— Лихорадка прошла, — с облегчением заключил он. — Как ты себя чувствуешь?
— Не дотрагивайся до меня, — прошептала она. — Убирайся!
Гевин, губы которого плотно сжались, лишь молча кивнул.
В этот момент распахнулась дверь, и в комнату вошел Стивен. Озабоченное выражение на его лице сразу же сменилось радостной улыбкой, стоило ему увидеть, что Джудит пришла в себя. Он подбежал к кровати и сел с противоположной от Гевина стороны.
— Сестричка, — пробормотал он, — мы так боялись потерять тебя. — Он ласково погладил ее по шее. Его преисполненный любви взгляд, тревога и беспокойство, сквозившие, в каждом движении, как бы прорвали плотину в душе Джудит, и она расплакалась. Стивен нахмурился и посмотрел на брата, но тот покачал головой. — Не плачь, — прошептал он.
— Это был мальчик? — Стивен кивнул. — Я потеряла его! — в отчаянии воскликнула она. — У него даже не было возможности увидеть мир и хоть немного пожить на свете. О Стивен, я так ждала этого ребенка. Он был бы добрым и ласковым и таким красивым!
— Да, — согласился Стивен. — Высоким и темноволосым, как его отец.
Тоска и бессилие рвали душу Джудит.
— Да! Мой отец выбрал правильный способ, чтобы заполучить внука. Но он умер!
Стивен перевел взгляд на брата. Ему было трудно решить, кто из этих двоих — Гевин или женщина, которую он утешал, — больше скорбел об утрате.
Гевин никогда не видел, чтобы Джудит плакала. Она могла быт» враждебна, страстна, весела, но никогда не впадала в столь глубокое отчаяние. И ему было страшно тоскливо, что они разделены в своей скорби.
— Джудит, — обратился к ней Стивен, — тебе нужно отдыхать. Ты очень тяжело болела.
— И как долго?
— Три дня. Лихорадка едва не свела тебя в могилу.
Она всхлипнула.
— Стивен! — неожиданно встрепенулась Джудит. — Ты же должен был уехать. Ты опоздаешь на свою свадьбу.
Он печально кивнул.
— Я должен был обвенчаться с ней сегодня утром.
— Значит, ты заставил ее ждать возле алтаря.
— Надеюсь, она узнала, что я не приехал, и не пошла в церковь.
— Ты послал ей записку? Он покачал головой.
— Признаюсь, что просто забыл об этом. Мы так беспокоились за тебя. Ты даже не представляешь, как близко ты подошла к краю. — Джудит ощущала ужасающую слабость и усталость во всем теле. — А теперь ты должна еще поспать.
— А ты поедешь к своей невесте? — спросила она, когда Стивен помог ей поудобнее устроиться на подушках.
— Теперь, когда я знаю, что лихорадка прошла, я могу ехать.
— Пообещай мне одну вещь, — устало произнесла Джудит. — Мне бы не хотелось, чтобы твоя семейная жизнь началась так же, как моя. Ты достоин лучшего. Постарайся сделать все, чтобы тебя не постигла моя участь.
Стивен искоса взглянул на брата.
— Да, обещаю. Не пройдет и часа, как я буду в пути.
Джудит кивнула и закрыла глаза.
— Спасибо, — прошептала она и погрузилась в сон.
— Я тоже забыл о твоей свадьбе, — поднимаясь и подходя вслед за Стивеном к двери, сказал Гевин.
— Твоя голова была занята совершенно иными мыслями, — успокоил его Стивен. — Она все еще сердится на тебя?
— Сердится — это еще мягко сказано, — с насмешкой ответил Гевин.
— Поговори с ней. Расскажи о своих чувствах. Открой правду об Элис. Она поверит тебе. Гевин взглянул на спящую жену.
— Тебе пора собираться. Эта шотландка сдерет с тебя шкуру.
— Если это все, что ей от меня требуется, я с радостью предоставлю ей такую возможность.
