Она скорчила гримасу и ушла быстрыми легкими шагами, а я возвратился к своим картам, подумав, что, пожалуй, хорошо, что Симея так страстно ненавидела войну. Она все больше и больше начинала вести себя так, как самые отчаянные солдаты, прирожденные воины.
Три раза мы разглядывали нашу цель через Чашу Ясновидения, но потом я запретил это, чтобы не насторожить волшебников Байрана. Совсем рядом с домом я заметил сад с изрядно запущенными, фигурно подстриженными деревьями и кустами, которым можно было скрытно пробраться через поместье. Симея также обратила на него внимание и задумчиво сказала:
– Пожалуй, я смогу сделать там нечто такое, что удивит вас.
– И что же это будет?
– Если я скажу вам сейчас, то не получится сюрприза.
Во время прошлой войны мне как-то раз удалось сбить майсирцев с толку, пройдя в их расположение совершенно открыто. Это было в Сидоре. Вот и сейчас я предложил поступить так же, лишь с небольшими изменениями.
Один из Товиети Симеи рассказал нам о старой дороге на Ренан. Ею не пользовались уже около двадцати лет, и сейчас она оказалась почти всеми забытой. Часть этой дороги как нельзя лучше подходила для моих намерений.
Нам снова предстояло нанести мощный удар, и незадолго до вечерней зари отряд был готов покинуть замок. Никто из нас не должен был возвратиться сюда, независимо от того, как пойдут дела в недалеком будущем.
Мой план состоял в том, чтобы всей мощью обрушиться на майсирцев. В поднявшейся суматохе мы должны были добраться до цели. Как ни развернутся события дальше, удастся убить Байрана или же придется бежать ни с чем, мои бойцы нанесут второй удар, который должен будет прикрыть наш отход. Затем отряду предстояло условленным путем отступить в Каллио.
Я надеялся, что мы все впятером сможем присоединиться к нему где-то по дороге.
Сезон Дождей подошел к концу, а Сезон Перемен приветствовал нас холодным, резким, свистящим ветром.
– Что ж, Кутулу, – сказал я, – ты всегда мечтал командовать солдатами… Вот тебе и представился случай.
– Мне остается только надеяться, что я справлюсь.
– Если не справишься, то мы все призовем тебя к ответу на Колесе.
– Значит, придется справиться. – Он посмотрел на свою лошадь. – Как я уже говорил недавно, хочется только надеяться, что на днях или раньше мне удастся подыскать такое дело, для которого не потребуется забираться на это чудовище.
Нам пятерым предстояло ехать во главе отряда. Я взял на себя командование первой атакой. Курти и Симея были одеты в форму майсирских шамбов. Старшие командиры, как правило, почти не обращали внимания на этих младших офицеров, зато солдаты должны были относиться к ним с величайшим почтением. Остальные из нас надели знаки различия калсторов – так у майсирцев назывались младшие уоррент-офицеры. Форму мы сняли с мертвых майсирцев, а подгонял ее Курти, выказавший удивительный талант к работе с иголкой, ниткой и ножницами.
Трое охотников на Байрана были вооружены короткими, но мощными, круто изогнутыми луками наподобие тех, которыми пользовались хиллмены и охотники из джунглей. Вместо мечей мы взяли легкие шпаги и кинжалы. В карманах у нас находились круглые железные болванки, которые можно было или сжимать в кулаке, для усиления удара, или швырять в лоб противнику.
Когда я поставил ногу в стремя, чтобы запрыгнуть в седло, Свальбард хлопнул Курти по спине.
– Вот мы и снова вместе! – воскликнул он. – Слава или смерть, точно?!
– Что-то в этом роде, – пробормотал Курти.
У него был непривычно хмурый вид.
– Не унывай, дружище, – приободрил его Свальбард. – Готов поспорить на что угодно, что ты запросто обгонишь меня, когда полетят стрелы и все наложат в штаны.
– Мы еще увидимся, – серьезно ответил Курти, – но не в этой жизни, мой друг.
Он вскочил на лошадь. Свальбард, ничего на сей раз не сказав, последовал его примеру. И мы покинули замок.
Я намеревался оставить троих наших пленников – Бакра и еще двоих офицеров – в замке, связанных заколдованными веревками, но Симея отозвала меня в сторонку.
– Если вы действительно хотите, чтобы они остались в живых, то, мне кажется, не стоит оставлять их связанными внутри. То, что там находится, умершее, но не мертвое и может впасть в соблазн.
Я подумал – даже понадеялся, – что она просто сверх меры чувствительна, но все же распорядился отвести всех троих к ручью, протекавшему неподалеку, и там привязать к деревьям.
Когда колонна проходила мимо них, я приказал отряду остановиться и подъехал к Бакру. Двое других майсирцев смертельно побледнели. Наверняка они решили, что я отвел их сюда исключительно из садистских побуждений и сейчас изрублю на мелкие части.
