Я боюсь… — поколебавшись, К’Сед продолжил: — Я боюсь, что они правы.
* * *
— Вы уверены, что это благоразумно — предупреждать врагов о наших намерениях? — спросил З’Йон, слушая, как воины м’сака выкрикивают угрозы южанам, запертым в Д’Опте.
— А почему бы и нет? — величественно ответил В’Зек. — Мы сеем в их рядах страх и ощущение неизбежности. И, кроме того, у них нет уверенности, что мы не обманываем их. Хотя едва ли я устою перед искушением и отложу нападение.
— Однако, возможно, это было бы мудрым решением, мой господин, — заметил З’Йон.
— Что? Почему? — спросил В’Зек, полностью распрямив конечности и возвышаясь над З’Йоном.
Он говорил медленно и зловеще, и голос его звучал подобно дальним раскатам грома — недостаточно дальним, подумал шаман и подогнув свои конечности, плюхнулся на землю, проехавшись панцирем по грязи.
— Почему? — повторил В’Зек. — Говори, если тебе дороги твои клешни!
— Молтингсы подсказывают мне, мой господин, что нам будет легче сражаться, отложи мы нападение.
— Ты что, шаман, общался с молтингсами?
Вопрос вождя повис в воздухе. З’Йон панцирем ощущал нависшую над ним тяжесть, как если бы это был тот огромный небесный предмет из металла, превративший в студень дюжину м’саков. Стараясь подавить невольную дрожь, он напомнил вождю:
— Вы сами позволили мне делать это забавы ради.
— Может, ради твоей забавы. Я, шаман, не развлекаюсь, и не собираюсь развлекаться твоими забавами. Этой ночью мы атакуем врага и разобьем. И если ты еще раз рискнешь заявить, что молтингсы посоветовали тебе что-то другое, я навсегда отобью у тебя охоту к подобным забавам, поверь моему слову. Ты понял меня?
— Всеми четырьмя клешнями, о мой господин, — заверил вождя З’Йон и с поспешностью убрался восвояси.
* * *
Дженнифер наблюдала, как Гринберг отрезает еще одно превосходно зажаренное сочное ребрышко.
— Приговоренный не прочь хорошо поесть, — заметил он, жуя, и, вскинув брови, взглянул на нее. — Наверняка это цитата из какой-нибудь древней научно-фантастической книжки.
Дженнифер не торопилась с ответом, глотая кусок и одновременно отрезая себе еще. Автоповар на «Летящем фестоне» был специалистом по мясным блюдам, да и почти по всем другим тоже. Правда, Конев ворчал, что его водка пригодна только для термометров. Наконец Дженнифер ответила:
— Нет, я думаю, это из чего-то еще более древнего.
— Возможно, — согласилась Мария. — Но это справедливо всегда и везде.
— Несомненно, — опять вступил в разговор Гринберг. — Сегодня вечером т’кайцы наверняка тоже признают его уместность.
И рассказал остальным то, что они с Дженнифер узнали от К’Седа. Конев слегка кивнул.
— Я слышал радостные вопли варваров. Но не очень понял, переводчик тратит уйму времени, чтобы разобрать их речь. Но, может, они просто запугивают?
— Ни в малейшей степени, — отвечал Гринберг. — Поэтому нам следует держаться поближе к кораблю. В противном случае может случиться так, что нам придется с боем пробираться через толпу охваченных паникой или жаждой крови ж’буров. На мой взгляд, это будет сплошной кошмар.
— Разумно, — согласился Конев.
Мария, чуть помедлив, выразила свое согласие кивком.
— Как жаль, что мы не можем укрыть и т’кайцев на нашем корабле.
— Да, если падет конфедерация, мы потеряем отличный рынок сбыта, — заметила Мария. — Я уверена, что у В’Зека вряд ли возникнет желание иметь с нами дело.
— Я вовсе не то хотела сказать! — рассердилась Дженнифер. Она заметила, что все удивленно обратили на нее свои взоры, осознав, что до сих пор ничто не могло заинтересовать ее до такой степени, чтобы рассердить. — Мы-то убежим, а конфедерация, имеющая на этой планете самую высокоразвитую культуру, падет. Мне кажется, это поважнее всяких там рынков сбыта.
— Ты, несомненно, права, — заметил Гринберг. — Я уже говорил это перед запуском авиеток, помнишь? Как ты думаешь, почему мы тратим столько сил на то, чтобы спасти Т’Каи? Я ни за какие деньги не стал бы выполнять обязанности пехотинца, не будь у меня любви и уважения к местным жителям. Разве персонажи твоих древних книг заботились только о собственной выгоде?
Дженнифер закусила губу.
— Нет, конечно нет, ты же знаешь, главным для них было жить честно.
— Отлично, — в голосе Гринберга чувствовалось облегчение — Тогда что же нам предпринять…
— Постой-ка, — воскликнула Дженнифер.
Все трое опять удивленно уставились на нее. Похоже, сейчас ее ничто не могло остановить. Захваченная неведомой мыслью, Дженнифер не обращала на них никакого внимания. Она встала из-за стола и опрометью бросилась в свою кабину. Конев крикнул ей вслед:
— Эй, какая муха тебя укусила?
