Ц Как это не будет! Ц возмутилась Зоя Ивановна… и пошла, сначала стоя вн
утри специальной коляски, потом держась обеими руками за спинку стула и
двигая его перед собой, а затем просто опираясь на палку. Упорство, воля и
постоянные специальные физические упражнения сделали свое дело, хотя о
бычно с таким переломом уже не поднимаются.
Зоя Ивановна, как и все женщины, конечно же любила внимание к себе, но сове
ршенно искренне не любила дорогих, помпезных подарков. Помню, в один из пр
аздников 8 Марта я подарила ей прямоугольную брошь из финифти с изображе
нием голубых незабудок на белом фоне. Голубой Ц это любимый цвет Зои Ива
новны. Простая брошь до конца дней стала ее постоянным украшением к любо
му платью. Практически она с ней никогда не расставалась. Когда мы встреч
али вместе Новый, 1986 год и женщины преподнесли ей на подносике два обычных
калача, в отверстия которых были вложены по три носовых платочка, Зоя Ива
новна пришла в восторг.
В характере Зои Ивановны поражало редкое умение поддерживать человека
в трудную минуту Ц взглядом, интонацией, стихотворными строчками. Она о
чень любила стихи, разные, но хорошие, особенно Шекспира, Блока, Тютчева. Е
й не были чужды тонкие чувства и настроения.
Однажды, когда мы остались дома с ней одни, что, надо сказать, удавалось оч
ень редко Ц всегда кто-то присутствовал, она вдруг завела разговор о люб
ви, считая ее главным в жизни любого человека. Но не каждому дан талант, сч
итала она, глубоко, по-настоящему любить. Неожиданно она начала читать ст
ихотворение Федора Тютчева «Последняя любовь», которое, как она говорил
а, с возрастом нравится ей все больше и больше:

О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней…
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!


Полнеба обхватила тень,
Лишь там, на западе, бродит сиянье, Ц
Помедли, помедли, вечерний день,
Продлись, продлись очарованье.


Пускай скудеет в жилах кровь,

Но в сердце не скудеет нежность…
О ты, последняя любовь!
Ты и блаженство и безнадежность.


Глава 15. Послесловие

Жизнь Зои Ивановны Воскресенской и ее товарищей по работе в органах госу
дарственной безопасности, а именно в разведке, таких, как Леонид Василье
вич Громов, Павел Матвеевич Журавлев, Василий Михайлович Зарубин, Иван В
асильевич Куликов, Наум Исаакович Эйтингон, Георгий Иванович Мордвинов,
Василий Петрович Рощин, Павел Анатольевич Судопла-тов, Елисей Тихонович
Синицын, Борис Аркадьевич Рыбкин, Дмитрий Георгиевич Федичкин, Павел Ми
хайлович Фитин, Анатолий Евдокимович Шубин и Иван Андреевич Чичаев, наво
дит на определенные размышления.
Эти люди, родившиеся в конце XIX или начале нынешнего, XX века и ушедшие, к счас
тью не все, в мир иной в последней четверти этого века, смогли остаться жив
ыми в страшные для нашей страны годы. А ведь именно они были на острие поли
тических и социальных событий. Волны репрессий 1935 Ц 1939 годов с пиком в 1937 год
у, 1946 Ц 1947 годов и 1951 Ц 1953 годов вспыхнули с новой силой именно в 1953 году, после с
мерти Сталина, в результате борьбы претендентов на первую роль в государ
стве они захватили абсолютно все социальные слои нашего общества. Возмо
жно, вам покажется странным, что в процентном отношении именно в органах
государственной безопасности было больше всего жертв репрессий. «Быть
этого не может! Ц скажет читатель. Ц Ведь они-то и были орудием исполнен
ия…» Но достоверные источники подтверждают: все абсолютно так. Объясняе
тся это прежде всего тем, что сотрудники сами были в гуще политических и с
оциальных событий; сами убирали свидетелей и исполнителей беззаконных
актов репрессий, то есть убивали друг друга. Но там, где вакханалия, всегда
царит абсурд. Я помню, например, как мне рассказывал отец, который двадцат
ь пять лет прослужил в органах ВЧК Ц ОГПУ Ц НКГБ Ц МГБ, такой случай из е
го жизни. Придя на работу в 1936-м или 1937 году, а мы жили тогда в Иркутске, он узна
л, что арестован его сосед по лестничной площадке, которого давно и хорош
о знал. Отец бросился к начальнику, чтобы доказать невиновность этого че
ловека. И, как рассказывал отец, ответ вышестоящего руководителя поразил
его цинизмом и хладнокровием: «Ты знаешь, что у нас существует план на аре
стованных. Мы можем освободить из-под стражи твоего соседа, но тогда ты до
лжен сесть на его место».
Почему же все-таки герои нашей книги не попали под жернова истории, а пожа
р репрессий опалил и раньше времени сделал белыми головы большинства из
них? На мой взгляд, причина в том, что это были одаренные от природы люди с а
налитическим складом ума, что позволило им вести себя осторожно и правил
ьно, наперед просчитывать свои поступки и действия. Зоя Ивановна Рыбкина
, например, стала начальником одного из ведущих отделов, курировавшего р
аботу разведчиков во всех немецкоговорящих странах, лишь в результате с
воих незаурядных способностей. Ее продвижение по служебной лестнице пр
оходило постепенно, шаг за шагом, начиная с самой маленькой должности Ц
оперативного уполномоченного. Иначе говоря, ее жизнь и ее работа были ви
дны руководству длительные годы, что позволяло всесторонне оценить ее д
еловые качества. Кстати, я не знаю ни одного случая, когда женщина в развед
ке занимала бы подобную должность. В то же время за Зоей Ивановной и ее тов
арищами всю их жизнь следило недреманное око стороннего наблюдателя. Эт
о пристальное внимание носило, как правило, субъективный и извращенный х
арактер. Так, в довоенные и военные годы люди, если им, конечно, было извест
но о принадлежности того или иного лица к разведке, относились к нему с чу
вством боязливого «уважения» и осторожности. А после ухода такого челов
ека на пенсию это «боязливое уважение» сменялось брезгливым пренебреж
ением и недоверием.
Помню, Зоя Ивановна рассказывала, что жившая в одном доме с ней на Красноа
рмейской улице Москвы поэтесса Мариэтта Шагинян предупреждала соседей
, чтобы они были осторожнее в общении с Воскресенской, поскольку «у нее ру
ки по локоть в крови». При этом Зоя Ивановна уточняла, что действительно и
мела боевое оружие в годы войны Ц пистолет системы «TT», но стреляла из не
го только в тире.
Подобные настроения не дают покоя некоторым людям до сих пор, хотя Зои Ив
ановны уже нет с нами.
Но справедливости ради надо отметить, что 16 июня 1994 года по первому каналу
Центрального телевидения был показан фильм «Гитлер Ц Сталин. Тайная во
йна», где Зоя Ивановна предстала перед телезрителями как полковник Рыбк
ина Ц аналитик, который на основании разведывательных данных предсказ
ал дату нападения Германии на Советский Союз.
Разведчики, о которых идет речь в этой книге, в большинстве своем начисто
лишены стяжательства и вещизма. Для себя лично им ничего не нужно было. И о
ни оставались верными своим жизненным принципам до конца дней своих, ник
огда не принадлежали себе, но честно служили делу, своей Родине.
Мало кто знает, что известная в нашей стране и далеко за ее пределами писа
тельница Воскресенская почти все свои гонорары перечисляла в детские д
ома и приюты.

