Величина этого самого румпеля представляла для Дженнифер наибольшую трудность, чтобы передвинуть его, ей приходилось вставать.
Дженнифер с Гринбергом выбрали себе сани и катались по территории, примыкавшей к высокой белой башне. Фойтанцы не возражали. Сани двигались вперед бок о бок.
Уровень радиации быстро падал. Вне всякого сомнения, фойтанцы с Роф Голана сбросили нейтронные бомбы для того, чтобы облегчить для себя заселение этой планеты. Дженнифер не испытывала сожалений, что они потерпели неудачу. Ей вполне хватало фойтанцев одного вида.
После того как они миновали четыре или пять километров, она заметила:
— Мы здесь находимся в большем уединении, чем на «Смиренном Гарольде». Что бы мы сейчас ни делали, фойтанцы не последуют за нами, чтобы остановить нас.
— Правильно, — согласился Гринберг, — но готова ли ты поспорить, что они не могут взорвать шасси вместе с моторами на расстоянии?
Дженнифер подумала, что это уж чересчур.
— У тебя противный подозрительный ум, но как бы то ни было, я не сомневаюсь, что ты прав.
Они продвигались вперед. Сани имели одну скорость вперед — медленную, и одну скорость назад — еще более медленную. Наконец они достигли начала одной из крытых галерей, которая вела внутрь, к центральной башне Великого Неизвестного. Дорога, выложенная серым мерцающим камнем, была такой ухоженной, ее словно привели в порядок только вчера. На ее поверхности нельзя было обнаружить ни одного пятнышка грязи. И как только Великие смогли сделать так? Дженнифер подумала, что было бы неплохо, если бы пол у нее на кухне обладал такими же свойствами.
Колонны, которые поддерживали крышу, по мере приближения к центральной башне постепенно становились выше и толще. Они казались тяжеловесными, и производили подавляющее впечатление. Дженнифер подумала, что это просто оттого, что она гораздо ниже фойтанцев. Тем не менее представить себе, что какое-нибудь живое существо могло во время этого путешествия испытывать иные чувства, кроме ощущения себя муравьем, было выше ее сил.
Она сказала:
— Мне здесь не нравится. Почему это фойтанцам из прежних времен нравилось представлять себя карликами? Я видела фотографии нашей монументальной архитектуры: египетские пирамиды, автострады Лос-Анджелеса, но ничто не может соперничать с этим. Даже пирамиды, если их выставить рядом с этой штукой, произведут впечатление умышленно уменьшенных.
— Те объекты, о которых ты говоришь, были созданы в эпоху низкого развития технологий, — ответил Гринберг. — Я полагаю, что воздействие, оказываемое ими, было найдено экспериментальным путем. При этом исходили приблизительно из следующего: раз большое, то должно производить впечатление. Однако тебе не следует забывать, что прежние фойтанцы точно знали, что они хотели создать. У них были все наши современные строительные технологии и кое что еще, и, кроме того, они могли произвести расчеты, чтобы эта штука смотрелась так, как им хотелось бы. И если это оказывает воздействие на нас, то только подумай, какое воздействие она оказывает на их потомков.
Дженнифер вспомнила записи, которые ей показывали, и быстро тряхнула головой, отгоняя воспоминание. Она предпочитала не думать о безумных фойтанцах, с текущей изо рта слюной, которые приблизились к Великому Неизвестному. Вместо этого она постаралась представить, для чего могла использоваться эта колоннада во времена империи. Она вообразила сотни тысяч больших синих чужеземцев, победоносно шествующих к башне, и еще сотни тысяч, стоящих по обе стороны их пути и приветствующих их.
Это было неплохо Хотя затем, как это часто бывает, ее воображение слишком разыгралось. Она вообразила сотни тысяч ликующих фойтанцев, столпившихся вокруг других сотен тысяч удрученных побежденных чужаков их же расы. Она представила, как эти другие чужеземцы заходят в основание чистой, поблескивающей, в километр высотой башни и больше оттуда не выходят.
Дженнифер еще раз тряхнула головой. Из всего, что она узнала о Великих, это последнее предположение казалось наиболее реальным. Она спросила Гринберга:
— А есть ли какая-нибудь возможность войти в башню? — Фойтанцы проводили исследования методом магнитного резонанса, который показал, что башня не сплошная и внутри ее есть пустоты, — ответил Бернар. — Хотя ни одна из их машин не смогла обнаружить вход, и я, когда был здесь в прошлый раз, тоже не смог.
— Может быть, стоит прожечь отверстие в стене?
— Очень может быть, что в таком случае нас убьют за осквернение, — заметил он, — они изучают эту штуковину уже долгое время, и если бы захотели прорезать в ней вход, то давно бы это сделали. Следовательно, они не хотели этого делать, и я исхожу из предположения, что не захотят и сейчас.