Они вышли из комнаты и закрыли за собой дверь. Гевин обнял брата.
— До Рождества, — улыбнулся он. — Привози к нам свою жену на Рождество.
— Хорошо. А ты поговоришь с Джудит? Гевин кивнул.
— Когда ей станет получше и когда я вымоюсь.
Стивен рассмеялся: Гевин не отходил от постели жены целых три дня, пока ее мучила лихорадка. Он сердечно пожал брату руку и направился к своей комнате.
Когда Джудит проснулась, в спальне было темно. Джоан спала на тюфяке возле двери. Сознание Джудит было ясным, она чувствовала, что силы вернулись к ней, и испытывала страшнейший голод.
— Джоан, — прошептала она.
Горничная мгновенно вскочила на ноги:
— Моя госпожа, — проговорила она и радостно улыбнулась. — Лорд Гевин сказал, что вам лучше, но я не поверила.
— Я хочу пить, — произнесла Джудит потрескавшимися губами.
— Сейчас. — Джоан залилась счастливым смехом. — Не так быстро, — предупредила она, когда Джудит с жадностью припала к кружке.
Внезапно дверь отрылась, и обе женщины, повернувшись, увидели Гевина с подносом, заставленным тарелками с едой.
— Я не хочу видеть его, — твердо заявила Джудит.
— Уходи! — приказал Гевин горничной. Девушка поставила кружку и торопливо выскользнула из комнаты.
Гевин опустил поднос на столик возле кровати.
— Тебе значительно лучше. — Джудит продолжала молча смотреть на него. — Я принес тебе бульона и хлеба. Ты, должно быть, голодна.
— Мне от тебя ничего не нужно. Ни еды, ни твоего общества.
— Джудит, — заставляя себя сохранять терпение, начал Гевин, — ты ведешь себя как ребенок. Мы поговорим об этом, когда ты поправишься.
— Неужели ты считаешь, что с течением времени я передумаю? Разве время способно вернуть мне малыша? Дать возможность носить его на руках, любить и смотреть, как меняется цвет его глаз?
— Это был также и мой ребенок, и я тоже потерял его.
— А, значит, ты узнал об этом! И я должна посочувствовать твоей утрате? Ты же не верил, что он твой. Или и в этом ты лгал?
— Я не лгал тебе, Джудит. Если бы ты только согласилась выслушать, я бы все тебе объяснил.
— Выслушать? — спокойно повторила она. — А ты когда-нибудь снисходил до того, чтобы выслушать меня? С первой минуты, как мы поженились, я старалась угодить тебе, но каждый мой поступок вызывал у тебя ярость. Я всегда чувствовала, что ты меня с кем-то сравниваешь.
— Джудит, — проговорил он и взял ее за руку.
— Не дотрагивайся до меня! Меня тошнит от твоих прикосновений.
Глаза Гевина потемнели.
— Мне нужно тебе кое-что сказать, и я скажу это невзирая на все твои попытки помешать. Многое из того, что ты говоришь, правда. Я действительно любил Элис, во всяком случае я думал, что люблю ее. Я влюбился в нее еще до того, как мы с ней разговорились. В своем сознании я создал идеал женщины, и Элис, как мне казалось, отлично вписывалась в этот образ. Мы мало бывали вместе, встречались урывками. И я никогда не знал, что она представляет собой на самом деле, я видел только то, что хотел видеть. — Джудит хранила молчание. Гевин никак не мог понять, о чем она думает. — Я всеми силами сопротивлялся любви к тебе, — продолжал он. — Я был уверен, что мое сердце принадлежит Элис. Но теперь я знаю, что ошибался. Джудит, — прошептал он, — я уже давно люблю тебя. Кажется, я влюбился в тебя, когда впервые увидел. Я действительно уверен, что люблю тебя всей душой. — Он остановился и посмотрел на нее. Но выражение ее лица не изменилось.
— Ты хочешь, чтобы я бросилась к тебе в объятия и уверяла в своей любви? Ты этого ждешь от меня? — Гевин был ошеломлен. Возможно, он и в самом деле ожидал, что она скажет ему о своей любви. — Ты убил моего ребенка!
