— «Импотент» не значит, что орган, о котором идет речь, отсутствует. Это просто означает, что он не действует… так, как надо.Шарлотта не имела понятия, о чем говорит ее мать.— Не могу! — в отчаянии воскликнула Аделаида. — Это неприличный разговор. Она перевела взгляд на портрет Софи, и ее осенило: — Может быть, ты сможешь спросить про импотенцию у Софи? Прости, дорогая моя, но эти вещи просто не… я их просто не знаю! Я объясняла твоим сестрам важные вещи, потому что не хотела, чтобы в первую брачную ночь они выглядели невежественными. Для меня же все было шоком, поскольку моя мать меня совсем ни о чем не предупреждала.«Могу поспорить, что так оно и было!» — мрачно подумала Шарлотта, вспоминая пронзающую боль, испытанную ею в том саду. С тех пор она недоумевала: как только женщины способны переносить такую боль каждую ночь?— Ладно, мама, — успокоила она мать. — В чем бы ни состояла проблема, значения она не имеет. Видишь ли, я приняла решение не выходить замуж за Александра. Я уже отказала ему и уверена, что, когда он наконец поймет, что я отказала ему серьезно, он найдет другую женщину, чтобы… — Ее голос оборвался.Аделаида пристально посмотрена на дочь: тут кроется нечто большее, чем кажется на первый взгляд!— Если три года назад это был он, — нерешительно начала она, — не лучше ли выйти за него? В конце концов, он…— Нет!Что-то в окаменевшем лице Шарлотты заставило Аделаиду больше об этом не говорить. Они помолчали. Шарлотта взяла себя в руки и помогла матери встать.— Не беспокойся, мама. Я спрошу у Софи, а ты можешь заверить отца, что у меня нет намерения выходить замуж за Александра Фоукса, какая бы проблема у него ни была.«Хотя, — добавила она про себя, — я ни на минуту не поверю, что у него в этой области какие-то недостатки!»Мать нерешительно остановилась у двери.— Шарлотта, ты слышала, что у Александра есть брат-близнец?— Да.— Ты не думаешь, что могла перепутать их? — Аделаиде не хотелось настаивать. Она просто была вынуждена спросить. — Они похожи, как две горошины из одного стручка. Даже те, кто их хорошо знает, не могут отличить одного от другого.— Не могу поверить, что ты предполагаешь такое! Тебе же известно, что произошло в ту ночь! Как ты могла подумать, что я не узнаю того человека, когда снова увижу его?— Но, дорогая, ведь было темно, не так ли? И это случилось три года назад, и на нем была маска или что-то еще…— Нет… нет, такое просто невозможно, — прошептала Шарлотта. — Я даже узнала его запах. И форму его скул, овал лица.— Милая моя, — с нежностью сказала мать, обнимая ее.— Это он, мама, — сказала Шарлотта. — Это он, и он не узнал меня!Аделаида оцепенела. Такого она даже не могла и предположить. В ее представлении Александр узнал прекрасную девушку, чью честь он запятнал, и преследует ее (несмотря на свой недостаток) из чувства долга или, возможно, страсти. Но не узнать ее дочь? Ее прекрасную, утонченную красавицу дочь! Совершенно потрясенная, она уставилась на Шарлотту.И сейчас, когда слезы катились по щекам, ее дочь была одной из самых очаровательных женщин Лондона. За последние годы черты лица сделались более тонкими, скулы — более заметными, а модная короткая стрижка подчеркивала величину ее глаз. Но главное в Шарлотте не изменилось: ее брови, ее милые летящие брови — они были такими с рождения. Как он мог забыть такие брови?Гнев охватил Аделаиду. Еще никогда она не испытывала ничего подобного. Теперь она поняла, что чувствует тигрица, когда ее детенышам угрожает опасность.— Негодяй! — сквозь зубы прорычала она. — Отъявленный негодяй. Я убью его!— Мама. — Шарлотта положила руку матери на плечо.Аделаида сердито взглянула на дочь.— Ничего не поделаешь, мама, — продолжала Шарлотта. — Действительно, можно подумать, что я легко отделалась. Я… не знаю, сумела бы я устоять перед ним теперь, если б уже не встретила его три года назад и не знала, что он такой…— Распутник! — резко закончила за нее мать.— Кем бы он ни был, — дрожащим голосом сказала Шарлотта, — он забыл, что мы встречались. Он не мог вспомнить меня, мама!Тело ее сотрясалось от рыданий. Закрыв лицо руками, она раскачивалась из стороны в сторону.Аделаида стояла не двигаясь и не находя слов для утешения своего плачущего дитя. Не говоря ни слова, она усадила Шарлотту обратно на диван. Так они сидели, пока слезы не перестали литься из глаз Шарлотты, а ее дыхание не стало ровным.— Я думаю, тебе следует выйти за него замуж, — тихо сказала Аделаида.Шарлотта подняла залитое слезами лицо.— Что?