— Тонкий пучок не приведет к сильным разрушениям, — сказала Дженнифер, но затем все-таки оставила эту мысль. Она опасалась, что Гринберг прав. Великое Неизвестное было главным памятником, который оставили после себя фойтанцы времен империи, по крайней мере, из тех, которые знали их потомки с Одерна на сегодняшний день. Если бы они хотели проделать в оном дыру при помощи грубой силы, то они скорее всего сделали бы это сами.
Башня была уже очень близко. Гринберг, который «рулил» прямо на нее, остановил сани. Дженнифер остановилась рядом с ним. Она вытянула шею и смотрела все выше, и выше, и выше. Переживание, вызывающее головокружение. Ее глаза утверждали: горизонт повернулся на девяносто градусов, и она стояла у упавшего вверх и уходящего в космос края башни. Ей понадобилось приложить определенные усилия, чтобы оторвать взгляд от башни и опять посмотреть на Бернарда Гринберга. Он улыбнулся одними уголками губ.
— Со мной было то же самое, когда я впервые попал сюда, только я глазел еще дольше. В следующий раз я засек время по часам, это заняло у меня десять минут.
Дженнифер почувствовала, что хочет вновь перевести взгляд на стену башни. Она боролась с этим желанием до тех пор, пока у нее не возникла мысль.
— Ты считаешь, что это возведено фойтанцами? Может быть, они лишь нашли ее и сотворили себе кумира. Потому что зрелище поражало их гораздо сильнее, чем оно поражает нас.
— Я не думаю, что все так тривиально, — с сожалением ответил Бернар. — По одной простой причине: твоя гипотеза не может объяснить, почему их тянет сюда с окрестностей в десять километров.
— Да, не объясняет, — согласилась она с таким же сожалением.
Дженнифер выбралась из саней.
— Ну я пойду прогуляюсь.
Ее подошвы зашлепали по полированным серым плиткам. За исключением слабого шелеста ветра в ряду колонн, составлявших величественную колоннаду, это был единственный звук на несколько километров вокруг. Если Гилвер и мог похвастаться какими-либо летающими созданиями, они остались вне пределов Великого Неизвестного. Дженнифер нашла, что ей недостает птичьих трелей или хотя бы немузыкальных звуков йарпсов, крылатых созданий, обитавших на Сагусе.
Она также обнаружила, что старается держаться спиной к башне, так, чтобы не видеть ее. И нарочно повернулась к ней. Она не хотела показать себе, что вид фойтанцев запугал ее.
Дженнифер подошла к башне и пнула ее, достаточно сильно, чтобы почувствовать боль. Гринберг бросил на нее насмешливый взгляд, который она проигнорировала. Она пинала пластиковый кувшин, который ей дали фойтанцы, из угла в угол каюты всю дорогу. А теперь хотела, чтобы башня полетела по небу, как кувшин по полу. Но башня не поддалась.
— Ну конечно, разве когда-нибудь хоть что-нибудь фойтанское обращало внимание на мои желания, — сказала она больше для себя самой.
Высказанная вслух, досада несколько притупилась, Дженнифер вновь забралась в сани, повернула их и направилась обратно к лагерю фойтанцев, расположившемуся за пределами радиуса безумия.
— Ты чего? — бросил ей вслед Гринберг. — Мы же только что приехали сюда.
— На данный момент я увидела все, что хотела, — ответила Дженнифер, — достаточно, чтобы убедиться, что мне не удастся превратить Великое Неизвестное в Великое Известное, прогуливаясь вокруг и разглядывая, как если бы я была Шерлоком Холмсом.
— Уже второй раз ты упоминаешь это имя. Кем он был?
— Не имеет значения. Древним вымышленным детективом. — Не все, напомнила она себе, читают среднеанглийских авторов, даже тех, которые переведены на испанглийский. — В любом случае мне необходимо больше информации, чем могут дать мои глаза. И если мы не сможем найти ее у фойтанцев на базе, то тут нечего делать.
— А что, если таких данных нет? — спросил Гринберг.
Он пытался уследить за ее мыслью. Великое Неизвестное не вызывало помешательства у людей, но это не означало, что им доставляет удовольствие находиться рядом с ним, по крайней мере ему, Бернарду Гринбергу.
— Если у них нет таких данных, тогда, возможно, нам следует задуматься о том, чтобы сделать аккуратный разрез, проникнуть внутрь и узнать, что там скрывается. Если фойтанцы захотят назвать это богохульством или осквернением, то тем хуже для них. Они не смогут упрекнуть нас в том, что мы не нашли ответа, если сами не позволят нам задавать правильные вопросы.
— Кто сказал, что они не смогут?
Гринберг по-прежнему пытался отговорить Дженнифер от идеи вскрыть башню. Хотя она удивилась бы, если бы он во всем с ней соглашался или просто ждал, когда она сама найдет разгадку.
