– Зачем бы ему иначе кланяться своим жертвам и ещё благодарить их? Он чокнутый.– А ты знаешь анекдот о газетном заголовке? – неожиданно спросил Мейер, который любил хорошую шутку.– Нет. Какой?– Заголовок, который появился в газете, когда маньяк бежал из психушки, пробежал три мили и неподалеку оттуда изнасиловал девушку.– Нет. А что за заголовок?И Мейер выдал с ораторским пафосом и соответствующей жестикуляцией: “Свихнулся, сбежал да ещё и кайф словил!”– Ну и шуточки у тебя, – сказал Темпл. – Иногда я думаю, тебе просто удовольствие доставляет повторять всякие глупости.– Разумеется, я их обожаю.– Ну, псих он или нет, до сих пор ограбил тринадцать женщин. Тебе Уиллис говорил о той женщине, что приходила сегодня днем?Мейер взглянул на часы.– Вчера днем, – поправил он. – Да, говорил. Может быть, тринадцать окажется для Клиффорда несчастливым числом, как ты думаешь?– Возможно. Терпеть не могу грабителей. Житья от них нет. – Он почесался. – Предпочитаю злодеев-джентльменов.– Например?– Да хоть убийц. Убийцы, по-моему, выше классом, чем грабители.– Дай Клиффорду время, – заметил Мейер. – У него пока только разминка.Они оба умолкли. Мейер задумался и наконец сказал:– Я слежу за этой историей по газетам. Нечто подобное произошло и в другом округе. Кажется, в тридцать третьем.– Ну да?– Там резвится какой-то парень, который ворует кошек.– Ну да, – удивился Темпл. – Обычных кошек?– Ага, – поддакивал Мейер, внимательно глядя на Темпла. – Понимаешь, домашних тварей. На прошлой неделе насчитали восемнадцать случаев. Здорово, правда?– Ну, я тебе скажу… – протянул Темпл.– Я за этим делом слежу, – сказал Мейер. – Потом расскажу тебе, чем все кончилось. – Он наблюдал за Тем-плом и его моргавшими синими глазами. Мейер был очень терпелив. Рассказывая Темплу о кражах кошек, он знал, что делает. Он все ещё испытующе глядел на Темпла, когда заметил, как тот вдруг привстал на сиденье.– Что там? – спросил он.– Тс-с-с! – зашипел на него Темпл.Оба прислушались. Из отдаленного темного конца улицы доносилось равномерное цоканье высоких каблуков по тротуару. Вокруг стояла тишина, как в огромном соборе, закрытом на ночь. Тишину нарушал один только громкий стук деревянных каблучков. Они сидели неподвижно, ждали, были настороже.Женщина прошла мимо машины, не оборачиваясь. Шагала она быстро, высоко подняв голову. Высокая блондинка, которой было чуть больше тридцати. Вот она уже миновала машину, и стук каблучков затих.И тут они услышали равномерный ритм других шагов. Звучали они совершенно иначе. Это было уже не легкое цоканье женских шажков, а тяжелые и весомые шаги мужчины.– Клиффорд? – спросил Темпл.– Может быть.Они ждали. Шаги приближались. Приближавшегося человека они видели в боковом зеркале. Потом Темпл и Мейер одновременно вышли из машины, каждый на свою сторону.Парень остановился, страх появился в его глазах.– Что… что это значит? Ограбление?Мейер моментально обежал вокруг машины и встал за ним. Темпл тем временем преградил ему путь.– Вас зовут Клиффорд? – спросил Темпл.– Что?– Клиффорд?– Нет, – ответил мужчина и выразительно покачал головой. – Вы не на того напали. Послушайте, я…– Полиция, – коротко бросил Темпл и сверкнул значком.– По… по… полиция? А что я сделал?– Куда вы идете? – спросил Мейер.– Домой. Я прямо из кино.– Уже поздновато для кино, вам не кажется?– Что? Ах, да, мы зашли в бар.– Где вы живете?– Там, в конце улицы, – показал перепуганный и сбитый с толку парень.– Как вас зовут?