— Я тут ни при чем! — с горячностью воскликнул он. — Мне подстроили ловушку. Мы со Стивеном слишком много выпили. Я бы не проснулся, даже если бы ко мне в постель забрался леопард.
— Ну и как, — холодно улыбнулась Джудит, — тебе понравились когти этого леопарда? Раньше ты наслаждался их прикосновениями.
— Я пытался объяснить тебе, что произошло, но ты отказываешься слушать. Я открыл тебе свое сердце — что еще от меня требуется?
— Ты, кажется, не все понимаешь. Мне безразлично, любишь ты меня или нет. Твоя любовь ничего не стоит, ты раздаешь ее направо и налево, всем, кто пожелает. Когда-то я была готова на все, лишь бы услышать эти слова, но сейчас они для меня ничего не значат. Смерть ребенка заставила меня выбросить из головы сказки о счастливой любви.
Гевин опустился на край кровати. Он не знал, что еще сказать, какие слова способны переубедить Джудит.
— Я виноват во всем. Ты в праве сердиться на меня.
— Нет, — улыбнулась она, — я не сержусь. И не ненавижу тебя. Просто мне невыносимо думать, что придется жить с тобой.
— Что ты имеешь в виду?
— Я попрошу короля обратиться к папе с прошением о разводе. Сомневаюсь, что папа осмелится уговаривать меня жить с тобой после того, что произошло. Тебе останется половина моих земель… — Она замолчала, потому что Гевин поднялся.
— Я пришлю к тебе Джоан. Тебе надо поесть, — сказал он и вышел.
Джудит откинулась на подушки. Она чувствовала себя опустошенной. Как она может поверить в его любовь, если перед ее глазами все еще стоит Элис, выглядывающая из-под обнаженного Гевина?
Джудит еще три дня оставалась в постели. Большую часть времени она спала, а в периоды бодрствования ела, хотя этот процесс превратился для нее в нудную обязанность: она настолько пала духом, что еда потеряла для нее всякое значение. Она никого не желала видеть, особенно мужа. Джоан, решившая не высказывать своего мнения, почти не разговаривала с хозяйкой.
Утром четвертого дня Джоан резко сдернула с Джудит одеяло.
— Сегодня вам не удастся провести весь день в постели. Пора возвращаться к работе.
Она взяла со спинки кровати новый халат, сшитый вместо зеленого бархатного, который был испорчен кровью. Халат был бархатный, темно-серый, с широким норковым воротником и норковой опушкой по бортам и подолу. Плечи украшала золотая вышивка.
— Я не хочу вставать, — заявила Джудит и отвернулась.
— Нет, вы встанете!
Джудит была еще слишком слаба, чтобы сопротивляться. Джоан без особых усилий выволокла хозяйку из кровати, помогла ей надеть халат и усадила в глубокое кресло у окна.
— Вы побудете здесь, пока я сменю белье. Джудит с удовольствием подставило лицо теплому летнему ветерку. Из окна открывался изумительный вид на сад. Она облокотилась о подоконник и принялась наблюдать за людьми, суетившимися внизу.
— Гевин? — раздался рядом с ним тихий голос. Гевин сидел в саду — в последние дни здесь он проводил почти все свое время. Он резко повернулся: перед ним стояла Элис. В утреннем свете ее кожа выглядела прозрачной. Он, намеренно старался держаться от нее подальше, потому что не был уверен в том, как отреагирует на встречу с ней.
— Как ты смеешь показываться мне на глаза?
— Прошу тебя, позволь мне все объяснить…
— Нет. Не позволю.
Элис отвернулась и поднесла руку к уголку глаза. Когда же она вновь взглянула на Гевина, у нее на ресницах блестели огромные слезинки. Гевин посмотрел на нее и удивленно спросил себя, как могло получиться, что ее слезы приобрели над ним такую власть. И как же ее страдания отличались от страданий Джудит! Рыдания разрывали ей душу, она искренне скорбела, не задумываясь над тем, что слезы портят ее внешность.
