– Рад познакомиться с вами. Классная планетка. Я здесь никогда раньше не бывал.
Казалось, Эйск был ошеломлен.
– Ваш энтузиазм заслуживает похвалы. Надеюсь, что вам здесь понравится.
– Спасибо. Этак примерно с годик назад я попробовал голлотейла, они у вас водятся?
– Пойду прогуляюсь, мне нужен воздух, - сказал Льюис. В глубинах его памяти возникли тысячи воспоминаний из прежней жизни. Связав вместе ощущения тошноты и головной боли, он отправил их в ментальный диапазон. – Он меня освежит.
Эйска передернуло от хлынувших в его сознание рвотных позывов.
– Да, конечно.
- Я хотел бы его еще раз отведать и, может быть, прихватить домой некоторое количество этого деликатеса, – выручал Уолтер Харман. – Старина Льюис сейчас наглядно покажет вам, чем нас кормили на корабле.
– Да, – ответил Эйск, – думаю, они здесь водятся.
Льюис все время ощущал его взгляд на своей спине.
– Здорово, это просто здорово.
Перешагнув через выступавшие на полметра электрофлюоресцентные батареи, окружавшие площадку, Льюис направился к кромке острова. Впереди него находился один из плавучих причалов, на одной стороне которого возвышался двадцатиметровый кран для подъема малых судов.
– Прошу меня извинить, – обратился Льюис к личности острова, – но такое со мной впервые – раньше полеты никогда не оказывали на меня такого воздействия.
– Вам нужен пакет с медицинскими нейронными процессорами?
– Давайте минутку подождем. Морской ветер всегда был лучшим средством от головной боли.
– Как хотите.
Льюис слышал, как за его спиной Уолтер Харман продолжал нести какую-то чепуху. Он подошел к металлическому поручню, который шел вдоль кромки берега, и оказался как раз напротив крана. Это была веретенообразная колонна со стрелой, образованной легкими и прочными распорками из одновалентного углерода. Тем не менее она была достаточно тяжелой и поэтому вполне отвечала его целям. Закрыв глаза, он сосредоточил внимание на этой конструкции. Он ощутил ее текстуру, грубую структуру кристаллов углерода и жесткие петли связующих молекул. Атомы сияли алым и желтым светом, а их электроны вспыхивали, стремительно перемещаясь по своим орбитам.
Направленные его злой волей, вверх и вниз по распоркам побежали энергетические импульсы. Они искрились в межмолекулярном пространстве. Он почувствовал, что его коллеги, оставшиеся внутри космоплана, сосредоточили свои силы на точке, расположенной чуть ниже середины стрелы. Стала разламываться кристаллическая решетка углерода. Вокруг центральной части стрелы замерцали огни Святого Эльма.
Со стороны береговой линии раздался жалобный скрип. Растерянно обведя взглядом залитую ярким светом площадку, Эйск попытался разглядеть, что происходит у кромки воды.
– Льюис, прошу вас, немедленно уходите, - сказала личность острова. – По неизвестным причинам кран подвергся разряду статического электричества. Разряд ослабляет его конструкцию.
- Где? – спросил Льюис. Разыгрывая полную неосведомленность, он озирался по сторонам и запрокидывал вверх голову.
– Льюис, уходите.
Перник чуть ли не силой заставил прийти в движение его ноги. Льюис встретил эту волну принуждения эмоциональными вспышками недоверия, а затем паники. Он вспомнил занесенное над ним силовое лезвие, вид крови, хлынувшей из раны, и обломков ребер. Но это случилось вовсе не с ним, то были лишь фрагменты какого-то ужастика, который он когда-то видел на голографическом экране. Очень давно и очень далеко отсюда.
– Льюис!
Внезапно раздался грохот – кристаллические решетки углерода разрушились. Стрела дернулась и стала медленно падать, прогибаясь вниз. Когда-то он уже видел такое же неестественно замедленное двиисение. Больше не было смысла притворяться. Страх приковал его к земле. Из его горла вырвался вопль…
…ошибка. Самая крупная твоя ошибка, Льюис, и уже последняя. Когда это тело умрет, моя душа освободится. И тогда я смогу вернуться и овладеть живущим. Когда это случится, у меня будет такая же сила, как у тебя. Вот тогда мы обязательно встретимся на равных, обещаю тебе…
…когда край стрелы ударил по его туловищу. Болевого шока не было. Льюис знал, что стрела сделала свое дело, придавив его к полипу. Тело было полностью изуродовано.
Его голова с неприятным стуком ударилась о землю. Уже не в силах что-либо сказать, он безмолвно уставился на звезды, которые постепенно стали меркнуть.
– Перемещайся, – приказал Перник. Ментальная команда была наполнена сочувствием и печалью.
Его глаза закрылись.
