— Ну, подумаю.— А в чем загвоздка? — спросила Ида.— Ни в чем.— По-моему, все-таки есть, — глубокомысленно покачала головой она.— Говорю тебе, нет.— Тогда посоветуйся с ними.— Обязательно — когда я буду готов.— По-моему, лучше это сделать сейчас. Прежде чем она скажет «да» и застанет тебя врасплох.— Я очень надеюсь на такой исход.— Я тоже, — сказала Ида, снова попробовала соус и повторила: — Но сперва поговори со своими. Узнай, что они думают. Окажи им должное уважение. Ты очень важный человек, Эндрю. И такие вещи надо делать должным образом. Встреться с ними. Посоветуйся. — Она снова поднесла к губам ложку.— Посмотрим, посмотрим, — сказал он.— Соли не добавить? — спросила она и протянула ложку ему. * * * Той же ночью, лежа с мужем в постели, Ида сказала:— Не думаю, чтобы он от вас что-нибудь скрывал.— Что он рассказал о ее муже? — спросил Бобби.— Только то, что он юрист.— И все? А точнее?— Он не знает. Ему известно только, что он работает в городской структуре.— Он не в курсе, что парень — прокурор?— По-моему, нет, — ответила Ида.— Он защищает ее или что?— Сомневаюсь. Я тебе уже сто раз повторила: по-моему, он ничего не знает. А теперь давай спать.— Потому что если он знает...— М-м-м-м-м.— ...и тем не менее никому не говорит...— М-м-м-м-м.— ...то это может быть серьезно.— Да.— Это может быть очень, очень серьезно, — повторил Бобби. — Жалко, что ты его больше не расколола.— Я сделала все, что могла, — пробурчала Ида и перевернулась на другой бок. — Давай спать, — зевнула она. — Утро вечера мудренее. * * * Сиделка расположилась в дальней части квартиры, в гостиной. Она смотрела по телевизору воскресный фильм. Молли и Вайнона сидели в комнате Вайноны, расположенной рядом с комнатой ее брата, которую тот занимал по старой памяти всякий раз, когда приезжал с женой погостить к родителям. Девочкам нравилась его комната, с огромным постером Тины Тернер на потолке над кроватью, вымпелами всех бейсбольных и футбольных команд высшей лиги на стенах, кувшином, полным мелочи, и моделью «Китти Хок» на туалетном столике. Вайнона нашла его заначку марихуаны на верхней полке шкафа, в металлическом ящике с рыболовными принадлежностями.И вот теперь она сворачивала себе косячок.Крошки марихуаны так и норовили разлететься по всей кровати.— Ой, зря мы это делаем, — сказала Молли.— А по-моему, вовсе нет, — твердо ответила Вайнона. — Не трусь, Мол.— Откуда ты знаешь, что она не испортилась? Как долго она лежала в шкафу?— Она не портится, — успокоила ее Вайнона. — Наоборот, с годами становится даже лучше.— Откуда ты знаешь?— Это общеизвестно. Кроме того, она вовсе не старая. Макс курит ее всякий раз, как приезжает домой.— А разве во всем доме не пахнет? — испугалась Молли.— Он открывает окно. Ну, вот. — Вайнона гордо продемонстрировала подруге нескладную, тем не менее вполне пригодную к употреблению козью ножку.— А если придет эта, как ее?— Толстая Генриетта? Не придет. Она никогда сюда не приходит. Она считает, что моя мать платит ей за то, что она смотрит у нас телевизор.Вайнона принялась сворачивать второй косяк. Молли внимательно следила за ней.— Как ты думаешь, как мне следует поступить? — спросила она.— Закури и заткнись.— Я имею в виду Францию.— Они сказали, что поездка точно не состоится?— Да. Он говорит, что у него слишком много работы, а мама садится за диссертацию сразу после окончания учебного года.— То есть когда?