— Я думаю, тебе следует выйти за него замуж, — повторила Аделаида. — Нам надо хорошо подумать, дорогая. До сих пор мы думали сердцем, а не головой. Дело в том, что мужчины воспринимают интимные отношения не слишком серьезно. О нет, это не о твоем отце, — поспешила добавить она, заметив широко раскрытые глаза дочери. — Твой отец — необыкновенный человек. Но большинство моих подруг видели, как их мужья… ну, знали, что их мужья спали с другими женщинами. Вот и дражайшая Джорджина заставила себя привыкнуть к обидам.— Ты говоришь о матери Джулии? — невольно заинтересовалась Шарлотта. — Сквайр Брентортон с виду такой хороший человек.— Да, дорогая, он и в самом деле хороший. Но он — мужчина, а мало кто из мужчин соблюдает свои брачные обеты. Джон искренне любит Джорджину, но просто его взгляды на это отличаются от ее взглядов. По крайней мере он не завел любовницу или что-нибудь в том же духе. И он никогда не спит с женщиной своего класса, а это уже великое благо, поверь мне. Как ты думаешь, почему мать Сисси так часто ссылается на слабое сердце? Да она просто не может видеть, как ее муж крутится на балу с этой муслиновой юбкой с Мэйфер-стрит, которую содержит.— С кем? — ахнула Шарлотта.— По-моему, ее зовут Мелинда, какое-то нелепое имя вроде этого; она вдова майора, как полагают… но всем прекрасно известно, что Найджел Коммонвилл большую часть времени проводит в ее доме. И несмотря на то что в лучшие дома ее не приглашают, она, кажется, ухитряется доставать приглашения почти на все большие балы. У Пруденс не хватает силы воли не обращать внимания, и я не виню ее. Мне страшно повезло с твоим отцом.— А с Алексом ты должна поговорить очень решительно, Шарлотта, — продолжила мать. Может быть, тебе бы помогла память о том, что случилось три года назад.— Да, — согласилась Шарлотта.— Я правду говорила о твоем отце, дорогая. Мы прожили вмесге почти тридцать лет! Я знаю, ты сможешь найти человека, который серьезно отнесется к семейной жизни. Если он полюбит тебя — так и будет.Шаршотта ошеломленно смотрела на мать. Она чувствовала в глубине души, что если она не выйдет за Алекса, то не выйдет ни за кого. Но какой смысл говорить об этом с матерью? Мнение родителей было ясно. Разговор с матерью лишь укрепил в ней мрачное предчувствие: даже если она откажет Алексу по другой причине — не по той, которую назвали ей родители (она не слишком-то верила в эту проблему импотенции), — то, что Алекс смог забыть об их встрече три года назад, предвещало несчастливое будущее. Она не хотела кончить тем же, чем мать Сисси, — сидеть дома, в то время как ее муж танцует с другой. Одна мысль об Алексе, улыбающемся другой женщине, вызывала у нее тошноту.— Мама, — попросила она серьезным тоном, — обещай мне, что не будешь обсуждать с папой то, что случилось три года назад. Я знаю, он откажет Алексу. Но я настаиваю — я все скажу Алексу сама.Шарлотта пошла спать, обессилевшая от выплаканных слез. Она обещала матери, что при первой же возможности сообщит Алексу, что ее родители никогда не согласятся на их брак.— Я не могу оскорбить его на людях, — устало произнесла она, забившись в угол дивана.— Знаю, — ответила мать. — Все, о чем мы просим, как можно скорее прекратить эти ухаживания. Мы просто пытаемся оградить твою репутацию и твое счастье, дорогая.В этот вечер, впервые за всю неделю, Шарлотта не заснула в мечтаниях о черных бархатных глазах и мучительных ласках его рук. Она лежала, глядя в потолок, пока проблески зари не проникли сквозь новые шенилевые шторы. Наконец она повернулась и крепко, без сновидений, уснула. Глава 8 Шарлотта проспала до двух часов дня. Горничная несколько раз на цыпочках заходила в комнату, не решаясь раздвинуть шторы и разбудить хозяйку. Лицо Шарлотты выглядело таким бледным на фоне простыней и даже во сне таким печальным, что Мари решила, что ее хозяйка, должно быть, заболела и ей следует поспать подольше.Проснувшись, Шарлотта лежала не шевелясь — в ее памяти всплывали подробности разговора с матерью. Затем она протянула руку и дернула за сонетку рядом с кроватью. При дневном свете ситуация почему-то не казалась столь трагичной. Она села на постели и рассеянно уставилась на пальцы ног.Может быть, ей не придется совсем отказываться от Алекса. Она объяснит ему все — ее ум ловко обошел вопрос о том, как она это сделает, — и они сохранят свои отношения в их нынешнем виде, понимая, что брак невозможен. Шарлотта искренне радовалась этой идее. Она представила себя танцующей в объятиях Алекса. Возможно, на следующем балу он даже поведет ее к столу. Поэтому ей следует позаботиться о приглашении к ужину заранее — прежде даже, чем он появится, а он неизбежно приедет на бал поздно — прямо перед тем, как закроются двери «Олмэкса» (если это будет «Олмэкс»).Мари, появившаяся в сопровождении запыхавшейся служанки с огромным ведром горячей воды, с удивлением увидела порозовевшую, улыбающуюся Шарлотту, бодро расхаживающую по комнате.