Это замечание также было проигнорировано. Через пару минут Дженнифер вернулась с ридером, настроенным на нужное место рассказа. Она протянула его Гринбергу.
— Вот здесь, смотри, я думаю это важно. Гринберг нацепил ридер на нос. Чуть погодя он снял его со словами:
— Дженнифер, к сожалению, я ничего не могу разобрать в этом среднеанглийском. Объясни.
Раздраженно хмыкнув, она отобрала ридер, заглянула в него и вернула капитану.
— Рассказ называется: «Человек, продавший Луну». Видите кружок здесь и вот на этой странице? — Она нажала кнопку ВПЕРЕД. — И здесь… — Еще одно нажатие. — …а также вот тут?
— Внутри одного напечатано «6+»? Да, я вижу. Но что это, какой-то магический символ?
Она объяснила Гринбергу, что под этим подразумевается Все трое переглянулись.
— Должен признать, что этому герою Хайнлайна не откажешь в сообразительности. Но все же я никак не могу представить, как это поможет нам в разрешении здешних проблем, — сказал Гринберг, растягивая слова.
Дженнифер была разочарована, она полагала, что Гринберг на лету схватит ее мысль. «О как это поэтично», — подумала Дженнифер. Она рассчитывала, что занятие торговлей поможет ее изучению научной фантастики среднеанглийского периода, а на самом деле среднеанглийская фантастика способна помочь ее товарищам торговцам. Весьма довольная этой мыслью, она наконец соизволила дать более подробные разъяснения.
— Но где мы сможем добыть такое количество сажи? Опять же что касается ракет? — спросил Конев.
— Нам не понадобятся ракеты, так же, как, впрочем, и сажа. Вместо этого…
Дженнифер изложила свой план, следя за тем, чтобы для трех торговцев не осталось неясных мест.
— Возможно, этот номер у нас и пройдет, но взяться за дело надо не мешкая.
— Увести отсюда «Летящий фестон» будет непросто, — заметила Мария, выслушав предложение Дженнифер.
— Да, кто-то из нас должен остаться здесь, показать, т’кайцам, что мы не бросили их, — голос Гринберга звучал твердо, но чувствовалось, что сама эта идея не доставляет ему особого удовольствия. — Я думаю, остаемся все, кроме Дженнифер. Это ее деревянная лошадка, пусть прокатится, если сможет
— Да, и не плохо, если у нее останется хоть какая-то надежда уцелеть в этой заварушке. Как, впрочем, и у нас. Особенно, если у нее ничего не получится, — добавила Мария.
Дженнифер судорожно глотнула. Если ее план не сработает, то в момент падения Д’Опта она будет очень далеко. В академии ее не готовили к тому, чтобы рисковать чужими жизнями, однако сейчас это было неизбежно.
— Должно получиться, — твердо сказала она. Ногти ее при этом впились в ладони. Дженнифер понимала, что поставлено на карту.
* * *
Охранник доложил В’Зеку, что с ним хочет говорить З’Йон. В’Зек отослал из своей палатки т’каянку:
— Должно быть, что-то важное привело тебя? — прогромыхал вождь.
Его вопрос звучал скорее как угроза. З’Йон почтительно поклонился, но в голосе его слышались иронические нотки.
— Пожалуй, если вам хотелось бы поскорее узнать, что «большой небесный предмет» улетел из Д’Опта.
— В самом деле. — В’Зек в то же мгновение забыл о даме, несмотря на то что выемки ее панциря были столь изящны, а сочленения ног удивительно гибки.
— То есть мягкотелые наконец-то покинули своих друзей? Так? — Он желал, чтобы непонятный «летающий предмет» находился подальше от этих мест. Без вмешательства чужаков он подавит Т’Каи, затратив намного меньше усилий.
Но З’Йон в один момент разрушил все его надежды.
— Мой господин, сами мягкотелые до сих пор остаются в Д’Опте. После того как «небесный предмет» улетел, их видели на стенах.
Вождь разразился проклятиями:
— Значит, они замышляют что-то еще! Ладно, пусть попробуют. Луна все равно завтра станет черной, а затем красной, и мягкотелые тут ничего не смогут поделать. А мои воины будут сражаться как никогда храбро, ибо они Знают: затмение луны означает падение Т’Каи. Они будут уверены в этом, так как ты будешь усердно вдалбливать это в их тупые головы, не правда ли, З’Йон?
— Конечно, мой господин.
Шаман подавил охватившую его дрожь. В’Зек был наиболее опасен, когда говорил вкрадчиво. З’Йон постарался побыстрее исчезнуть из поля зрения вождя. Ему было интересно, сколько говорящих глаз ему удалось бы сохранить, не следуй он указаниям В’Зека столь педантично. «Скорее всего не больше одного», — подумал он, вновь содрогнувшись.