— Десятого. Как и у нас. Я им говорю: мы же планировали, что обе наши семьи окажутся в Париже в одно и то же время, потому что вы едете на Ривьеру в июле, как раз тогда, когда мы собирались в Сен-Жан, и мы с тобой так радовались, что вместе окажемся в Париже...— Да, — подтвердила Вайнона, сосредоточенно склонившись над непослушным косячком.— ...и вдруг они сообщают, что мы никуда не едем. Я сказала отцу, что он сам должен понимать, как это жестоко и несправедливо.— И что он ответил?— Что нынешним летом мы никуда не едем, и все тут. И пригрозил, что если я не перестану ныть, то они пошлют меня в лагерь.— В лагерь! — воскликнула Вайнона. — Ну, знаете...— Вот так. И что, по-твоему, мне теперь делать?— Пережди. Может, у них сейчас просто трудный период.— Знаешь, между ними действительно что-то происходит, — подтвердила Молли и закатила глаза.— Ну вот, — удовлетворенно хмыкнула Вайнона. — Практика — великая вещь. Держи, Мол.Двадцать минут спустя обе девочки заторчали вовсю. Они докурили косячки до кончиков пальцев, а потом открыли банку и выкинули остаток травки в окно, порвали бумагу на мелкие кусочки, скатали в шарики и отправили следом за марихуаной. Снизу в открытое окно врывался шум улицы. Подружки лежали рядком на кровати Вайноны в одних трусиках, громко переговаривались и каждые десять секунд принимались хихикать.Молли поинтересовалась, действительно ли Вайнона попробовала травку в первый раз. Почему-то вопрос показался ей очень смешным, и она расхохоталась до слез. Вайнона уверила ее, что все новое она обязательно будет пробовать в первый раз исключительно в обществе своей лучшей подруги. Эта свежая шутка вызвала у девчонок новый приступ необузданного веселья.— За исключением тех случаев, когда я играю на своей пуговке, — оговорилась Вайнона.Поскольку само слово «пуговка» несло в себе неисчерпаемый заряд смеха, подружки снова расхохотались. Вайнона призналась, что это она сделала в первый раз без Молли, то есть поиграла на пуговке. Молли захотелось узнать, что такое «пуговка» и как на ней играют. Вайнона ответила, что сперва надо ее найти. Сама она обнаружила ее совершенно случайно в феврале, в Вермонте, когда стирала в стиральной машине свои лыжные шмотки. Машина вибрировала, и в какой-то момент она почувствовала, что что-то вибрирует в ответ под ее джинсами. Тогда она прижалась к машине еще крепче, и ей стало еще приятнее. Молли нашла безумно смешным, что у людей под джинсами может что-то вибрировать.Далее Вайнона поведала ей, что в тот же вечер в ванной, когда она мыла там, внизу, она испытала знакомое ощущение, хотя и не такое сильное, как около стиральной машины. Поэтому она начала искать пальцами, что именно вызывает такое странное, но очень приятное чувство, и обнаружила у себя между ног очень маленькую — ну вроде как пуговку — meine kleine friggin buzzerei, — добавила она на франкендраке.— Иногда я делаю это под музыку, — объявила она, села, перелезла через Молли и прошлепала к книжному шкафу. Молли смотрела, как она ставит диск, до отказа поднимает тумблер громкости и возвращается назад. Вайнона снова перелезла через Молли, улеглась на кровать рядом с ней и запустила руку себе в трусы. — Делай, как я, — сказала она. — Увидишь, как классно.Пять минут спустя, под рвущиеся из стереопроигрывателя звуки песни Майкла Джексона, Молли впервые в жизни мастурбировала. От избытка нахлынувших ощущений девочки без перерыва хихикали. Шестнадцатилетняя Генриетта, сидя в гостиной и глядя в экран телевизора, пребывала в счастливом неведении. В дальней комнате девчонки шумели, как и полагается шуметь глупым тринадцатилетним малышкам. * * * — Как вы узнали? — спросил Эндрю.