В этих взглядах нетрудно было увидеть разумное зерно. Амарантяне были к тому же не единственным вымершим видом разумных существ, известных человечеству. И было вполне вероятно, что вне пределов постоянно увеличивающегося объема исследованной Галактики в недалеком будущем откроют новые цивилизации, чьи богатейшие археологические клады только и ждут, когда же их раскопают. Сторонники Алисии считали, что Ресургем следует закрыть, что лучшие ученые умы колонии пора вернуть на Иеллоустон и дать им возможность отыскать более интересную цель для своих исследований.Сторонники же Силвеста, конечно, возражали против этого самым решительным образом. К этому времени Алисия и Силвест были уже совершенно чужими людьми, но даже в глубинах вражды они сохраняли холодное уважение к способностям друг друга. Любовь выветрилась, но восхищение осталось.А потом был мятеж. Сторонники Алисии сделали то, чем угрожали уже давно: покинули Ресургем. Им не удалось убедить противников последовать их примеру, а поэтому они захватили «Лорин», находившийся на парковочной орбите. Мятеж был бескровным, но кража корабля группой Алисии навлекла на колонию многие беды. На «Лорине» находились все шлюпы и шаттлы, предназначенные для путешествий между планетами Системы, так что колонисты оказались привязанными к поверхности Ресургема. У них не было средств, чтобы починить спутники связи или построить новые, пока через несколько десятилетий к ним не прибыл корабль Ремильо. Роботов, материалов для восстановительных технологий, для имплантации и прочего у колонистов после бегства Алисии тоже почти не осталось. И все же именно сторонники Силвеста оказались в выигрыше.— Запись в судовом журнале, — сказал «призрак» Алисии, вплывая в рубку. — Двадцать пять дней пути от Ресургема. Решено — против моего желания — по дороге навестить нейтронную звезду. Это не потребует значительной коррекции курса, и нам не придется делать большой крюк, чтобы попасть к Эридану. Что касается разницы во времени, то она ничтожно мала в сравнении с годами, которые нам придется преодолеть, чтобы прибыть домой.Выглядела Алисия не такой, какой помнил ее Силвест. Как ни считай, времени прошло много. Теперь она уже перестала быть для него ненавистной. Просто чужая. На ней было темно-зеленое платье, каких никто в Кювье после мятежа не носил, а ее прическа казалась театральной или безнадежно старомодной.— Дэн был уверен, что в этих краях находится нечто важное, но доказательств, как всегда, не имел.Это его поразило. Она говорила это о времени, которое отстояло очень далеко от того, когда он нашел монумент с его загадочными надписями. Неужели уже тогда его одержимость амарантянами была столь сильна? Конечно, это было возможно, но получить подтверждение этому сейчас было не так уж приятно. Алисия была права. Доказательств не имелось.— Мы увидели нечто странное, — продолжала Алисия. — То был удар кометы по Церберу — по планетке, вращающейся вокруг нейтронной звезды. Такие удары, должно быть, редки, особенно на столь большом удалении от главного Куйперового пояса. Это, естественно, привлекло наше внимание. Однако, когда мы подошли ближе, чтобы исследовать поверхность Цербера, мы не обнаружили там никакого кратера.Силвест почувствовал, как на его голове шевельнулись волосы.— И?.. — Он ощутил, что произнес это одними губами, как будто в рубке перед ним стояла сама Алисия, а не ее проекция, позаимствованная из банка памяти погибшего корабля.— То было явление, на которое следовало обратить внимание, — продолжала Алисия. — Даже если оно поддерживало теорию Дэна насчет того, что в системе Цербер-Гадес есть нечто таинственное. Поэтому мы изменили курс, чтобы подойти ближе. — Она сделала паузу. — Мы обнаружили нечто значительное… нечто, трудно поддающееся объяснению… Я не думаю, что мы имеем моральное право не сообщить об этом в Кювье. Иначе мы никогда не посмеем держать голову высоко, как положено настоящим ученым. Завтра в любом случае все выяснится. Мы окажемся на том расстоянии, когда можно будет запустить беспилотные устройства.— Есть еще что-нибудь? — спросил Вольеву Силвест. — Как долго она продолжала делать записи?— Почти сутки, — ответила та.