Перник ждал. Льюис видел его сквозь длинный темный туннель. Огромная структура биотеха сияла нежно-изумрудной аурой жизни. Разноцветные, едва уловимые тени скользили под его прозрачной поверхностью. Это были десятки тысяч личностей, которые, не теряя своей индивидуальности, были единым Согласием. Он чувствовал, что плывет к ним по ментальному каналу. Его энергетика оставила изуродованное тело и проникала в этого обнаженного колосса. За ним подобно акуле, преследующей раненую добычу, неторопливо поднималась темная душа, которая была намерена унаследовать гибнущее тело. Сжавшееся в комок сознание Льюиса содрогнулось от ужаса, когда он осознал, насколько огромны размеры нервной системы острова. Проникнув в ее поверхностный слой, он растворился в нем и мгновенно попал в окружение едва уловимых образов и звуков. Он уловил бормотание Согласия и автономные импульсы вспомогательных систем, носивших чисто функциональный характер.
Он сразу же почувствовал тревогу и потерял ориентацию. Чтобы устранить этот дискомфорт, к нему потянулись ментальные шупальца, вселявшие спокойствие и уверенность.
– Не волнуйся, Льюис. Сейчас ты в безопасности…
– Кто ты?
Согласие отстранилось от него. Волны его мыслей стремительно откатывались, оставляя его наедине с самим собой. Теперь он был в полном одиночестве. В блистательном одиночестве. Чтобы изолировать его, автономные системы аварийной защиты блокировали рой нервных клеток, в котором он сейчас находился.
Это только рассмешило Льюиса. Распространившись, его мысли уже занимали большее количество клеток, чем то, что вмещало тело, которое он покинул. В результате этого энергетический поток достиг огромных размеров. Он подумал о пожаре и стал расширять свое присутствие, сжигая примитивную защиту Согласия и просачиваясь сквозь нервную систему подобно волне иссушающей лавы, которая стирает все на своем пути. Он захватывал одну клетку за другой. Согласие вопило, пытаясь сопротивляться, но ему уже ничто не могло помочь. Он был больше, чем они, больше, чем целые миры. Он стал всемогущ. По мере того как он их захватывал, крики становились все тише. Казалось, что они падают в шахту, которая уходит к самому ядру планеты. Схватить их. Сжать их трепещущие от страха мысли. Следующим на очереди был полип, загрязненный выбросами энергии, закипавшей в межпространственных завихрениях. Затем последовали органы, причем даже кабели термопотенциала, проходившие гораздо ниже поверхности планеты. Он овладел каждой живой клеткой Перника. В самом центре его ликующего разума тихо лежало придушенное Согласие.
Чтобы насладиться блаженством абсолютной власти, он сделал секундную паузу. Затем наступил сущий кошмар.
Когда кран застонал, Эйск бросился к береговой линии. Перник показал ему, как начинает падать стрела. Он понимал, что слишком опоздал и не сможет спасти этого странного эдениста с Джоспула, который страдает от идиосинкразии к межзвездным полетам. Ускорив падение, стрела обрушилась на ошеломленного Льюиса. Эйск закрыл глаза, чтобы не видеть этого кровавого зрелища.
– Успокойся, – обратилась к нему личность острова. – Его голова уцелела. Его мысли переместились в меня.
– Слава богу. Что могло привести к такой катастрофе? Я никогда раньше не видел на Атлантисе таких молний.
– Это… Я…
– Перник?
Ментальный вопль, обрушившийся на сознание Эйска, казалось, расколет его череп надвое. Закрыв голову руками, он упал на колени. Перед глазами расплылось ослепительное красное пятно. Стальные когти, вырвавшиеся из канала ментальной связи, прорвали внутренние мембраны его мозга. Сверкающее серебро смешалось с кровью и вязкой черепной жидкостью.
– Бедный Эйск, – раздался в его сознании хор далеких голосов, таких непривычных для ментального диапазона, и таких коварных. – Давай мы поможем тебе, – со всех сторон доносились обещания снять боль.
Но даже пребывая в состоянии полной неподвижности и страдая от невыносимой боли, он понял, насколько коварны эти обещания. Моргнув, чтобы избавиться от слез, застилавших глаза, он блокировал ментальный доступ к своему сознанию. Лишенный даже намека на эмоциональную поддержку тех, с кем он всю свою жизнь разделял дар общения в ментальном диапазоне, Эйск теперь остался совсем один. Иллюзорный коготь куда-то исчез. Эйск облегченно вздохнул. Полип под его ладонями сиял болезненно розовым светом, и это уже не было иллюзией.
– Что…
Он увидел перед собой чьи-то заросшие волосами ноги. Задыхаясь от напряжения, Эйск поднял голову, чтобы рассмотреть незнакомца. Им оказалась человекообразная тварь с черной волчьей головой. Испустив победный вой, она склонилась над ним.
