– Я думаю, Барбара Эйсли была одной из социальных работниц, – сказала она, стряхивая наваждение. – Я действительно помню одну милую женщину, которая ходила к нам дольше других. Ей было, наверное, под сорок, но мне она казалась почти старухой. Мне-то тогда было всего лет девять или десять.
– Она… жалела тебя?
– Наверное. Я старалась этого не замечать. Тогда я уже озлобилась и старалась никого к себе не подпускать. Одна против всего света…
– Жаль. Я-то надеялся, что она вспомнит тебя и быстрее пойдет на уступки.
– Даже если и вспомнит, это вряд ли что-то изменит. Человек, который тридцать лет проработал в службе охраны детства, должен быть сделан не просто из стали, а из самой крепкой стали. Я, конечно, могла бы попробовать, но, к сожалению, у нас совсем нет времени, поэтому мне остается только одно: убедить ее дать нам доступ к личным делам воспитанниц детских домов и приютов. И либо я сделаю это, либо…
– Не волнуйся. Так или иначе, но мы эту информацию получим.
Ева попыталась улыбнуться.
– Ого! Похоже, если Барбара Эйсли откажется нам помогать, ее ждут крупные неприятности. Насколько я тебя знаю, ты способен устроить в службе охраны детства что-то вроде уотергейтского скандала.
– Там поглядим, – серьезно сказал Джо, и улыбка Евы погасла. Когда Джо был таким, кто-то действительно мог серьезно пострадать.
– Не надо, Джо, – негромко попросила она. – Я не хочу, чтобы ты попал в беду.
– Ну, умные не попадаются! А кто не попадается, у того не бывает неприятностей.
– Так просто?
– Да, так просто. Мир вообще довольно простая штука, только не каждый это понимает. В данном случае… Достаточно будет, если я скажу, что жизнь Джейн стоит того, чтобы из-за нее я рискнул своей безупречной репутацией? Впрочем, если сегодня вечером ты проявишь настойчивость и изобретательность, можно будет обойтись и без взлома. Кто знает, может быть, Барбара Эйсли совсем не такая, как говорил Марк. Может быть, она просто милая старая леди, мягкая и обходительная…
* * *
– Нет, нет и нет!.. – сказала Барбара Эйсли. – Эти записи составляют главный секрет нашего ведомства, и я не сделаю исключения ни для кого. На будущий год я собираюсь выйти на пенсию, и мне не нужны неприятности.
Нет, Барбара Эйсли не была ни мягкой, ни обходительной, и Ева почти отчаялась, что им удастся добиться своего. На протяжении всего ужина старая инспекторша ловко уклонялась от любых разговоров о работе, когда же за десертом Джо напрямую спросил, согласна ли она помочь им отыскать таинственную Джейн, она так же прямо ответила, что они только напрасно теряют время.
– Ну же, Барбара! – улыбнулся Марк Грунард. – Ты отлично знаешь, что никто не отнимет у тебя пенсию только за то, что ты отступишь от правил, тем более что от этого может зависеть жизнь ребенка. Кроме того, ты проработала в детской службе столько лет, что никому и в голову не придет подозревать тебя в чем-то подобном.
– Ты кое-чего не знаешь, Марк, – парировала Барбара. – Председатель городского совета спит и видит, как бы вышвырнуть меня вон, – для него я недостаточно дипломатична. Я, видишь ли, привыкла говорить правду, а это не всем нравится. Единственная причина, по которой я все еще возглавляю городскую службу охраны детства, заключается в том, что мне известно, где зарыты один-два политических трупа. – Она сурово посмотрела на журналиста. – Наконец, я не забыла, как два года назад ты в своей программе выдернул из контекста и процитировал некоторые мои высказывания… Тогда кое у кого создалось впечатление, будто наша служба плохо работает.
– Но разве за этим не последовала широкомасштабная реформа всей городской службы охраны детства? – Марк ухмыльнулся. – Я уверен, что именно этого ты и добивалась, когда давала мне интервью.
– Допустим, но и самой мне тоже досталось. Мне следовало промолчать, но тогда я была моложе. Теперь я не совершу такой глупости – рисковать я не могу и не хочу. Существуют правила, и я буду их строго придерживаться. Иначе если я помогу вам сегодня, то уже завтра это может обернуться против меня, а мне вовсе не хочется остаться без пенсии. Я своими глазами видела, каково приходится старикам в общественных домах призрения, и мне вовсе не хочется туда попасть.
– Тогда почему вы согласились встретиться с нами? – удивился Джо.
– Бесплатный ужин тоже что-нибудь да значит… – Барбара пожала плечами. – К тому же мне было любопытно. – Она повернулась к Еве. – Я много читала о тебе, но газеты часто искажают факты. Мне хотелось своими глазами увидеть, какой ты стала. Надеюсь, ты меня помнишь?
– Кажется, помню, – кивнула Ева. – Но вы изменились.
