Его глаза превратились в черные круги, которые прожигают тебя насквозь. Охранник — тот, с которым я провела ночь, — открыл люк и посветил. А зловоние! Я его едва разглядела в темноте. Лорд Гевин, сначала я сомневалась, что это он, спрятал лицо — так на него подействовал слабый свет дрянной свечки. А пол, моя госпожа, — он шевелился! Там нет ни единого сухого места. Как он спит? Там негде лечь.
— Ты уверена, что это был лорд Гевин?
— Да. Охранник огрел его кнутом, и он поднял руку и с ненавистью взглянул на нас.
— Он узнал тебя?
— Сомневаюсь. Сначала я этого боялась, но теперь понимаю, что он в таком состоянии, когда уже никого не узнают.
Джудит в задумчивости отвела глаза. Джоан коснулась ее руки.
— Моя госпожа, уже слишком поздно. Ему осталось недолго жить на этом свете. Он не протянет и нескольких дней. Забудьте его. Он сейчас страшнее мертвеца.
Джудит подняла на нее тяжелый взгляд.
— Разве не ты секунду назад сказала, что он жив?
— Только отчасти. Даже если сегодня вытащить его оттуда, солнечный свет убьет его. Джудит встала с кровати.
— Я должна одеться.
Джоан взглянула на прямую спину своей хозяйки. Решив было, что Джудит отказалась от идеи спасти мужа, девушка обрадовалась. Сморщенное, изнуренное лицо пленника продолжало преследовать ее. Однако подозрения еще не покинули душу Джоан. Слишком долго она прожила с Джудит, чтобы не знать, что ее маленькая госпожа редко оставляет дела незаконченными. Бывали времена, когда Джоан доходила до изнеможения, обсуждая с Джудит самые разнообразные вопросы, чтобы та могла оценить проблему со всех точек зрения. И Джудит никогда не сдавалась. Если она задавалась целью убрать урожай с поля к определенному числу — его обязательно убирали, даже если самой Джудит приходилось помогать молотить.
— Джоан, мне понадобится деревенское платье, очень темное, как у крепостных. И сапоги, только высокие. Не важно, если они будут велики, — я их подвяжу. И скамья. Длинная, но достаточно узкая, чтобы прошла в люк. Еще мне понадобится железная коробка. Небольшая, плоская — такая, чтобы я могла спрятать ее на животе.
— На животе? — с трудом выговорила Джоан. — Не может быть, чтобы вы… Разве я не объяснила вам, что он почти мертв, что его нельзя спасти? Как можно надеяться, что никто не заметит, как вы несете туда скамью? Ну, еду — еще куда ни шло, но… — Взгляд Джудит заставил ее замолчать. Молодая госпожа была очень миниатюрной, но когда взгляд ее золотистых глаз становился таким же тяжелым, как сейчас, нельзя было не подчиниться. — Скамью, сапоги, платье и… железную коробку, чтобы спрятать на животе, — с некоторым сарказмом перечислила Джоан.
— Да, на моем животе, — без доли юмора подтвердила Джудит. — А теперь помоги мне одеться.
Она вытащила из огромного сундука, стоявшего возле кровати, фрипон из желтого шелка. По рукаву от запястья шло двадцать жемчужных пуговок. Сверху она надела модест из рыжевато-золотистого бархата с широкими ниспадающими рукавами. От талии до подола спускался плетеный пояс из коричневых шелковых шнуров, на которые были нанизаны жемчужины.
Джоан взяла гребень из слоновой кости и принялась укладывать волосы Джудит.
— Не дайте ему понять, что вас хоть в малейшей степени волнует лорд Гевин.
— Нет надобности говорить мне это. А теперь иди и найди то, что я сказала. И смотри, чтобы тебя никто не заметил.
— Я не могу тайно пронести целую скамью.
— Джоан!
— Да, моя госпожа, я сделаю все, как вы велели.
Несколько часов спустя, проведя все утро подле Джудит и показав ей все конюшни и сыроварни, Уолтер сказал:
— Миледи, вы, должно быть, устали. Уверен, что все это совсем не представляет для вас интереса.
— О, отнюдь! — улыбнулась Джудит. — Стены такие толстые, — с наигранным изумлением невинно произнесла она.
.Замок отличался удивительной простотой и примитивностью. Он включал одну четырехэтажную каменную башню, окруженную одинарной стеной толщиной двенадцать футов. Несколько дозорных, вышагивавших по гребню стены, казались сонными и умиротворенными.
— Возможно, госпожа желает осмотреть вооружение рыцарей и проверить их доспехи на предмет трещин? — предложил наблюдавший за ней Артур.
Джудит стоило больших усилий сохранить равнодушное выражение на лице.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду, сэр, — озадаченно произнесла она.
— И я тоже, Артур! — добавил Уолтер. Артур не ответил, продолжая пристально смотреть на Джудит. Она поняла, что перед ней враг. Он запросто разгадал ее интерес к оборонительным сооружениям замка. Она повернулась к Уолтеру.
— Боюсь, я устала гораздо сильнее, чем мне казалось. Это действительно было очень долгое путешествие. Думаю, мне надо отдохнуть.
