– Лучше бы ты боялась, – говорила она в трубку, – это уберегло бы тебя от ошибок. Позови Илью… Алка, все! Илюшку дай! – В ожидании она постукивала мыском туфельки. – Гольдберг, мать твою! Что ты устраиваешь?! Задница не она, а ты! Должен держать ситуацию под контролем!.. Не завожусь я… Просто вы меня с утра… Ладно. Чтоб в одиннадцать был как штык.
Я протянул руку:
– Дай-ка трубку.
– Пока, Илюшка. – Дарья чмокнула воздух. – Тебя требует Большой Белый Босс. – Она вручила мне телефон.
Я прикрыл зевок ладонью.
– Привет, старик.
– Привет, – отозвался Илья. – Извини за этот хипиш…
– Не извиню, – оборвал я его. – Брось дурью маяться и проведи воскресенье с семьей.
Помолчав, Илья уточнил:
– Старик, ты серьезно?
– Более чем. Дашку не слушай: она экстремистка. Жена твоя права.
Встав на постель коленями, Дарья меня встряхнула.
– Гольдберг! – крикнула она. – Хочешь дохлого Мангуста?!
Я сдвинул брови над переносицей.
– Ваша фривольность, мадам, меня шокирует.
Отпустив мое горло, Дашка величественно приподняла подбородок.
– Простите, сэр Майкл, забылась. – И горделиво куснула меня за ухо.
Я сказал в трубку:
– Сегодня, старик, работа оперативная. Аналитический отдел отдыхает.
Илья вздохнул:
– Точно?
– Сам знаешь.
– Тогда, старик, ответь на вопрос. Чисто аналитический.
– Если смогу. – Я оборонялся от Дарьи, вырывающей из-под меня подушку.
Илья спросил:
– Сколько энергии ты тратишь на поддержание шкафа? Давно мучаюсь. Ведь не может этот проход в другую галактику существовать…
– Может, – заверил я. – Энергии вообще не трачу. Более того, стыдно признаться в своем невежестве…
– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовалась Дашка.
– После разгрома Змеиной Пирамиды, – сказал я в трубку, – меня посетила мысль, что долго сохранять проход опасно: мало ли кто туда сунется. И я попытался вернуть все на свои места. Чтоб шкаф мой стал просто шкафом.
Дашка возмутилась:
– Любовь моя, ты чокнулся!
– Однако ничего не вышло, – констатировал я. – Невзирая на мои усилия, проход почему-то не желал сворачиваться. То есть эта планета другой галактики будто приклеилась к моему шкафу.
Из трубки донесся смешок:
– Слава богу. Хотелось бы там искупаться.
– Мне тоже, – вздохнул я. – Но теперь я словно сторож при своем шкафе. Если, допустим, я решу поменять квартиру и кто-то въедет сюда… – Я выдержал эффектную паузу.
Из трубки вновь донесся смешок. И другой смешок – рядом с ухом.
– Да уж! – стереофонически произнесли Дашка с Ильей. Но первая при этом добавила: – Ничего, посторожим.
На этом разговор мы закончили, пообещав информировать Илью обо всех наших оперативно-розыскных мероприятиях. Затем я после утренних процедур съел овсянку, приготовленную Дашкой. Солнце смотрело в окно, покачиваясь на ветке тополя, и мерзости этого мира казались чем-то нереальным.
Генерал Оксфорд позвонил, как обещал. Продиктовав мне адрес ЛСД, он уточнил:
– Если, конечно, объект в городе.
– Уверен в этом, – сказал я. – Вечером он посетил нас обычным образом и, думаю, повторит попытку. А как в этом смысле у вас, Борис Викторович?
Генерал вздохнул.
– Вчера Бог миловал. А дальше… Надеюсь на вас, Глеб Михайлович.
Мы помолчали. Затем я спросил:
– Не знаете ли случаем, где завтра будет новоиспеченный министр МВД?
– В какое время?
– Скажем, утром.