Бакр задергался в веревках.
– А ты уверен, что эта неврайда, твоя ведьма, все сделала правильно?
– Надеюсь, что да, – ответил я. – Но даже если она и ошиблась, то я наведаюсь сюда, когда воцарится мир, найду ваши кости, совершу все положенные обряды и даже принесу в жертву упитанного тельца.
– Не старайся показать свое остроумие, шам а'Симабу. Но я все равно хочу поблагодарить тебя за то, что ты обращался со мной как с почетным пленником, не смотря даже на то, что ты не предоставил мне женщины. Уж я-то дал бы тебе хотя бы одну.
– Да знаешь, как-то не оказалось ни одной поблизости, – самым веселым тоном, на какой был способен, ответил я. – Я глубоко сожалею.
– Ладно, я прощаю тебя, – важно произнес Бакр. – Но позволь мне спросить еще кое о чем. Ты только что сказал о мире. Что ты собираешься делать после войны?
– Честно говоря, я не рассчитываю дожить до того времени. – Я внезапно почувствовал, что на меня на катило мрачное настроение.
– Ты что, парень! Выше нос! Предположим, что ты все-таки уцелеешь. И что дальше?
Я помотал головой. На ум не приходило решительно ничего.
– Настоящий солдат, – заметил Бакр. – Почему бы тебе не переправиться через границу, хотя один Ирису знает, во что превратятся границы после того, как драка наконец закончится, да и он, я думаю, не испытывает большой уверенности…
– …И стать негаретом? – закончил я его мысль.
– Конечно! – воскликнул он. – Придумаешь себе другое имя, и ни одна задница в Джарре не даст и дохлой крысы за то, чтобы догадаться, кто ты на самом деле. Присоединишься к моему отряду на годик-другой, а потом, на ближайшем риете, я предложу, чтобы тебе дали собственный ланке. И ты станешь таким же свободным, как и я, будешь жить своей жизнью, и тебе не нужно будет держать ответ ни перед кем, кроме богов и собственного отражения в зеркале. Если хочешь, возьми с собой свою колдунью. Она будет твоей женщиной. Она хороша собой и, кажется, не слишком возражает против того, чтобы жить по-нашему, как животные. Ну что? Скажешь, плохое предложение?
В голове у меня промелькнуло сразу несколько ответов, но тут моя лошадь принялась нетерпеливо бить копытом.
Ничего не говоря, я отдал ему военный салют, отъехал к своей колонне, и мы двинулись к майсирскому лагерю.
Я был рад, что Симея не могла услышать его последнюю фразу. Наверняка она пришла бы в страшную ярость, если бы какой-нибудь дурак только заподозрил, что она могла вступить в сколь угодно близкие отношения с мужчиной, который не разделяет ее идеи.
А потом удивился самому себе: с чего это я вдруг подумал о ней?
Старая дорога заросла кустами и молодыми деревьями, и поэтому поначалу нам потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы пробираться по ней. Но затем мы выехали на проезжий путь, почти напрямик прорезавший холмистую местность, и двинулись по нему колонной по двое.
Углубившись примерно на три лиги в глубину расположения майсирцев, мы остановились.
Симея спешилась, начертила на земле какие-то фигуры, положила в них несколько травинок и побрызгала водой.
– Они выставили наблюдателей, – сказала она, за кончив свои действия, – но похоже, что те сидят на вершине холма, поглядывают в разные стороны и пока что ничего не заметили. По крайней мере, я не ощущаю никакой опасности. Любопытно, что майсирцы пока не сотворили ни одного сильного волшебства наподобие тех, которые, как вы рассказывали, они использовали во время прошлой войны.
Возможно, их верховный маг, о котором вы говорили, имел только один настоящий талант. Впрочем, не исключено, что он загодя избавился от всех, кто мог бы померяться с ним силой, и в армии остались одни только подручные. Хотя все это только домыслы. Скорее всего, настоящей проблемой для их колдунов является то, что они не знают, как обращаться с местными травами и прочими материалами, а используют только те снадобья, которые привезли с собой из Майсира, – поэтому их заклинания действуют не так эффективно, как могли бы. К тому же они наверняка чувствуют себя неуверенно в чужой стране. Большое волшебство требует некоторого высокомерия, потому что с его помощью вы навязываете свою волю упрямой материи или же еще более упрямым людям или демонам. Не исключено также, что они все делают по одному и тому же шаблону, так же, как, по вашим словам, действует их армия.
Лошадь, устав ждать, заржала, и Симея скорчила гримасу:
– Я заболталась, правда? Это потому, что мне страшно.
– А кому не страшно? – отозвался я. – Пора ехать.
Она принужденно улыбнулась, а мне вдруг, как ни странно, захотелось поцеловать ее.
