Поймав Илью за плечо, он выдохнул с тревогой, – "Илюха, ты чего удумал?" Брови сами собой угрюмо сошлись на переносице, а губы сложились в твердую складку. Но Илья лишь сердито отдернул руку и ожег его строптивым взглядом. Спросил с желчью в голосе:– Старик, ты что – моя мама? – а потом крикнул насмешливо в сторону рокеров. – Ну что – идете или зассали?
В это время группа из четырех БМП наматывала круги по ночному Садовому кольцу – согласно приказу взвод боевых машин патрулировал улицы Москвы. Первым в группе шел БМП с номером 536. Лейтенант, командир взвода, подъезжая к Калининскому, увидел в окошко перископа, что на мосту стоит толпа демонстрантов, а по серому бетону во весь пролет крупными буквами написано – "NO PASSARAN!" Лейтенанту стоило бы насторожиться, но он только удивился – в прошлый раз, когда тут проезжали, здесь никого не было, а прошло-то не более часа. От толпы, стоящей на мосту, доносится какой-то неясный гул. Казалось, словно, море монотонно накатывает волны на берег.– Ту-Ту! Ту-Ту-Ту! Ту-Ту! Ту-Ту-Ту! – доносилось с моста.Когда машины почти вплотную приблизились к мосту стало ясно, что это не гул, а толпа что-то громко скандирует. Вскоре стало понятно, что люди, стоящие на мосту, выкрикивают один и тот же лозунг:– Фа-шизм – не прой-дет! Фа-шизм не про-йдет!Лейтенанта передернуло.– Пидорасты! Давай вперед! – приказал он механику-водителю и боевая машина отважно нырнула в тоннель под проспектом. Но стоило машинам только въехать под мост, как толпа рядом с тоннелем заволновалась, зашевелилась.– Не давайте им уйти! Перегораживай выезд! – раздались вдруг возгласы. – Троллейбусы подкатывай! Троллейбусы!Последний, замыкающий БМП, почувствовав ловушку, начал резко сдавать назад, передавая по рации:– Назад, мужики! Назад! Это засада!Но было уже поздно. Как только первый БМП выехал из тоннеля, лейтенант увидел, что путь впереди перегорожен троллейбусами. Позади, с другого конца уже тоже подкатывали троллейбусы, отрезая им путь к отступлению. Сверху по металлу машин гулко застучали камни. Всё! Ловушка захлопнулась – четыре боевых машины заметались в каменной мышеловке. А толпа сверху продолжала громко скандировать.– Фа-шизм не прой-дет! Фа-шизм не прой-дет!Лейтенант побледнел. Кому-кому, а ему-то не стоило объяснять, что сверху БМП беззащитен.– Тарань троллейбусы! – отчаянно крикнул он.Механик-водитель вдавил до отказа рычаг фрикциона и БМП, хищно лязгнув гусеницами, рванулся вперед. На полном ходу он врезался острым козырьком волноотражателя в голубой бок троллейбуса. На асфальт со звоном посыпались осколки вылетевших окон. Троллейбус качнулся, отъехал назад и остановился. Железные траки упершегося в него БМП в бессильной ярости заелозили по асфальту. Не удалось! БМП попятился назад.– Ага! – победно донеслось сверху. – Ребята, давай бревно! Бревно давай!И на асфальт тоннеля полетел свежеспиленный обрубок. Он глухо брякнул о мостовую и покатился по асфальту. Тут же тоннель спрыгнули двое – белобрысый в спортивном костюме и долговязый с волосами собранными в хвост на затылке. Следом спрыгнул третий, – парень в серой парусиной куртке и клетчатой ковбойке. Парни проворно подхватили бревно и бросились к стальной машине, целясь ей торцем в бок.– Миж колис уставляй! Миж колис! – закричал белобрысый, державший бревно ближе всего к торцу. Нападавшие, на бегу опустили бревно пониже, и оно воткнулось, как раз между скатов… Но тут произошло неожиданное! Стальная машина подраненным зверем резко крутанулась на месте и впечатала своей четырнадцатитонной массой двоих из нападавших в стену тоннеля. Третий, худой длинноногий парень, успел отскочить и тем спас себе жизнь. Всё это произошло в одно мгновение – никто даже ничего не понял… Остановившийся у стены БМП, не зная, что случилось непоправимое, вздрогнул, выплюнул из-под заклинившей гусеницы искореженный ствол и потащился под мост… Рядом со стеной осталось лежать два смятых тела.Толпа оцепенела. В недоумении люди принялись рассматривать красные подтеки на светлом кафеле стены и два темных силуэта, застывших на асфальте.– А! – вдруг раздался истошный вопль из толпы. – Сволочи! Что же вы сделали гады! Это же люди!И этот крик был такой пронзительный и страшный, что заглушил даже звук работающих двигателей. Лейтенант, почувствовав неладное, откинул люк и высунулся из башни. Оглянувшись, он увидел у стены искореженные тела. Несколько мгновений он тупо смотрел на неподвижные силуэты, а затем провел ладонью по глазам, стараясь отогнать наваждение.– Бля! – только и выдохнул он.– Ах ты, сука! – вдруг услышал он рядом с собой звенящий от ненависти голос. – Я ж тебя сейчас спалю за это… Гнида! Гад!