В’Зек смотрел вслед шаману. Он знал, З’Йон сомневается в успехе их предприятия. Он и сам сомневался. Его волновали мягкотелые. Их мощь. Хотя и не скажешь, что они искусные воины, но все же они представляли некоторую опасность. Он предпочел бы иметь их в рядах своих сторонников, а не врагов. Но он должен разбить их, как и тех, кого они выбрали себе в союзники, и после второй победы с этим союзом должно быть навсегда покончено. Временами он даже подумывал о том, чтобы торговать с ними в дальнейшем. Хотел бы он знать, что они запросят за то оружие, которое вызывает короткий сон.
Но больше всего его сейчас интересовало, что они замышляют. Стражник прервал его размышления:
— Мой господин, привести женщину обратно?
— А? Нет, отстань. У меня пропало желание. После завтрашней победы мы все сможем насладиться этими южанками.
— Да, так и будет! — с присущим ему рвением ответил гвардеец В’Зек надеялся, что сможет оправдать надежды своей армии.
* * *
Дженнифер наблюдала за Л’Рау на обзорном экране. Планета была настолько маленькая, что Дженнифер могла бы накрыть ее ладонью. Запущенные с «Летящего фестона» роботы были заняты приготовлением всего необходимого к предстоящей ночи. Она сидела за компьютером, следя за тем, чтобы поблескивающие металлические сфероиды выполняли ее команды. Наконец все было сделано так, как она хотела. До начала операции еще оставалось порядочно времени. Дженнифер решила, что разумнее всего пойти спать.
Последняя смутная мысль перед сном была о том, что Хайнлайн бы ее одобрил.
* * *
Солнце клонилось к закату. По небу плыла восходящая луна. А тень планеты уже подкрадывалась к ней. Увидев, что начинается затмение, м’саки подняли страшный шум, напоминавший грохот пары сотен тамтамов.
Переводчику иногда удавалось выделить обрывки фраз. В большинстве это были угрозы, которые выкрикивают тупые солдаты на любой планете. Но некоторые обладали чуть большим воображением, так, один, самый остроумный, спрашивал защитников Д’Опта имена их женщин, чтобы знать, как их позвать, когда он ворвется в город.
Однако шум в стане м’саков постепенно стихал. Среди солдат выделялся один огромный ж’бур. Гринберг подумал, что, по-видимому, это и есть грозный В’Зек.
— Сдавайтесь! — орал этот громила т’кайцам. Он говорил на языке южан так чисто, что переводчик почти не «икал». — Даю вам последний шанс! Поглядите на небо, даже оно говорит вам, что удача будет на моей стороне.
Принц К’Сед махнул хватающей клешней Гринбергу. Капитан торговцев вышел вперед, так, чтобы м’саки смогли увидеть его. Он надеялся, что вид человека выбьет нападавших из колеи.
— В’Зек, ты ошибаешься! — переводчик и установленные вдоль стены усилители придали его голосу устрашающую силу.
— Можешь реветь так громко, как тебе вздумается, мягкотелый, — ответил ему В’Зек. — Твои дешевые трюки уже надоели. Мы не дети, чтобы принимать их на веру. Как небесный ф’ной решил пустить луне кровь, так и мы пустим вам кровь этой ночью, а потом и всем остальным т’кайцам. М’сакские воины одобрительно закричали за его спиной.
— Ты ошибаешься, В’Зек! — повторил Гринберг. — Посмотри на небо, если не веришь мне, и ты увидишь подтверждение мощи Т’Каи.
— Ты, как всегда, лжешь. Но это не спасет тебя. — В’Зек обернулся к своим отрядам: — В атаку!
Вождь подал знак строю лучников открыть огонь, чтобы смести защитников со стен. Т’кайцы открыли ответный огонь. Гринберг поспешно нырнул за парапет. Он был более уязвим для стрел, чем любой из аборигенов.
— Мягкотелый, а что, если ты ошибаешься и твоя уловка не удастся?
Только Б’Ром мог задать этот вопрос.
— Тогда мы погибнем, — ответил Гринберг.
Его ответ заставил замолчать даже циничного визиря. Б’Ром удалился Будь он человеком, наверняка при этом покачал бы головой.
Стрелы пробили т’кайское знамя над головой капитана. Он взглянул вверх. В хватающей клешне, символе конфедерации, зияла дыра. Не склонный к суевериям Гринберг отвел взгляд.
На стене где-то рядом раздавались крики и тревожное постукивание. Единственное слово, которое Гринберг смог разобрать из перегруженного бессвязными криками переводчика было — лестницы!
Хотя ряда кольев, вбитых в стену, было вполне достаточно для ж’буров, но когда такие приспособления отсутствовали, аборигены, из-за особенностей телосложения, нуждались в более широких и более громоздких лестницах, чем те, что использовали люди. М’саки подтаскивали их к стенам Д’Опта и карабкались наверх. На этой планете держать оборону было труднее, чем на Земле в средние века, — штурмовые лестницы м’саков были гораздо тяжелее, и их гораздо труднее было опрокинуть.
Как только на вершине лестницы появились первые нападающие, Гринберг, стараясь не привлекать особого внимания, пустил в ход парализатор. Варвары, добравшиеся до зубцов, тут же падали вниз, на головы своих товарищей, и крушили все своей тяжестью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45