— Я сделала это только ради тебя, — настаивала Элис. — Я так люблю тебя, что…
— Не смей говорить со мной о любви! Сомневаюсь, что ты имеешь хоть некоторое представление об этом чувстве. Тебе известно, что я допросил служанку, которой ты заплатила за то, чтобы она привела Джудит? Ты все хорошо продумала, не так ли?
— Гевин, я…
Он схватил ее за плечи и встряхнул.
— Ты убила моего ребенка! Неужели это для тебя ничего не значит? Ты едва не убила мою жену, женщину, которую я люблю. — Он оттолкнул ее от себя. — Я не отправил тебя под суд только потому, что виню себя во всем не меньше, чем тебя. Я был дураком, не разобрав с самого начала, кто ты есть на самом деле.
Элис размахнулась и влепила ему пощечину. Но Гевин никак не ответил на ее оскорбление: он получил то, что заслужил.
— Убирайся отсюда и старайся не попадаться мне на глаза, иначе я не удержусь и сверну тебе шею.
Элис развернулась и выбежала из сада. Возле калитки ее встретила выскользнувшая из тени Ила.
— Я же говорила вам, не ходите к нему. Я же говорила, что надо подождать. Он сердит на вас, и вы этого заслуживаете. — Она озадаченно взглянула на хозяйку, которая, не обратив на нее внимания, прошла мимо кухни и скрылась в аллее.
Элис прислонилась к каменной стене. Ее плечи тряслись.
Ила последовала за ней и, приблизившись, прижала голову воспитанницы к своей пышной груди.
На этот раз слезы Элис были настоящими.
— Он любил меня, — пробормотала она сквозь рыдания. — Он действительно любил меня, а сейчас не любит. У меня больше никого не осталось.
— Успокойся, девочка моя, — гладила ее Ила. — У тебя осталась я. Я всегда была рядом с тобой. — Она вспомнила, как однажды Элис, очаровательная девчушка, плакала из-за того, что мать пренебрегала ею. — Лорд Гевин всего лишь мужчина. Он не единственный на свете. А ты так красива. Будут другие мужчины, они тоже полюбят тебя.
— Нет! — воскликнула Элис, задрожав от ярости. — Я хочу его, я хочу Гевина! Другой меня не устраивает.
Ила тщетно пыталась успокоить хозяйку.
— Вы получите его, — наконец сдалась она. Элис подняла голову. Ее глаза покраснели, нос распух.
— Ты обещаешь мне? Ила кивнула.
— Ведь я всегда давала вам то, что вы хотели, правда?
— Да, — согласилась Элис. — Правда. И ты вернешь мне Гевина?
— Клянусь.
На губах Элис появилась слабая улыбка. Поддавшись порыву, она с нежностью чмокнула Илу в щеку.
Глаза старой горничной затуманились. Естественно, она все сделает для своей любимой девочки, которую совсем не понимают окружающие ее люди.
— Пойдемте наверх, — ласково предложила она. — Мы подумаем над фасоном нового платья.
— Хорошо, — улыбнулась Элис, громко шмыгнув носом. — Сегодня утром купец привез новые образцы шерсти.
— Давайте посмотрим, что у него есть.
Сидевшая у окна Джудит видела, как Гевин разговаривает с Элис.
— Джоан, — позвала она, не в силах больше выносить эту картину, — я хочу пойти к королю.
— Моя госпожа, вы не можете просить короля Генриха прийти сюда.
— Я и не собираюсь. Помоги мне одеться, и я спущусь к нему.
— Но…
— Не спорь со мной.
— Слушаюсь, моя госпожа, — угрюмо ответила горничная.
Спустя час Джудит, опираясь на руку Джоан, вошла в зал. К ней сразу же подбежал молодой человек.
— Алан Ферфакс, миледи, — представился он, — если вы помните меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50