Она явно понимала, какое впечатление производит.
“Ну еще бы ей не понять, когда у меня челюсть отвисла чуть ли не до колен”, – пристыжено подумал Лайам и взглянул на Кессиаса. Тот откашлялся.
– Актер Лонс – это вы?
Красавчик явно не ожидал, что эдил обратится к нему. Было видно, что он слегка растерялся.
– Да.
– Нам надо с вами поговорить, если вы в состоянии уделить нам немного времени.
– Но репетиция…
– Кансаллус не возражает, – твердо сказал Кессиас, складывая руки на широкой груди.
– Ну, тогда, я полагаю…
Молодой актер обошел Рору, продолжавшую глядеть на Лайама. Лайам же, в свою очередь, упорно смотрел в сторону, с ужасом осознавая, что заливается краской.
– Так что же вам нужно, эдил? – спросил Лонс, чуть играя голосом. Он уже вполне овладел собой. Эдил указал жестом на девушку:
– Может, нам лучше поговорить наедине?
Лонс напрягся. Рора тоже.
– Все, что вы можете сказать моему брату, вы можете сказать и мне, – холодно произнесла она.
– Ну хорошо, – покладисто согласился эдил и повернулся к Лонсу: – Итак, братец, не скажете ли вы, что за дела вас связывали с Тарквином Танаквилем?
Лонс стиснул кулаки и, запинаясь, пробормотал:
– Танаквиль? Чародей? Так это он вас послал? Условия сделки не выполнены, сроки не соблюдены, и я…
– Лонс! – предостерегающе воскликнула Рора.
– Тихо! – прикрикнул на нее Кессиас, но этого мгновения хватило, чтобы к Лонсу вернулось спокойствие.
– Нас связывают кое-какие дела, – официальным тоном произнес он. – Дела личного толка, и они не окончены, так что вам нет нужды в них вмешиваться.
– А я вот в этом сомневаюсь, почтеннейший. Вы уже не закончите никаких дел с мастером Танаквилем.
– Что?! – гневно воскликнул Лонс. – Вы не можете мне этого запретить!..
– Никто больше не сможет вести никаких дел с мастером Танаквилем. Нельзя вести дела с человеком, которому в грудь всадили кинжал, Лонс.
Лонс только и смог, что ошеломленно выдохнуть:
– Как? Танаквиль убит?
Лайам напомнил себе, что перед ним – актер. Однако изумление Лонса казалось предельно искренним. Лайам был разочарован, но не очень-то удивлен. Хотя актер ему и не нравился, Лайаму все же казалось, что на убийство он не способен. Кессиас же тем временем продолжал гнуть свое:
– Да, он убит, и потому отныне все частные дела, которые вы с ним вели, становятся моими делами. Я повторяю вопрос: зачем вы обращались к нему?
Молодой человек, нервно облизывая губы, обвел взглядом лица окружающих: выжидающие – Лайама и Кессиаса, настороженное и предостерегающее – Роры.
– Мне нужна была его помощь… в одной небольшой любовной истории.
Рора одобрительно кивнула, а эдил громко захохотал:
– Любовное зелье?! Вы обратились к волшебнику ради несчастного любовного зелья? Да его вам даже моя бабушка сварит!
– Некая леди, – отозвался Лонс с плохо сдерживаемым гневом, – попросила меня о значительной услуге. Я не мог выполнить ее просьбу, опираясь лишь на свои силы, и потому обратился за помощью к чародею.
– Видно, она задала вам непростую задачу, – заметил эдил, подсекая рыбку.
– Клыки! Она хотела уничтожить Клыки. Или хотя бы обезвредить их на какое-то время. Клыки угрожали гибелью ее мужу, – заявил актер, невзирая на негодующие жесты сестры.
– Ничего себе поручение! – Эдил был искренне потрясен. – Надеюсь, леди того стоит.
– Стоит! – отозвался Лонс, бросив взгляд на Лайама. Тот кивком подтвердил его правоту и рискнул краем глаза взглянуть на Рору.
– И как же зовут эту леди? И кто ее муж?
– В данный момент это не имеет значения, – негромко произнес Лайам. Ответом ему были удивленные взгляды эдила и Лонса. – Я все объясню позднее. А сейчас давайте вернемся к нашим вопросам.
И он, повелительным жестом руки заставив эдила примолкнуть, обратился к актеру:
– Скажите, какую плату вы предложили мастеру Танаквилю? Услуги такого мага стоят недешево, и я знаю, что это задание потребовало от него огромных усилий.
– Я ничего не предлагал. Он назвал сумму, я согласился.
– И какова же была сумма?
– Десять тысяч золотом, – с легким оттенком гордости отозвался актер.
Рора задохнулась. Кессиас негромко присвистнул. Лайам же лишь задумчиво кивнул.
– И он поверил вам на слово, что вы сможете расплатиться?
– Полагаю, он знал, каково мое положение. Но он согласился заключить договор.
– Но десяти тысяч золотом у вас нет.
– Нет.
Лонс беспокойно задвигался. Очевидно, эти расспросы были ему не по вкусу.