Но в одном он был прав: если база фойтанцев не была самым скучным местом в галактике, то такого просто еще не построили. База почти целиком располагалась под землей, что, впрочем, сослужило ей хорошую службу во время нападения рофголанцев. Она была средоточием скуки, потому что фойтанцы, казалось, не слишком беспокоятся о собственных прогулках. Впрочем, их трудно было в этом упрекнуть, Гилвер отнюдь не был садом даже до атаки рофголанцев. Теперь же он стал еще хуже.
Первым для своего нападения Дженнифер выбрала Айсур Айсур Руса. Из всех фойтанцев, с которыми ей пришлось иметь дело, он был наиболее открыт для общения. Когда она предложила прожечь дыру в башне, фойтанец долго молча изучал ее и наконец прогрохотал:
— Некоторое время назад я предлагал своим коллегам такой вариант. Часть из них сказали, что они боятся, что в башне установлено защитное оборудование, и кроме того, они боятся разрушить ее. Другие же откровенно признались мне, что считают это осквернением. Мне больше нравится последняя группа: ее члены более искренни.
— Если вы не хотите проводить исследования, то как вы собираетесь изучать Великое Неизвестное?
— Именно эту точку зрения я и пытался отстоять, — сказал Айсур Айсур Рус. — Теперь с твоей помощью, возможно, я смогу убедить некоторых ретроградов из моих собратьев признать, что это всего лишь предубеждение.
— А может, они, наоборот, еще больше разозлятся на тебя, потому что на твоей стороне нефойтанец, — высказала свою мысль вслух Дженнифер.
— Да, такой вариант тоже возможен. С другой стороны, фойтанцы с Роф Голана также проявляют усиленный интерес к Великому Неизвестному. И я скорее бы присоединился к нефойтанцам, чем к тем дикарям, которые титулуют себя фойтанцами. Так что, я думаю, возможен и благоприятный исход.
Столь праведный гнев, прозвучавший даже в бесстрастном голосе переводчика, придал в глазах Дженнифер Айсур Айсур Русу некое сходство с людьми. Предпочтение полного атеизма ереси, действий на свой страх и риск, не боясь неудач, — эти корни веди к Земле и были там очень древними.
— Давайте обсудим это с Павасар Павасар Рэсом, — сказал Айсур Айсур Рус, очевидно загоревшись. — На Одерне он всегда отклонял мои просьбы. Сейчас, когда он наконец сам увидел Великое Неизвестное и понял, что рофголанцы жаждут его, возможно, он осознает, что таким путем мы проникнем в тайну, как если бы он побывал внутри рокового радиуса.
У Дженнифер был свой термин — «радиус помешательства», но она не хотела вызывать раздражение Айсур Айсур Руса своим термином. Она взглянула на него Айсур Айсур Рус смотрел в сторону, на пустое место где-то в метре от себя. Его взгляд был настолько напряжен, что заставил Дженнифер вздрогнуть. Она воспользовалась еще одним стандартным вопросом, которые им давали, когда она училась на торговца.
— Ты не обидишься, если я скажу кое-что, что противоречит вашим обычаям?
Айсур Айсур Русу понадобилось некоторое время, чтобы вернуться к реальности.
— Говори.
— Это всего лишь мои ощущения. Ты когда-нибудь был у края рокового радиуса?
Его большая, похожая на медвежью голова быстро повернулась к ней.
— Да. Как ты догадалась?
— Сравнение, сделанное тобой, было таким, как будто ты точно понимал, что это влечет за собой.
Заставить фойтанца с Одерна проявить страх было нелегко, Дженнифер знала это. Но сейчас она видела фойтанца, который боялся и не пытался этого скрыть. Роскошный синий мех Айсур Айсур Руса вздыбился так, что он казался даже больше, чем был на самом деле. Он оскалил клыки, и этот оскал отличался от того, который был эквивалентом нахмуренных бровей, к тому же этот оскал был более пугающим. Его глаза раскрылись так широко, что Дженнифер даже удалось рассмотреть, что в действительности они имели тусклый ободок.
Айсур Айсур Рус ходил взад-вперед по комнате, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Наконец, повернувшись к Дженнифер, он сказал:
— Не хотел бы я испытать такое вновь. Я знал об опасности, но допустил оплошность. Большинство из нас могут безопасно работать на расстоянии, которое является индивидуальным роковым радиусом. Мы вместе с техником пошли проверить аппаратуру наблюдения, и я почувствовал себя… Он замолчал. Его шерсть опять встала дыбом. Айсур Айсур Рус подождал, пока шерсть уляжется, прежде чем продолжил: — Внезапно я обнаружил в себе такую способность проникать в суть вещей, какой у меня никогда не было. Я знал, я почувствовал что знал точно, как постичь Великое Неизвестное. Я прошел большую часть прямого пути. Я отшвырнул с дороги конторку и стол, пытаясь колотить по стене в том месте, где не было никакой двери, пнул и оцарапал техника, когда тому пришла в голову бредовая идея встать на моем пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45