Она подняла на меня взгляд, как будто ожидала чего-то, а затем легко вскочила в седло. Я приказал передовым ехать напрямик, пока мы не выйдем на другую дорогу.
По ней мы с величайшей наглостью поехали шагом, пустив вперед двоих людей, к копьям которых были привязаны, словно вымпелы, куски материи. Так мы напоминали отряд негаретов или легкой кавалерии, возвращающийся из разведки; по крайней мере, я на это надеялся.
Однажды нас окликнули часовые. Я прокричал в ответ длинную фразу на майсирском военном жаргоне. Видимо, этого оказалось достаточно, потому что никто не попытался выстрелить в нас или поднять тревогу.
Мы доехали уже до самой середины долины, направляясь к большим конюшням, где держали сменных лошадей. В Чашу Ясновидения мы видели, что они совсем не охранялись.
За лошадиными стойлами располагалось несколько рядов палаток, в которых пока что почти никого не было, а за ними начиналась территория поместья, которое король Байран использовал в качестве выездной резиденции.
Только было я собрался приказать перейти на рысь, как передний всадник резко остановил лошадь. Хорошо, что мы заранее рассыпались: если бы мы ехали строем, то налетели бы друг на друга и попадали, как чурбачки, которые ребенок выстраивает на столе, а потом заставляет упасть, толкнув пальцем крайний.
Совсем недавно, уже после того как последние наши разведчики покинули вражеский лагерь, кто-то выстроил на нашем пути баррикаду. Она была сложена из бревен, поверх которых торчали наломанные ветки колючих кустарников.
Что же могла означать эта неожиданно появившаяся преграда? Неужели враги узнали о нашем намерении и подготовили засаду? Если да, то они никуда не годные вояки – им следовало позволить нам, ничего не подозревающим, попасть в западню, а потом захлопнуть ее.
– Четыре человека! – громко крикнул я. – Взять веревки! Растащить прочь эти дрова!
Баррикаду быстро разобрали. За это время мимо меня не просвистела ни одна стрела, так что мы спокойно сели на лошадей и поехали дальше.
Я приказал перейти на рысь, и лошади охотно прибавили шагу. По-видимому, им, как и людям, не терпелось покончить с неопределенностью.
Наконец мы подъехали к конюшням. Каждый из моих людей, как было предусмотрено планом, достал один из двух пакетов, которые вез за пазухой, чтобы укрыть от непогоды.
Симея решила на сей раз воспользоваться магией сродства. Три или четыре человека в моем отряде умели делать свистульки из дерева; два десятка солдат резали для них на берегу ручья ивовые прутья, из которых получилась целая куча свистулек. Симея пропела над ними заклинание. Потом свистульки разрезали на части, и волшебница вновь подвергла их магическому воздействию. Было и третье заклинание, которое должно было сработать, когда кусочки свистулек соприкоснутся с водой.
И вот сейчас мы швыряли эти обрезки дерева в загоны для животных, на полужидкую землю, в которой вязли копыта лошадей. Ощутив сырость, щепки почти сразу же начали свистеть, причем издавали они не веселый свист, а пронзительный диссонирующий звук, напоминавший тревожные сигналы воронов, но только гораздо громче и резче.
Перепуганные лошади начали беспокойно ржать; они вскидывались на дыбы, молотили передними ногами в воздухе, рвались с привязей. Мерзкий визг становился все громче, и животные по-настоящему запаниковали. Они дико били копытами и рвали веревки. Видеть это было крайне неприятно, потому что порой мне кажется, что я отношусь к лошадям куда лучше, чем к людям, но тем не менее, как и все остальные, я вытряхнул на землю содержимое кармана.
Затем мы галопом помчались дальше, к палаткам. Я снова отдал приказ, и солдаты принялись разбрасывать содержимое второго свертка – волшебные факелы.
– Кутулу! Принимай команду! – крикнул я и, услышав его ответ, отъехал со своей четверкой от отряда.
Мы помчались вдоль ряда палаток, прочь от воцарившегося позади хаоса. Мои воины пробивали себе путь сквозь расположение майсирцев. Враги вели себя, пожалуй, немного разумнее, чем прежде, но все равно были сильно ошарашены тем, что мы вдруг – совершенно внезапно! – оказались в самом сердце их лагеря. На своем пути мы встретили лишь двух человек; когда мы проехали, они остались лежать в грязи.
Перед нами было поместье – резиденция короля Байрана, и мы галопом подлетели к нему. Территорию окружала каменная стена из того же белого камня, из какого были выстроены усадебные здания. Мы спешились, отвязали от седел все снаряжение и хлестнули лошадей. Животные заржали, не желая расставаться с хозяевами. Пришлось еще пару раз хлестнуть их, и только после этого они с видимой неохотой поскакали прочь.
Мы находились почти точно посередине между двумя воротами, скрытыми от нас за поворотами стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62