— Навели справки, — ответил Пети.— Кто навел справки?— Один детектив.— Частный детектив?— Нет, настоящий полицейский. Он работает на нас.— Вы навели справки о ней, не посоветовавшись предварительно со мной? — грозно нахмурился Эндрю.— Мы пытались защитить тебя, Эндрю. Если ты чего-то не знал, наш долг — открыть тебе глаза. Для твоего же блага.— Как его зовут? Ее мужа?— Майкл Уэллес. Пять лет назад он упек банду Ломбарди.— Вы полностью уверены?— Абсо...— Потому что, если вы ошиблись...— Никаких ошибок, Эндрю.— ...и у меня из-за вашей ошибки появятся неприятности...— Эндрю, клянусь матерью, тут все правда. Я лично позвонил в окружную прокуратуру и спросил Майкла Уэллеса. Меня тут же соединили.— Кто взял трубку?— Он сам. «Помощник окружного прокурора Уэллес» — так он представляется.— Тогда откуда ты узнал, что он начальник подразделения?— Потому что я попросил к телефону заместителя начальника подразделения Майкла Уэллеса. К тому же, Эндрю, какая разница, начальник он или подчиненный? Он — сотрудник прокуратуры, который занимается организованной преступностью. По мне, так этого вполне достаточно.Эндрю погрузился в молчание.Потом он произнес:— И каких дальнейших шагов ты от меня ждешь?— Тут только тебе решать, — ответил Пети. — Я знаю, как поступил бы я. Потому что ты же понимаешь, Эндрю, он вполне мог поставить «жучки». И она вполне могла работать на него. Мне очень неприятно тебе говорить такое, но весьма вероятно, что она стукачка.— И как бы ты поступил?— Я думаю, ты знаешь, как бы я поступил, Эндрю. * * * Когда в среду закончился последний урок, Лоретта подошла к столу Сары и вручила ей большой белый конверт.— Миссис Уэллес, — очень серьезно сказала она, — если у вас выдастся свободная минутка, очень вас прошу прочитать вот это.— С удовольствием, — улыбнулась Сара. — А что здесь?— Ну... — Лоретта замялась и потупилась.Странно, она никогда не производила впечатление застенчивой девочки. Сара пристально посмотрела на нее.— Что там, Лоретта? — повторила она.— Так, кое-что. Еще я там указала мой номер телефона, на случай, если вы захотите мне позвонить.Сара в недоумении уставилась на нее.— Что-то случилось? — спросила она.— Нет-нет. Ну... просто прочтите, хорошо? Когда у вас выдастся свободная минутка. — И Лоретта бегом бросилась вон из класса.Сара положила конверт в свой портфель. * * * Из-за ослепительного солнца Саре пришлось надеть темные очки. Она быстрым шагом шла по Парк-авеню в сторону Данхилла, где перед каким-то магазином стояла голубая «акура» Эндрю. Пока она не села в машину, она не произнесла ни слова.— Привет, — сказал Эндрю и улыбнулся.— Очень опасно, — заметила она и бросила портфель на заднее сиденье. — Давай поскорее поедем.Эндрю немедленно тронулся с места, направляясь в сторону реки. Билли обычно сразу же выруливал на Парк-авеню, но она знала, что они с Эндрю сегодня обедают в каком-то ресторане. Когда он сообщил ей о своем решении во время телефонного разговора, первое, что пришло ей в голову — уж не обнаружил ли он резервные прослушивающие устройства в своей квартире? За окном машины мелькало шоссе Ист-Ривер-драйв.— Куда мы едем? — спросила она.В ее голосе еще чувствовалось волнение.— Есть одно миленькое местечко в Коннектикуте, — ответил он.— В Коннектикуте? Эндрю, у меня не так много времени. Ты же знаешь, что я не могу...— Думаю, время у тебя найдется, — процедил он сквозь зубы.Она не сняла очки, хотя солнце больше не било ей в глаза. Она тихо сидела рядом с ним, положив сумочку на колени, а руки сложив поверх сумочки. Эндрю мрачно смотрел на дорогу.