– Френки. – Он помолчал. – Можете спросить кого хотите.– Френки, а как дальше?– Орольйо. С “и кратким”.– Что вы задумали, преследуя эту женщину? – выпалил Мейер.– Что? Какую женщину? Вы с ума сошли!– Вы преследовали женщину, – подтвердил Темпл. – Зачем?– Я? – парень прижал руки к груди. – Чтобы я! Послушай, дружище, вы меня с кем-то спутали. Я не тот, кто вам нужен.– Впереди вас шла блондинка, – настаивал Темпл, – а вы шли за ней. Если вы не преследовали ее…– Блондинка? О пресвятая Дева! – вздохнул Орольйо.– Да, блондинка, – продолжал Темпл, повышая голос. – И что вы на это скажете, мистер Орольйо?– В синем костюме? – спросил Орольйо. – Блондинка в синем костюме? Вы её имеете в виду?– Да, её, – кивнул Темпл.– О пресвятая Дева, – возопил Орольйо.– Ну, так что вы на это скажете? – не унимался Темпл.– Ведь это моя жена!– Что?– Моя жена. Моя жена Кончетта, – теперь Орольйо был в восторге. – Моя жена Кончетта. Она не блондинка. Она только красится.– Послушайте…– Клянусь. Мы вместе пошли в кино, а потом зашли выпить пива. В баре начался скандал, она взяла и ушла. Она всегда так делает, стерва.– Точно? – спросил его Мейер.– Клянусь волосами моей тетки Кристины. Взорвется, потом ни с того ни с сего вскочит – и понеслась. Ну, я дам ей минут пять, и иду следом. И это все, честное слово. Иисусе, зачем бы мне преследовать какую-то блондинку?Темпл взглянул на Мейера.– Вы можете пойти со мной, – заявил Орольйо и решительно двинул вперед. – Я вас познакомлю. Это моя жена! Чего вы, собственно, от меня хотите? Это моя жена.– Ручаюсь, вы правы, – решительно сказал Мейер и отвернулся к Темплу. – Джордж, вернись в машину, – сказал он. – Я ему верю.Орольйо вздохнул.– Боже, ну это же надо! – с облегчением сказал он. – Значит, меня чуть не обвинили в приставании к собственной жене. Вот дерьмо!– Дерьмо могло быть и покруче, – заметил Мейер.– Ну да? Как это?– Это могла быть и не ваша жена. * * * Он стоял в глубокой тени, и ночь скрывала его своим плащом. Он слышал собственное учащенное дыхание, несмолкающий шум города и даже храп спящих людей. В некоторых домах ещё горели огни, одинокие стражники, они пронзали тьму своими желтыми лучами. Он стоял во тьме, которая была его другом, они стояли с ней плечом к плечу. В темноте светились только его глаза – бдительные и ждущие.Он увидел её, как только она перешла улицу. Она была в туфлях на резиновой подошве, на низких каблуках, и хотя шла она тихо, он её сразу заметил. Прижавшись к за – копченной кирпичной стене, он ждал, наблюдая, как беззаботно она несет сумочку.Женщина была похожа на спортсменку. Этакий пивной бочонок на коротких толстых ногах. Он предпочитал тех, которые выглядят более женственно. У этой не было высоких каблуков, и шагала она вприпрыжку, видно, относилась к тем спортивным типам, что проходят по десять километров перед каждым завтраком.Итак, она приближалась подпрыгивающей походкой, дергаясь как паяц на веревочке. И чесалась. Чесалась, как большая обезьяна, которую заели вши. Возможно, она возвращалась домой с игры в бинго или партии в покер, может, она только что кого-нибудь убила, и тогда подпрыгивавшая сумка просто набита шуршащими банкнотами.Он вытянул руку. Обхватив вокруг шеи, притянул к себе раньше чем она могла закричать, и затащил в темную подворотню. Потом повернул её к себе, отпустил её горло, схватил огромной лапой за свитер, сжав его в горсти, и огрел её спиной о кирпичную стену.