– И ты тоже… – Барбара несколько мгновений рассматривала лицо Евы. – Ты была не самым простым ребенком, и я боялась, что ты пойдешь по кривой дорожке. Помню, однажды я пыталась… вызвать тебя на откровенность, но ты только молчала и смотрела на меня. Признаться, тогда я была совершенно уверена, что к четырнадцати годам ты либо станешь проституткой, либо начнешь торговать наркотиками на улицах, но сделать я ничего не могла, ведь ты была у меня не одна, у меня на руках было полтора десятка таких же, как ты, неблагополучных девочек и мальчиков, и некоторым было даже хуже, чем тебе.
Она вздохнула и добавила устало:
– Впрочем, неблагополучных детей почему-то никогда не бывает мало. И помочь кому-то по-настоящему получается, к сожалению, очень редко. Даже если нам удается забрать ребенка у родителей, суд в большинстве случаев возвращает его в семью.
– И все же вы продолжаете работать…
– Должно быть, мне просто не хватает ума отказаться. Ума или решимости… Ведь в любом, даже самом безнадежном случае всегда есть надежда, и ты, Ева, тому пример. Впрочем, моей заслуги в этом нет или почти нет. Всего, что у тебя есть, ты добилась сама. Разумеется, тебе повезло, но… Все же наша служба мало что для тебя сделала.
– Но иногда вам удается помочь кому-то, верно?
– Думаю, что да. Но редко, очень редко.
– Но сейчас вы можете помочь по-настоящему! – От волнения Ева даже привстала на стуле. – Вы можете спасти маленькую девочку от смерти, которая, несомненно, будет ужасной, если мы не вмешаемся!
Барбара Эйсли покачала головой.
– Приходите ко мне с постановлением суда, и тогда поговорим. Если это дело действительно такое важное, как вы говорите, получить разрешение суда или прокуратуры не составит труда.
– Но у нас совсем нет времени! Кроме того, я, кажется, уже объясняла, почему мы не можем идти официальным путем!
Барбара Эйсли молчала.
– Хорошо, можете не показывать нам архивы, но, быть может, вы помните эту девочку? – вмешался Джо. – Она сменила четыре приюта… Такое бывает нечасто?
По лицу Барбары скользнула какая-то тень, но о чем она думала, понять было невозможно.
– Я больше не занимаюсь инспекторской работой, – сказала она. – У меня нет на это времени – слишком много бумаг поступает ко мне ежедневно.
Ева внезапно наклонилась вперед.
– Но ведь вы знаете, о ком идет речь, верно? Вы знаете Джейн?
И снова Барбара Эйсли долго молчала, прежде чем ответить.
– Два года назад, – сказала она наконец, – я подписывала разрешение на удочерение маленькой девочки одной супружеской парой. Но приемные родители очень скоро вернули ее, заявив, что ребенок ведет себя асоциально и не идет на контакт. Я решила побеседовать с девочкой, чтобы выяснить, насколько это заявление справедливо, но она не захотела со мной разговаривать. Однако я обратила внимание на синяки на ее теле. В медицинской карте было написано, что на протяжении года, который девочка провела у приемных родителей, она дважды попадала в больницу с переломами. После этого мне ничего не оставалось, кроме как дать свое согласие на возвращение девочки в приют. Кроме того, мне удалось добиться, чтобы ее приемных родителей исключили из наших списков, поскольку они хотели взять на «воспитание» другого малыша, попослушнее… – Она печально улыбнулась. – Помню, я тогда подумала, что эта девчушка оказалась настоящим крепким орешком, ведь, несмотря на жестокие побои, она превратила жизнь этой парочки в ад!
– Как ее звали? – спросила Ева, но Барбара только отрицательно покачала головой.
– Она была умной девочкой – отлично училась, а ее коэффициент умственного развития был даже несколько выше среднего. Эта крошка прекрасно знала, что если она превратит жизнь своих новых папы и мамы в кошмар, то рано или поздно они откажутся от нее, несмотря на все выплаты и льготы, которые полагаются усыновителям по закону.
– И после этого вы все-таки отдали ее другим родителям?
– Да, хотя в прошлом у девочки уже был неудачный опыт. К сожалению, другого выхода у меня просто не было. Впрочем, в большинстве своем наши приемные родители – вполне приличные люди. Паршивая овца попадается в любом стаде. А я всегда старалась дать моим сиротам шанс на нормальную жизнь.
– Скажите же, как звали эту девочку и как нам ее найти!
– Скажу, когда увижу решение суда. Что, если я ошиблась?
– А если вы правы?.. Ведь речь идет о жизни девочки! Она может погибнуть. Помогите Джейн, мисс Эйсли!
– Я всю жизнь только и делала, что помогала детям, пора подумать и о себе. Нет, и не просите… – Она вдруг посмотрела на Еву с каким-то странным выражением – той даже показалось, что Барбара ей сейчас подмигнет. – Я всю жизнь работала, не жалея себя, Ева. Ты, наверное, думаешь, что человек, который возглавляет городскую службу охраны детства, не перетруждается, но это далеко не так. Иногда мне даже приходится брать работу на дом… – Мисс Эйсли кивком головы указала на кожаный кейс, который принесла с собой и который стоял теперь возле ее стула. – Например, сегодня я случайно обнаружила в компьютере несколько старых дел, которые мне необходимо просмотреть. И вот я переписала их на дискету и взяла с собой, чтобы поработать с ними дома.
