Шанди таращился на шествие, с трудом понимая, зачем изменен привычный порядок. Обычно его мама была последней в левом углу, как раз сзади Итбена, а Шанди – последний в другом ряду, позади консула Юкилпи. В день Севера Шанди делал петлю, продвигаясь вдоль восточной стороны, прежде чем поворачивал к центру, к трону, на котором сидел император. Сегодня император спал в своем переносном кресле рядом с Опаловым троном.
«Он спит, теперь все время спит. О Боги! Он выгладит таким больным и старым», – грустил Шанди.
Позади принца беспокойный сенатор опять раздраженно зафыркал.
– Дьявольщина! Стыд и позор… на десять лет моложе меня, понимаешь?.. При Эгмоне мы были радом, бились с ним плечом к плечу. Прекрасный человек… и такой печальный финал! Тяжко видеть… – Сенатор умолк, продолжая огорченно сопеть. На трон спящего императора сажать не собирались. Переносное кресло поставили рядом с помостом, и носильщики удалились. Шанди глазам своим не верил. Говорливый сенатор не преминул возмутиться, по Круглому залу пробежал жиденький ропоток – на том все и кончилось. Вскоре приглашенные вновь расселись по местам. Шанди вскарабкался на скамью радом с мамой. Она отсутствующе взглянула на него и кивком подтвердила правильность действий принца.
Перед троном собралась группа людей. Самые старые из них, трое или четверо, сидели в креслах. Старейшего из сенаторов под руки вывели вперед. Шанди вспомнил, что маршал Ити говорил както, что этот старик – самый древний в Империи и уступает в возрасте только Блестящей Воде. Что сделал старейший, Шанди не углядел, но миссию свою старик выполнил, и его отвели обратно на место. Герольд начал нудно читать совместную резолюцию, то и дело «принимая во внимание» и «делая соответствующие выводы».
Громкий хлопок заставил Шанди вздрогнуть. Итбен только что чтото припечатал Большой Императорской Печатью. Должно быть, резолюцию. Потом он произнес привычную фразу, что дедушка, мол, принимает. Что именно принял дедушка, Шанди не уразумел. Мальчик уставился на Итбена.
Консул раздевался.
– Сучье охвостье! – пророкотал шумливый сенатор сверху. – Похоже, стервец прокручивает всю церемонию коронации. Только этого не хватало!
Консульской тоги на Итбене уже не было. Шанди покосился на маму, она выглядела вполне довольной, хотя Итбен стоял посреди Круглого зала в одной тунике, как простой слуга. К полуголому консулу приблизился Юкилпи с чемто алым, развернул это… и Шанди ахнул. На Итбена надевали пурпурную тогу. Такую же, как дедушкина! Все приняли это как должное.
Нет, не все. Строптивый сенатор тоже не считал переодевание Итбена правильным. Старик громко стенал о поруганной императорской чести. Зато мама улыбалась, а раз так, то все должно было быть в порядке.
Вот и настал величайший миг. Предчувствие необычного вырвало Шанди из дурмана. Дрожа от возбуждения, мальчик представил, как однажды сам сделает это – вызовет Хранителей, чтобы те признали его августейшим властителем, императором. Придет срок, и Шанди просунет левую руку в ремни Эминова щита, а правой рукой поднимет легендарный меч. Потом он обойдет вокруг Опалового трона, демонстрируя реликвии… Странно, что щит в выбоинах, а меч какойто короткий; ни то ни другое даже не блестит, потому что из бронзы. Шанди не понимал, почему столь великий император, как Эмин, не обзавелся добрым стальным мечом. Мальчик почувствовал себя обманутым.
Итбен отшагал ритуальный круг вокруг императорского трона и… Шанди чуть не взвыл – слишком уж крепко вцепилась мама в его руку. Принц испуганно глянул на нее. Закусив губу чуть ли не до крови, она впилась в Итбена взглядом.
Тишина казалась звенящей. Все чегото ждали. И в этой глубокой тиши, как охотничий рог на рассвете, пророкотал шепот шумливого сенатора:
– Пять против одного, они не появятся.
Больше не раздалось ни единого звука. Итбен поднялся на нижнюю ступень императорского помоста.
– Не удостоят полукровку, – рычал упрямый сенатор.
Еще шаг – и Итбен перед Опаловым троном.
Консул в императорской багрянице повернулся лицом к Белому трону.
«Почему он ждет? Боится, что ли? – устало – подумал Шанди. Итбен с силой ударил мечом по щиту. Звук оказался глухой и неинтересный. Шанди чуть не расплакался от разочарования. Он ожидал звона, от которого задрожит весь Круглый зал… звона, который долгим эхом будет летать под сводами, а вовсе не глухого стука упавшего подсвечника. Впрочем, Итбен старался добросовестно; если и другие императоры действовали столь же энергично, то неудивительно, что за три:! тысячи лет щит и меч так попортились.
Громкий вздох то ли удивления, то ли удовлетворения облетел весь Круглый зал. На Белом троне восседала дама.