Они сидели в Паучнике, в безопасности — во всяком случае, так считала Вольева — от пытливых глаз Саджаки и прочих. Они еще не слышали всего, что говорила Алисия, ибо сам акт прослушивания устных записей требовал большого времени и значительного нервного напряжения. Тем не менее истина в первом приближении уже была ясна, и она далеко не обнадеживала. Команда Алисии была атакована чем-то — или кем-то — вблизи Цербера, причем атакована внезапно и беспощадно. Вскоре Вольева и ее товарищи будут знать гораздо больше об опасности, навстречу которой идут.— Ты понимаешь, — сказала Вольева, — что если нас ожидают неприятности, то тебе, вероятно, придется вернуться в Оружейную.— Не думаю, что это обязательно должно принести пользу, — ответила Хоури и, как бы оправдываясь, добавила. — Мы ведь обе знаем, какие страшные события имели место там еще совсем недавно.— Да. Фактически… за время болезни я почти убедила себя, что ты знаешь об этом гораздо больше, чем говоришь. — Вольева откинулась на коричневый плюш кресла, поигрывая медными переключателями на старинной клавиатуре. — Я полагаю, ты сказала мне правду, когда призналась, что ты «подсадная утка». Однако, думаю, на этом правда и кончилась. Остальное — ложь, рассчитанная на то, чтобы удовлетворить мое любопытство и одновременно остановить меня и не дать мне вынести это дело на суд остальных Триумвиров… Так оно и вышло. Но меня многое в твоем рассказе не удовлетворило. Например, орудие из Тайника. Когда оно перестало нам подчиняться, то почему вдруг нацелилось на Ресургем?— Просто потому, что это была ближайшая цель.— Сожалею, но объяснение слабоватое. В чем-то поведение орудия было Ресургемом обусловлено, не так ли? И еще тот факт, что ты оказалась на нашем корабле, только когда узнала о конечном пункте нашего назначения… Да, захолустное местечко, вполне пригодное для организации попытки захвата оружия из Тайника… впрочем, ведь ничего подобного не планировалось. Ты очень хитра и ловка, Хоури, но никаких шансов на перехват контроля над этим оружием у меня или у других членов Триумвирата, ты, разумеется, не имела. — Вольева подперла подбородок рукой — Отсюда очевидный вопрос: если твоя первоначальная версия — выдумка, то что ты делаешь у нас на корабле? — Она глядела на Хоури долго и выжидающе. — Можешь говорить откровенно, так как, клянусь, следующим, кто задаст тебе этот вопрос, будет Саджаки. Смею думать, ты заметила, что у него сейчас очень много подозрений, особенно после гибели Кжарваль и Суджики.— В этих делах я чиста… — Потом ее голос потерял прежнюю уверенность. — Суджика объявила тебе вендетту. Ко мне это отношения не имело.— Но ведь я к тому времени отключила тебя от контроля вооружения скафандра. Только я могла отменить этот приказ, но в это время я была слишком занята тем, что меня убивали. Как же ты смогла снять запрет и убить Суджику?— Кто-то другой сделал это. — Хоури помолчала, прежде чем продолжить: — Кто-то другой, сказала я. Тот же самый, кто проник в скафандр Кжарваль и заставил ее напасть на меня в зале для тренировок.— Значит, это не было делом Кжарваль?— Нет… в действительности — нет. Впрочем, не думаю, что она меня так уж обожала… зато я почти стопроцентно уверена, что она не собиралась прикончить меня именно в тренировочном зале.Тут было над чем подумать, но в конце концов, кажется, ее слова были приняты.— Так все-таки что же произошло?— Та… вещь… которая была внутри моего скафандра., повела дело так, что я оказалась в десантном отряде, предназначенном захватить Силвеста. Убрать Кжарваль из игры было для этого вернейшим ходом.Да, в этом Вольева могла видеть определенную логику. Она никогда не задавала себе вопроса о том, как же все-таки погибла Кжарваль. Ей всегда казалось почти неизбежным, что кто-нибудь из команды возненавидит Хоури. Вероятнее всего — Кжарваль или Суджика. Равно как и то, что та или другая из них могла разозлиться на саму Вольеву. Случилось и то и другое, но сейчас она видела эти случаи как часть чего-то большего, как рябь от чего-то, чего она и представить себе не могла, чего-то, плывущего как акула под поверхностью событий.