— Конечно, миледи.
Джудит хотелось отделаться от него, избавиться от его руки, которая так часто брала ее за пальцы или за талию. Она с облегчением распрощалась с ним у двери своей спальни и не раздеваясь рухнула на кровать. Все утро ее мысли занимал рассказ Джоан о Гевине. Джудит не составило труда представить, как он полуживой лежит в этой зловонной яме.
Открылась дверь, но она не обратила на это внимания. Благородной даме редко удается побыть одной. Всегда по комнате взад-вперед снуют горничные. Но она вскрикнула, когда ее шеи коснулась мужская рука.
— Милорд Уолтер! — закричала она, торопливо оглядываясь по сторонам.
— Не бойтесь, — тихо произнес он, присаживаясь рядом с ней на кровать. — Мы одни. Я проследил за этим. Слуги знают, что наказание будет суровым, если они ослушаются.
Джудит забеспокоилась.
— Вы боитесь меня? — спросил он. — Не надо. Разве, вы не знаете, что я люблю вас? Я полюбил вас с того момента, когда впервые увидел. Я ждал, когда вы поравняетесь со мной по дороге к церкви. Рассказать вам, какой вы казались мне? — Он взял ее локон и накрутил на руку. — Вы вышли на солнце и своей красотой затмили свет. Ваше золотое платье, ваши золотистые глаза. — Он размотал локон и, положив его на ладонь, принялся перебирать пальцами. — Как же мне тогда хотелось дотронуться до этих восхитительных волос. И в тот момент я понял, что вы предназначены для меня. А вы вышли за другого! — с осуждением закончил он. Джудит испугалась, но не его самого и того, что он мог сделать с ней, а того, что потеряет, если он овладеет ею прямо сейчас. Она спрятала лицо в руках, притворившись, будто рыдает. — Миледи! Моя ненаглядная Джудит. Простите меня. Что я такого сделал? — встревожился он.
Она попыталась взять себя в руки.
— Именно я должна просить прощения. Просто эти мужчины…
— Мужчины — что? Вы можете рассказать мне. Я ваш друг.
— Действительно? — спросила она, поднимая на него молящий взор.
— Да, — прошептал Уолтер, пожирая ее взглядом.
— У меня никогда раньше не было друга-мужчины. Сначала мой отец, потом братья… Нет! Я не буду дурно говорить о них.
— И не надо, — попытался успокоить ее Уолтер, дотрагиваясь кончиками пальцев до ее руки. — Я хорошо их знал.
— И моего мужа? — яростно воскликнула Джудит.
Уолтер удивленно заморгал.
— Значит, он вам тоже неприятен? Это правда?
Она подняла на него глаза, и он увидел в них такую жгучую ненависть, что отшатнулся. Ему показалось, что этот взгляд предназначался ему, а не ее мужу.
— Все мужчины одинаковы! — гневно продолжала она, — Они хотят от женщины только одного, и если она не дает им этого, они берут силой. Знаете ли вы, как чувствует себя женщина, когда ее изнасиловали? — Нет, я… — смутился Уолтер.
— Мужчинам почти ничего не известно о более высоких материях — о музыке и искусстве. Как бы я хотела верить, что где-то на земле существует мужчина, который не будет лапать меня и что-то требовать.
Уолтер бросил на нее проницательный взгляд.
— А если бы вы нашли такого мужчину — как бы вы вознаградили его?
Джудит чарующе улыбнулась.
— Я любила бы его всем сердцем, — просто ответила она.
Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.
Джудит опустила глаза.
— Я ловлю вас на слове, — проговорил он. — Потому что сделаю все, чтобы завоевать ваше сердце.
— Оно еще никому не принадлежало, — прошептала она.
Он отпустил ее руку и поднялся.
— Я оставляю вас, чтобы вы могли отдохнуть. Помните, я ваш друг и буду рядом, когда понадоблюсь вам.
Как только за ним закрылась дверь, в комнату проскользнула Джоан.
— Леди Джудит! Неужели?..
— Нет, ничего не случилось, — ответила она, откинувшись на спинку. — Я отговорила его от того, чего ему страшно хотелось.
— Отговорили? Вы, должно быть, сказали ему… Нет, не надо. Мне не нужно знать, как отговорить мужчину от желания заняться любовью. Что бы вы там ни сделали — вы достигли цели. Но сможете ли вы удержать его на расстоянии?
— Не знаю. Он считает меня трусливой простушкой, и я не представляю, как долго мне удастся поддерживать его в этом мнении. Я ненавижу себя, когда мне приходится так лгать! — Она резко повернулась к горничной. — Ты нашла то, о чем я тебя просила?
— Да, хотя это было не так-то легко.
— Ты будешь хорошо вознаграждена, когда мы отсюда выберемся, если выберемся. А теперь позови еще одну служанку и приготовьте мне ванну. Я должна смыть с себя прикосновения этого человека.
Джон Бассетт тяжело вышагивал по комнате. Носок его мягких сапог зацепился за что-то, выступавшее из-под циновки, и он со злостью наподдал это ногой. Говяжья кость, обглоданная и побелевшая, перелетев комнату, стукнулась о противоположную стену.
