Он вошел в нее, чтобы показать ей, насколько велико его желание. И не смог остановиться, Но как только с губ Шарлотты сорвался стон, он замер.— Алекс! — Шарлотта с ужасом увидела, что в его глазах блестят слезы. — Алекс!Уронив голову на руки, Алекс сел на краю кровати.— Алекс, в чем дело? — Шарлотта торопливо прикрыла рубашкой ноги и села рядом с мужем.Он поднял голову, и по его глазам она поняла, как жестоко он себя осуждает.— Я чуть не отнял жизнь у тебя и у Сары, Шарлотта. Я не могу заниматься любовью, словно ничего не случилось. Я не должен быть здесь с тобой; тебе давно следовало вышвырнуть меня за дверь. Бог свидетель, я этого заслуживаю.Шарлотта скрыла улыбку. Боже, она вышла замуж за человека, впадающего в крайности! Когда Алекс отстранился от нее, она испугалась, подумав, что сейчас начнется приступ гнева. Хотя теперь, когда она твердо убедилась в том, как сильно он ее любит, даже припадок ревности не мог нарушить ее счастья.— Ты меня любишь?Алекс наклонился и слегка коснулся ее губ.— Ты знаешь, что люблю.— А думаешь ли ты, что я люблю тебя?Мимолетная улыбка озарила взгляд Алекса.— В светлые минуты жизни.Шарлотта взяла лицо Алекса в свои ладони, в этом жесте были и чувственность, и доверчивость.— Разве ты не понимаешь, Алекс? Разве ты не понимаешь, как нам повезло? Ты любишь меня так сильно, что смог спасти мне жизнь — ты вытащил меня из небытия. А я люблю тебя так, что послушалась твоего голоса и вернулась оттуда, хотя уже сдалась.Шарлотта дотронулась до губ Алекса с нежностью и верой в глазах. Она прошептала:— «Иметь и хранить, в здравии и болезни, пока смерть не разлучит нас».Алекс молча заключил жену в объятия, пряча лицо в ее душистых волосах. У него сжималось горло, и слезы жгли глаза, но мягкое прикосновение шелковистых волос успокоило его.— Я не стою твоей любви, Шарлотта. Я ревнивый идиот, — сказал он. — Для меня невыносима сама мысль, что кто-то еще может коснуться тебя. Эта мысль лишает меня рассудка. Прости меня. Я так раскаиваюсь в своей жестокости…Мучительное сознание своей вины мешало Алексу говорить. Шарлотта ласково потерлась щекой о его плечо.— Ты действительно идиот, Алекс. Зачем мне желать, чтобы до меня дотрагивался другой мужчина, когда мы так любим друг друга?Но Алекс продолжал:— Ты не знаешь, Шарлотта, как я был глуп. Я восхищался собой потому, что собирался тебя простить, хотя это ты должна была прощать меня. Если… если я пообещаю больше не сходить с ума, ты будешь доверять мне?— Я доверяю тебе, — просто сказала Шарлотта. — И в постели, и вне ее.— Я бы никогда не смог спать с другой женщиной, — ответил Алекс, продолжая тему постели.— Ну, — спросила Шарлотта с насмешливой улыбкой, целуя смуглое плечо Алекса, — а ты можешь представить, что спишь со мной?Она покрыла быстрыми поцелуями шею мужа. Затем, откинув голову, взглянула в его черные как уголь глаза:— Я люблю тебя, Александр Фоукс. Я так тебя люблю, что, без сомнения, буду прощать тебя снова и снова — за все, что ты сделаешь.Алекс смотрел на нее пронзительным взглядом.— Ты не можешь любить меня так, как я люблю тебя.Они помолчали. Теперь влага блеснула в глазах Шарлотты. Наклонив голову, Алекс стал страстно целовать ее глаза, щеки, уши. Он поцелуем стирал с ее нежной кожи каждую слезинку.Наконец они вместе упали на кровать. Шарлотта сжала плечи Алекса, и он погрузился в ее теплую глубину. Эпилог Август 1803 года В теплых осенних сумерках Алекс ехал верхом вместе с Люсьеном Бошем и Уиллом Холландом. Все трое наслаждались поездкой. Солнце садилось за край густого леса, окружавшего загородное поместье барона Холланда. Чувствуя после долгого дня пути близость дома, их лошади побежали резвее.