Наконец они заметили происходящее и остановились в замешательстве и страхе. По всему было видно, что сраженные воины мертвы, дикари не могли знать, что те только оглушены. Гринберг тщательно прицелился и сбил с ног м’сака — офицера, судя по причудливому флажку на алебарде.
— Хороший выстрел! — воскликнул Конев, дружески хлопнув его по спине.
— Единственное, чего мне сейчас хотелось бы, это чтобы у нас была хотя бы пара тысяч зарядов, вместо имеющейся сотни, — сказала Мария, уложив еще одного м’сака. — Тогда бы мы с легкостью разделались с ними.
Никоим образом не причисляя себя к оптимистам, Гринберг ответил:
— Свое дело мы и так выполнили довольно хорошо.
Движение варваров на их левом фланге застопорилось. Если бы они были людьми, то капитан торговцев мог бы сказать, что они раскачиваются на каблуках.
Офицеры, возглавлявшие правый фланг т’кайцев, не имели представления о том, что происходит у м’саков, равно как и о том, что такое каблуки. Но, увидев некоторое замешательство в рядах противника, они приказали:
— Наступление в развернутом строю.
Одобрительно зашумев, т’кайцы двинулись вперед. Они кололи и отбрасывали своих врагов. Те падали на землю. Опьяненный успехом, Гринберг уже решил, что м’саки будут сломлены и побегут.
Но этого не случилось. Не раз смело встречавшие опасность, захватчики быстро оправились и возобновили сражение. Они так яростно кололи т’кайцев, словно пытались раскрыть их панцири. Противники вступили в рукопашную. Довольно длительное время движение как вперед, так и назад едва ли можно было измерить несколькими метрами.
Люди перестали стрелять. Им приходилось быть очень осторожными, друзья и враги так тесно перемешались, что выстрел мог сразить как своего, так и противника. Если бы варвары прорвали оборону, то парализаторы вновь обрели бы свою ценность, но сейчас люди, не имеющие брони, были бесполезны.
Конев, нервно улыбаясь, наблюдал за приближающимся сражением.
— Никогда не думал, что и в разгар боя бывает необходимо так долго ждать.
— Я заметила, что ты все еще держишь парализатор, а не булаву, — сказала Мария. Конев поглядел на свой пояс, как будто в руках не был уверен в себе.
— Так и есть, — булава была на поясе. Он потрогал ее левой рукой. — Если я вынужден буду воспользоваться этой штукой, то мы растеряем все свое преимущество.
Оружием личной обороны Гринберга был боевой молоток. Он совсем забыл о нем. Но, вспомнив, тут же почувствовал у бедра его тяжесть. Гринберг охотно продолжал бы делать вид, что никакого молотка у него нет.
* * *
— Эти дикари безумны, они безумны! — грохотал принц К’Сед, наблюдая, как толпа м’саков хлынула вверх по склону горы, направляясь к готовящимся встретить их воинам т’кайцев. — Все руководства по воинскому искусству говорят о невозможности ведения боя с противником, расположившимся на вершине холма.
Как и надлежит правителю, принц был хорошо подкован на все ноги. Он изучал военное искусстве), несмотря на то что находил это занятие скучным. Но К’Сед не ожидал, что придет день, когда ему придется применить полученные знания на практике.
Б’Ром согласно защелкал:
— Однако ничто не может помешать нам использовать их безумие себе на пользу. — Он повернулся к стоящему рядом с ним офицеру: — Не так ли, Д’Тон?
— Так точно! — ответил генерал, но в его голосе слышалось беспокойство. — Я ожидал от В’Зека более грамотных тактических ходов. После всего, что он…
У Д’Тона хватило благоразумия в последний момент остановиться. Напоминание принцу и визирю о том, что враг до сих пор одерживал победу за победой, казалось неблагоразумным.
— Так давайте же накажем их за безрассудство, — заявил Б’Ром.
Д’Тон скосил глаз на К’Седа, тот взмахнул хватательной клешней, давая тем самым свое согласие.
Генерал поклонился, коснувшись нижними щитками панциря земли, тем самым показывая свое повиновение. Никакой видимой причины не согласиться с решением принца и визиря у него не было. Осведомленность о том, когда и в каком направлении наступают м’саки, давала его армии преимущество и возможность занять более выгодную позицию. Не использовать это было бы страшной глупостью. Наполнив легкие, он отдал приказ:
— Наступление в строю!
Младшие офицеры продублировали команду. Солдаты повиновались с одобрительными воплями. Они, как и их командиры, отлично знали, какие преимущества им дает край холма. Железо звякало и лязгало о железо, скрипело о панцири, отсекая клешни и говорящие глаза.
Стремительная атака т’кайцев остановила продвижение врага по склону холма. Довольно долго две шеренги воинов сражались на одном месте. Перевес не переходил ни на ту, ни на другую сторону. Но вот т’кайцы заставили дикарей дрогнуть и повернуть обратно.
