Тупак Суаре! Вот оно! Разгадка близка.
Эдвин вернулся к прилавку и шепнул мистеру Миду:
— Пойдемте отсюда.
Но тот уже настолько завяз в паутине лжи, что никак не мог выпутаться.
— Значит, — говорил владелец магазина, — инструктор кузена твоего отца по строевой подготовке разыскивает Джека Макгрири, чтобы исполнить последнюю волю и завещание анонимного дарителя, а вы действуете от его лица?
— Да, да, черт возьми, — отвечал мистер Мид. — Ну так где он?
На Эдвина внимания не обратили, и он, вздохнув, перевел взгляд на конфеты и дешевые безделушки вдоль кассового аппарата (допотопного, где каждая цифра появлялась в отдельном окошке). И там, рядом с конфетной жвачкой и пластиковыми вертушками, он увидел наклейки в картонной коробке. Маргаритки. Десять центов штука.
— Я почти не вижу Джека. Он здесь не бывает. Эдвин перевел взгляд на продавца:
— Джек Макгрири тут завсегдатай. Бродит, высматривает и как-то купил пригоршню этих наклеек.
Человек за прилавком замолчал. Обернулся и посмотрел на Эдвина:
— Откуда ты знаешь про цветочки?
— Где он? — спросил Эдвин.
— Я не особенно жалую Джека, — ответил тот. — Как и все остальные. Но мы его терпим, так было и так будет, и не позволим, чтобы тут ошивались всякие пронырливые кредиторы. У меня под прилавком хорошо смазанная двустволка двадцатого калибра. Если вы сейчас же не уберетесь, я застрелю вас за нарушение владений. — Он сделал ударение на слове «застрелю».
Мистер Мид фыркнул:
— За нарушение владений в общественном месте в рабочее время не убивают.
— А у нас убивают. Муниципальное распоряжение 7701. Убирайтесь, пока я не разозлился. — И он потянулся рукой под прилавок.
— Хорошо, хорошо, — сказал мистер Мид. Они ретировались, входная дверь за ними захлопнулась. — Куда теперь? — спросил мистер Мид.
— В библиотеку, — ответил Эдвин.
Библиотека, построенная из песчаника в величественном поздневикторианском стиле, оставалась главной архитектурной достопримечательностью округа, хотя некогда внушительная площадь превратилась в жалкий клочок бурой травы вокруг давно не функционирующего фонтана. С парковых скамеек, утопших в высоких сухих сорняках, облезла краска, словно при неизлечимой экземе. На садовой дорожке раскрошился бетон, а ступени библиотечной лестницы стерлись. Но все же здание не потеряло своего великолепия за все эти годы.
Внутри было пыльно и темно, и, по контрасту с обжигающим солнцем на улице, если не прохладно, то хотя бы не жарко. Библиотекарша, высокая тонкогубая дама с душком серы и адского пламени, пряталась за стопками старых книг; пришлось ее выискивать.
— Есть кто-нибудь?
Тишина. Они видели, как дама пригнулась, делая вид, будто не слышит. Может, не заметят и уйдут.
— Простите за беспокойство, но мы бы хотели…
— Библиотека закрыта.
— На табличке написано: «Открыто».
— Ну и что? — отрезала она. — Библиотека закрыта. Работает только утром, это все знают.
«Где-то я видел ее, — подумал Эдвин. — „Американская готика“. Она стояла рядом со стариком с вилами».
— Мы ищем Джека Макгрири, — сказал мистер Мид.
Ее суровое недовольство сменилось лукавым любопытством.
— Мистера Макгрири? Опять что-то натворил?
— Возможно, — ответил Эдвин.
Дама просияла, разве только в ладоши не захлопала.
— Я так и знала! Я знала, что ему это с рук не сойдет.
— Что не сойдет? — переспросил Эдвин. — О чем это вы?
