Он поймал себя на мысли, что еще пара визитов туда, и он уже не сможет вернуться назад. Задумчивость сменилась меланхолией. Ему не нужно будет возвращаться, когда сюда придет флот. И вообще думать о чем-либо.
Рядом, стараясь идти с ним в ногу, шагала счастливая Джей. Улыбнувшись ему, она снова сосредоточила внимание на лежавшей перед ними местности.
Хорст почувствовал, что его внутреннее напряжение мало-помалу ослабевает. Она была рядом, точно так же как той ужасной ночью. Джей кричала и сопротивлялась, когда он буквально вырвал ее из рук Джексона и Рут Гейл. Он силой вывел ее из деревни и, уходя в джунгли, лишь раз оглянулся назад. Тогда он увидел все это в зареве огня, который пожирал эту некогда зажиточную и спокойную деревню. Пожар уничтожал мечты колонистов о прекрасном будущем с той же стремительностью, с какой дождь разрушает песочные замки, возводимые детьми на речном берегу. На них напало воинство Сатаны. Все новые и новые фигуры выходили из тьмы на освещенное оранжевыми языками огня пространство. Эти твари не могли бы возникнуть даже в лихорадочном воображении самого Данте. Крики оказавшихся в ловушке жителей деревни слились в единое крещендо.
Даже войдя в джунгли, Хорст не позволил Джей обернуться назад. Он знал, что ждать возвращения охотников было бы полным безумием. Лазерные винтовки не могли причинить вреда полчищам демонов, которых выпустил на землю разгневанный Люцифер.
Они углублялись в джунгли до тех пор, пока оцепеневшая Джей наконец не рухнула на землю. Рассвет они встретили забившись под корни кволтукового дерева. Ночной ливень вымочил их до нитки, и теперь оба не могли унять дрожь. Соблюдая осторожность, они снова двинулись в направлении Абердейла. Укрывшись в зарослях ползучих растений, окружавших деревню, они увидели, что ее жители находятся в состоянии какой-то спячки.
Несколько домов сгорели дотла. Жители деревни проходили мимо, не замечая их. Хорст знал этих людей, они были его прихожанами, и огромный ущерб обязательно вывел бы их из душевного равновесия. Но он знал, что Сатана одержал здесь победу и его демоны вселились в жителей деревни. То, что он увидел на церемонии иветов, повторилось и здесь.
– Где мама? – потерянным голосом спросила Джей.
– Понятия не имею, – искренне ответил он. В деревне осталось гораздо меньше людей, чем раньше, вероятно, человек семьдесят или восемьдесят, вместо прежних пятисот. Они вели себя так, как будто начисто были лишены какой-либо цели: медленно бродили по деревне, удивленно озирались по сторонам и хранили полное молчание.
Дети вели себя совсем по-другому. Они бегали среди сонно слонявшихся по деревне взрослых, плакали и кричали. Но на них не обращали никакого внимания, а иногда и колотили. Голоса обезумевших детей, доносившиеся из святилища, усугубляли душевные мучения Хорста. Он видел, как девочка (Тона, как он потом узнал), неотступно следуя за своей матерью, умоляла ее хоть что-нибудь сказать. Вцепившись в брюки, она пыталась ее остановить. В какой-то момент ему показалось, что ей удалось это сделать. Ее мать обернулась.
– Мамочка, – завизжала Шона. Но женщина подняла руку, и белый огонь, вытекавший из ее пальцев, ударил ребенку прямо в лицо.
Хорст съежился и инстинктивно перекрестился, когда увидел, что девочка, не успев даже вскрикнуть, рухнула на землю как подкошенная. Гнев заполнил все его существо. Забыв о своем малодушии, он поднялся во весь рост и вышел из своего укрытия.
– Отец! – крикнула у него за спиной Джей. – Не надо, отец.
