Сбоку от них из кустов поднялся «жуков». Люк командного купола был открыт, и на них было нацелено два пулемета. Затрещал громкоговоритель.
– Не двигайтесь. Даже не дышите, если жизнь вам еще дорога.

Глава 12

Кура/возле Куры Четыре
Улыбка Протектора Редрута была жутковатая.
– Мы остановили десантников. Всех. Они либо убиты, либо в плену. А те, что еще живы, долго не проживут. Камбра сегодня получила хороший урок.
– И какую вы выбрали казнь? – спокойно спросил Селидон, будто обсуждал погоду на планете под ними.
– Я еще не решил, – сказал Редрут. Он задумчиво осмотрел мостик корабля. Потом он повернулся к Ньянгу:
– Вам, наверное, жаль, что вы не присутствовали при поимке, Йонс. Вы им так бы отплатили за то, что вам самому пришлось удирать.
– Я не солдат, – сказал Ньянгу. – Когда кто-то другой делает то, что нужно сделать, мне от этого ничуть не менее приятно, чем если бы я сделал это сам.
Селидон усмехнулся:
– Кто это сказал, что шпион – это просто бюрократ с амбициями?
– Наверняка какой-нибудь бюрократ. Или адмирал, – ответил Ньянгу.
– Прекратите, – бросил Редрут. – У меня два вопроса, Йонс. Какая худшая форма казни на Камбре?
– У них только один вид. Нет, два, – ответил Ньянгу. – Публичное повешение для гражданских и расстрел для солдат.
– Ни то ни другое не особо зрелищно, – произнес Редрут. – Разве что кто-то ужасно стреляет или пьяный вешатель не рассчитает падение и оторвет жертве голову или медленно удушит. На мой вкус этого недостаточно. У вас двоих есть какие-нибудь идеи?
Ньянгу задумался о том, был ли Гарвин среди десантников, а если был, то остался ли он в живых, и как внести предложение, не вызвав подозрений. Его спас Селидон.
– Не знаю, как их надо убить, да меня это не особо и интересует, – сказал он. – Я уверен, кто-то да придумает что-нибудь, что вас удовлетворит, Протектор. Но я думаю, что просто казнить этих бандитов – значит зря растратить потенциал.
– Что ж, продолжайте, мистер эффективный лейтер, – заметил Редрут, явно рассерженный намеком на свой садизм.
– Я думаю, что нашим гражданам будет интересен показательный суд, – продолжал Селидон. – Он даст нам шанс полностью разоблачить злодейство камбрийцев и подтвердить то, в чем наши пропагандисты их так долго обвиняли.
– Это также даст нам шанс, – перебил его Редрут, – обнаружить, какие у них есть союзники на четвертой планете и во всей системе Куры. А еще, – продолжал он с нарастающим возбуждением, – мы сможем вовлечь сюда союзников, которые у них наверняка есть на Лариксе. Никто в здравом уме не может сомневаться, что на центральных планетах кто-то еще ждет шанса начать свою собственную террористическую кампанию.
– Очень логично, – сказал один из адъютантов. – Вы опять попали в самую точку, Протектор.
Никто не обратил на него ни малейшего внимания.
– Да, – сказал Редрут, – после хорошего допроса они во всем признаются и подтвердят мои худшие подозрения о том, что среди нас есть предатели.
– Не говоря уже о том, – сухо заметил Селидон, – что это даст нам достаточно поводов объявить войну на тот случай, если придется оправдываться перед… посторонними.
– Хотите сказать, если вернется Конфедерация? – фыркнул Редрут. – Сомневаюсь, что это случится при вашей жизни или даже жизни ваших потомков. Но всегда хорошо иметь запасную стрелу в колчане, правда? Йонс, я снимаю вас с прежней работы и включаю в состав следовательской группы. Вы сможете сформулировать вопросы способом, знакомым этим террористам, не дать им лгать, а когда они заговорят – добиться, чтобы их добровольные признания были понятны как для наших сограждан, так и для Камбры.
– Вы делаете мне честь, Протектор, – сказал Ньянгу, слегка поклонившись.
Комната воняла. Это был просто бетонный куб без окон с запломбированным кондиционером и двумя мониторами на потолке, двойной дверью с решеткой в одном конце и четырьмя матрасами на полу. Четырех пленников раздели догола, тщательно обыскали и нашли все спрятанное. Потом им выдали серые комбинезоны с черным крестом на спине, который сильно напоминал мишень.
Дважды в день дверь открывалась, и стражники с пустыми лицами бросали внутрь пайки и воду, а время от времени и сомнительной чистоты перевязочные материалы для раненых. Других медицинских принадлежностей им не давали, а требования доктора о лечении Лир и Махим игнорировались.
Махим металась в полубессознательном жару. Моника, игнорируя собственные поверхностные раны, осторожно развернула повязку на ее ноге. Гарвин присел рядом с ней, разглядывая распухшую ногу. Лир поморщила нос, и Гарвин тоже почувствовал сладкий запах. Началась гангрена. Либо Джил Махим будут лечить, либо она потеряет ногу. Или умрет.
