Иногда
они замечают ошибку и пытаются объяснить ее привычным способом Ц «сего
дня все у меня не ладится» или «о чем я только думал?», но в каком-то смысле
они правы: по-настоящему дневное настроение воцаряется в офисе не раньш
е двух часов пополудни.
, офис Доналда Ванчи. К сожалению, Дона сейчас нет на месте. Можно узн
ать ваш номер, чтобы он перезвонил вам позднее?
Проворно выхватив у меня ручку, Тина записала фамилию в блокнот «Пока ва
с не было». А затем, повторяя вслух артикулы и количество товаров, начала п
ринимать длинное и запутанное сообщение. Мне не терпелось уйти, но это вы
глядело бы слишком бесцеремонно. Благодаря плакату для Рэя и жареной кур
ице наша беседа только что перешла из категории офисной любезности в общ
ечеловеческую сферу и должна была закончиться в диалоговом режиме: этик
ет предписывал мне дождаться, когда закончится телефонный разговор, и об
меняться последними фразами Ц если бы вскоре не выяснилось, что сообщен
ие придется принимать дольше трех минут подряд, но в этом случае Тина, зна
ток условностей, отпустила бы меня, понимая, на что намекает моя возня под
текстом «так-так, пора поторапливаться» (подтягивание брюк, заглядывани
е в бумажник, шутливый салют), и беззвучно выговорила бы: «Пока!»
В ожидании я проверил, нет ли на вращающейся подставке сообщений для мен
я, хотя пробыл на месте все утро и ничьи звонки не пропускал, затем, шагнув
в кабинку Тины, взял со стола ее увесистый хромированный штемпель с дато
й. Это была модель с автоматической подачей чернил; в состоянии покоя вну
тренний элемент, проставляющий дату и опоясанный шестью резиновыми рем
ешками, прятал текущую нумерологию, перевернутую вверх ногами, под влажн
ым черным сводом корпуса. Чтобы воспользоваться этим аппаратом, его квад
ратное основание водружали на лист бумаги, который предстояло проштемп
елевать, и нажимали деревянную (настоящую!) ручку. Тогда внутренний элеме
нт, выведенный S-образными направляющими из похожей на портальный кран н
адстройки, с достоинством начинал спуск одновременно с поворотом, и пере
мещался в рабочее положение как раз к посадке, словно модуль лунохода, на
миг касался бумаги, оставлял на ней сегодняшнюю дату и пружинисто возвра
щался в позу отдыха летучей мыши. Утром, приходя в офис пораньше, я иногда
наблюдал (через стеклянную стену своего кабинета), как Тина меняет на ште
мпеле дату: доев свой пончик без глазури, стряхнув крошки с пальцев в ту же
пленку, в которую он был упакован, завернув крошки в пленку так, что получ
ался аккуратный беловатый комочек, и выбросив этот комочек, Тина отпирал
а свой стол, вынимала степлер, блокнот «Пока вас не было» (этим вещам свойс
твенно бесследно пропадать, если их не держат под замком) и штемпель из ср
еднего ящика, в котором царил идеальный порядок, и попутно клала лишние п
акетики сахарозаменителя, поданные в кофейне, в особое отделение ящика,
где не было ничего, кроме пакетиков с сахарозаменителем. Затем Тина сдви
гала резиновый поясок штемпеля на единственную цифру Ц ритуальное дей
ство, с которого начинался ее рабочий день, как и мое переворачивание стр
аницы перекидного календаря по двум металлическим дугам, продетым в отв
ерстия листочков размером с почтовую открытку (я всегда менял дату накан
уне вечером, перед самым уходом, чтобы с утра не портить себе настроение в
черашними разочарованиями и списком неотложных дел), все это превращало
сь в прощание с минувшим, после которого жизнь вновь устремлялась вперед
.
И вот теперь я трогал ремешки штемпеля с выпуклыми резиновыми цифрами, с
мену которых производили железные шестеренки; ремешки, соответствующи
е числам месяца, были сплошь черными, но поясок, соответствующий декаде, в
се еще оставался красным Ц кроме цифры 8, липкой от чернил. Я подставил ла
донь и оттиснул на ней дату.
Ц Давайте я повторю вам цифры, Ц говорила Тина. В этом ожидании, когда он
а договорит, и я смогу отправиться на обед, был один любопытный момент. Нес
мотря на то, что нас прервали на середине разговора, которым я так увлекся
, что до сих пор не ушел, мне было ясно: чем дольше я здесь стою, тем меньше ве
роятность, что мы возобновим разговор с того, на чем остановились, Ц и не
потому, что потеряли нить, а потому, что обсуждали не заслуживающие внима
ния предметы, и никто из нас не желал, чтобы нас заподозрили в чрезмерном в
нимании к таковым. Мы стремились придать этим предметам статус случайны
х наблюдений, сделанных в жизни наряду с сотней других, не менее интересн
ых, о которых можно с легкостью упомянуть друг другу.