Латон открыл глаза. Его раздавленное, бившееся в предсмертных судорогах тело было залито кровью. Оно было здесь совершенно неуместно, и он не обращал на него внимания. Однако вскоре кислородное голодание прервало ход его мыслей. Но и без него болевой шок уже давно мешал Латону сосредоточиться. Быстро определив последовательность операций, необходимых для того, чтобы исключить утечку информации о погибшем теле, он загрузил ее в нейронные клетки, замурованные под слоем полипа, к которому был пригвожден изогнувшейся стрелой крана. Усовершенствованные им во время джантритской кампании, эти ухищрения были на несколько порядков сложнее отвлекающих приказов, которые отдавали подростки-эденисты с целью избежать родительского надзора. Во-первых, он упорядочил образ, который клетки-сенсоры передавали нервной системе. Он изъял изображение собственного тела.
В этот момент его сердце остановилось. Он улавливал отчаянные попытки Согласия отразить натиск Льюиса. С помощью грубой силы Латон забрал у простого уличного парня то, что счел полезным для себя. Смывая все на своем пути, потоки устрашающе мощных, но примитивных мыслей Льюиса уверенно хлынули в нервную систему острова. Но даже вся их мощь была не в состоянии уничтожить несущие разрушение цепочки нервных клеток, внесенных Латоном. Действуя внутри управляемой личности, они скорее были симбиотами, нежели паразитами. Даже очень опытный невропатолог, специалист по эденистским биотехам, едва ли смог бы выявить сам факт их присутствия, не говоря уже об их уничтожении.
И вот, изрыгнув последнее циничное ругательство и освободив в нейронных клетках место достаточное для хранения информации, Латон перенес в него свою личность. Перед тем как его сознание и память погрузились в глубины, скрытые слоем полипа, он запустил механизм полиморфного вируса, которым инфицировал каждую клетку своего тела.

Мосулу снился сон. Он увидел себя в собственной квартире, расположенной в одной из жилых башен. Рядом с ним на кровати лежала Клио. Мосул проснулся. Он с любовью посмотрел на спящую девушку, которой было чуть больше двадцати. У нее были темные длинные волосы и хорошенькое круглое личико. Простыня сползла с ее плеч, приоткрыв упругую грудь. Он склонился над ней, чтобы поцеловать в сосок. Когда его язык коснулся нежной окружности, девушка заворочалась и улыбнулась во сне. Ее еще дремлющий разум окунулся в теплый поток нежных эротических видений.
Сгорая от нетерпения, Мосул улыбнулся, и… его сон улетучился. Он пришел в замешательство, увидев рядом с собой спящую девушку. Неизвестно откуда взявшееся розовое сияние освещало его спальню. Оно окрасило шелковистую кожу Клио в бордовый цвет. Мосул окончательно проснулся. Они всю ночь занимались любовью, и он немного устал.
Охотно отвечая на его поцелуи, она сбросила простыню, и он вновь мог насладиться ее обнаженным телом. Внезапно он почувствовал, что ее кожа стала твердеть и сморщиваться. Заподозрив неладное, он поднял глаза и посмотрел на ее лицо. Перед ним была седоволосая старая карга.
Розовый свет потемнел и стал ярко-алым. Казалось, комната истекает кровью. Он увидел, как затрепетали стены из полипа. Где-то вдалеке глухо стучало чье-то гигантское сердце.
Мосул проснулся. Комнату освещало неизвестно откуда взявшееся розовое сияние. Он вспотел, было нестерпимо жарко.
– Перник, я вижу какой-то кошмар… как мне кажется. Я сейчас наяву?
– Да, Мосул.
– Слава богу. Почему так жарко?
– Да, ты видишь кошмар. Мой кошмар.
– Перник!
Проснувшись, Мосул спрыгнул с кровати. Стены его спальни пылали кроваво-красным светом. Вместо надежного твердого полипа, из которого они были сделаны, он увидел влажное мясо, испещренное замысловатым узором темно-фиолетовых вен. Стены колыхались подобно желе. Мосул снова услышал биение сердца, но на этот раз звук был еще громче. В воздухе стоял резкий запах удушливых испарений.
– Перник! Помоги мне.
– Нет, Мосул.
– Что ты делаешь?
Клио каталась по кровати и хохотала ему в лицо. Ее глаза превратились в невыразительные желтые шарики. «Мы придем за тобой и такими как ты, Мосул, самодовольными и высокомерными ублюдками».
Она ударила его локтем в пах. Мосул заорал от нестерпимой боли и свалился с поднявшейся губчатой подушки, в которую превратилась его кровать. Он корчился на скользком полу. Кислая рвота сочилась из его рта.
Мосул проснулся. На этот раз он был уверен в том, что на самом деле проснулся. Отвратительная действительность со всей ясностью предстала перед его глазами. Запутавшись в простынях, он лежал на полу своей спальни, залитой красным светом. Вместо привычных стен он увидел куски сырого вонючего мяса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94