– Заткни рот, – зашипел он на нее. Голос у него был тихим, но глубоким. Заглянул ей в лицо. Злые зеленые глаза, слегка прищурившись, глядели на него. У неё был толстый нос и грубая кожа.– Что вам надо? – хрипло спросила она.– Сумку, – рявкнул он. – Быстро.– Почему на вас очки?– Давай сюда сумку.Он потянулся за сумкой, женщина отдернула её. Тогда он крепче ухватился за свитер, на миг оттянул от стены и снова впечатал её.– Сумку!– Нет!Ладонью он сильно ударил её по губам. Голова её отлетела назад, она затрясла ею, пытаясь прийти в себя.– Послушай, – сказал он, – как следует меня послушай. Я не хочу тебе зла. Это только для острастки. А теперь давай мне сумку и, когда я уйду, чтобы ни звука, слышишь? Ни звука!Женщина тыльной стороной ладони медленно утерла рот. В темноте заметила кровь и прошипела:– Не смей прикасаться ко мне, ты, бандитская рожа!Она замахнулась и ударила его не задумываясь. Он вдруг ощутил удар по лицу, потом ещё и еще. Она так и молотила его мясистыми руками.– Ах ты мерзкая вошь, – зарычал он, схватил её за руку и толкнул на стенку. Ударил её дважды, чувствуя, как его ободранные костяшки врезаются в её тупую, мерзкую морду. Ударившись спиной о стену, она застонала и рухнула на тротуар к его ногам.Тяжело дыша, он стоял над ней. Оглянулся через плечо, осмотрел улицу, потом приподнял очки, чтобы лучше видеть. Никого не было. Быстро нагнулся и вырвал у неё сумку.Женщина не пошевелилась.Снова взглянул на нее. Что за дура ему попалась? Он же не хотел заходить так далеко. Снова нагнулся и приложил ухо к её груди. Та была твердой, как у мужчины; дыхание нормальное. Успокоившись, он встал, по лицу пролетела слабая усмешка.Он ещё постоял над ней, потом поклонился, руку, в которой держал сумку, галантно приложил к груди и сказал:– Клиффорд благодарит вас, мадам.И исчез в ночи. Глава 4 Полицейские 87 округа могут договориться о чем угодно, но только не о том, сколько платить осведомителям. Или, как говорила одна старуха, целуясь с коровой: – “Это дело вкуса”, потому что осведомитель одного топтуна для другого – просто никчемный бездельник.Общепризнанно было, что надежнее всех – Дэнни Джимп, но и самые верные его приверженцы понимали, что некоторые их коллеги добивались лучших результатов, используя как стукача кого-то другого. Невозможно было отрицать, что все они зависели от информации, добытой в контактах с уголовным миром. Речь шла только о том, кто что предпочитает.Хэл Уиллис предпочитал типа по прозвищу Пузан Доннер. С его бесценной и хорошо оплаченной помощью он расщелкнул немало твердых орешков, и теперь уже не было сомнений, что вежливый, кланяющийся грабитель Клиффорд становился одним из них.Только одно в Доннере могло отвратить от идеи задействовать его в операции – это его безумная любовь к турецким баням. Уиллис и так был худ, и ему, как и его коллегам, совсем не улыбалось сбрасывать кило-два каждый раз, когда нужно было что-то узнать от Доннера.Доннер, напротив, был не просто толст. Он был чудовищно пузат. А пузан – это определение человека более чем толстого. Доннер был могучим. Исполинским. Величественным.И вот он сидел, прикрыв срам полотенцем, и когда дышал паром, окружавшим его и Уиллиса, толстые слои жира тряслись по всему телу. Кожа у него была нездорово бледной, и Уиллис подозревал, что он наркоман, но ни за что на свете не дал бы арестовать такого роскошного осведомителя.Доннер сидел, как белый Будда, и дышал паром. Уиллис наблюдал за ним и потел.– Клиффорд, да? – спросил Доннер. Голос у него был глухой, замогильный, словно возвещавший о приходе смерти.