— А славное у тебя местечко, Уилл.Уилл улыбнулся. Когда они подъехали к домику привратника, он придержал лошадь:— Прошу прощения, я на минуту. Жена привратника заболела, и я хотел бы справиться о ее здоровье.Уилл соскочил с лошади и исчез в крытом соломой домике. Люсьен натянул поводья и повернулся к Алексу.— Ты так и не позволил мне поблагодарить тебя, — сказал он.— Не за что меня благодарить, — ответил Алекс.— Нет, есть, — настаивал Люсьен. — Я знаю о скандале, в котором пострадала твоя жена. Если бы я не попросил тебя, ты не оставил бы ее — особенно в такой момент. Если бы только ты сказал мне, что она ждет ребенка…— Мы не знали. Кроме того, все разрешилось само собой. Шарлотта столкнулась кое с какими сплетнями, но сейчас все улеглось: никто и думать не осмелится, что Сара не моя дочь!(Сара была его дочерью — каждой черточкой лица и изгибом бровей.)— Да, но я очень сожалею, что…— Люсьен, ничего не было.Разговор прервал Уилл: он вышел из домика и вскочил в седло. Алекс пустил лошадь галопом, стремясь скорее добраться до дома. Он отсутствовал несколько часов, осматривая земли и новые прядильные фабрики Уилла. Он соскучился по детям… и Шарлотте.Люсьен снова поравнялся с Алексом.— Насколько я понял, сегодня твой день рождения, — лукаво заметил он. — Думаю, тебе приготовили сюрприз.Алекс искоса взглянул на него: — Откуда ты знаешь?Люсьен загадочно улыбнулся: — Я так предполагаю.В том, что Пиппа бросилась ему навстречу прямо через зеленую лужайку, расстилавшуюся перед домом Уилла, не было никакого сюрприза. Возможно, что «бросилась» в данном случае было преувеличением: Пиппа мелкими шажками направилась к нему, тоненьким голоском крича: «Папа! Папа!» Алекс соскочил с лошади и, подбросив дочь, посадил ее себе на плечо, и она зашептала ему в ухо свои пахнувшие ежевикой секреты о котятах в амбаре и ягодах в саду.Не было никакого сюрприза в том, что жена смотрела на него со смешанным чувством любви и желания, и Алексу с трудом удавалось держать себя в руках. Ему пришлось на какое-то время отойти в сторону и сделать вид, что он углублен в изучение фарфора Хлои Холланд (как будто он снова стал подростком). В журчащем смехе жены тоже не было ничего необычного, как и в его желании поскорее перекинуть ее через плечо и унести в спальню.Ничего не произошло и за обедом. Сидевшая во главе стола Хлоя вела себя с очаровательной простотой — она без труда вошла в роль баронессы Холланд. Гости обсуждали возможное вторжение Наполеона и позорную смерть епископа Бернама в объятиях женщины сомнительного поведения. Никто даже не упомянул о дне рождения Алекса Он чуть не обиделся. Но может быть, Шарлотта приготовила ему что-то особенное в спальне? Скажем, огромный бант, а внутри — жена. Ему весьма понравилась эта мысль.Дамы встали и удалились в гостиную. Алекс, Уилл и Люсьен расположились в библиотеке с бокалами виски: Внезапно двери библиотеки распахнулись, и вошел дворецкий Уилла — француз, утверждавший, что не говорит по-английски.Алекс вопросительно посмотрел на него.— Милорд. — В руке, затянутой в перчатку, дворецкий держал белый конверт. Он величественно поклонился и подал ее Алексу.Алекс взглянул на Люсьена и снова заметил на его лице лукавую улыбку.— Мой день рождения? — Совершенно верно, — подтвердил друг.