– Следовательно, вы не могли ему заплатить. Но тем не менее он сотворил то, что вы ему заказали.
– Возможно, он понимал, что совершает благородное деяние – помогает истинной любви восторжествовать.
И снова в голосе молодого актера проскользнули нотки уязвленной гордости и презрения к тем, кто осмелился грубо вламываться в его внутренний мир. Лайам расхохотался.
– Скорее уж вы его одурачили каким-нибудь способом. Ну, например, нарядились в самый богатый костюм, какой только нашелся в гардеробе театра, и выдали себя за сына какого-нибудь богача!
Молодой человек побледнел, но ничего не ответил.
– А теперь он мертв, и вам никому не нужно платить, так?
– Я не убивал его! – приглушенно произнес Лонс, облизывая пересохшие губы.
– Конечно-конечно! – Лайам одарил его отработанной волчьей усмешкой. – Никто ничего такого и не предполагает. Возможность заполучить красивую женщину, избавиться от непосильного долга и избежать гнева могущественного чародея – это все никак не может толкнуть на убийство. Конечно же нет.
Волчья усмешка сделала свое дело. Молодой человек лишился дара речи и только и мог, что хватать воздух ртом.
– Думаю, эдил Кессиас, мы с вами выяснили все, что хотели, – произнес Лайам и приподнял бровь. Эдил внимательно посмотрел на него и кивнул.
– Благодарю вас, Лонс, за то, что вы согласились уделить нам немного времени. Думаю, сегодня мы больше не станем вас беспокоить.
И Лайам, еще раз одарив Лонса волчьей усмешкой – дабы закрепить успех, – подтолкнул эдила к двери и пропустил его вперед. Эдил вышел из зала, Лайам продолжал стоять, словно ожидая чего-то.
Рора опомнилась первой и яростно набросилась на Лайама:
– Да кто вы такой? Как вы смеете вмешиваться в личную жизнь моего брата?..
Лайам сменил волчью ухмылку на вежливую улыбку, но это не помешало ему решительно произнести:
– Кстати, госпожа Рора, любопытная деталь. Тарквин был убит не обычным ножом, а одним из тех, какими часто пользуются актеры. Одним из пары. Было бы любопытно проверить – возможно, именно такого ножа и недостает в реквизите театра? Вам не кажется?
Дружелюбно улыбнувшись, Лайам поклонился девушке, а затем повернулся к Лонсу.
– Держитесь подальше от леди Неквер, – тихо прошептал он. – Вы меня слышали? Держитесь от нее подальше!
– И не подумаю! – отозвался Лонс. Он явно прилагал все усилия, чтобы вернуть себе былое спокойствие, и явно в том не преуспевал. Руки его дрожали.
– Держитесь от нее подальше, – повторил Лайам. – Если мастер Неквер узнает…
– Неквер ее недостоин! – пылко воскликнул актер, словно обрадовавшись возможности перейти в наступление. – Он – не более чем заносчивый…
Рора предостерегающе шикнула, и Лонс умолк, но во взгляде его читались гнев и отчаяние.
– Просто держитесь от нее подальше, – произнес Лайам во внезапно воцарившейся тишине. Актер угрюмо кивнул. Лайаму хотелось на прощанье взглянуть на Рору, но он отказал себе в этом удовольствии и вышел на улицу, где его дожидался Кессиас.
9
Кессиас ждал его, прислонившись к стене театра и наблюдая за ватагой мальчишек, гоняющих кожаный мяч. Завидев Лайама, эдил отвлекся от этого приятного зрелища и со смешком произнес:
– У вас на лбу, Ренфорд, должно быть написано: “Не удивляйтесь: я могу выкинуть все что угодно”. Написано большими буквами. Или нужно вышить это яркими нитями у вас на груди.
– Что вы имеете в виду?
Они зашагали по улице, оставив мальчишек позади и направившись, по молчаливому соглашению, в сторону респектабельного района. Кессиас принялся перечислять, загибая короткие толстые пальцы:
– Сперва вы совершенно не принимали актера в расчет и решили всем своим весом обрушиться на торговца. Во время разговора вы не обращали на актера никакого внимания и только и делали, что пялились на его красотку сестру. Затем вы внезапно снова переключились на актера и вцепились ему в глотку. Вы четко показали, что у него имелись и мотив преступления, и возможность его совершить, и выказали такую осведомленность в его делах, о которой я даже и не подозревал. Вы фактически доказали, что он – убийца. А потом – потом вы извинились перед ним и ушли! Вы почти что прямым текстом заявили: “Сударь, вы убийца!”, а затем просто отпустили его! Да.
– Но вы ведь не возражали, – заметил Лайам.
Эдил раздраженно развел руками:
– Именно! Я не назвал вас набитым дурнем и не схватил Лонса, как следовало бы! Я предпочел сделаться таким же дурнем, как вы! И все-таки, Ренфорд, вы оказали мне большую услугу. Всем полезным, что я извлек из этого разговора, я обязан вам, и я намерен и впредь использовать вас как ищейку. У вас острый нюх, Ренфорд. Возможно, я просто отстегну поводок, а вы выведете меня к убийце.