Генерал ответил:
– Знаю. Завтра понедельник – значит, Виталик… Анисимов то есть, будет в бассейне. С десяти до двенадцати, как обычно. Он и меня зазывал укреплять здоровье, да как-то все… Дать адрес бассейна?
– Премного обяжете.
Назвав улицу и номер дома, генерал заметил:
– Пробраться туда нереально. Охрана, сами понимаете. Тем более что…
– Борис Викторович, – перебил я, – зачем мне туда пробираться?
– Тем более что, – невозмутимо продолжил Оксфорд, – завтра в те же часы бассейн посетит сам Крылов. Чтоб не смущать вас, Глеб Михайлович, поясняю: Юрий Петрович Крылов – председатель нашего правительства, и меры безопасности поэтому…
– Крылова знаю, – ввернул я. – Не из тундры небось.
– Вот и умничка, – съязвил Оксфорд. – Остается лишь добавить, что наш премьер-министр и Виталик Анисимов с апреля так подружились – водой не разольешь. Не ведаю, к чему бы… – Вдруг запнувшись, генерал примолк.
Похоже, одна и та же мысль поразила нас обоих.
– Действительно, к чему? – откликнулся я мрачно.
– То есть вы полагаете, – генерал осторожно подыскивал слова, – что ближайшая его цель… что он осмелится посягнуть…
Вот это «посягнуть» вывело меня из себя:
– Во-первых, Борис Викторович, не будем ходить вокруг да около. Линия не прослушивается, мы взрослые мальчики и можем называть вещи своими именами.
– Но ведь это лишь догадка.
– Во-вторых, – продолжил я, – ваш Виталик Анисимов наверняка не считает пост министра МВД своим потолком.
Сидящая на подоконнике Дашка до сей минуты прислушивалась к разговору весьма рассеянно. Глядя в окно, она следила за воробьями. Но тут обернулась и воззрилась на меня:
– О-о! Аппетиты растут?
– И в-третьих, – проговорил я в трубку. – Что значит «посягнуть», господин генерал? По-вашему, все, кого Анисимов с помощью необычного своего киллера зарыл за эти годы… Это что, мелочовка дешевая?
– Глеб Михайлович! – повысил голос Оксфорд. – Не приписывайте мне того, чего я не думал и не произносил!
– Как это делают в вашей Конторе, – парировал я. – Прошу вас, господин генерал, избавить мои уши от лексикона старых дев: «осмелится посягнуть»! Для меня, Борис Викторович, жизнь погибшей цыганки не менее ценна, чем жизнь премьера Крылова. Который, кстати…
– Глеб Михайлович, что вы так разбушевались?
– … который, кстати, не вызывает симпатии ни как политик, ни как человек.
Дашка беззвучно зааплодировала.
Генерал вздохнул и спросил:
– Так будем спасать премьера или не будем?
Я буркнул:
– Горжусь доверием ФСБ.
Оксфорд, похоже, обиделся:
– Зачем вы так? У меня ведь ни доказательств, ни зацепок, а тут черт его знает что… Не ерничайте, Глеб Михайлович.
Я взглянул на часы. Пора было ехать за Стасом и Светланой, чтобы отправиться в ловушку, расставленную лейтенантом Гномкиным. Время, как всегда, поджимало.
– Извините, Борис Викторович, допекло, – сказал я. – Председателю правительства, думаю, пока ничто не угрожает. В конце концов, не осел же Анисимов, чтобы устроить два таких заметных несчастных случая с интервалом в неделю.
– А через неделю? – уточнил генерал.
– Неделя – большой срок, Борис Викторович. Надеюсь, проблема решится раньше.
– Привык вам верить, Глеб Михайлович. Будем поддерживать связь. – Генерал дал отбой.
Бросив трубку на диван, я подхватил Дашку на руки и выскочил из квартиры.
– Трогательно, – прокомментировала Дашка. – И умиротворяет.
– Сумочка твоя – вот, ключи не забыли, адреса и телефоны в голове, – бубнил я, несясь по ступенькам.
Когда с женой на руках я выбежал из подъезда, бабульки на лавочке сделали равнение на нас.
– С какого этажа? С девятого? – проскрипела одна.