— Гоните их! Гоните! Хорошо! — кричал Д’Тон. В’Зек и вправду допустил ошибку решил он.
Принц К’Сед, пребывавший в мрачном расположении духа с тех пор, как узнал о вторжении м’саков, чуть ли не прыгал от возбуждения.
— Гоните их прочь, в их земли! — кричал он.
— Хорошо бы сравнять их с землей, — заметил Б’Ром, но так как он произнес это обычным тоном, никто, кроме К’Седа, не услышал его. Т’кайские воины подхватили клич принца и погнали врага с криками:
— Убирайтесь к себе! Убирайтесь к себе!
Крик постепенно перешел в дикое пение. Даже Б’Ром обнаружил, что его клешни открываются и закрываются в такт этому пению. Осознав это, он в раздражении сомкнул их.
— Сохраняйте порядок! Не нарушать равнение! Сохраняйте порядок!
В’Зек слышал эти команды, повторяемые старшими и младшими офицерами по мере отступления м’саков. Он желал бы находиться сейчас в гуще боя, но в этом случае он не смог бы управлять сражением в целом. Это, как все же ему пришлось признать, на данный момент было более важным.
— Убирайтесь к себе!
Эти возгласы долетали до него, перекрывая шум битвы, так же как и отчаянные вопли его воинов.
— Дилетанты, — прохрипел он.
— Похоже, они не испытывают к нам нежных чувств? — позволил себе заметить З’Йон из-за спины вождя.
— Они будут испытывать их еще меньше, если им удастся закрепить свое преимущество.
«И, — подумал В’Зек, но не стал говорить этого вслух, — если строй моих солдат не рассыплется». Он никогда бы не отважился на подобный маневр, будь под его управлением этот т’кайский сброд. Даже с таким вымуштрованным войском, как его, запланированное отступление в ходе битвы было очень опасным. В любой момент оно могло превратиться в незапланированное бегство
Но если его план удастся, если он только удастся, то в результате он выиграет сражение.
* * *
Дженнифер уже убедилась, что реальный торговый бизнес и ее представления об оном имели между собой мало общего. Теперь, наблюдая за сражением, она убедилась, что это в равной степени относится и к ее представлениям о военных действиях. Реальность и на сей раз оказалась намного хуже. У этих существ, еще недавно казавшихся вполне разумными, сейчас была лишь одна цель — убивать друг друга. Из ран хлестали настоящие реки «крови», на земле тут и там валялись отсеченные алебардами и боевыми топорами, трепыхающиеся конечности и говорящие глаза. Ж’буры, которые до сих пор никогда не встречались и не видели друг друга, могли бы прекрасно продолжать жить, но сейчас корчились в страданиях и, возможно, теперь навсегда останутся калеками.
Она пыталась отстраниться от этого зрелища, вообразить, что все происходит лишь на экране. Коневу или Марии это удалось бы без особого труда, подумала она, что же касается Гринберга, то тут она была не так уверена. Но она хорошо знала, что ей это и вовсе не удастся. Все, что она наблюдала, происходило в действительности, и она не могла убедить себя, что это всего лишь телевизионная драма. Очень многие актеры уже никогда не встанут после окончания съемок.
Поэтому она продолжала следить за тем, как разворачиваются события, стараясь побороть подступавшую тошноту. И ее по-настоящему огорчало, что, несмотря на возможность наблюдать полную картину сражения, она никак не могла разгадать, в чем заключался замысел В’Зека, если таковой, конечно, имелся. На правом фланге т’кайцы прочно удерживали завоеванное преимущество, на левом, на данный момент, они также потеснили врага на несколько сот метров.
«Это, — подумала она, испытывая к врагам чувство презрения, насколько позволял ее мягкий характер, — будет то сражение, которое заставит В’Зека навсегда забыть дорогу в земли т’кайской конфедерации. Оно всего лишь показывает, что в обществе со слабо развитыми связями, любой дикарь мог создать себе имя, которого ни вот на столечко не заслуживал».
* * *
У Ф’Рева не было ни малейшего представления о том, как протекает сражение в целом. У него, командира полусотни, были свои более мелкие проблемы. Его отряд находился в центре т’кайской позиции. Удерживаемая им линия обороны сильно растянулась в результате того, что войска на левом фланге увлеклись погоней за отступающими варварами.
И на данный момент он уже не мог растягивать ее дальше. Ф’Рев послал гонца в отряд, расположенный справа, с просьбой прислать подкрепление.
Посыльный вернулся с опасливо опущенными говорящими глазами.
— Ну? — прорычал Ф’Рев. — Где подкрепление?
— Они не могут прислать его, господин, — взволнованно отвечал гонец. — Их силы так же сильно растянуты вдоль линии фронта, как и наши.
— Чума на ваши головы! — взорвался Ф’Рев. — Что тогда прикажете мне делать?