Это длинноволосый парень – последний из нападавших, стоял перед БМП и, вытащив из кармана зажигалку, судорожно чиркал ею, пытаясь поджечь фитиль у бутылки. Зажигалка в его руке упорно не хотела зажигаться. Лейтенант несколько секунд ошалело смотрел на его манипуляции, а затем дрожащими руками принялся выдергивать из кобуры пистолет. Наконец, это ему удалось, – он передернул затвор и заорал отчаянным голосом:– Стоять! Не двигаться! Стоять!– Ах ты, сволочь! Стоять? Сейчас ты у меня получишь "стоять"! – парень с очумелой яростью продолжал вращать колесико зажигалки.– Не двигаться! – снова закричал лейтенант. Подняв пистолет, он выстрелил вверх.Парень, как подкошенный упал – его словно перешибли кувалдой. Бутылка выпала у него из рук и разбилась. Лейтенант оторопело посмотрел на лежащего на асфальте парня и заметил, что у него над левой бровью пульсирует черная дырочка, из которой на асфальт стекает темная кровь. Это было так дико и так неправдоподобно, что лейтенант растерянно прошептал:– Кто стрелял? Кто стрелял, я спрашиваю?И тут до него дошло, что это его пуля срикошетила от потолка тоннеля и попала парню в голову. От этой догадки у лейтенанта судорожно задергалось лицо… Но он же не хотел, черт возьми… Не хотел! Это случайно! И вдруг он почувствовал, как его с яростно жалят десятки устремленных на него глаз, – он понял, что ещё мгновение и на него обрушится град из камней. Не дожидаясь развязки, лейтенант стремительно нырнул в башню и захлопнул за собой люк. БМП, развернувшись, снова ринулся на таран троллейбусов. В машину со всех сторон полетели камни и бутылки с горючей смесью. Две бутылки разбились о крашенный металл и языки пламени заплясали у БМП позади плоской башни. Но, когда уже стало казаться, что пламя цепко охватило спину машины своими огненными щупальцами позади вдруг сработали встроенные огнетушители. Зашипев, они изрыгнули из своего нутра пузырчатую пену и пламя ещё некоторое время подергалось и затухло… А БМП на полной скорости продолжал двигаться вперед – казалось, спасение было уже совсем близко, но как только башня поравнялась с верхом бордюра, стоящий у края тоннеля рыжий байкер, перегнулся через бетонный бруствер и опрокинул на металлическую спину БМП блестящий котелок с бензином. Чиркнув зажигалкой, он бросил её на броню и мстительно прохрипел:– На, падла! Получи!БМП вспыхнул и превратился в пылающий факел, – на сей раз его огнетушители были пусты. Врезавшись в покореженный троллейбус он остановился, створки его люков раскрылись и из его нутра горохом посыпались десантники. Затравленно озираясь по сторонам, держа автоматы наизготовку они испуганно сгрудились около лейтенанта, который вылез из горящей машины последним.– Убийцы! – вдруг резанул промозглый воздух чей-то пронзительный голос из толпы.– Убийцы! Убийцы! – тут же подхватила толпа и в солдат полетели камни.– Не подходить! Буду стрелять! – истерично закричал лейтенант. Он поднял пистолет над головой и сделал несколько выстрелов в воздух. За ним начали беспорядочно стрелять в воздух десантники…– Не подходить! – как заведенный продолжать выкрикивал лейтенант. – Не подходить!– Убийцы! – скандировала толпа. –Убийцы!– Не подходить!Тут камень попал лейтенанту в лицо, – он качнулся и, схватившись за лоб рукой, рухнул на колени. Меж пальцев у него выступила красная юшка. Десантники подхватили упавшего офицера, и стали загораживать его своими телами от летящих в них камней. Какой-то темноволосый десантник в сержантских погонах истошно заорал:–Убью, гады! Убью!И начал обильно поливать вверх из автомата. Еще бы мгновение и всё это переросло бы в бессмысленную кровавую бойню, но тут над толпой повис чей-то усиленный мегафоном голос:– Остановитесь! Не трогайте их! Пусть они уходят! Нам не надо больше жертв! Пусть они уходят! Не трогайте их!Это подполковник с мегафоном в руке, прорвался сквозь толпу, встал около пылающего БМП и изо всех сил принялся кричать в мегафон, пытаясь остановить разбушевавшихся людей. Град из камней прекратился. Десантники начали пятится к тоннелю и унося с собой потерявшего сознание лейтенанта.– Всем отойти от БМП! – снова закричал срывающимся голосом подполковник. – Отойти от БМП! Сейчас может взорваться боезапас!Толпа, наконец, поняла и отхлынула назад. Оставшиеся под мостом машины пехоты, вобрав в свои бронированные чрева десантников из сожженной машины, рванулись вперед и прорубили заграждение из троллейбусов.– Не мешайте им! Пусть они уходят! – раздавался над тоннелем осипший голос подполковника. Он хрипел, пока БМП не скрылись за поворотом.