И действительно, когда Тина наконец повесила трубку, мгновенно перешла с
«телефонного голоса» на обычный и почувствовала, что я жду продолжения,
то спросила:
Ц Что там на улице?
Она обернулась, глядя на квадрат голубого неба и два туго натянутых, подр
агивающих приводных ремня люльки мойщика стекол, которую видно в окно на
чальника Тины
На самом деле небо было вовсе не голубое, а зеленое; отражающая повер
хность стекла искажала цвета, и от этой перемены в сочетании с посвистом
вентиляции под каждым окном небо казалось бесконечно далеким, а о темпер
атуре на улице было трудно судить. Я давно заметил: упоминать в разговоре
о мойщиках стекол не принято, даже если они проплывают за окном, пока вы бе
седуете с коллегой; считается, что это зрелище настолько всем примелькал
ось, что не заслуживает ни шутки, ни замечания.
.
Ц О-о, погодка что надо! Ц продолжала Тина. Ц А у меня куча дел, хорошо бы
Джули вернулась вовремя. Надо купить подарок дочке на день рождения, отк
рытку ко Дню матери...
Ц Ах, да Ц он уже не за горами.
Ц Точно, и поискать для собаки противоблошиный ошейник, а еще... Что-то же
было еще...
Ц Батарейку для второго детектора дыма.
Ц Верно!.. Нет, Расс купил запасные. Умница, правда?
Ц Молодчина, Ц согласился я и постучал пальцем по виску, как только что
делала Тина. Ц Скажи-ка мне вот что: где продаются шнурки?
Ц Может, в «Си-ви-эс»? Кажется, ремонт обуви есть еще возле «Деликейто»... н
ет, он закрылся. Но по-моему, в «Си-ви-эс» точно должны быть.
Ц Ну ладно. Ц Я поставил штемпель точно на прежнее место. Ц Пока!
Ц А ты расписался?
Я ответил утвердительно. Тина погрозила мне пальчиком:
Ц За тобой нужен глаз да глаз! Удачного обеда
Есть два идеальных способ
а закруглить бессодержательную беседу с коллегой: первый Ц отпустить н
е слишком очевидную шуточку, второй Ц обменяться полезной информацией.
Первый более распространен, но второй предпочтительнее. Разговор с Тино
й стал самым длинным за тот день (точнее, был Ц до тех пор, пока в девять веч
ера не позвонила Л. Ц правда, с ней мы не просто поболтали, но как ни странн
о, я удовлетворил свою будничную потребность в общении), и я порадовался, ч
то в завершение Тина сообщила мне, что шнурки можно купить в «Си-ви-эс». У н
ас обоих возникло ощущение, что в жизни мы сделали еще один шаг вперед: бег
ая по своим делам, Тина узнавала то, о чем явно не подозревали другие, а теп
ерь поделилась этими знаниями со мной.
!
И я отошел Ц в направлении мужского туалета и обеденного перерыва.

Глава пятая

Это неправильно Ц говорить «в детстве я любил что-то», если любишь это чт
о-то до сих пор. Признаюсь, кататься на эскалаторах мне нравится отчасти б
лагодаря детским воспоминаниям. Многие помнят, как в детские годы обожал
и ездить на машинах, поездах, лодках или самолетах, и я тоже был не прочь на
них прокатиться, но гораздо больше меня интересовали средства транспор
тировки на небольшие расстояния: системы подачи багажа в аэропорту (те с
амые соединенные внахлест полумесяцы твердой резины, которые легко изг
ибаются на поворотах и бережно несут груз со спрессованной одеждой в нем
, и бахрома из полос резины на границе между манящим внутренним миром баг
ажного отделения и наружным миром машин с низкой посадкой и персонала в
синих комбинезонах); ленты транспортеров у касс в супермаркете, приводим
ые в движение ножной педалью, как швейные машины, и с похожим на застежку-
молнию швом, который то выезжает на поверхность, то исчезает из виду; конв
ейеры в супермаркетах, состоящие из рядов вертикальных вращающихся цил
индров, выстроенных U-образным изгибом, по которому пронумерованные кон
тейнеры из серой пластмассы, куда сложены упакованные в пакеты и оплачен
ные вами покупки, выезжают через откидные дверцы наружу; показанные нам
на экскурсии автоматические линии разлива молока, торопливо везущие ше
ренги пустых бутылок по изогнутым направляющим с резиновыми боковыми р
оликами прямо к автомату, который впрыскивает в бутылки молоко и запечат
ывает их бумажными колпачками; горки для стеклянных шариков; олимпийски
е трассы для состязаний по тобоггану и бобслею; системы движущихся вешал
ок в химчистке Ц волнообразное круговращение шуршащих пластиковых па
кетов (НЕ ИГРУШКА! НЕ ИГРУШКА! НЕ ИГРУШКА!) со смутно различимой внутри оде
ждой, уносимой от прилавка для клиентов к гладильным машинам в глубине з
ала, обдуваемой ветром на поворотах возле стариков за дряхлыми швейными
машинами, разбирающих груды трусов с приколотыми ярлычками; автоматы в п
рачечных, размещающие одежду на свободных местах для сушки и убирающие е
е, когда она высохнет; выставка-продажа кур-гриль в «Вулворте» Ц оранжев
о-румяные тушки на вращающихся вертелах; подставки-карусели для демонс
трации часов «Таймекс», на которых каждая коробочка с часами вскрыта, сл
овно раковина; цилиндрические жаровни, где хот-доги медленно поворачива
ются в направлении, противоположном вращению валиков, и лопаются от жара
; передачи, промасленное нутро которых (так объяснял отец) преобразует и н
аправляет силы. У эскалатора имелось нечто общее со всеми перечисленным
и механизмами, с единственной разницей: только на эскалатор я мог встать
и поехать.