Но он не обратил на нее внимания. В мире, который сошел с ума, еще одно безумие ничего не изменит. Очень давно он дал себе клятву стать последователем Христа, но именно теперь эта клятва означала для него больше, чем когда-либо прежде. Перед ним лежало страдающее дитя, и отец Хорст Эльвс не мог отступить.
Несколько взрослых остановились и наблюдали за тем, как он приближается к центру деревни. За ним едва поспевала Джейн. Хорсту было жаль этих людей, превратившихся в такую шелуху. Их тела были лишены присущего человеку изящества. К такому выводу он пришел, воспользовавшись дарованной ему тягой к познанию. Шесть или семь жителей деревни, образовав неплотный кордон, встали между ним и Шоной. Ему были знакомы их лица, но не их души.
Одна из женщин, Бриджит Херн, которая никогда не была его постоянной прихожанкой, рассмеявшись ему в лицо, подняла вверх свою руку. Отделившись от ее растопыренных пальцев, к нему устремился шар белого огня. Джей закричала, но Хорст стоял совершенно неподвижно. Его лицо выражало решимость. Метрах в двух от него шар стал раскалываться на части, которые тускнели и увеличивались в размерах. Коснувшись его, он с треском разорвался. Крошечные молнии статического электричества пробили его грязную, пропитаннуюпотом рубашку. Подобно шершням, они ужалили его в живот, но он не подал виду, что ему больно. Он не хотел, чтобы это увидели наблюдатели, окружившие его полукольцом.
– Ты знаешь, что это такое? – громовым голосом спросил Хорст, подняв испачканное грязью серебряное распятие, которое висело у него на шее, и как оружием размахивая им перед лицом Бриджит Херн. – Я слуга Господа, а ты слуга Дьявола. Я выполняю Его волю. Прочь с дороги.
Судорога ужаса свела лицо Бриджит Херн, когда она увидела перед собой серебряный крест.
– Нет, – упавшим голосом сказала она, – я не слуга Дьявола. И никто из нас им не является.
– Тогда отойдите. Эта девочка серьезно ранена.
Оглянувшись назад, Бриджит Херн сделала пару шагов в сторону, освобождая дорогу. Остальные, с опаской посмотрев на него, поспешно расступились. Один или два человека вообще ушли. Жестом пригласив Джей следовать за ним, Хорст подошел к лежавшей на земле девочке. Увидев почерневшую кожу ее лица, он содрогнулся от мучительного сострадания. Пульс девочки бешено колотился. Он решил, что скорее всего она находится в болевом шоке. Взяв ее на руки, он направился к церкви.
– Я должна была вернуться, – сказала Бриджит Херн, когда Хорст проходил мимо нее. В глазах женщины стояли слезы, а вся ее фигура как-то сгорбилась. – Вы не представляете себе, что это такое. Я должна была вернуться.
– Это? – нетерпеливо спросил Хорст. – Что ты имеешь в виду?
– Смерть.
Хорст вздрогнул и чуть было не споткнулся. Джей испуганно посмотрела на женщину.
– Четыреста лет, – воскликнула Бриджит Херн прерывистым голосом, – я умерла четыреста лет назад. Четыреста лет я была ничем.
Войдя в маленький лазарет, приткнувшийся к задней части церкви, Хорст положил девочку на деревянный стол, который помимо прочего служил местом проведения медосмотров. Схватив с полки блок медицинского процессора, он приложил сенсор к затылку Шоны. После того как он ввел в блок процессора описание полученных ей повреждений, зажегся экран дисплея. Прочитав заключение, Хорст дал девочке успокоительное и стал распылять над местами ожогов смесь болеутоляющих и дезинфицирующих средств.
– Джей, – негромко позвал он, – сходи в мою комнату и достань из шкафа рюкзак. Положи в него столько пакетов с полуфабрикатами, сколько сможешь найти, палатку, которой я пользовался, когда впервые здесь оказался, ну, в общем, все, что сочтешь полезным для походной жизни в джунглях. Да, захвати маленькое лезвие молекулярного деления и портативный обогреватель, но обязательно оставь место для медикаментов. Ах да, не забудь мои запасные ботинки, они мне понадобятся.