* * *
Стража В’Зека едва не убила очередного гонца с красными полосами на панцире, попытавшегося приблизиться к вождю. После первой попытки покушения на жизнь вождя она была полна решимости не допустить еще одного. Но после того, как было установлено, что гонец настоящий, его пропустили к вождю. Он принес добрые вести.
— Их центр сильно растянут, три или четыре отряда на всю линию фронта, мой господин, и каждый отряд выстроен в одну-две шеренги, — доложил он В’Зеку.
З’Йон, слышавший сообщение задыхавшегося от спешки гонца, почтительно склонился перед В’Зеком:
— Так, как вы и предсказывали, мой повелитель.
В’Зек не смог припомнить, чтобы он раньше слышал в голосе шамана такую почтительность.
Вождь понимал, что заслужил это. Он находился в таком состоянии, которое, как утверждают барды, иногда снисходит на них, и тогда песня складывается сама по себе, слетая с их уст. Как будто солнце восходило и садилось согласно его воле. Ощущение своего могущества давало наслаждение более сильное, чем при спаривании, ощущения почище тех, которые испытываешь, пожевав листья дерева п’ста .
Однако давать волю эмоциям было не время.
— Сейчас мы нанесем здесь сокрушающий удар, — сказал он, обращаясь к своим заместителям, которые должны были вести его армию в атаку. — Мы выбьем врагов из их опорных пунктов, мы заставим их дорого заплатить за наше отступление.
— Время пришло, — подхватил один из его подчиненных, — желание погнать этих мягкопанцирных вызывает зуд в моих говорящих глазах.
— В таком случае почеши их. Я хочу, чтобы вы оставили их левый фланг на месте, заставьте их немного отступить, если уж вам так этого хочется, но не слишком далеко.
— Но почему? — негодовал заместитель.
— Да потому, что в противном случае мы лишь нанесем им некоторый урон, я же намереваюсь перебить их всех.
В’Зек уже мчался к центру. Наконец пришла его. очередь вступить в бой.
* * *
— М’саки больше не отступают на левом фланге, — докладывала Дженнифер Гринбергу. — Я полагаю, атака т’кайцев выдохлась, они буквально валятся на землю.
Чуть позже она добавила:
— У варваров заметно перемещение войск к центру, по крайней мере, туда направляется В’Зек.
— Как ты думаешь, они затевают что-то серьезное? — поинтересовался капитан.
После обычных для нее колебаний Дженнифер ответила:
— Вне всяких сомнений. Что он собирается делать? Похоже, ему мало одного провала на левом фланге? Он… — Дженнифер вновь замолчала. Когда она смогла продолжить, все, на что она была способна, это простонать: — О Боже!
На этот раз Гринберг не спешил порицать ее за молчание. Он пока не мог видеть результатов допущенной т’кайцами ошибки, но ему послышалось что-то неладное. Наконец, не выдержав, он поторопил Дженнифер:
— Ну, девочка, что случилось?
— Я полагаю, они обнаружили слабое место в обороне т’кайцев. — Вновь пауза, на этот раз она потребовалась Дженнифер для того, чтобы овладеть собой и продолжить: — Сотни их воинов просачиваются в центре сквозь редкие ряды т’кайцев и поворачивают к их левому флангу, атакуют и крушат его. Я употребила правильный оборот?
— Оборот правильный, — сурово оборвал капитан.
Вместе с Коневым и Марией он уже мчался к месту схватки, чтобы попытаться предотвратить разгром. Но еще задолго до того, как ему удалось добраться до места, где кипела битва, он осознал всю безнадежность этой попытки. Ничто уже не могло остановить эту лавину, хлынувшую сквозь образовавшуюся брешь. Несколько м’саков, уложенных людьми, не оказали на ход сражения ни малейшего влияния.
С «Летящего фестона» донесся виноватый голос Дженнифер:
— Мне очень жаль, я не смогла заметить надвигающиеся неприятности.
— Я не думаю, что было что замечать, Дженнифер, — успокоил ее Конев. — В’Зек не искал слабое место в нашей обороне — он создал его. Он заманивал наш левый фланг, выжидая до тех пор, пока оборона т’кайцев растянется, и затем… и теперь…
— И теперь, — как эхо, уныло повторила Дженнифер. — Еще несколько минут назад я считала В’Зека глупцом среди генералов, вырывшим самому себе яму наступлением, предпринятым от подножия холма. Оказывается он сделал это намеренно. Дурой оказалась я, не разгадав этого маневра.
— Он всех нас оставил в дураках, — заметил Гринберг.
— Но мы не должны были позволить ему сделать это, — запротестовала Дженнифер. — Люди гораздо умнее, чем любой из ж’буров, не говоря уже о таких варварах, как м’саки. Кроме того, у нас ведь были авиетки, которые следили за каждым их шагом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45