Эта замечательная и удивительная женщина ушла из жизни в зимний полдень
8 января 1992 года. Накануне я весь вечер провел вместе с ней. Все было как обыч
но: она лежала в постели, говорила медленно, но внятно и четко, мысль работ
ала, как всегда, здраво и логично.
Поразило другое. Она и раньше иногда рассуждала о смерти, предпочитая ее
тому, чтобы валяться, по ее словам, как бревно. Но в этот вечер вела разгово
р о своей кончине конкретно и твердо.
Ц Я прощаюсь с тобой, Ц сказала она и стала инструктировать меня, как и г
де ее похоронить.
Несколько раз я пытался перевести ее мысли на другую тему: «Что ты, какие п
охороны… О чем ты говоришь…» Мои тщетные попытки кончились тем, что она в
зяла меня за руку, помолчала довольно долго, затем с легкой обидой в голос
е сказала:
Ц Ты можешь не перебивать меня?
Ц Да.
Ц Тогда слушай. Ц И продолжала свой последний инструктаж.
Кроме различных мелочей и подробностей, она просила похоронить ее в ту ж
е могилу на Новодевичьем кладбище, где покоилась ее мать Александра Дмит
риевна Воскресенская и муж Борис Аркадьевич Рыбкин, а еще не открывать г
роб, мотивируя это тем, что многие сотрудники и бывшие сослуживцы из числ
а молодых помнят ее совсем другой.
Ц Сейчас я совсем на себя не похожа, Ц и с трудом усмехнулась. Это была ее
прощальная улыбка.
Ц Обещай мне, что ты выполнишь мои просьбы.
Я конечно же обещал, но ее вторую просьбу не выполнил.
На похоронах было много людей: чекисты, литераторы, читатели и почитател
и ее таланта. Море цветов и даже, откуда взявшиеся зимой, ее любимые фиалки
. Все вспоминали красивую жизнь красивой женщины и говорили о ней.
А я почему-то вспомнил рассказы Зои Ивановны об Александре Михайловне К
оллонтай. Читатель, конечно, не забыл еще главу «Тишина», в которой речь ид
ет о пребывании А.М. Коллонтай в санатории «Сальчшёбаден» для встреч и пе
реговоров с представителями Финляндии во главе с господином Паасикиви
по поводу выхода этой страны из войны.
«…Для Коллонтай были подготовлены апартаменты в бельэтаже. Во всех комн
атах вазы с цветами. Александра Михайловна попросила распахнуть дверь н
а террасу и накинуть на плечи накидку, опушенную мехом.
Ц Так красиво! Ц восхищенно сказала медсестра, поправляя накидку. Ц Ч
то бы желала мадам на ужин?
Ц Стакан простокваши не очень холодной и вечерние газеты. И можете быть
свободной…»
Как это похоже на саму Зою Ивановну. У нее тоже всегда были цветы, скромная
и очень легкая пища и повсюду газеты, газеты… Даже когда она уже была прик
ована болезнью к постели, вся кровать была усыпана вырезками из газет, со
держание которых все больше и больше огорчало Зою Ивановну. Она никак не
могла понять, почему люди, власть имущие, говорящие о демократии и благе д
ля народа, в действительности движимы лишь стремлением к личной наживе и
ли иной выгоде.
Две женщины Ц посол и пресс-атташе. Две жизни.
Но мне кажется, что их судьбы во многом схожи, и прежде всего Ц бескорыстн
ым служением своей Родине.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52