– Мы уходим?
– Да.
– Мы пойдем в Даррингем?
– Не знаю. Во всяком случае, не сейчас.
– Можно мне взять Дразиллу?
– Не думаю, что это хорошая идея. Ей лучше остаться здесь, чем пробираться с нами через джунгли.
– Ладно.
Обрабатывая ожоги, он слышал, как Джей вошла в его комнату. Нос пострадавшей девочки обгорел почти до кости. Кроме того, как показывал дисплей, у нее нормально функционировала сетчатка только одного глаза. Уже в который раз он горько пожалел о нехватке медицинских пакетов с нейронными процессорами. От расходов, связанных с нормальным медицинским обеспечением, Церковь бы не обеднела.
Как можно аккуратнее он удалил с ожогов Шоны омертвевшую кожу и покрыл их тонким слоем кортикостероидной пены. Это должно было ослабить жжение. Он уже накладывал на голову девочки мембрану эпителия, которая, к счастью, имелась в его скудных запасах, когда в лазарет с рюкзаком в руках вернулась Джей. Она очень умело уложила все вещи и даже не забыла скатать его спальный мешок.
– Кое-что понесу я, – сказала она, подняв раздувшийся от поклажи заплечный мешок.
– Умница. Но учти, что тебе долго придется его нести. Он не слишком тяжелый?
– Нет, отец.
Кто-то негромко постучал в дверь. Джей забилась в угол лазарета.
– Отец Хорст? – в дверном проеме показалась голова Бриджит Херн. – Отец, они не хотят, чтобы вы оставались здесь. Они говорят, что убьют вас и что от всех них вы не сможете защититься.
– Я знаю. Мы уходим.
– Вот как?
– Они дадут нам уйти?
Вздохнув, она обернулась назад.
– Да. Думаю, что дадут. Они не хотят драки. Во всяком случае с вами, со священником.
Открыв ящики шкафчика, стоявшего в дальнем углу лазарета, Хорст стал засовывать в свой рюкзак медикаменты и приборы.
– Кто ты? – спросил он.
– Я не знаю, – ответила она горестно.
– Ведь ты говорила, что умерла?
– Да.
– Как тебя зовут?
– Ингрид Винкамп. Я жила на Билефельде, когда он был колонией на ранней стадии освоения и не особенно отличался от этой планеты, – повернувшись к Джей, она улыбнулась. – У меня было две дочери, такие же хорошенькие, как ты.
– А где теперь Бриджит Херн?
– Здесь. Она во мне, я чувствую ее. Она как сон.
– Ты вселилась в нее, – сказал Хорст.
– Нет.
– Да! Я видел дух красного демона. Я был свидетелем того непотребного обряда, с помощью которого Квинн Декстер вызывал вас сюда.
– Я не демон, – настаивала женщина, – я была живой. Я человек.
– Уже нет. Выйди из тела, которое ты украла. Бриджит Херн имеет право на собственную жизнь.
– Я не могу! Я ни за что не вернусь туда. Все что угодно, только не это.
Хорст крепко сжал свои дрожащие руки. «Апостол Фома познал момент откровения, – подумал Хорст. – Этот ученик усомнился в возвращении Господам, пребывая в гордыне своей, не верил, пока не увидел следы своих ногтей на Его руке».
– Уверуй, – прошептал он, – в Иисуса Христа, Сына Божьего, и, уверовав, ты, быть может, именем Его обретешь жизнь.
Бриджит-Ингрид преклонила голову. И тут Хорст задал вопрос, который ему никак не следовало бы задавать:
– Так куда же ты уйдешь? Заклинаю тебя, скажи мне, куда!