Он гадал, нет ли на ней записывающей аппаратуры.Он знал, что его машина чиста. Он отвез ее в гараж, где стоял «линкольн», и попросил Билли поднять на подъемник и проверить сверху донизу. Поиски результатов не дали. То, о чем они с Сарой Уэллес будут говорить сегодня в его машине, не станет известно ее мужу, работающему в Отделе по борьбе с организованной преступностью. Если только на ней самой нет «жучков».— Я знаю, кто твой муж, — сказал он.Она ничего не ответила.— Его зовут Майкл Уэллес, и он заместитель начальника Отдела по борьбе с организованной преступностью.Она по-прежнему не сказала ни слова. Ее сердце гулко билось в груди. Он знает о Майкле, значит, врать бесполезно. Но если она расскажет правду...— Твой муж зарабатывает восемьдесят пять тысяч в год за то, что сажает в тюрьму таких, как я.— Я не понимаю, о чем ты говоришь.— Думаю, ты все отлично понимаешь.Он не смотрел в ее сторону. Его руки лежали на руле, глаза не отрывались от дороги. Они проезжали мимо той части Бронкса, где раньше селились итальянцы, а теперь их место заняли латиноамериканцы. Маленькие, теснящиеся друг к другу двухквартирные домики, выстроившиеся вдоль дороги, напомнили ему детство. Время от времени отец брал его, совсем еще маленького, с собой и ехал навещать кого-нибудь из рядовых бойцов организации. «Люди такое не забывают», — объяснял отец Эндрю. В точно таких же домиках старшие курили свои вонючие сигары, гладили его по голове и приговаривали: «Как ты вырос, Лино».— Это твой муж установил «жучки» в моей квартире?Он все еще не смотрел на нее, полностью сосредоточившись на дороге.— Я же говорила тебе: я понятия не имею, чем ты...— Сара, постарайся понять серьезность своего положения. Если ты знаешь, кто я, то ты должна знать и то, что я могу с тобой сделать. Лучше скажи мне правду.— Ну хорошо, — вздохнула она.— Так это он?— Да.— Очень мило. Он использовал свою собственную жену, чтобы...— Нет, — остановила его Сара. — Все не так.— В самом деле? А как?— Я не знала о прослушивании. Благодаря прослушиванию он узнал о нас с тобой.— Но теперь он знает.— Да.— И ты по-прежнему бегаешь ко мне на свидания. Значит, Сонни что-то пропустил, там еще что-то осталось. Иначе зачем бы твой муж...— Да, там кое-что осталось.— Когда ты узнала про меня?— В День Матери.— Ты знаешь обо мне с середины мая и все еще встречаешься со мной. И ты еще говоришь, что все не так. Ты...— Я встречаюсь с тобой потому, что...— Потому что ты работаешь на него, ты тащишь меня в западню...— Я встречаюсь с тобой потому, что я люблю тебя.— Ложь. Ты выуживаешь из меня...— Нет...— Да, ты осведомительница, ты хочешь отправить меня за решетку!— У меня не оставалось выбора, — ответила она.Она думала, что он решил убить ее. В кино она видела, как осведомителей отвозили за город, вроде как на прогулку. В его глазах — она просто осведомитель.— Нет, у тебя был выбор, — сказал он. — Ты могла сказать мне. Ты могла...— Я говорю тебе сейчас.— Только потому, что я уже знаю!— Я и так собиралась тебе сказать.Она не знала, правду она говорит или нет.Он задавался тем же вопросом.— Ты понимаешь, что я могу приказать убить тебя в любую минуту? — спросил он.Значит, сам он убивать ее не собирается. Но это вовсе не исключает возможности, что он везет ее в миленькое местечко в Коннектикуте, где парочка веселых мордоворотов давно уже ждет с веревками и бензиновыми пилами в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43