Махим открыла глаза.
– Жарко, – с трудом выговорила она.
– Похоже, температура тут не регулируется, – сказал Гарвин.
– Как мои дела?
– Как и следовало ожидать, – ответила Лир. – Потихоньку выздоравливаешь.
– Не вешай мне лапшу на уши, – сказала Махим. – Не забудь, меня учили на медика, – она вздрогнула от боли. – И у меня еще есть нос.
– Мы пытаемся добиться доктора, – сказал Гарвин.
Монтагна встала, подошла к двери камеры и закричала. Приглушенный голос из-за двери велел ей заткнуться.
– Милые ребятки, – сказала Махим. – Если бы они к нам попали, мы бы, по крайней мере, дали им умереть здоровыми, правда?
Гарвин попытался ободряюще улыбнуться, но получалось не очень.
– Отойдите от дверей, – прокричал кто-то.
Монтагна послушно отошла.
Янсма встал на ноги, гадая, не скажет ли им кто-нибудь, наконец, что происходит. С момента поимки все, что говорили им тюремщики, это отойти от двери и заткнуться.
Хлопнула внешняя дверь, во внутренней проскрежетал ключ. Она открылась, и… вошел Ньянгу Иоситаро.
Гарвин и Лир пришли в себя быстрее всех. Они знали, куда исчез Ньянгу. Но другим солдатам знать этого не полагалось, так что им ничего не сказали. Монтагна ахнула, а Махим села.
– Босс… – успела она выговорить прежде, чем Лир ткнула ее в распухшую ногу, и Махим с криком боли упала назад и одновременно заметила, что Иоситаро был одет в темно-коричневую форму, не имевшую никакого отношения к Конфедерации.
За ним были трое вооруженных охранников, одна из них очень красивая женщина, и невысокий лысоватый человек, напоминавший университетского профессора.
– Я Эб Йонс, – сказал Ньянгу. – Лейтер Эб Йонс. Протектор Редрут назначил меня наблюдать за вашим допросом и подготовкой к суду над вами как военными преступниками.
– Мы не совершали никаких преступлений, – ответил Гарвин. – И мы были в форме, пока ваши громилы нас не раздели и не обобрали.
– Не совершали преступлений? – с удивлением отозвался «профессор». – Убийство, массовое убийство, попытка убийства, разрушение государственной собственности, нападение на государственных служащих, попытка мятежа, заговор против законного правительства, воровство, владение запрещенными приборами, и так далее, и тому подобное… Помните, между Камброй и Лариксом и Курой нет войны. Вы просто обычные преступники. Вас будут допрашивать, пока вы не поймете, что лучше сообщить имена ваших сообщников на Куре, а также агентов на Лариксе. Потом вас и остальных отдадут под суд и осудят. Суд будут транслировать на всю систему Ларикса и Куры для сведения тех, кто не полностью убежден в злодейских замыслах Камбры. Затем вас, возможно, передадут и на ваши планеты для предотвращения дальнейшего бандитизма.
– Этот господин, – сказал Иоситаро, – ваш главный следователь, доктор Петтеу Мьюсс. У него ученые степени в медицине, хирургии, фармакологии и психологии. Вне всякого сомнения, вы признаетесь. Для этого мы готовы использовать любые необходимые средства – как физические, так и химические. Моя роль здесь проста: я много лет провел на D-Камбре и хорошо знаком с вашим обществом и армией. Так что не стоит пытаться лгать мне, доктору Мьюссу или его помощникам. Такое антисоциальное поведение будет сурово наказано.
– И почему ты стал предателем, Йонс? – прорычал Гарвин, изображая крайнее возмущение.
– Вряд ли меня можно назвать предателем, – отозвался Ньянгу. – В системе Камбры я оставался гражданином Конфедерации, потом отказался, и мне было предоставлено гражданство Ларикса и Куры. Вам бы лучше не тратить время, обвиняя меня в измене, а обдумать свои собственные преступления. Чем больше вы будете сотрудничать, тем лучше с вами будут обращаться.
– Как сейчас? – Гарвин обвел рукой пустую комнату.
– Это просто камера для задержанных, – пояснил Ньянгу. – Вас переведут на флагманский корабль Протектора Редрута. Вас осмотрит врач и назначит вам необходимое лечение. Вам будут выданы стандартные военные пайки, если только ваше собственное поведение этому не помешает.
Ньянгу грозно уставился на четверку пленников:
– Мы не хотим, чтобы кто-то из граждан в момент суда пожалел вас из-за вашего вида. У меня все. Доктор Мьюсс?
Профессор внимательно оглядел каждого солдата. Он нагнулся над Махим, посмотрел на ее ногу, сочувственно поцокал языком. Махим холодно смотрела на него.
– Работа будет интересная, – сказал он. – Четыре проблемных пациента, которые участвовали в одних и тех же антиобщественных преступлениях. Да, следствие будет интересное, очень интересное. Я жду возможности лучше узнать каждого из вас. – Он приятно улыбнулся и опять подошел к Ньянгу.
