
В темноте они поговорили о катанье на лыжах. Каждый раз, как только Джон закрывал глаза, он видел, как перед ним мчится вниз белая земля, и чувствовал ощущение скорости, ровной и свободной. Даже после того, как он и Пэт перестали разговаривать, образы горы продолжали рисоваться в его воображении, притягивая его к долине внизу.
– Как Сьюзен справилась с тем, что вы расстались? – неожиданно спросила Пэт, возвращая его к ужасной действительности.
– Не слишком хорошо, – сказал он. За два дня до этого они с Клэр говорили с Сьюзен. Как и планировалось, Клэр вначале позвонила по телефону, и Сьюзен отреагировала изумленным до шока молчанием, вслед за которым последовал гнев – гнев, который служил прикрытием боли, замешательства или страха. Было ясно, что она винит Клэр в их расставании, и Клэр с гордостью взвалила эту вину на свои плечи. Он был удивлен ее правдивостью с Сьюзен. В первый раз она не попыталась утопить правду в море желаемого, а не действительного.
– Сьюзен просто не в себе, – сказал Джон Пэт.
– Да, ну, и твоя жена тоже, позволь сказать, – Тон Пэт был ледяной, что для нее не было характерно. – Я хочу сказать, что понимаю, что она переживает в некотором роде посттравматический стресс из-за несчастного случая на мосту, но ей надо было пережить его рядом с мужем, а не с другим парнем. Надеюсь, она проходит курс лечения.
– Да, хотя я не знаю, насколько хорошие он приносит результаты.
Оба они не проронили ни слова в течение нескольких минут. Все, что мог слышать Джон, был тихий постоянный шум проезжающего по шоссе транспорта.
– Я хочу сказать тебе кое-что, Джон. – Голос Пэт разрубил темноту комнаты.
– Что именно?
– Я бы не смогла сказать тебе этого при свете дня, но сейчас, когда мы… ну, в таких неопределенных обстоятельствах.
Он улыбнулся.
– Да.
– Я думаю, что ты – потрясающий человек. Я бы с большей радостью лежала рядом с тобой в постели, чем там, где нахожусь сейчас. И я знаю, по крайней мере, шестерых или семерых женщин, которые питают к тебе те же чувства.
Он широко улыбнулся, глядя в потолок.
– Да? Кто же?
– Неважно. Просто запомни, что если Клэр и в самом деле сойдет с ума и решит положить вашему браку конец и если ты почувствуешь, что сможешь пойти дальше, образуется очередь из женщин, жаждущих тебе помочь в этом деле.
Он посмотрел на своего старого друга, ее лицо было едва видно в темноте.
– Благодарю, – сказал он.
– Не стоит благодарности.
Прошел еще момент в обоюдном молчании, и Джон ощутил пустоту в своей постели рядом. Что за чертовщина, подумал он.
– Пэт?
– Да.
– Не хочешь ли воспользоваться случаем разделить со мной сегодня ночью постель, но в несколько ином смысле?
Казалось, ей понадобилась минута, чтобы понять его набор слов, но потом она рассмеялась.
– С удовольствием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57