Алекс сломал печать и быстро прочел записку. Затем, вопросительно подняв бровь, взглянул на Люсьена:— Я должен пройти наверх и «нарядиться надлежащим образом»…Уилл с улыбкой заговорщика встал со своего места.— В таком случае, Алекс, позволь нам тебя не задерживать.— Кто-нибудь знает, что задумала моя жена?Взглянув на друзей, он увидел в их глазах озорные огоньки и понял, что ответ получил. Он быстро взбежал по мраморным ступеням, на ходу пытаясь представить себе этот фантастический «надлежащий» наряд. Интересно, как будет одета Шарлотта?Но в спальне, кроме Китинга, не было никого — ни одетой, ни восхитительно раздетой жены. Китинг разложил на постели вечерний костюм. Алекс собирался возразить, но слова замерли у него на губах: очевидно, это было частью сюрприза, задуманного Шарлоттой. С его стороны было бы неблагодарностью не подчиниться. Он все же нахмурился, когда Китинг набросил ему на плечи старое зеленое домино.— Разве я еду на маскарад? Маскарад в этом забытом Богом краю?— Не знаю, милорд. Я лишь выполняю распоряжение графини.Китинг не упомянул, что Шарлотта еще два месяца назад попросила его достать с чердака зеленое домино, а поездка в день рождения была задумана ею еще раньше.Наконец Китинг вывел своего озадаченного хозяина из спальни. В холле их ожидал дворецкий Уилла — с «дьявольски французской», как сердито подумал Алекс, улыбкой на лице. Дворецкий почтительно проводил его до кареты.Наконец-то, подумал Алекс, ускоряя шаги. Оттолкнув руку лакея, он сел в карету.Но и в карете никого не оказалось, и, прежде чем он это понял, дверца закрылась, и лошади тронулись. Алексу стало не по себе.Они ехали недолго, минут двадцать. Для Алекса была приготовлена корзина со снедью, и он воспользовался ею. Но даже бокал великолепного шампанского не вернул ему хорошего расположения духа. Где его жена? Какое удовольствие пить шампанское в одиночестве? Он представил, как она сидит в карете напротив него, и его глаза потемнели. Затем он хищно улыбнулся: он отомстит за этот день рождения, проведенный в одиночестве! Домой ведь она должна будет ехать вместе с ним…К тому времени, когда карета остановилась, Алекс уже не сердился. Выпив почти целую бутылку шампанского, он даже повеселел.Алекс распахнул дверцу, спрыгнул на землю и оказался лицом к лицу с Китингом. Быстро оглянувшись, он увидел, что они остановились на ухоженной аллее, ведущей к загородному дому.— Китинг!— Милорд, — тихо ответил слуга.Похоже, он только что слез с козел: щеки и нос его покраснели от холода.— Господи, что ты тут делаешь? И где мы?Китинг замялся, в руках он держал кусок черной материи.— Милорд, я должен попросить вас повернуться спиной, — ответил он.Алеке увидел материю и перевел взгляд на смущенного слугу. Шарлотта затянула эту шутку с маскарадом. Пожав плечами, он повернулся и позволил плотно завязать себе глаза.Китинг вновь усадил его в карету, и они поехали по направлению к дому — так по крайней мере показалось Алексу. Все это начинало раздражать его. Если жена хотела, чтобы у него были завязаны глаза… или чтобы он был связан, то почему бы ей не сделать это самой? Зачем понадобилась канитель с участием слуг?Карета остановилась, и Китинг взял его под локоть. Алекс стряхнул с себя его руку и самостоятельно вышел из кареты. Странно, но, судя по шуму, они приехали на званый вечер: он слышал пронзительный женский смех и звуки игры небольшого оркестра.— Милорд, — тихо произнес Китинг.