Игорь стоял и тупо смотрел на мертвого товарища, раскинувшегося на темном, сыром асфальте. Илья лежал, разбросав руки, и смотрел в ночное небо своими равнодушными карими глазами. Вокруг его головы словно нимб стала образовываться маленькая темная лужица. Она набухала, становилась всё больше и больше, а затем прорвалась тонким алым ручейком и побежала вниз по спуску тоннеля.– Кореш? – услышал Игорь рядом с собой чей-то хрипловатый голос. Игорь оторвал тяжелый взгляд от бледного лица Ильи и увидел, что к нему подошел бородатый байкер.– Да… Друг…– сказал он.Ему сейчас вдруг вспомнилось, как они с Ильей таскали скамейку к баррикаде, как вместе аппетитно жевали пиццу, как Илья счастливо улыбался, бравируя своей отчаянной отвагой, рассказывая о митинге на Манежной площади. Наверное, если бы Игорь смог бы его удержать, Илья был бы сейчас жив… Если бы смог…– Господи… Еще одного еврея убили… – вдруг произнес рядом чей-то тихий, дребезжащий голос.Игорь обернулся. К ним незаметно приблизился старик в черной шляпе, – тот самый, который угощал Илью чаем, а потом ещё спорил с ним на счет Вольтера. Рыжий байкер недовольно поморщился и буркнул из под поникших усов:– Отец, здесь погибли не только евреи…Старик грустно покачал головой.– Да, да… Молодой человек, – я все понимаю… Но ведь евреи в сущности маленькая нация… Нас по всему миру меньше тридцати миллионов… Только почему, скажите мне, почему, среди трех погибших один – обязательно еврей?И в его голосе было столько пронзительной боли, что байкер ничего ему не ответил. Старик смахнул катившуюся по дряблой щеке слезу и, словно спохватившись, добавил:– Хотя, о чем я говорю… Вы конечно правы, молодой человек… Конечное правы… Жалко всех… И русских, и евреев… А главное, как это объяснить их матерям… Как им объяснить, что их сына больше нет…Сгорбившись и постарев сразу, словно потерял здесь своего сына, он побрел прочь от злополучного тоннеля. Игорь взглянул ему вслед, и увидел, как около горящего БМП суетятся подполковник и несколько человек, пытаясь накинуть на горящую машину широкий полог брезента. БМП отчаянно коптил и черный дым траурным крепом поднимался в темное московское небо.
Когда вдалеке ухнула пара выстрелов, Кожухов поспешил через широкий холл Белого дома.– Откуда стрельба? – спросил он встревожено у застывших у входа охранников.– Кажется где-то на Калининском… – ответил невысокий парень в защитном бронежилете, надетом поверх милицейской формы. Стоя у стеклянных дверей, он пристально вглядывался в темноту. На улице было тихо. Возбужденная многоголосица перед Белым домом смолкла и стало слышно, как беспокойно шуршат листвой деревья в парке неподалеку. А потом со стороны Калининского начали явственно доносится короткие автоматные очереди. Эхо их протяжным отзвуком долетало до площади и гулко отдавалось в стоящих рядом зданиях.– Похоже, там бой идет, – произнес ломким голоском охранник и машинально поправил болтающийся у него на плече автомат. Вдали несколько автоматов одновременно отбивали такт неровными очередями. Кожухов повернулся к начальнику смены и резким, не терпящим возражений голосом, приказал:– Освобождайте выезд из гаража… Будем эвакуировать президента! Скажите водителю, пусть готовится…Круто развернувшись, он заспешил в подземный бункер.Оказавшись в подземелье, торопливым шагом он пересек подземный коридор, светлую столовую и без стука вошел в президентский кабинет. Бельцин сидел за столом, уронив голову на руки – забылся в коротком, тревожном сне. Кожухов принялся тормошить его за плечо:– Владимир Николаевич… Владимир Николаевич! Надо ехать!Бельцин слабо приподнял голову, мотнул ею, стараясь сбросить остатки сна, и спросил:– Что?– На улице – стрельба… Вам здесь оставаться нельзя… Пойдемте…Подхватив Бельцина под руку, Кожухов повлек его к выходу. Бельцин, ещё сонный, рассеянно повиновался. Добравшись до лифтовой шахты, они вошли в хромированный лифт, который поднял их в подземный гараж дома Правительства. В тускло освещенной бетонной коробке автостоянки уже басовито урчал двигатель президентской "Чайки", – за рулем сидел водитель.– Открывайте ворота! – громко приказал охранникам Кожухов, а сам распахнул перед Бельциным дверь лимузина. Бельцин нагнулся, приготовившись садится, но в последний момент вдруг замер, вцепившись в дверцу автомобиля:– Подождите… А куда вы меня везете? – спросил он недоуменно.Кожухов поспешно ответил:– У нас сейчас один путь, Владимир Николаевич… В американское посольство…Согнувшись около двери, он всем своим нетерпеливым видом показывал, что о другом уже думать нечего, но Бельцин вдруг распрямился и сказал упрямо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74