— Его прошлое. Он — сквернослов. Совершенно не воспитан. Ему нельзя доверять, это все знают. Агнес застукала его в «Экон-Еде», когда он ел сардины прямо из банки. Представляете? Притащил с собой открывалку в магазин.
— Мы не насчет сардин, — сказал Эдвин.
— Нет? — Она была явно разочарована.
— Нет. Нам нужно его найти, и мы думали, вы нам поможете. Он ведь частенько бывает здесь.
— Да уж частенько, — неодобрительно проговорила дама. — Почти каждый божий день. Выдернет книжку то тут, то там, всю систему нарушает, увозит их домой под солнцем, в своей раздолбанной тачке. Ее он тоже стащил из «Экон-Еде». Сегодня утром приходил. Сбросил груду книг, все просроченные, на полях эти ужасные каракули. Сколько раз я предупреждала его, чтобы не писал в книжках, а он отвечает: «Да ладно, в этой ужасной дыре все равно больше никто не читает». Он, конечно, сказал не «ужасной», а по-другому. Не буду произносить вслух. Он невозможный сквернослов.
Мистер Этик оглядел стеллажи — трехэтажные полки, ржавеют старые стремянки на колесиках. Затхлый воздух пахнет плесенью. Все заполнено словами и пронизано мыслями. Не библиотека, а склад потерянных сочинений.
— Новых поступлений нет с 1920-х, — с неуместной гордостью заметила библиотекарша. — Большая часть книг — дарственный фонд 1894 года. Сюда приезжали ученые из университета в Фениксе, составлять каталог нашей коллекции. А этот мистер Макгрири все читает их и читает. Они слишком ценные, чтобы их читать, понимаете? Многие — первоиздания. Некоторые стоят не меньше тысячи долларов. Тысячи, только подумайте.
— В самом деле? — произнес мистер Этик. — И которые же из них?
Что-то насторожило Эдвина.
— У вас только старые книги? Новинок нет? Мистер Макгрири только старые читает?
— Нет, что вы. Он читает все подряд. Почем зря ругает нашу внутреннюю систему выдачи книг. Он всегда заказывает книги из главного отделения и жалуется, когда не приходят. Совершенно невыносимый человек. Настолько пресытился, что как-то на выходных объездил всех городских букинистов. Привез в своем ужасном пикапе коробки книг. Столько книг, вы не представляете! Ни за что не догадаетесь каких.
— По самосовершенствованию, — сказал Эдвин. — Коробки книг по самосовершенствованию. Я мог бы составить список: «Сила позитивного мышления», «Простая жизнь в сложном мире», «Бизнес по-буддистски», «Забытая дорога»…
Библиотекарша отпрянула.
— Не знаю, как они там назывались, но да — по самосовершенствованию. Все до единой. Груды книг. Но вы-то откуда знаете?
— Я знаю мистера Макгрири лучше, чем вы думаете, — ответил Эдвин. Ему все больше казалось, что он слышит собственное эхо. А вдруг Джек — просто осколок его отражения, вдруг все это время он преследовал свою тень?..
— А я вот что знаю, — сказала библиотекарша. — Джек Макгрири — совершенно ужасный человек. Почти каждую неделю ездит в Силвер-Сити. Якобы сдает анализы, но мы-то знаем, чем он занимается. — Она перешла на торжественный шепот: — Распутничает и пьет. Да, распутничает и пьет. У него низменные страсти. Когда он сюда приходит, я боюсь за себя, просто боюсь. За себя и за свое целомудрие. Частенько он сидит здесь все утро, горбится над какой-нибудь непонятной книгой. Когда мы вдвоем, наедине, я словно в ловушке. У любой разыгрались бы нервы. Он… от него исходит что-то животное. А теперь простите, но я разволновалась не на шутку. Это от жары. Я просто плавлюсь. Пойду домой, полежу.
Вперед, ослепительно улыбаясь, шагнул мистер Мид — он снова напустил на себя городскую вальяжность, как и на бензоколонке. Сейчас, однако, это сработало. Библиотекарша приняла его покровительственный тон за лесть.