— Ну вот, теперь я превратился в горничную, — сердито процедил он: заперт, лишен свободы передвижения да еще в компании с женщиной, которая боится его как огня.
По правде сказать, она не виновата в том, что он здесь. Он повернулся и посмотрел на Элен, съежившуюся под одеялом возле жаровни. Он знал, что ее длинные юбки скрывали распухшую щиколотку, которую она не захотела показать дочери.
Внезапно гнев покинул Джона. Это ни к чему хорошему не приведет, если он допустит, чтобы злость разъедала ему душу.
— Я плохой собеседник, — сказал он, придвигая стул к жаровне. Элен затравленно взглянула на него. Джон знал, что представлял собой ее муж, и ему стало стыдно за то, что так испугал ее. — Я злюсь вовсе не на вас, а на вашу дочь. Как столь разумная и спокойная женщина, вроде вас, могла воспитать такую упрямую девчонку? Она собиралась спасти двоих пленников, теперь предстоит освобождать троих — и без единого помощника, за исключением этой горничной с горячей кровью. — Он повернулся и увидел, что Элен гордо улыбается. — Вы гордитесь такой дочерью? — изумился он.
— Да, горжусь. Она ничего не боится. И всегда в первую очередь думает о других.
— Ее следовало бы научить бояться, — возмущенно заключил Джон. — Страх иногда полезен.
— Если бы она была вашей дочерью, как бы вы ее воспитали?
— Я бы… — начал Джон. Очевидно, о битье лучше не говорить — он был уверен, что Роберт Риведун причинил этой женщине достаточно боли. Он улыбнулся. — Я сомневаюсь, что ее можно было бы чему-нибудь научить. Но если бы она была моей… — Его улыбка стала еще шире. — Я бы гордился ею, если бы она была моей дочерью. Хотя маловероятно, чтобы у такого уродца, как я, могла бы родиться подобная красавица.
— О, но вы совсем не уродливы, — зардевшись, запротестовала Элен.
Джон, который до сих пор толком так ни разу и не взглянул на Элен, внимательно посмотрел на нее. Впервые он увидел ее на свадьбе, и тогда она показалась ему непривлекательной и изможденной. Сейчас же он понял, что ошибался. Месяц без Роберта Риведуна пошел ей на пользу. Она уже не вздрагивала при каждом шорохе, ее щеки стали округляться. Хотя ее волосы были скрыты вдовьим чепцом, Джон заметил, что они рыжевато-каштановые, хотя и более темного оттенка, чем у дочери. И в ее глазах появились золотистые искорки.
— Что вы смотрите на меня, сэр?
— Вы не так стары, — со свойственной ему прямотой ответил он.
— В этом году мне исполнится тридцать три, — сказала она. — Это почтенный возраст для женщины.
— Ха! Я помню женщину, которая в сорок лет… — Он замолчал и улыбнулся. — Возможно, я не должен рассказывать даме подобные истории. Но тридцать три — это далеко не старость. — Вдруг его осенила идея. — Вам известно, что теперь вы богаты? Вы вдова с огромным состоянием. Скоро возле ваших дверей мужчины будут ходить толпами.
— Нет, — рассмеялась она, опять залившись румянцем. — Вы шутите.
— Богатая и красивая вдова, — продолжал он поддразнивать ее. — Лорду Гевину придется проталкиваться через них, чтобы подобрать вам мужа.
— Мужа? — Внезапно Элен всхлипнула.
— Хватит! — приказал Джон. — Не смотрите так. Мерзавцы, подобные вашему, попадаются очень редко. — Ее ошеломили его слова: по ее мнению, это была самая настоящая грубость. Однако в устах Джона она звучала как констатация факта. — Лорд Гевин найдет для вас хорошего человека.
Элен все еще недоверчиво смотрела на него.
— Вы когда-либо были женаты, Джон?
— Да, однажды, в юности, — спустя некоторое время ответил он. — Она умерла от чумы.
— А дети есть?
— Нет. Никого.
— Вы… любили ее? — робко поинтересовалась Элен.
— Нет, — последовал честный ответ. — Она была простодушным ребенком. Я всю жизнь терпеть не мог глупости — как в мужчинах, так в лошадях и в женщинах. — Он рассмеялся какой-то своей мысли. — Однажды я похвастался, что положу свое сердце к ногам женщины, которая умеет играть в шахматы. Знаете, я даже сыграл одну партию с королевой Елизаветой!
— И она выиграла?
— Нет, — пренебрежительно бросил он. — Она никак не могла сосредоточиться на игре. Я пытался научить Гевина и его братьев, но они еще хуже женщин. Только их отец отваживался бросать мне вызов.
Элен подняла на него серьезный взгляд.
— Я знаю эту игру. Во всяком случае, я знаю, как ходят фигуры.
— Вы?
— Да. Я научила Джудит, но ей никогда не удавалось обыграть меня. Она играла, как королева: ее голова постоянно была занята другими проблемами. Она не могла с должным вниманием отнестись к игре. Если мы вынуждены провести здесь некоторое время, вы могли бы дать мне уроки. Я с радостью приму вашу помощь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50