Еще одно разочарование – Хранительница Севера оказалась не такой уж и старой. Мама выглядела куда старше ее. Гоблинша даже зеленой не была. Цвет лица как у Шанди, если не желтее. Ее длинные черные волосы были собраны пучок и завязаны узлом на макушке. Красавицей ее, конечно, не назовешь, но и безобразной тоже. Вот одежда ее действительно смотрелась както странно – хитон светился, а его складки струились, как туман. У Шанди голова пошла кругом, когда он попробовал представить себе одежду из спрессованной текучей мглы, поэтому он отвел взгляд.
Зря он это сделал, потому что когда Итбен отсалютовал мечом, то Шанди не успел разглядеть, как ответила на это Блестящая Вода. Белый трон вновь опустел, и смотреть на него теперь было бесполезно.
Нестройный хор возмущенных возгласов с сенаторских мест отзвучал довольно быстро. И вновь воцарилась тишина.
Теперь Итбен повернулся к востоку. Шанди поддался общему настроению и напряженно замер. Он не рассуждал, он просто ждал, хотя в любом случае мог видеть лишь спинку Золотого трона.
Снова раздался глухой удар бронзового меча о помятый бронзовый щит… и Олибино немедленно явился на вызов. Шанди удалось разглядеть лишь шлем с золотым гребнем торчащий над спинкой трона. Мама вздохнула с облегчением и выпустила его руку. Шанди вспомнил – двух достаточно. Отныне Итбен утвержден Четверкой как регент Империи. В очередной раз Шанди почувствовал себя обманутым: церемония оказалась не ахти какой.
– Отвратительно! – ворчал неугомонный сенатор. – Полукровка! И о чем только думают Хранители!
Шанди удивило, что старый сенатор не знал таких простых вещей: Хранителей заботит только магия. Все, за чем они следят, это чтобы Опаловый трон не занял колдун и чтобы претендент на престол не пробирался туда с помощью колдовства. Они и появляютсято лишь затем, чтобы показать, что власть захвачена мирскими средствами, безразлично какими – армией, ядом или интригами. Главное – претендент держал меч и щит Эмина и не был колдуном, вот и все. Придворный учитель еще упоминал, что случаи отказа Четверки признать нового императора или регента во всей многовековой истории можно пересчитать по пальцам.
Итбен опять отсалютовал мечом. Колдун поднялся с трона, качнул шлемам, снова сел и исчез. Шанди протер глаза. С трудом верилось, что ктото был, когда никого уже не осталось, но хуже всего то, что Шанди не в силах был объяснить себе, они исчезали.
Теперь Итбен обошел Опаловый трон и встал за его спиной напротив юга. Стражем Юга был эльф. Шанди попробовал сообразить, как давно при дворе не было эльфов. Смутно помнились юные танцоры и певцы, но это было давно, слишком давно. К тому же взрослых эльфов, кроме лорда Фаэлнильса, придворного поэта, Шанди никогда не видел. Впрочем, и Фаэлнильс старым не выглядел.
Осталось появиться еще двум Хранителям, и тогда признание Итбена регентом будет единогласным – так Шанди объясняли учителя. Говорили они и другое, Шанди это хорошо запомнил: двум последним появляться необязательно. Итбен уже регент, а бедный дедушка почти покойник. Губы мальчика задрожали, но он сдержался.
«Я не заплачу, – убеждал себя принц. – Императоры не плачут, даже будущие. Никогда и нигде, тем более на публике. И я не хочу порки, к тому же особенной, да вдобавок заслуженной».
Шанди изумленно таращился на Голубой трон. Там сидел… мальчик…
Он выглядел не сильно старше и никак не выше Торога. Принц никак не мог поверить, что это сам Литриан. Неужели эльфы с возрастом не меняются? Скорее Шанди примирился бы с тем, что это внук колдуна. Но судя по лазурной тоге цвета высокого летнего неба, солнечному сиянию локонов, а также золотистой коже и лучистой улыбке, это был несомненно Хранитель. На ясном лице Литриана загадочно мерцали громадные глаза. Странные глаза, эльфийские. У Торога глаза тоже довольно странные. Но они не загадочные, а просто раскосые, и большими их не назовешь. Совсем не то, что глаза эльфа. Раньше Шанди както не думал о таких сравнениях.
«С золотой кожей и такими шелковистыми волосами эльфу больше всего подходит быть Хранителем Востока. На Золотом троне – золото. Вот какой трон для него нужен, – грезил Шанди. – Это забавная идея! Красноглазый и краснорожий джинн – для Запада, там красные пески пустыни. На Севере, где белые льды в океане, – джотунн. Очень кстати, что у них бледная кожа. Юг голубой, так кого же туда? С голубой кожей людей нет, зато есть голубые волосы – русал сгодится. Здорово! Каждый Хранитель – под цвет своего трона. Так я и сделаю, как только стану Эмшандаром Пятым».