— Мисс, не в моих правилах докучать даме, — начал он, — но, быть может, вы нам поможете? Мы ищем мистера Макгрири. Для его же блага. У нас только адрес почтового ящика, а когда мы пытались прозвониться ему с мобильника, оказалось, что его номер недоступен.
— Да, — сказала она, — телефонная станция его отключила. Как раз на прошлой неделе.
— За неуплату?
— Нет. За дурацкие звонки. Он названивает членам Торговой палаты и морочит им голову своими идеями. Директору банка тоже. У нас только один банк, понимаете ли, а мистер Макгрири грозится открыть счет в другом месте. Тут ходят слухи.
— Какие слухи?
— О его деньгах. Будто он хранит деньги в матрасе. Будто он на самом деле миллионер. Будто он продал душу дьяволу. Представляете? (В Райских Кущах дьявол считался решающим козырем. Крыть эту карту было нечем. Если Джек Макгрири в сговоре с дьяволом, этим все сказано.)
— Его адрес? — спросил мистер Мид довольно невежливо.
— Ах да. Он живет на трейлерной стоянке, через дорогу от старой конторы «Компаскора». Его сложно не найти. Там только один трейлер. Остальные давно уехали.
— Скажите, — спросил Эдвин, — вы не слышали о книге «Что мне открылось на горе»?
— Я не читаю книги, — твердо сказала библиотекарша. — Чтение — для праздных умов.
— Полностью с вами согласен, — улыбнулся он.
Глава сорок восьмая
«Он живет на стоянке трейлеров, через дорогу от старой конторы „Компаскора“. Его сложно не найти».
Но им удалось. «Старая контора „Компаскора“» оказалась заколоченным строением из шлакоблоков с жестяной крышей, отличительной особенностью которого было полное отсутствие характерных черт. Ничего себе ориентир. (Сами рельсы давно убрали, но от них остался невидимый след — через центр города тянулся длинный прямой шрам пустоты.)
— Старый «Компаскор»? — удивился старик, ковылявший на костылях по Главной улице. — Вы мне что, голову морочите? Громадная была компания. Все знают, где старый «Компаскор». Кстати, они больше не страхуют. Закрылась, вот уж семь лет как. Где находится? Старый «Компаскор» то есть? Рядом с аптекой. Это ж как дважды два.
Эдвин вздохнул/зарычал, сдерживаясь с большим трудом:
— И где старая аптека?
— Да рядом со старым «Компаскором».
Ну еще бы. Тут Эдвин выскочил из машины, перешел улицу и избил калеку его же костылем до потери сознания.
— Мы ищем стоянку трейлеров, — на самом деле сказал он. Старикан артачился:
— Стоянку трейлеров? Ее давным-давно нет. Там только тронутый Джек Макгрири. Нелюдим, с нами не общается. Совсем замкнутый. Не нашего круга он. Думает, что лучше остальных. Выскочка. Если Джек Макгрири думает, что он такой великий и могучий, то пусть тогда…
Эдвин вздохнул:
— Так куда нам ехать?
— …А еще Джек твердит школьным опекунам, что нельзя проводить в школе богослужения, ведь школы «по природе своей должны быть мерзкие». Ну и что, по-вашему, это значит?
— Мирские. — Эдвин снова вздохнул. (В Райских Кущах он очень часто вздыхал. Так действует на людей этот город.) — Наверняка он сказал «мирские».
— Проклятый атеист, скажу я вам. Если нужен Джек — пожалуйста. На том углу свернете на Вязовую, — (на Вязовой улице не оказалось ни одного вяза), — потом на Дубовую, — (то же самое), — потом на Проезд Океанского Бриза (ни того, ни другого, ни третьего; вместо проезда обычная гравийная дорожка). Увидите пустой участок и вагончик. Это логово Джека. Будьте осторожны, Макгрири — опасный тип. Он бузотер. Бузотер и выскочка. Как-то на городском собрании разошелся и потребовал у Эллена объяснить, куда он девает процент с пенсионного фонда городских рабочих. Я говорю ему: «Сядь, Джек, никому это неинтересно». Знаете, что сказал этот двинутый? Говорит мне…
Эдвин поспешно нажал на газ, из-под колес вырвалось сухое облако пыли.