– Я вам сочувствую, но… – Ева не знала, что и думать. Надежда, вспыхнувшая в ее душе при этих словах Барбары, была слишком призрачной, слишком слабой, чтобы она могла поверить…
– Увы, без этого, к сожалению, не обойтись. – Барбара Эйсли встала. – Спасибо за интересный разговор, – добавила она, обращаясь ко всем троим. – Сожалею, что ничем не смогла вам помочь… – Инспекторша опустила глаза. – А сейчас мне нужно в дамскую комнату. Надеюсь, что, когда я вернусь, вас здесь уже не будет. Надеюсь… – Тут голос ее чуть заметно дрогнул. – Надеюсь, вы найдете Джейн.
Она сделала шаг к выходу, но вдруг остановилась и посмотрела на Еву.
– Я вот что вспомнила: девочка чем-то напомнила мне тебя. Когда я пыталась ее разговорить, она смотрела на меня так, словно вот-вот готова была на меня броситься. Ты тоже была такой… Эй, в чем дело?! Что с тобой?
– Ничего, – ответила Ева с усилием. – Ничего.
Барбара Эйсли повернулась к Марку.
– Спасибо за ужин, он был отменный. Но это не означает, что я простила тебе ту цитату…
И с этими словами она быстро пошла между столиками.
– Слава богу!.. – Ева потянулась к кейсу. Он оказался не заперт, а в отделении на крышке лежала только одна дискета, которую Ева переложила к себе в сумочку.
– Барбара хотела, чтобы мы забрали ее! – воскликнула она.
– Ты имеешь в виду – украли, – уточнил Джо, бросая на стол несколько купюр в уплату за ужин.
– Что делает ее формально невиновной. – Ева посмотрела на журналиста. – У тебя случайно нет с собой компьютера?
Марк улыбнулся.
– Случайно есть. Я всегда вожу ноутбук в багажнике машины, так что мы сможем проверить дискету, как только попадем на стоянку.
– Вот и отлично. Еще одно, Марк… Не мог бы ты зайти завтра к мисс Эйсли на работу и «оставить» дискету у нее на столе? Мне бы не хотелось, чтобы из-за нас у нее были неприятности…
Журналист кивнул, и Ева встала.
– А теперь идемте. Мы должны исчезнуть до того, как мисс Эйсли вернется. Ведь она может и передумать.
– Вряд ли, – покачал головой Джо и тоже поднялся. – Судя по всему, ты еще в детстве произвела на нее сильное впечатление.
– Или я, или Джейн. – Ева решительно зашагала к выходу. – Барбара, по-моему, понимает, что живет в не правильном мире, но старается поступать правильно…
* * *
На дискете оказалось двадцать семь файлов с личными делами детей, и Марку понадобилось почти двадцать минут, чтобы просмотреть первые полтора десятка.
– Джейн Мак-Гайр, – прочел он, выводя на экран шестнадцатый файл. – Возраст – десять лет. Четыре сиротских приюта. Волосы – рыжие, глаза – темно-карие…
– Описание совпадает… – задумчиво пробормотала Ева. – Не мог бы ты распечатать для нас эту информацию?
Журналист подключил к компьютеру миниатюрный кодаковский принтер и защелкал клавишами.
– В настоящее время, – сказал он, – Джейн Мак-Гайр живет со своей новой приемной матерью Фэй Шугартон, у которой, кроме нее, еще двое приемных детей: Чанг Ито двенадцати лет и Рауль Джонс тринадцати лет.
– А адрес? Есть там адрес? – заволновалась Ева.
– Улица Лютера, сорок восемь. – Марк выдернул из принтера распечатку и протянул Еве. – Дать тебе карту города?
– Спасибо, не надо. Я знаю, где это… – Дон сказал, что место будет ей знакомо, и это действительно оказалось так. – Когда-то я жила в том районе. Едем!
– Ты хочешь поехать туда сегодня? – удивился Джо. – Но ведь уже почти полночь, и Фэй Шугартон наверняка будет очень недовольна, если трое незнакомых людей вытащат ее из постели и начнут задавать вопросы о ее приемной дочери.
– Она будет недовольна еще больше, если ее вытащат из постели, чтобы убить приемную дочь у нее на глазах, – отрезала Ева сердито. – Мы едем туда немедленно!
– Но что ты ей скажешь, когда увидишь ее?
– Я расскажу ей о Доне, об опасности, которая грозит Джейн, и попрошу разрешения спрятать девочку, пока Дона не поймают.
– Тебе придется очень постараться, чтобы убедить Фэй Шугартон сделать это, не говоря уже о многочисленных «но» и «если», которые…
– Например?
– Что, если Дона не поймают? Что, если мы не сумеем спрятать девочку достаточно надежно? Но даже если Фэй не спросит тебя об этом, я почти уверен, что она не расстанется со своей приемной дочерью – если, конечно, Джейн для нее что-то значит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51