— Вечером я еду в театр, Мари, — объявила Шарлотта. — А сейчас поеду кататься, затем — к Бэквелу, посмотреть, нет ли нового романа.Это не означало, что у Шарлотты находилось время для чтения, но сейчас у нее наступил перерыв в живописи. Кого ей писать следующим? Она погрузилась в приятные мечты, в том числе и об Алексе, сидящем на диване в ее студии. Она наклоняется над ним, чтобы изменить положение его руки… а от того, что сделал в тот момент воображаемый Алекс, ее щеки из розовых превратились в красные. Мари в изумлении смотрела на хозяйку.— После книжной лавки, — торопливо добавила Шарлотта, — я бы еще раз приняла ванну. Мари, будь добра, пошли к месье Памплемуссу. Буду ему признательна, если он сможет обслужить меня сегодня вечером.Две ванны за день! Мари мысленно покачала головой. Для себя она считала одну ванну два раза в неделю более чем достаточным. Как часто говорила ее мать, от избытка влаги вода появляется в легких.— Что вы наденете вечером, миледи? — спросила она.Шарлотта с удовольствием растянулась в большой жестяной ванне.— Думаю, платье белое с черным. Ты знаешь какое.Мари энергично закивала. Это было ее любимое платье из всех купленных Шарлоттой у Антонена Карэма, хотя она еще не видела в нем хозяйку. Мари испытующе посмотрела на Шарлотту: она наденет это платье в театр? Что-то важное должно произойти сегодня вечером!Усердно читая газетные сплетни, Мари узнала два интересных факта: граф Шеффилд и Даунз совершенно очевидно появлялся на балах только для того, чтобы танцевать с Шарлоттой; и было что-то подозрительное в его первом браке. Ну да ладно! Мари не была склонна осуждать человека за то, как он вел себя в предыдущем браке. Если только… — при этой мысли глаза ее расширялись — он не убил свою первую жену! Но нет, газеты ясно указывали, что она умерла от скарлатины. Как и родная тетка самой Мари.Она засуетилась, доставая тонкие чулки хозяйки, шелковое белье и костюм малинового цвета для верховой езды.— Нет, не этот, — неожиданно остановила ее Шарлотта, сидевшая в ванне. — Я надену серый.Теперь Мари убедилась: что-то действительно происходит. Серая амазонка была одной из последних покупок хозяйки. Темно-серая амазонка облегала тело как перчатка, а отделка из черного галуна делала ее похожей на шинель русского солдата. Очень изящная… но довольно неудобная. Если Шарлотта отправляется на прогулку в этом костюме, значит, она собирается с кем-то встретиться. Мари подозрительно взглянула на хозяйку. Если бы только герцогиня знала, что ее дочь назначает тайные свидания в парке!Но Шарлотта ни с кем не договаривалась о встрече на прогулке. Просто она проснулась и почувствовала, как живо бежит по венам кровь, и не позволила себе задуматься, чем это могло быть вызвано. Ей только хотелось выглядеть как можно лучше — так по крайней мере рассуждала она. Если граф Шеффилд и Даунз случайно будет проезжать по Гайд-парку, когда там будет и она… она будет приветлива, но холодна с ним. И нет ничего плохого в том, что ей хочется хорошо выглядеть.Шарлотта вытащила из воды длинную изящную ногу и рассеянно смотрела на нее. Затем решительно поднялась и выбралась из ванны.— Мари, пожалуйста, пошли лакея к леди Софи узнать, не присоединится ли она ко мне в парке. Спасибо.Мари, положив одежду хозяйки на кровать, проворно направилась к двери. Поручение отнести что-либо вниз предоставляло удобный случай повидаться с Сесилом и даже поцеловаться с ним за дверью.Оставшись одна, Шарлотта нанесла на кожу крем со слабым запахом цветов апельсина и остановилась перед зеркалом. Почему-то с самого пробуждения она чувствовала какой-то жар внутри. Даже вид собственного соблазнительного тела сегодня казался необычным, волнующим. Она попыталась взглянуть на себя глазами мужчины, но не смогла. За последнее время она похудела, но, как ни странно, грудь ее, казалось, увеличилась. Когда она разглядывала нежный овал своих грудей, ей виделась лежащая на них золотистая мужская рука… Шарлотту охватила дрожь, и она отвернулась от зеркала.Она почти полностью сумела одеться сама и сидела, нетерпеливо дожидаясь возвращения Мари. Что могло задержать ее внизу так надолго? Не выдержав, она дернула за сонетку — внизу Мари, ахнув, оторвалась от мускулистой груди Сесила.— Иду, иду! — тотчас отозвалась она, от волнения с сильным французским акцентом.Леди Софи живет всего в нескольких кварталах, так что Сесил как молния за мгновение слетает туда и обратно. Мари побежала наверх по черной лестнице, а потом — уже перед комнатой Шарлотты — замедлила шаг и тихо проскользнула внутрь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43