— Убийство в целях самозащиты, — сказал с заднего сиденья мистер Этик. — Если прибьешь говорливого старого козла, то присяжные равного с тобой сословия тебя оправдают.
Эдвин взглянул в зеркало заднего вида. Старикан все еще разглагольствовал в пыли.
— Может, ты и прав, Боб. Может, ты и прав.
Глава сорок девятая
Серебристый трейлер плавился на жаре, в металле отражался слепящий ультрафиолет солнца пустыни. Указатель, выцветший почти до невидимости, гласил: «Парковое сообщество „Прекрасный Вид“», но кроме «одинарного» вагончика никаких признаков стоянки, теперешней или бывшей, полукочевой или оседлой. Посреди замусоренного двора располагался ржавый пикап без амортизаторов, к дальнему столбу косо протянут шнур удлинителя. Куда ни глянь — ровная коричневая линия горизонта.
— Как тут можно жить? — прошептал мистер Мид. Его лицо вспотело, голос осип. — В металлическом трейлере на солнцепеке? Там же, должно быть, как в печи.
Эдвин выключил мотор, машина прокатилась еще несколько метров и замерла. Тишина. В вагончике никакого шевеления, никто не отодвинул занавеску, никто не скрипнул дверью.
— Может, ближе подъехать? — предложил мистер Этик, оценивая расстояние от машины до двери.
Эдвин выбрался наружу и, заслоняясь ладонью от солнца, присмотрелся к вагончику. Этик и Мид последовали его примеру. За кадром тихо зазвучала тема из фильма «Хороший, плохой, злой».
— Смотрели «Дикую банду»? — спросил Эдвин. — Поставил Сэм Пекинпа. В конце кучка ковбоев идет по центру улицы на последний бой. В общем, как и мы. Давайте воплотим художественные замыслы Пекинпа в жизнь.
— А их всех не убили в конце? — поинтересовался мистер Этик.
— Тихо! — воскликнул мистер Мид. — Видели? Боковое окно, вон то. Занавеска дернулась. Только что… вон, опять! Опять, видели? — Он понизил голос: — За нами следят.
Он расправил плечи и выступил вперед, держа высоко над головой «Что мне открылось на горе». Этот замусоленный экземпляр ехал с ним из города, и сейчас мистер Мид держал его примерно так, как восточные европейцы выставляют амулеты и зубки чеснока, дабы отогнать опасность. Или нечисть.
— Мистер Макгрири! — гулко раскатился в пустоте его голос. Кричать в бесплодной пустыне — все равно что в безвоздушном пространстве: ничто не отражает звук, поэтому он растворяется в тишине. Ни гор, ни эха. — Мистер Макгрири! Можно переговорить с вами? Мы — ваши поклонники. Нам понравилась ваша книга!
Последовал незамедлительный и неожиданный ответ — грянул выстрел, и книжка в руке мистера Мида взорвалась. В воздух вспорхнули обрывки.
— Господи помилуй! — мистер Мид бухнулся на колени, а мистер Этик головой вперед нырнул на заднее сиденье. Эдвин непроизвольно отскочил, но держался молодцом. Не побежал и не спрятался.
— Сукин сын нас убьет! — завопил мистер Мид и, пригнув голову, кинулся на переднее сиденье. Одно дело смотреть в проржавевшее дуло советского автомата, а другое — встретиться со злым гением в его собственном дворе.
— Поехали! — крикнул он. — Живо, живо, живо! Эдвин с отвращением обернулся и посмотрел на две съежившиеся в машине фигуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35