– С шестого, – поправила другая. – Совсем оборзели.
Мы с Дарьей погрузились в машину и рванули вдоль малолюдных воскресных улиц. Народ разъехался по дачам. Наша с Дашкой дача располагается прямо в шкафу, но было, увы, не до нее.
– Что ж получается, – сообразила вдруг Дашка, – вы отвалите и я должна куковать там одна?
Я кивнул:
– Покукуешь.
– Илюшка ведь не придет.
– И без Илюшки.
– Буду капризничать, – заявила Дашка.
«Жигуленок» наш мчался по улицам. И солнце, будто играя в прятки, выглядывало там и сям.
ГЛАВА 42
Отрадно было отметить, что приехали мы на две минуты раньше условленного. Светлана встретила нас в прихожей в тех же джинсах и кроссовках – в рабочей, можно сказать, одежде. Окинув Дарью взглядом с ног до головы, как это умеют женщины, она покачала головой:
– Слышь, зеленоглазка, честно… не ходи одна по городу.
Дашкины щеки порозовели.
– Сычиха, отстань.
Светлана показала кулак:
– За Сычиху – в лоб.
– За зеленоглазку – в ухо, – ответила Дашка.
Никто не улыбнулся: это было ни к чему.
В дверь позвонили.
– Что делается! – пробасил Стас. – Явились вовремя!
Я шаркнул ногой, Дашка сделала реверанс.
Светлана предложила:
– Может, кофейку? Время есть.
Стас фыркнул:
– С коньячком или как?
Светлана мигом сникла:
– Стас, я просто подумала, что есть немного времени…
– А ты не подумала, – перебил Рыжий, – что мы тратим воскресенье не ради твоего прекрасного общества?
Повисло молчание.
Светлана кивнула:
– Знаю, Стас. Ты часто об этом напоминаешь.
Дашка обратила на меня сверкающий взгляд.
Пришлось вмешаться, хоть резона в этом я не усматривал.
– Кстати, – заметил я Рыжему, – ты мог бы потом вымыть кофейные чашки, выполнив тем самым свое вчерашнее обещание.
Стас отмахнулся:
– Посуду помою хоть сейчас. За Светой всегда нужно перемывать.
Светлана покраснела до корней волос.
– Ладно, пошли на кухню. – Она смотрела на Стаса в упор. – Покажи хоть пятнышко или…
– Или что? – Рыжий выдержал ее взгляд.
Дашка негромко проговорила:
– У меня такое чувство, Стас, что я с тобой недавно познакомилась. И знакомство это не из приятных.
Теперь покраснел Рыжий, со всеми своими веснушками.
– Да на здоровье! Давайте кофеек пить, чаи гонять: дело подождет! Я такой гадкий, вы добрые – пойдемте дружно мыть посуду!
Я посмотрел на часы:
– Кофеек отпадает. Излишек времени поглощен шквалом страстей. Поехали к Сереге Гномкину: может, он нас чем-то угостит?
Светлана с облегчением направилась к выходу. Мы со Стасом – за ней. Дашка с треском хлопнула дверью за нашими спинами.
В лифте они, конечно же, подпирали разные углы. Мне предоставлялось право нажать кнопку, с чем я успешно сладил. Лифт поехал на первый этаж, и, видит Бог, этот путь не казался коротким.
В «жигуленке» опять же мне доверено было рулить. Само собой, я рулил. Не то чтоб это занятие меня тяготило, но и удовольствия доставляло мало. В нашей веселой компании.
Стас теперь сидел рядом, а Светлана – сзади. Адрес, разумеется, я помнил и в подсказках не нуждался. А развлекать эту парочку анекдотами про чукчу – нет уж, извините. Так вот и ехали. Врываясь в открытое окошко, ветерок обвевал лицо. А солнце – то выглядывая из-за домов, то прячась – как бы говорило нам «ку-ку».
Приближаясь к месту встречи, мы оказались в микрорайоне, мягко сказать, неухоженном. Улицы замусорены, тротуары раздолбаны, и даже деревья здесь имели приблатненный вид. Стас хмуро предложил:
– Может, бросим машину и пешком дойдем? Разведаем обстановку?