Итбен отсалютовал мечом эльфу. Юноша поднялся и с элегантным изяществом раскланялся. Его тога мерцала не менее таинственно, чем хитон Блестящей Воды. Шанди невольно вспомнился учитель придворных манер, и мальчик пожалел, что его здесь не было.
«Так вот как следует носить тогу», – тоскливо вздохнул принц.
Зрителям тоже эльф понравился, они одобрительно гудели, а минутой позже начали удивленно перешептываться. Хранитель не исчез. Он опустился на свой трон и всем своим видом показывал, что устроился надолго.
Регент колебался. Нахальная улыбка Литриана беспокоила его. Эльф сделал знак продолжать церемонию. Затем он скрестил руки и ноги, продолжая совершенно непринужденно улыбаться.
«Почему бы и нет? – развеселился Шанди. – Кто рискнет побить колдуна, даже если он нарушает Протокол? Литриан шалит, как выскочкапаж. Поделом Итбену!»
Шанди едва не рассмеялся во весь голос, видя растерянность Итбена, но он сдержался, даже не захихикал.
Поколебавшись с минуту, регент передвинулся к Западному трону. Удар меча о щит прозвучал в полной тишине и остался без ответа. Тишина звенела… Молчание угнетало…
– Но троихто он всетаки получил, – проворчал на весь Круглый зал строптивый сенатор. Итбен продолжал стоять напротив Алого трона и ждать. Но напрасно… Трон упорно оставался пустым. Колдун Литриан прикрыл рот ладонью и устало вздохнул, словно подавляя зевок.
– Небо и преисподняя! Это не русал, это эльф, ххх! – заквохтал говорливый сенатор.
Итбен сдался. Испытывая явное раздражение, он вернулся к Опаловому трону и сел. Шанди во все глаза смотрел на Литриана. Исчезновение этого колдуна он не собирался пропускать. Принц заметил, что Хранитель исчез в то самое мгновение, когда Итбен опустился на трон. Круглый зал зашумел, зрители все как один вставали приветствовать нового регента.
После общего приветствия начались речи… долгие… много…
Шанди маялся на скамье. С непривычки он измучился сидеть неподвижно, но это было не самое страшное. Его лекарство было слишком далеко, вот что приводило его в ужас. Острые когти ненавистных кошек уже начинали царапать его внутренности. Шанди мечтал поскорее добраться до зелья и сделать большущий глоток из флакона.

8

На вершине плотного зеленого склона передовые всадники придерживали лошадей. Тропа вынырнула изза деревьев и устремилась на гребень перевала. Инос пустила гнедую шагом, а потом и вовсе натянула поводья, заставив лошадь остановиться. Дыхание животного, вылетев из ноздрей, повисло белым облачком в прохладе разреженного воздуха высокогорья, приятно освежавшего разгоряченные тела. Внизу, по другую сторону склона, мирно дремал фруктовый сад, еще дальше расстилались поля, фермы и озеро. В лучах заходящего солнца вода блестела червонным золотом. Весь Илрейн казался одной огромной книгой с яркими картинками.
В сопровождении императорской армии Инос довелось повидать и мрачные хвойные леса, и зимнюю тундру. Позже, жарким летом, на верблюде она пересекла Срединную пустыню, а потом, на ребристом, как бочка, муле – горы Прогисты. Она с полным правом могла называть себя бывалой путешественницей, однако прогулки, подобной этой, у нее еще никогда не было. Четыре дня почти непрерывного галопа… на каждой станции уже ждет свежая подстава… и так с лошади на лошадь… еда в седле и краткий ночной отдых. Слишком краткий. Инос в изнеможении падала на солому или влезала под одеяло на пропахшем кедром чердаке и проваливалась в сон, как камень в воду. Каждая жилка у нее болела, каждая косточка ныла; с непривычки к седлу Инос стерла в кровь бедра до самых лодыжек, но молчала и не жаловалась. Да, эльфы ничего не делали наполовину.
Приглядевшись, Инос поняла причину остановки. Там, за холмами, сиял округлый серебряный контур, словно изза гор выглядывала сосновая шишка, ярко искрившаяся с одной стороны и подернутая голубоватой дымкой с другой, неосвещенной. Инос видела его довольно отчетливо: впервые она оказалась так близко от Небесного дерева. Еще дальше, почти на границе видимости, вырисовывались на фоне голубого неба островерхие снежные пики; должно быть, горы Нефер.
– Валъдоскан, – произнес голос за спиной Инос.
Это была Лиа, проводник и начальник их стремительной экспедиции. В серебристой, ладно сидящей кожаной одежде эльфийка выглядела не старше самой Инос, но это было далеко не так. Пару ночей назад Лиа вскользь упомянула о своих внуках, к тому же после многочасовой скачки она заметно уставала – все это указывало на ее истинный возраст. Инос вспомнила, что полное ее имя – Лиа’скан.
– Твои родные края?
– Родные края? Пожалуй, хоть родилась я совсем не здесь, но изредка я приезжала сюда… – задумчиво улыбаясь, говорила эта похожая на девочку бабушка, разглядывая изпод руки расстилавшийся перед путниками пейзаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75