– В Никуда. Там для нас Небытие. Вы слышите? Там ничего нет!
– Ты лжешь.
– Там ничего нет, только пустота. Простите меня, – она прерывисто вздохнула. – Вам немедленно надо уходить. Они возвращаются, – сказала она, собрав последние остатки своего достоинства.
Хорст закрыл рюкзак.
– Где остальные жители деревни?
– Ушли. Они охотятся за свежими телами для душ, которые еще томятся в запределье. Для них это теперь стало увлекательной игрой. У меня нет такого желания, как и у тех, кто еще остался в Абердейле. Но вам, отец, надо соблюдать осторожность. У вас крепкий дух, но вы никогда не сможете долго противостоять даже одному из нас.
– Они хотят овладеть еще большим количеством людей?
– Да.
– Но зачем?
– Когда мы вместе, мы сильны. Вместе мы можем изменить нынешний миропорядок. Мы можем уничтожить смерть, отец. Мы подарим вечность этой планете, а может быть, даже всей Конфедерации. Отныне и на все времена я останусь такой, какая я есть; мне не грозит старость, ничто во мне не изменится. Я снова жива и не собираюсь отказываться от жизни.
– Это безумие, – сказал он.
– Нет. Это чудо, это наше чудо.
Забросив рюкзак за спину, Хорст поднял Шону на руки. Несколько взрослых уже стали собираться вокруг церкви. Не обращая на них никакого внимания, он спускался по ступенькам. Джей испуганно жалась к нему. Они не сводили с него глаз, но ни один из них не пошевельнулся. Спустившись, он двинулся в сторону джунглей, слегка удивленный тем, что вместе с ним идет Ингрид Винкамп.
– Говорю вам, они на взводе, – сказала она, – со мной вы будете в большей безопасности. Они знают, что я могу дать им отпор.
– А ты пошла бы на это?
– Наверное. Ради девочки. Но не думаю, что нам представится возможность это проверить.
– Извините, госпожа, – обратилась к женщине Джей, – вы не знаете, где моя мама?
– С остальными погубленными жителями деревни. Но не ищи ее, больше она тебе не мама. Ты поняла?
– Да, – пробормотала Джей.
– Когда-нибудь мы обязательно вернем ее тебе, Джей. Это я обещаю.
– Какая уверенность, – заметила Ингрид Винкамп. Он подумал, что она насмехается, но на ее лице не было и намека на улыбку.
– А как насчет других детей? – спросил он. – Почему вы не вселяетесь в них?
– Потому что они дети. Зачем нужен такой маленький и хрупкий сосуд, когда кругом полно взрослых тел. Только на этой планете их миллионы.
Они уже вышли на пахотные поля, и огромные комья мягкого суглинка налипли на ботинки Хорста. Тяжелый рюкзак и Шона, которую он нес на руках, тянули его к земле. Он уже сомневался, что сможет дойти до первых деревьев. Пот струился по его лицу.
– Отсылай ко мне детей, – прохрипел он, – они голодны и напуганы. Я позабочусь о них.
– Вы прямо как Гемлинский Дудочник, отец. Я не уверена даже в том, что вы доживете до конца этого дня.
– Вы можете смеяться и относиться ко мне с презрением, но отсылайте их ко мне. Они найдут меня. Одному Богу известно, сколько еще я смогу пройти.
Она смахнула со лба пот.
– Я скажу им.
Хорст вошел в джунгли, рядом с ним шла Джей. Большой заплечный мешок бил ее по ногам, мешая идти. Пройдя еще метров пятьдесят по недружелюбным побегам ползучих растений и подлеску, он, задыхаясь, рухнул на колени. Его лицо было красным и мокрым от пота.
– С вами все в порядке? – озабоченно спросила Джей.
– Да. Просто нам придется двигаться, совершая короткие переходы, вот и все. Я думаю, что мы уже в безопасности.
Она открыла заплечный мешок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94