– Зачем? – отозвалась Светлана. – Если нас пасут, мы покажем, что не доверяем Гному.
Хвала Аллаху, уста отверзлись у обоих. Я молча вел машину по извилинам переулка.
Рыжий полуобернулся к заднему сиденью.
– Пасут нас наверняка. Если причалим к дому – покажем не доверие к Гному, а только то, что мы лохи.
– Ну и ладно, – возразила Светлана. – Пусть думают, что на подставу мы не рассчитываем.
Рыжий скривил губы.
– По-твоему, Свет, они такие идиоты, чтобы поверить, будто мы такие бараны?
Серые глаза Светланы блеснули в зеркальце сталью.
– Готовя ловушку, Стас, они рассчитывают нас поймать. А уж кто мы там, бараны или козлы, мало их колышет.
Диспут этот грозил затянуться. И следует признать, у каждого из оппонентов имелись свои резоны. Меня, однако, их доводы не волновали, ибо я решил: гори огнем все заповеди Мангустов, но эту кровавую лавочку я прикрою. Хватит церемоний, господа.
– Ребята, – сказал я, подрулив к обшарпанной пятиэтажке, – слушайте сюда. Просто выходим и прем в подъезд. Можно хохотать и горланить песни. Полный расслабон, ясно? В квартиру вваливаемся, как на день рождения. – Я приглушил мотор. – Условие одно, ребята: от меня ни на шаг. Вопросы?
Стас покосился на Светлану.
– Мне-то зачем? – Он поправил на запястье золотые часы с браслетом – мой подарок. – Разве это как бы… э-э… не работает, что ли?
Муки Рыжего понять было нетрудно: он пытался спросить, но при этом не проболтаться. Дело было в том, что четыре месяца назад, в чрезвычайной оперативной обстановке, я изготовил три пары часов: для Ильи, Стаса и Такэру – нашего японского друга. Часы эти предохраняют от пули и от взрыва. Причем их нельзя украсть или потерять: через мгновение они сами собой оказываются на руке владельца, выполняя свою защитную функцию. И вот, стало быть, Рыжий хотел теперь выяснить (так, чтобы не догадалась Светлана), какого черта ему ходить ко мне привязанным, когда он и без того вроде кум королю.
– Все работает, – ответил я резко. – Но держись в шаге от меня. Без выпендрежа.
Стас молча пожал плечами.
Светлана, игнорируя наши недомолвки, спросила:
– Как насчет оружия, супермен?
– Плюем, супермент. – Я вышел из машины. – Вперед.
Держась кучей, мы направились к подъезду. Пятиэтажка располагалась на отшибе, между нею и ближайшим домом зиял глинистый котлован. Народ вокруг точно вымер. Ни собак, ни кошек – только вороны, зато с избытком. Словом, место для ловушки – лучше не придумаешь.
В подъезд мы вошли без приключений. Поднялись на второй этаж и остановились у двери с облупившейся краской. Тишина стояла гробовая. Светлана приложила ухо к двери.
Стас ткнул пальцем в кнопку звонка. Дверь была тонкая и подогнана не слишком плотно. Звонок прозвенел оглушительно. Никто, однако, не открыл. Стас позвонил еще – с тем же результатом. Дверь открывалась внутрь. Светлана чуть отошла, чтоб выбить ее ногой. Но Рыжий толкнул дверь, и та отворилась, поскольку не была заперта.
Светлана устремилась в квартиру, однако Стас ее придержал, благоразумно пропустив меня вперед.
Я вошел, они – за мной. Никто не напал на нас, не выстрелил. Квартира оказалась пустой. В единственной комнате из мебели стоял лишь колченогий стул, на котором валялась пивная банка и сухарь с отпечатком зубов. Лейтенант Гномкин лежал на полу с подогнутыми коленями, но даже в такой позе огромное его тело занимало большую часть комнаты. Голова свойского парня Сереги повернута была под неестественным углом, и на лице застыло выражение детской обиды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41