– Клиффорд, – подтвердил Уиллис. Он чувствовал, как под его коротко остриженными волосами выступал пот, как он стекает ему на шею, на лопатки и дальше по позвоночнику. Ему было жарко. Во рту пересохло. Он наблюдал за Денвером, который оседал как огромное вянущее растение, и проклинал в душе всех толстяков. – Клиффорд. Разумеется, ты о нем читал. Этим полны все газеты.– Я вообще не читаю газеты, – признался Доннер. – Только юмор.– Тогда о деле. Речь идет о грабителе. Вначале он бьет жертву, потом её грабит, потом низко кланяется и говорит: “Клиффорд благодарит вас, мадам”.– Он интересуется только девками?– Пока да, – согласился Доннер.– Я его не знаю, – сказал Доннер, качая головой, разбрызгивая пот на стены, отделанные кафелем. – Клиффорд… Это имя мне ничего не говорит. Расскажите мне о нем подробнее.– Носит темные очки. Во всяком случае, был в них последние два раза.– Фильтры? Этот кореш и ночью их не снимает?– Ну и?– Клиффорд, кореш, курвы… Одни “К”. А как насчет кокаина?– Неизвестно.– “К”, понимаете? – продолжал Доннер. – Клиффорд, курвы… и т.д.– Ага, начинаю понимать.Доннер пожал плечами. Казалось, что в парильне стало ещё жарче. Этот проклятый пар, что валил неизвестно откуда, заполнял комнату густой влажной завесой горячего тумана. Уиллис тяжело вздохнул.– Клиффорд, – повторил Доннер. – Это кличка?– Понятия не имею.– Знаете, я встречал множество бандитов, но ни у одного не было на лбу написано, что он Клиффорд. Что, если это какой-то любитель, которому главное – потискать девок? Или что-то еще? Подождите, Клифорд… Может, он крадет просто от голода?– Он ограбил уже четырнадцать женщин, – заметил Уиллис. – Давно бы мог удовлетворить любой голод.– Изнасилований не было?– Нет.– Значит, его интересует только дело. Он не садист?– Неизвестно.– Большой улов?– Самый крупный – пятьдесят долларов. Остальные – совершенно ничтожные суммы.– Вшивота. – Доннер наморщил лоб.– А ты что, знаешь грабителей, работающих по-крупному?– Те, что работают в вашем районе, наберут максимум на жвачку. Но в свое время я знавал серьезных мужиков. – Доннер улегся на мраморную скамью и поправил полотенце на бедрах. Уиллис потной рукой попытался утереть пот со лба.– Слушай, а ты когда-нибудь выходишь наружу? – полюбопытствовал Уиллис.– Что вы имеете в виду?– Ну, туда, где нормальный воздух.– Ну, разумеется, этим летом я им досыта надышался. Какое было лето!Уиллис вспомнил рекордную жару, от которой чуть не замерла вся жизнь в городе.– Верно, верно, – сказал он. – Ну так что, Пузан, у тебя есть что-нибудь для меня?– Да, пожалуй, ничего. Или он новичок, или держится в стороне.– Много новых лиц в городе?– Знаете, дружище, какие-то новые лица есть всегда, – ответил Доннер, – но ни об одном из этих парней я бы не сказал, что они способны на такое. Честно говоря, немногих грабителей я знаю. Это уже только для сопляков. Думаете, Клиффорд тоже из таких?– Судя по словам его жертв – нет.– Значит, он постарше?– Между двадцатью и тридцатью.– Трудный возраст, – заметил Доннер. – Уже не пацан, но ещё не мужчина.– Ну, бьет он по-мужски, – заметил Уиллис. – Вчерашнюю пришлось отвезти в больницу.– Знаете что, – сказал Доннер, – я кое-где прогуляюсь. Буду держать ушки на макушке и, если что, звякну вам. Идет?– Когда?– Скоро.– И как долго будет тянуться это твое “скоро”?– Что вам так приспичило? – спросил Доннер и почесал нос указательным пальцем. – Вам нужен тот самый или другой сойдет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19