Позже она задумается над природой своих опасений, над тем, почему уже тогда не захотела, чтобы кто-то видел ее в его обществе. Поэтому Сара отвела его на Вторую авеню в небольшой французский ресторанчик, где подавали великолепные рогалики и отличный кофе.В заведении царила атмосфера уюта, какая бывает в теплом доме, когда за окнами лютует мороз. На вешалках прямо у входа вперемешку висели пальто посетителей, официанты расхаживали по-простому, в свитерах, в воздухе плавал аромат крепкого кофе и вкусной выпечки, а сквозь витрину толстого стекла можно было наблюдать за прохожими, спешащими мимо, согнувшись навстречу безжалостному ветру.Они нашли свободный столик рядом с огромной медной кофеварочной машиной и заказали по кофе и по рогалику с шоколадной начинкой. Под курткой на нем оказалась голубая фланелевая рубашка, серый спортивный пиджак из твида и серые же, только более темного оттенка, слаксы. Сара в тот день надела свои, как она выражалась, «учительские обноски»: темно-зеленый свитер, темно-коричневую шерстяную юбку и зеленые рейтузы. Обычно она ходила на работу в туфлях на каблуке. Сегодня, из-за непогоды, Сара остановила свой выбор на сапогах коричневой кожи с высокими, до колен, голенищами. Она сняла красную шапку и засунула ее в карман пальто. Красный шарф все еще укутывал ее шею. Он же даже на улице шел без головного убора. Они уселись по разные стороны маленького обшарпанного деревянного стола: голубоглазая блондинка и голубоглазый шатен.Потом она скажет ему, что они неплохо смотрелись вместе. И задумается, приходила ли ей в голову такая мысль в день их первой встречи в Нью-Йорке.— Итак, позвольте мне объясниться, — начал он, сделал паузу, дожидаясь ее кивка, затем продолжил: — Начну с того, что я не так уж часто бросаюсь с поцелуями на замужних женщин.— Очень мило.— Правда. Я обычно... веду себя очень сдержанно.— Угу.— Но в то утро... я не знаю... Просто... я не мог от вас глаз отвести весь предыдущий вечер, и когда...— Эндрю, — остановила она его и, немного поколебавшись, добавила: — Мне не нужны ваши объяснения. Поверьте. Я не жду их, я не хочу их, я не прошу их.— Вы хотите остаться одна, знаю.— Я не одна, у меня есть муж.— Я люблю вас, — вдруг выпалил он.— О Господи! — Она бросила взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что никто не мог слышать его слова.— Эндрю, — сказала она, опустив голос до шепота, — кажется, вы не понимаете, что я вам говорю. Я не кокетничаю с вами и никоим образом не хочу спровоцировать...— Знаю.— Тогда прекратите, хорошо? Прекратите, и все.За столиком воцарилось неловкое молчание.Они избегали глядеть друг на друга.Сара отпила глоток кофе, отломила кусочек рогалика. Внутри был шоколад — густой, темно-коричневый и восхитительно вкусный.— Вам нравится преподавать? — спросил он.— Очень.— Как прошел сегодняшний день?— Отлично.— Хорошо. Я очень рад.— А как прошел ваш день?— Очень хорошо, спасибо.— Я так и не знаю, чем вы занимаетесь.— Я гангстер, — ответил он с ухмылкой.— Естественно, — ответила она.— Вообще-то, я тот, кого называют инвестором на риске, — продолжил он, и улыбку на его лице сменило выражение, какое часто бывает у очень молодых людей, пытающихся произвести впечатление весьма серьезных и взрослых особ. — Я занят поиском предприятий, которым требуется вливание средств и дополнительное внимание, и подпитываю их до тех пор, пока они не начинают приносить мне хороший доход.— Предприятия какого рода?— Импорт, экспорт, перевозки, недвижимость, строительство и так далее. Я много чем занимаюсь.— Интересно.— Интереснее вас нет ничего.— Ну что ж, пожалуй, мне пора, — сказала она.— Почему?— Потому что вы до сих пор не поняли...— Я хотел бы поцеловать вас.— Давайте позовем официанта.— И снова начнем спорить, кому платить?— Нет, на сей раз вы меня пригласили.— Верно. Так могу я вас поцеловать?— Нет.— В таком случае... — И он наклонился через стол и поцеловал ее прямо в губы.Потом она расскажет ему, что, как только он прикоснулся к ней губами, она сразу же сомлела. Она резко встала из-за стола.— Прощайте, Эндрю, — бросила она, сорвала пальто с вешалки и, не задерживаясь, чтобы одеться, и не оглядываясь, выбежала на улицу. Он остался сидеть за столиком. * * * Два детектива, приставленные Майклом вести наблюдение за Эндрю Фавиолой, собрались в кабинете Уэллеса утром во вторник двенадцатого января. Они работали уже целую неделю, со дня возвращения Майкла с Карибского моря, но пока что рапортовать им было особо не о чем.