На этот раз Алекс разрешил взять себя под локоть и повести наверх по ступенькам, как ему показалось, в зал, полный людей. Алекс услышал, как гостей очень заинтересовал человек с завязанными глазами. Но он невольно обратил внимание и на довольно странный выговор собравшихся: здесь явно находились не одни только дворяне! Алекс уже готов был сорвать повязку и потребовать объяснений, когда Китинг остановил его, сказав:— Осторожно, милорд. Вы стоите перед лестницей.Затем повязка ослабла и упала с его глаз. Алекс стоял наверху мраморной лестницы, перед ним был бальный зал, заполненный танцующими. В зале было жарко, и жару усиливал острый запах сальных свечей и разгоряченных танцоров. Он с удивлением огляделся. В нем пробудились давно забытые воспоминания. Кажется, он уже был здесь раньше.В зале пышные юбки боролись за место с потрепанными туниками. Некоторые женщины прятали лица под маленькими масками, но большинство отдавало предпочтение толстому слою грима. Алекс нахмурился: где, черт побери, он оказался?Зеркальные окна завешены потертым бордовым бархатом… Конечно! Это же Стюарт-Холл… и, должно быть, бал проституток. Субботний бал проституток — ведь сегодня же суббота, вспомнил пораженный Алекс.Он поднял глаза и застыл на месте. Она была там. Рядом со статуей Нарцисса стояла стройная женщина, одетая в черное домино. Напудренные волосы были улажены в высокую прическу. Алекс обошел группу бурно веселящихся гостей и спустился в зал. Он шел сквозь толпу танцующих, задевая зеленым домино напудренные плечи и пышные оборки «ночных бабочек». Но он не смотрел по сторонам. Он не мог оторвать взгляд от своей жены.Шарлотта же чувствовала, что ждала этой минуты всю жизнь: вот он, ее любимый «лакей», с серебрящимися волосами, в зеленом домино, стоит там, на лестнице. Но на этот раз он искал ее. И когда их взгляды встретились, в них была такая нежность и страсть, что она задрожала и схватилась за холодную руку каменного Нарцисса.И тут же улыбнулась: Алекс уверенно шел к ней через зал — словно не существовало всех этих проституток, торговцев, слуг и прочих. Никто при всем желании не смог бы принять его за лакея, глядя на его врожденную надменность и спокойную грацию. Даже старый плащ он нес с непринужденностью, свойственной благородному происхождению и благородному уму.Прошла вечность, и он подошел к ней.Ее волосы были напудрены, а кожа отличалась настолько ослепительной белизной, что заставляла предполагать, что у ее обладательницы рыжие волосы. В черном домино она пряталась в тени статуи. Она была сама собой — «девушкой из сада» и… Шарлоттой.Не теряя ни минуты, Алекс накрыл ее своим зеленым домино и принялся целоватв с такой страстью, с такой любовью и так властно, что у Шарлотты подогнулись колени, и она была вынуждена прижаться к нему, чтобы не упасть. Она просунула руки под его черный фрак и, поглаживая чуть шероховатую батистовую рубашку, ощущала твердые мускулы его спины.Алекс взглянул на нее из-под черных ресниц.— Я должен убить тебя за эту шутку, — хриплым от волнения голосом произнес он. — Или я должен убить себя за то, что так долго был безнадежным идиотом!Шарлотта, прижимаясь к его груди, улыбнулась:— С днем рождения, любовь моя.— Лиса! — Алекс снова наклонился к ней.Едва ли кто из танцоров, веселившихся на популярном балу проституток, обратил внимание, как один из гостей прошел через зал и направился к лестнице, держа на руках женщину. А то, что эта пара села в карету и человек в зеленом домино посадил свою любовь к себе на колени, тем более никого не удивило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43