Утро следующего дня выдалось прекрасное, обещающее теплый день. Салокан был уверен, что это предвещало успех. И тут прискакал всадник с востока, привезший известие, что тяжелая кавалерия Кендры уничтожила лучшую часть трех его полков и отбила два приречных городка. Похоже, что идущая деблокировать город вражеская колонна находилась менее чем в дне быстрой езды. Вскоре после этого из тех городков приплыли вверх по реке две лодки, везущие остатки гарнизонов, которым удалось спастись, и подтвердили это известие.
Потрясенный, король оцепенел. Если штурм Даависа провалится, он окажется зажаты между городом и сравнительно свежей армией. У Салокана не осталось выбора, и понимание этого чуть не раздавило его. Генералы явились к нему узнать, почему нет приказа о штурме – и были отправлены обратно с указаниями сворачивать лагерь и приготовиться к отступлению.
Если они двинутся достаточно быстро, армия сможет меньше чем за месяц добраться до Хаксуса и относительной безопасности. Но что потом? Погонится ли за ними армия Гренды-Лир? Почти наверняка. Он знал, что Арива не забудет и не простит ему вторжения. Король внезапно осознал, что начал войну, которую может проиграть.

ГЛАВА 26

Армия четтов подошла к Суаку Странников. Жители высыпали посмотреть – ведь им никогда прежде не доводилось видеть ничего подобного, даже во времена отца Кориганы. Изумленные, они не приветствовали армию громкими криками, а молча глядели на то, чего никогда не помышляли увидеть. НА СОБСТВЕННУЮ АРМИЮ. Многие впервые стали думать о себе как о четтах, а не только членах какого-то клана. Горизонты расширялись на глазах, и самые дальновидные сообразили, что и амбиции четтов тоже могут расширить свои пределы.
Не менее неожиданным зрелищем, чем сама армия, был и ее предводитель – невысокий, белый как мрамор, в шрамах. Он походил на ожившего древнего идола и выглядел столь же неприступным. Жители суака не настолько хорошо его знали, чтобы приветствовать криками «ура», но и лишь только увидев, чувствовали, что знают его достаточно хорошо, чтобы бояться. Они уже узнали в лицо Коригану – свою собственную королеву, – а в последующие несколько часов узнали и о других спутниках Линана: прославленном Камале Аларне, горбуне Эйджере Пармере, могущественной магичке с востока, сопровождаемой свитой из четтских магов, и Гудоне – предводителе Красноруких, который походил на некоего шкипера баржи, всего несколько дней назад захваченного в плен Джесом Прадо. Казалось, прямо у них на глазах нити легенд оживали, сплетаясь в ткань.
Армия и ее предводители молча проехали по главной улице суака и в конечном итоге остановились перед единственным человеком, вставшим у них на пути. Жители суака с удивлением увидели, что это не кто иной, как Кайякан, самый сдержанный и скромный купец во всем городе. Он встал перед этим жутким бледным Линаном и поклонился, но не слишком низко. Жители смотрели, как Линан спешился, подошел к Кайякану и обнял его. К Линану присоединился Гудон, а затем и Коригана.
Люди Суака Странников терялись в догадках, не уверенные, как все это понимать, но точно знали – происходило нечто такое, о чем следует помнить до конца дней своих.

Дженроза сидела, опустившись на корточки. Подытоживающая сидела напротив нее. Землю между собой они разровняли ладонями. На земле появились слова, затем налетел маленький смерч и слова исчезли, но их место заняли новые.
– Я прочла «Чариона», – сказала Подытоживающая.
– И «бойня», – добавила Дженроза.
– «Город на реке».
– «Отступление армии».
Подытоживающая снова разровняла землю между ними.
– Но чьей армии? – задалась она вопросом вслух.
Слова появились вновь, были стерты и сменились новыми словами.
– «Все пропало, все пропало, все пропало», – прочла Дженроза.
– «Висящий меч», – произнесла Подытоживающая.
– «Всем следовать на север».
– «Всем следовать на север».
Магички подождали, но никаких слов больше не появилось. Дженроза тяжело вздохнула и наклонилась, держась за голову.
– Снова боль? – спросила Подытоживающая.
– Небольшая. С каждым разом становится все легче. Скажи, мы прочли о том, что произошло или что произойдет?
Подытоживающая смущенно посмотрела на нее.
– Сожалею, я и сама хотела бы знать, но такой магией никто не занимался со времен Правдоречицы.
– Я не Правдоречица, – настаивала Дженроза.
– Ты не перестаешь отрицать это, но я каждый день вижу, как ты делаешь такое, что могла делать только Правдоречица.
Дженроза нетвердо поднялась на ноги. Подытоживающая озабоченно посмотрела на нее.
– Чего ты боишься?
– Почему я способна сделать столь много столь быстро? Ведь до прибытия в Верхний Суак… до встречи с тобой… я не умела делать ничего, кроме самых простых фокусов.
– Потому что у тебя не было никого, способного направить тебя, никого, кто мог бы показать тебе путь, дать созреть твоему природному таланту.
– Но теургия…
– Сковала тебя по рукам и ногам своими церемониями, процедурами и сложными заклинаниями. Путь магии всегда прост и всегда опасен. Судя по твоим рассказам, теургия хотела убедить тебя, что магия всегда сложна и трудна, и обучаться ей примерно так же опасно, как печь хлеб.
– Послушать тебя, так кажется, будто теургии были созданы для того, чтобы контролировать магию, а не применять ее.
– Возможно, так оно и было, – серьезно ответила Подытоживающая. – По крайней мере, первоначально. А теперь ты хочешь сделать больше?
Дженроза покачала головой.
– Нет. Только не сегодня.
– Тогда завтра мы встретимся опять.
– Да, – без энтузиазма отозвалась Дженроза.
Подытоживающая встала.
– Я ведь сказала тебе, что путь этот опасен. Предупреждала, что для следования им необходима смелость.
– Ты мне не солгала, – признала Дженроза. – А как насчет тех слов на песке? Следует ли нам кому-нибудь сообщить о них?
Подытоживающая обдумала этот вопрос, а затем сказала:
– Наверное, тебе следует сообщить Линану. Возможно, он найдет в них смысл.