Джонни Реган, старший из двух и более опытный, сидел плечом к плечу со своим более молодым партнером Алексом Лаундесом. Оба чувствовали себя вполне свободно в кабинете Майкла — им уже не раз доводилось здесь бывать. Кроме того, вся обстановка в комнате располагала к раскованности. В юности мать Майкла вела с ним непрекращающуюся битву за то, чтобы его комната не напоминала мусорную свалку. Сейчас его кабинет уже не являл собой такую же помойку, как та комната его молодости; в конце концов, он с тех пор вырос. Но кабинет очень многое способен рассказать о человеке, который порой проводит в нем до двенадцати часов из двадцати четырех. Этого, казалось, никогда не касалась рука уборщицы. Причем он не был грязным или запущенным, наоборот, обстановка в нем производила впечатление организованного беспорядка.Все три стола, стоявшие в просторной комнате, прогибались под тяжестью сложенных грудами бумаг. Вдоль окон, выходящих на Центральную улицу, лежали сборники законов и законодательных актов. В застекленном шкафу теснились тома прочей юридической литературы, а также стояли оправленные в рамку фотографии Сары и Молли. Там же нашлось место для сувениров с символикой различных правоохранительных организаций, с которыми ему доводилось в прошлом сотрудничать. Сувенирный нагрудный знак детектива, покрытый позолотой и голубой эмалью, — подарок от коллег — напоминал о его первом деле в Отделе по борьбе с организованной преступностью. На стене над шкафом висел вставленный в рамку университетский диплом, а рядом — свидетельство о присвоении Майклу степени доктора юридических наук.В одном углу комнаты располагался телевизор с видеоплейером. На столе рядом с телевизором возвышалась стопка видеокассет — результаты многочисленных операций по слежению. Там же лежали усилитель частот, магнитофон и проигрыватель компакт-дисков. Диски и пленки с наклейками были небрежно разбросаны по столу вперемешку с маркерами и незаполненными бланками.На стене справа от окна красовались фотографии банды Ломбарди — шестерых гангстеров, которых Майкл отправил за решетку пять лет назад, когда он только перешел в Отдел. В углу стояла вешалка с пальто и шарфом Майкла, а также черными куртками Регана и Лаундеса, в которых детективы работали сегодня утром. Черный зонтик лежал на полу рядом; две недели назад Майкл захватил его на работу.— Первым делом, — рассказывал Реган, — мы обратились в дорожную полицию. Раз человек живет в Нью-Йорке, скорее всего у него есть машина и права.С сигарой во рту, Реган больше всего походил на тренера по боксу. Коричневые брюки, золотистого цвета свитер с высоким горлом, животик, свисающий над брючным ремнем. Не слишком тщательно выбритые щеки. Будучи левшой, кобуру он носил под правой подмышкой.— В Нью-Йорке и графстве Нассау поиски не принесли результатов, поэтому мы взялись за Коннектикут и Джерси. В Джерси — ничего, но вот в Коннектикуте Алексу удалось кое-что раскопать. Впрочем, расскажи сам, — повернулся он к партнеру.Алекс Лаундес, зловещий, как уличный кот. Длинный и тощий, с жесткими волосами грязно-белого цвета и светло-голубыми глазами, которые, однако, казались серыми, в синих джинсах, черном свитере и черном же кожаном пиджаке. От его левой брови тянулся шрам. Он утверждал, что получил его в схватке со сбрендившим наркоманом. На самом же деле в десятилетнем возрасте он упал, катаясь на роликовых коньках, и ударился головой о бордюр. Майкл знал истинное положение вещей, потому что как-то раз Алекс разоткровенничался с партнером, а Реган растрезвонил дальше. Весь отдел знал, что эта парочка не слишком-то ладила между собой. Странно, что никто из них ни разу не попросил поменять себе напарника. Возможно, потому, что вдвоем они неизменно добивались потрясающих результатов.— Мы выяснили, что по адресу Крэдл Рок-роуд, двадцать четыре, Стонингтон, штат Коннектикут, за неким Эндрю Фавиолой зарегистрирована «Акура Легенд-купе», — объявил Лаундес.— Потрясающе, — язвительно прокомментировал Майкл.— Там находится дом его отца, — пояснил Алекс.— Который там больше не живет, — добавил Реган.— И никогда жить не будет, — заверил Лаундес.— Мы предположили, что сынок тоже нашел себе другое пристанище, — продолжал Реган. — По крайней мере, мы три вечера вели наблюдение за домом, и «акура» ни разу не появилась.— Когда вы там были?— В конце прошлой недели. На наш взгляд, если ты живешь в Коннектикуте, когда еще приезжать домой, как не на выходные? Снег, деревья, все такое. Но им там и не пахнет.— У него есть водительские права? — спросил Майкл.— К тому-то я и клоню, — ответил Реган. — Были, но его трижды задерживали за превышение скорости и в итоге лишили прав. Судя по всему, сейчас он обходится без них.— Тогда как же он ездит на «акуре»?— А может, он на ней и не ездит. Может, именно поэтому он не навещает мамочку по выходным.