Ньянгу повернулся к женщине:
– Коммандер Стиофан, распорядитесь, чтобы во время перевода наше подразделение безопасности усилило обычную охрану.
– Да, лейтер.
– Вы двое, – обратился Ньянгу к А и Б, – проследите, чтобы перевод прошел гладко.
– Есть, сэр, – ответил один из них.
Ньянгу осмотрел пленных.
– Мошенники, – сказал он негромко. – Все вы явно мошенники, извращенцы и психопаты.
Гарвин чуть не рассмеялся и заметил, что Ньянгу пришлось быстро отвернуться.
* * *
Ньянгу мыл Маев спину, но вдруг остановился, просто стоя под потоками с шумом лившейся на них воды.
– Почему ты остановился?
– Я хотел поговорить, а это самое надежное место на корабле, которое пришло мне в голову. Жучков я не вижу, а тот, что в лампе, заглушит шум воды.
– И ты говоришь мне это сейчас, когда я уже понадеялась…
– Я же не сказал, что насовсем остановился. Ладно, так вот каков план.
– Нья… то есть Эб, я же не полное бревно, – перебила его Маев. – Я заметила, что та бедняжка с гниющей ногой почти проговорилась. Этот зомби Мьюсс вряд ли понял, даже если услышал, поскольку я знаю твой секрет, а он не знает. Ты зол, потому что собираешься послать к чертям все свое прикрытие и спасти своих друзей. С другой стороны, я счастлива как маньяк с новым топором, потому что я наконец смогу перестать танцевать на проволоке и убраться ко всем чертям из этого кошмара. Видишь, как я уверена в твоих способностях?
– Ты для меня слишком умна, – сказал Ньянгу.
– Разумеется, – охотно согласилась Маев. – Ну, так как, не хочешь рассказать мне, как мы устроим этот побег из самого сердца Ларикс Примы?
– Э-э… я еще не продумал все детали, – признался Ньянгу. – Но будет масса взрывов и трупов. Как можно больше.
– И никаких деталей?
– Пока никаких.
– Я не смею даже предположить, что у тебя есть только идея и абсолютно никаких практических планов.
– Я рад, что ты уважаешь мои врожденные таланты, – сказал Ньянгу.
– Особенно в области мытья спин. Этим можешь заниматься, когда захочешь.
На следующее утро он разбудил Маев, пошевелив языком у нее в ухе. Она зевнула и потянулась к нему.
– Прошлой ночью ты меня вдохновила, – прошептал он.
– Я надеюсь, – шепотом же ответила она, помня о жучке, который Ньянгу нашел в отвратной военной картине над кроватью.
Он беззвучно проговорил: «У меня есть план».
– Ммм, это хорошо, – ответила она. – Славный, изящный и эффективный?
Он придвинулся еще ближе к ее уху и прошептал: «Нет. Глупый, очевидный и кровавый. Но думаю, что он сработает. И прежде всего нам понадобится хорошая сплетня».

Глава 13

Kypa/Kypa Четыре
«Аксай» на большой скорости вошел в атмосферу над южным полюсом. Почти как камикадзе, он устремился к центру одного из океанов Куры Четыре и прекратил снижение меньше чем на тысяче метров над водой. На полной скорости он подошел к ближайшей суше, обошел пару прибрежных деревень и промчался над джунглями. Когда он достиг пространства вокруг небольшого озера, покрытого коричневой грязью, «аксай» замедлил полет.
Аликхан взглянул на внезапно загоревшееся точное время. На панели управления висела голограмма горной местности, в центре которой мерцала красная точка. Он взмахнул лапой, и выдвинулся микрофон.
– Время прибытия – две и три десятых минуты. Готовьтесь.
В его наушниках прозвучал двойной щелчок.
Аликхан был один на борту «аксая», хотя тот был рассчитан на четверых.
Внизу, в джунглях, просматривались почти отвесные скалы, увенчанные крошечным плато. Аликхан удивился, как они сумели туда забраться, а потом нырнул к плато. «Аксай» вздрогнул и замер в десяти метрах над поверхностью, когда Аликхан отключил двигатели и перешел на антигравитацию. Он передвинул рычаг антиграва так, что крылья «аксая» качнулись, и корабль тяжело сел на землю.
Аликхан откинул купол и выскользнул наружу, захватив с собой бластер. Он нашел кусты, присел и стал ждать. Примерно через десять секунд из зарослей выбрались двое. Одежда их была изодрана в клочья. Сами они были грязные, исцарапанные. Оба держали оружие наготове и зорко оглядывали окрестность.
– Ты обещал прийти, – выговорил Бен Дилл, – ты пришел.
– Извини, что не смог прийти раньше, – ответил Аликхан. – Но вокруг было слишком много кораблей. Мы вернулись на Камбру. Когда спутник получил сигнал от одного спасательного маячка, мы вернулись обратно. «Велв», к которому прикреплен этот «аксай», будет выходить в реальное пространство каждые два часа, чтобы забрать нас.
– Я ужасно рад тебя видеть, – проговорил Данфин Фрауде. – Неделя была длинная и голодная… По крайней мере, мне кажется, что это была неделя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38