Вот и мое удовольствие от катания на эскалаторе в тот день в некоторой ст
епени было вызвано смутными воспоминаниями и ассоциациями Ц и не тольк
о о мире механических увлечений отца (и моем собственном), но и воспоминан
иями о том, как мама водила нас с сестрой в универмаги и учила осторожно вс
тавать на эскалатор. Она запретила мне совать комочек розовой жвачки с о
тпечатками зубов в зазор между изогнутым бортом и ребристой ступенькой
под ним, а я пытался, потому что хотел увидеть, как резинку сплющит сокруши
тельная сила гигантской надежной машины Ц так мусоровозы спрессовыва
ют картонные коробки. Когда мы шагнули на эскалатор, мама подхватила сес
тру, и, прижимая к боку локтем шуршащий пакет с покупками, поставила ее на
ступеньку повыше. Держаться за резиновый поручень мне было бы неудобно,
и меня, как и следовало ожидать, на верхнюю ступеньку не пустили. Приближа
ясь к следующему этажу, я увидел зеленое свечение в похожей на амбразуру
щели, где исчезали ступеньки; а когда я сошел с эскалатора сначала на стра
нно-неподвижный линолеум, потом Ц в тундру ковролина, до меня донеслись
негромкие звуки из отдела, о котором я ничего не знал, отдела «Упущенные м
елочи»: клацанье плечиков с металлическими крюками и пластмассовыми ко
жухами, нагруженных не глухими мужскими костюмами из шерсти, а легким тр
икотажем, сбившимся тесными девчоночьими кружками под картонной табли
чкой «Распродажа» Ц и мелодичные сигналы «упущенного» телефона, подаю
щего по четыре звонка, по одному в секунду.
И все-таки, хотя сейчас мои мысли об эскалаторах на 70, а то и на 80% составлены
из детских воспоминаний, в последнее время я испытывал все больше неловк
ости, упоминая о катании на эскалаторах в списке любимых занятий, а всего
пару недель назад, через несколько лет после одной памятной поездки, у ме
ня появилось твердое мнение по этому вопросу. Я мчался на юг по средней по
лосе широкой трассы, было без четверти восемь утра, начинался солнечно-г
олубой бесснежный зимний день, я спешил на работу, которую нашел после то
го, как уволился из бельэтажа
В то время, когда я каждый день поднимался в
бельэтаж на эскалаторе, машины у меня еще не было, но позднее, когда она по
явилась, я понял, что эскалаторное удовольствие немногим отличается от с
тандартной радости, которую ощущает житель пригорода, завсегдатай шосс
е, когда на ровной скорости ведет свою теплую тихую коробку между пульси
рующими пунктирами белой дорожной разметки.
. Я опустил козырек над ветровым стеклом, чтобы защититься от прямы
х солнечных лучей слева, и даже усовершенствовал козырек (симпатичный эл
ерон с креплением только на одном уголке, противоположном от зеркала зад
него вида), засунув под него папку с документами, так что небо прямо передо
мной наливалось совершенной, чистейшей лазурью, а щуриться от солнца не
приходилось. Легковушки и грузовики держались на приличном расстоянии:
достаточно близко, чтобы создавать ощущение братства и общей цели, но не
настолько близко, чтобы помешать рывком вывернуть на соседнюю полосу в л
юбой момент, когда заблагорассудится. За похожую на позвонок сердцевину
руля я держался левой рукой, в правой был пенопластовый стаканчик с кофе,
закрытый специальной крышкой-непроливайкой.
Я пристроился в хвосте у зеленого грузовика, который катился со скорость
ю на пять миль в час меньше моей. Строго говоря, это был «мусоровоз», но не г
ородская машина, которые сразу вспоминаются при этом слове (с опущенной
задней частью, похожей на сеточку для волос ресторанного работника). Зел
еный грузовик был побольше размерами, из тех, что возят спрессованный му
сор с центрального перерабатывающего завода на свалку Ц громадный пря
моугольный контейнер, передняя стенка которого служила задней стенкой
кабине. То, что мусор уже спрессован, я понял, потому что увидел, как он торч
ит из узкой щели под задней панелью кузова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23