– Висящий меч? – переспросил Камаль и пожал плечами. – Понятия не имею.
– Большая часть остального в некотором роде имеет смысл, – сказал Эйджер. – Ключом служит имя Чарионы.
– Согласен, – промолвил Линан. – Город у реки – это Даавис, осаждаемый или осаждавшийся Салоканом. А где битва, там всегда и бойня. И если армии движутся на север, значит, Салокан проиграл и отступает. Это он плачется «все пропало».
– Ты считаешь, что осада с Даависа снята? – спросила Коригана. – И армия Хаксуса отступает на север, вероятно, преследуемая победителем. Чарионой?
– Не знаю. – Линан пожал плечами. – Думаю, ключом к разгадке этого может служить висящий меч.
– Вот оно! – внезапно воскликнула Дженроза. Остальные посмотрели на нее.
– Вот оно что? – спросил Эйджер.
– Висящий меч может послужить КЛЮЧОМ к разгадке этого, – взволнованно сказала она. – Ключ Меча!
– Ну конечно, висящий меч! – горячо поддержал ее Линан. – Он висит на шее Аривы.
– Значит, сняв осаду с Даависа, Арива преследует разбитого Салокана, отступающего на север в Хаксус, – подытожил Гудон.
Все переглянулись.
– Думаю, именно так, – сказал Линан, но увидел, что Дженроза, похоже, сомневается. – Что не так?
– Все получилось таким ЗАКОНЧЕННЫМ, – проговорила она. – Я никогда не слыхала, чтобы магия работала с такой легкостью.
– Но что же еще могут означать эти слова? – спросил Камаль. – Подобное толкование имеет смысл, учитывая имеющиеся у нас сведения о происходящем на востоке.
– Не знаю, но сама по себе магия не может сказать всего.
– Я могу снова отправиться на восток. Всегда хорошо поглядеть самому, – сказал Гудон, хотя и без особого энтузиазма. Нанесенные Прадо раны все еще заживали, и долгая скачка через ущелье Алгонка и дальше, в Хьюм, никак не поможет исцелению.
– Нет, спасибо тебе, друг мой, – отказался Линан. Он поочередно взглянул на каждого, сделал глубокий вдох и решил: – Пора мне отправиться посмотреть самому.
– Но не самому по себе, ни в коем случае, – заявил Камаль. – С тобой отправлюсь по меньшей мере я.
– Я и не думал отправляться сам по себе, – усмехнулся Линан. – На самом деле я думал взять с собой всю армию.