От этого высказывания Лайаму сделалось не по себе. Он пожал плечами, оглядел улицу, потом уставился под ноги. Глядеть на Кессиаса ему категорически не хотелось.
– С тем же успехом я могу завести вас в тупик.
– Сомневаюсь. Вы странно мыслите и странно действуете, но я предпочту пойти следом за вами, Ренфорд, и не сомневаюсь, что только выиграю от этого.
Спутники замолчали: Кессиас – удовлетворенно, Лайам – озадаченно.
У них действительно имелось предостаточно причин считать Лонса убийцей, ведь все ниточки вели к молодому актеру. Нож, долг, время убийства – все указывало на Лонса, но Лайаму не хотелось принимать эту версию как окончательный вариант. Во-первых, он опасался, что в его суждения затесалась предвзятость, и корни этой предвзятости – в его неприязни к молодому актеру и в теплом отношении к леди Неквер. Эти два фактора вполне могли подсознательно толкать его к Лонсу, то есть на ложный след. Во-вторых, Лайам просто не верил, что в самовлюбленном актере может таиться хладнокровный убийца. Да, тот был горд и заносчив, но гордость и заносчивость подобного типа Лайам часто встречал у трусов, у людей, которых бросало в дрожь при одном виде крови. Лонс явно был слабоват.
А в-третьих… в-третьих, существовала сестра Лонса – Рора. Лайам обнаружил, что никак не может выбросить эту девушку из головы. Она была катастрофически хороша, и хотя Лайам чувствовал, что девушка очень высокомерна и относится к окружающим холодно и пренебрежительно, ее образ и посейчас неотступно стоял перед его внутренним взором.
Итак, Лонсу велено держаться подальше от леди Неквер – и довольно с него. Однако из этого следует, что убийцу надо теперь искать где-нибудь в другом месте. И наиболее предпочтительным кандидатом на эту роль опять выдвигался князь саузваркской торговли. Пускай мотивы Марциуса еще неясны, да и улик против него нет, но в нем ощущались та сила воли и способность к насилию, которые, на взгляд Лайама, должны быть свойственны истинному убийце. Да и угроза торговца в его адрес, хотя и не очень-то явная, сама говорит за себя.
Лайам не стал пересказывать эти свои рассуждения Кессиасу. Тому важен результат, он не способен плести кружева логических построений, а уж тем более – их оценить.
Двое мужчин двигались через город. Лайам продолжал думать. Ему опять вспомнилось о леди Неквер и о ее маниакально-болезненном отношении к саузваркским Клыкам. Она ведь всерьез полагала, что эти скалы грозят гибелью ее дорогому супругу, и, чтобы ликвидировать эту угрозу, вполне могла решиться на крайность. Например, переспать с мужчиной, способным устранить с пути Неквера эту преграду.
А сотворил это чудо Тарквин. Следует ли, исходя из всего вышесказанного, включить в число подозреваемых и молодую даму, которая так тепло его принимала и которой он должен опять нанести визит? В голове у Лайама машинально начали вертеться вопросы, которые не худо было бы задать леди Неквер во время сегодняшней встречи. Лайам инстинктивно чувствовал, что к убийству женщина непричастна. А вот ее муж мог оказаться причастен, особенно если любящая супруга сочла своим долгом обо всем ему рассказать.
– У вас лицо темнее неба, – заметил Кессиас, нарушив молчание, и взмахнул рукой, указывая на затянутый тучами небосклон.
– Усиленная работа мозга и пасмурная погода действуют угнетающе на умников вроде меня.
– Это правда. Но может быть, если глотнуть горячительного, вам полегчает?
Впереди уже замаячила вывеска “Белой лозы”, слегка покачивающаяся от свежего бриза. Ветер крепчал. Возможно, он нес шторм.
– Пожалуй.
* * *
На то, чтобы распить бутылку-другую местного белого вина, изрядно разбавленного водой, потребовалось какое-то время. Лайам оторвался от стакана, лишь услышав звон колоколов, возвещающий, что приближается время визита к леди Неквер. Он поднялся из-за стола со смешанными чувствами. Кессиас на прощанье напомнил ему, что поутру им предстоит отправиться на поиски Доноэ, – и они условились о времени встречи.
Шагая в сторону богатых кварталов, Лайам размышлял о странной натуре эдила. Он еще не встречал человека, способного столь резко менять курс. То он смотрит на него подозрительно и подвергает сомнению все его выкладки, то практически предоставляет ему право единолично распоряжаться ходом расследования. Неужели эдил восхитился тем, как быстро и грамотно Лайам расколол Лонса?
Лайаму не очень-то нравилось, что на него смотрят как на своего рода человека-ищейку. Он вовсе не считал, что способен заглядывать в темные закоулки человеческих душ. Если бы это было действительно так, люди бы инстинктивно сторонились его. Лайам знал, что и сам бы не потерпел рядом с собой соглядатая, способного выведать самые сокровенные его тайны.
Однако люди от него отнюдь не шарахались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40