— Какой адрес записан в его водительском удостоверении?— И здесь нам не повезло. Удостоверение ему выдали в Калифорнии, когда он там учился. Какой-то адрес на Монтане. Название, словно из вестерна, а на самом деле — обыкновенная улица в Лос-Анджелесе.— Лишили прав его тоже в Калифорнии?— Да.— Когда?— Восемь лет назад.— Что?!— Вот так-то.— И все это время он разъезжал без прав?— Похоже, что так.— И ни разу не обращался в полицию Нью-Йорка по поводу новых?— Нет.— И в Коннектикуте тоже?— Нет.— Мафия, — коротко бросил Лаундес. — Он может покупать фальшивые права десятками.— Иными словами, мы до сих пор не знаем, где он живет?— Абсолютно верно.— А раз мы не знаем, где он живет, мы не можем установить за ним слежку.— Естественно.— А как насчет парковки в неположенном месте?— Я послал запрос и жду ответа, — кивнул Реган. — Если он все-таки ездит на «акуре», должен же он иногда из нее выходить. А наш друг не из тех, кто свято соблюдает правила дорожного движения.— Три превышения скорости, — вставил Лаундес.— Он наверняка оставляет машину там, где ему удобно.— Когда мы получим ответ?— Ну ты же знаешь эту публику. Станут они из-за нас напрягаться.— Давай потеребим их еще разок, — предложил Майкл.Реган взглянул на часы.— Самое время, — заметил он и направился к телефону. — Алекс, ты не помнишь, какой у них внутренний номер? У Отдела нарушений правил парковки?— Два-три-ноль, — ответил Лаундес.Реган нажал на кнопки. Майкл включил громкую связь. На противоположном конце провода раздался один гудок, два, три...— Уже разошлись по домам, — предположил Лаундес.— Как, в полпятого? — возмутился Реган.— Отдел нарушений правил парковки, Кантори.— Позовите, пожалуйста, сержанта Хендерсона.— Кто его спрашивает?— Детектив Реган, окружная прокуратура.— Секундочку.Реган выразительно передернул плечами. Они подождали.— Хендерсон слушает, — раздался голос из динамика.— Сержант, с вами говорит детектив Реган. Я вчера звонил вам по поводу «акуры», которую разыскивает Отдел по борьбе с организованной преступностью. С коннектикутскими номерами.— Ну и?..— Сейчас рядом со мной сидит заместитель начальника Отдела. Его очень интересует, удалось ли вам что-нибудь выяснить?В трубке наступило молчание.— На самом деле у нас тут включена громкая связь, — добавил Реган.— Здравствуйте, сержант, — вступил в разговор Майкл. — Моя фамилия Уэллес, я помощник окружного прокурора. Как наши дела?— У нас сейчас уйма работы, — промямлил Хендерсон. — Выходные, сами понимаете.— Прекрасно понимаю, — согласился Майкл. — Поверьте, мне очень бы не хотелось вас торопить, но дело не терпит отлагательств.— Ни одно дело не терпит отлагательств, — сухо заметил Хендерсон.— Не сомневаюсь. Но тем не менее не могли бы вы подстегнуть свой компьютер и выяснить, проходила ли у вас когда-нибудь интересующая нас машина? Вы нам очень помогли бы.— Напомните мне номера.Хендерсон перезвонил через десять минут.— Голубая «Акура-купе» тысяча девятьсот девяносто первого года, зарегистрирована в Коннектикуте, декоративный номер с надписью «ФАВ — ДВА», владелец Эндрю Фавиола, проживающий по адресу: штат Коннектикут, Стонингтон, Крэдл Рок-роуд, двадцать четыре.— Она, — подтвердил Реган.— Четырнадцать штрафов за парковку в неположенном месте начиная с сентября прошлого года. Что именно вам нужно?— Места парковок.— Четыре рядом с рестораном «Ла Луна» на пересечении Пятьдесят восьмой и Восьмой.Майкл кивнул.— А остальные?— В разных районах Манхэттена и Бруклина.— Как они записаны?— По номерам ближайших зданий.— Около которых стояла машина? — уточнил Реган.— Да.— Повторения есть? — спросил Майкл.— Что вы имеете в виду?— Он парковался где-нибудь чаще одного раза?— Нет, все адреса разные.— А улицы?— Минуточку.Последовала длинная пауза.— Да, три адреса по одной улице.— Название улицы?— Точнее, авеню.— Хорошо, какая авеню?— Бовери. На Манхэттене. Но адреса отстоят друг от друга довольно далеко.— Мы могли бы на них взглянуть?— Дайте мне номер вашего факса, — сказал Хендерсон. * * * Квартира располагалась над лавкой портного на Брум-стрит, всего лишь в двух кварталах от Бовери. Лавка находилась на первом этаже здания. Три следующих были переделаны в трехэтажную квартиру. С улицы случайный прохожий увидел бы обычный четырехэтажный доходный дом из кирпича, покрытый грязью и сажей по меньшей мере столетней давности. Внутри же находилась роскошная квартира, состоявшая из прихожей и гостиной непосредственно над лавкой, кухни и столовой на следующем этаже и спальни на последнем, оборудованная и обставленная по высшему разряду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43