В лагерь своего клана Эйджер вернулся уже поздно ночью. Он собирался зайти к себе в шатер, когда заметил, что в шатре Мофэст все еще горит светильник. Подойдя к нему, он развязал полог и открыл его.
– Мофэст? – окликнул он с порога.
– Ты можешь зайти, и ты это знаешь, – ответила она. – Ты мой вождь.
Эйджер вошел. Мофэст лежала на кошме, все еще одетая, сцепив руки за головой.
– Почему ты еще не спишь? – спросил он. – Что-то случилось?
– Я никогда раньше не участвовала в сражении, – сказала она.
– Глядя на твои шрамы, я думал…
– Я дралась со многими четтами, – пояснила она. – Но то было совсем иное. Куда более частное.
Эйджер почесал в затылке.
– А со мной как раз наоборот. Я участвовал в очень немногих схватках, которые не были частью какого-то более крупного сражения. В действительности ни в одной, пока не встретил Линана.
– Значит, твой принц изменил мир для нас обоих.
– Тебя это расстраивает?
Мофэст сосредоточенно нахмурилась.
– Думаю, я боюсь.
– А разве раньше ты никогда не боялась? – спросил он, вполне готовый поверить, что именно так все и обстояло.
– Конечно, боялась, но за себя. А когда ты убил Катана, я стала бояться за свой клан. Теперь же я боюсь за всех нас.
– В опасности многое, но думаю, так было бы независимо от того, связали бы четты свою судьбу с Линаном или нет.
Мофэст ничего не ответила, и Эйджер начал чувствовать себя неуютно.
– Ты сожалеешь о том, что просила меня стать вашим вождем?
– Нет! – она живо отвергла такое предположение. – Об этом – никогда! Ты не представляешь, как много это значило для клана Океана. Мы гордимся тем, что ты наш вождь.
– Даже несмотря на то, что я так тесно связан с Линаном?
– Такова судьба – но понимание этого не мешает мне бояться. Я больше не вижу, какое нас ждет будущее. Некогда его было легко представить. Мы бы защищали свой клан, вступали в браки и растили детей, живя и умирая в Океанах Травы. А теперь мне думается, что я умру не в Океанах Травы, и это меня печалит.
– Ты и твой народ можете вернуться на свою территорию. Я не стану сердиться…
– Я и мой народ? – сердито переспросила она. И села, глядя на него в упор. – Ты ведь хочешь сказать, НАШ народ, не так ли?
– Ну да…
– Ты все еще не понимаешь, не так ли? Мы приняли решение продолжать свое существование в качестве клана под твоим началом. Его нельзя взять назад, и мы никогда не будем сожалеть о нем.
Эйджер почувствовал себя униженным ее словами и устыдился этого.
– Извини, Мофэст. Я горжусь тем, что я ваш вождь, горжусь этим больше, чем можно выразить словами. Но пребывание вождем клана Океана означает, что я должен также думать о наибольшем благе для клана, а отправиться со мной на восток, возможно, будет для него далеко не благом. Я думаю, что большинству из вас следует воссоединиться со своим стадом на территории клана, оставив только контингент, зачисленный в армию. С армией едут и другие вожди, но не более чем с несколькими сотнями своих воинов.
– Все снова возвращается к Линану, Эйджер. Ты не просто вождь – ты один из спутников Белого Волка. Мы это понимаем, и покинуть тебя для нас так же невозможно, как для тебя – покинуть Линана. Не говори больше об этом.
Эйджер отвел взгляд.
– Это все, что тебя пугает? – спросил он.
Он услышал, как она задержала дыхание, и поймал себя на том, что надеется – и одновременно страшится, – что она скажет те слова, которые ему хотелось услышать.
– Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, – сказала она.
«Все же дошло до этого, – подумал он. – А я и не знаю, что сказать».
Мофэст взяла его за руку и увлекла на кошму. Он сел рядом с ней. Она мягко повернула лицо Эйджера к себе и поцеловала его.

Дженроза стояла одна посреди широкой зеленой равнины. Это были не Океаны Травы, растительность была для этого слишком зеленой. Она находилась на востоке. Повсюду вокруг виднелись признаки недавно отгремевшей великой битвы: похожие на голые деревца копья, воткнутые в землю, брошенные шлемы, щиты и оружие, полосы и лужи крови, запах разлагающихся тел и дерьма, жужжанье мух и карканье воронов. Но кругом не было ни одного человека, ни живого, ни мертвого. До наступления вечера оставалось каких-нибудь несколько мгновений, и равнины заливал золотистый свет.
На земле неподалеку от нее что-то блеснуло. В траве лежала, свернувшись, словно змея, золотая цепь. Дженроза подобрала ее и увидела, что на цепочке висит амулет. Ключ Меча. Она почувствовала чье-то присутствие и, резко развернувшись на месте, увидела Линана. Он стоял неподвижно, прямой как тополь. Его одежда состояла из кожаных верховых бриджей и распахнутой кожаной безрукавки. Взгляд был устремлен на горизонт. А на шее у него висел Ключ Единения.
Она подошла, остановилась прямо перед ним, но он смотрел сквозь нее.
– Линан?
Никаких признаков того, что он заметил ее. Он не ведал о ее присутствии. Цепочка, которую она держала, внезапно сделалась очень тяжелой, и Дженроза поняла, что именно с ней надо сделать. Она осторожно надела цепь на шею Линана, а затем отступила на шаг.
Тело Линана замерцало и стало делаться нечетким. Глаза его сменили свой цвет, волосы стали длиннее, одежда преобразилась в кору, ветки и листья. А затем он исчез. На его месте стояла Силона. Неизменными остались только два Ключа.
Дженроза пыталась бежать, но словно вросла в землю. Глаза Силоны закрылись, а затем открылись. Она посмотрела Дженрозе прямо в глаза и узнала ее.
– Ты, – выдохнула вампирша и протянула к ней руку.
Дженроза снова попыталась бежать, но что-то удерживало ее на месте. Пальцы Силоны вцепились в волосы Дженрозы, а рот открылся. Из него то и дело высовывался и прятался обратно длинный зеленый полый язык.
Дженроза пронзительно закричала.
Она проснулась, сидя в постели, и Камаль сидел рядом с ней, обнимая ее за плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50