— Почему было важно, чтобы ты была в отряде, направляющемся брать на борт Силвеста?— Я… — Хоури уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но запнулась. — Я не уверена, Илиа, что сейчас подходящее время… сейчас, когда мы чуть ли не рядом с тем, что погубило «Лорин»…— Я тебя пригласила сюда не для того, чтобы любоваться видами. Это я тебе говорю на тот случай, если ты думаешь иначе. Помнишь, что я сказала тебе о Саджаки? Так что или я — единственный человек, хотя бы отдаленно похожий на твоего друга и союзника, — или Саджаки. Позже когда он применит к тебе свои железяки, у тебя уже не будет времени думать. И это не преувеличение. Техника Саджаки по промыванию мозгов никогда не была образцом искусства и тонкости.— Тогда я начну с самого начала. — По-видимому, последние слова Вольевой произвели на Хоури глубокое впечатление. Это было хорошо, иначе Вольевой пришлось бы подумать о том, чтобы стряхнуть пыль и с собственных не слишком корректных методов. — То, что касается моего солдатского прошлого… все правда. Вот с тем, как я попала на Йеллоустон, — тут сложнее. Даже сейчас я не знаю, что из этого случайность, а что — дело ее рук. Все, что я знаю, это то, что она выбрала меня давно именно ради этой миссии.— А кто это — она?— Не знаю. Знаю только, что она обладает огромными возможностями в Чазм-Сити. А может быть, и на всей планете. Называет себя Мадемуазель. Она ни разу не упомянула своего настоящего имени.— Опиши ее. Она может оказаться кем-то, кого мы знаем. Кем-то, с кем мы имели дела в прошлом.— Сомневаюсь. Она не… — Хоури замялась. — Она не из ваших. Может быть, раньше, но не теперь. Мне представляется, что в Чазм-Сити она давно. Но влиянием стала пользоваться позже — после Расползающейся Чумы.— Она пользуется влиянием, а я о ней никогда не слыхала?— В этом-то и состоит ее сила. Она не явная. Мадемуазель не нужно выставляться напоказ, чтобы ее желания мгновенно выполнялись. Она даже не слишком богата, но контролирует больше ресурсов, чем кто-либо другой на этой планете. Ей достаточно только шевельнуть рукой… А вот добыть корабль она не может… Вот почему вы ей и понадобились.— Ты сказала, что раньше она могла быть одной из нас. Что ты этим хотела сказать?Хоури замялась.— Это не совсем очевидно. Но человек, который на нее работает — Манукьян — так он себя зовет, — безусловно, когда-то был Ультра. Он несколько раз оговорился, и по этим оговоркам можно было догадаться, что он нашел ее где-то в космосе.— Нашел? В смысле — спас с погибшего корабля?— Мне показалось, что так. У нее там было полно скульптур из рваного металла — по крайней мере поначалу я их сочла скульптурами. Позже они показались мне чем-то вроде обломков космического корабля. Вроде как она держит их для напоминания о чем-то.Что-то пробудилось в памяти Вольевой, она даже позволила своим мыслям скользнуть куда-то ниже уровня сознания.— Ты ее хорошо рассмотрела?— Нет, я видела только ее компьютерную проекцию, а она вовсе не обязательно точна. Живет она в паланкине, как и все герметики.О герметиках Вольева кое-что знала.— Она не обязательно одна из них. Паланкин может быть создан для маскировки. Если бы знать больше о ее происхождении… Этот Манукьян больше ничего не говорил?— Нет. Он хотел… мне показалось… но ему удалось не выдать ничего полезного.Вольева наклонилась к Хоури.— Почему ты подумала, будто он хотел тебе что-то сказать?— Такой уж у него был стиль поведения. Этот парень никогда не держал рта на замке. Все время, пока он вез меня, он непрерывно травил мне всякие байки о делах, которые он будто бы совершил, и о знаменитостях, с которыми якшался. И ни единого слова о взаимоотношениях с Мадемуазель. Очень хитрый парень. Может быть, потому, что он тогда все еще работал на нее. И все-таки было видно, что он прямо горит от желания выложить мне кое-что о ней.Вольева побарабанила пальцами по консоли.— А не может ли быть, что он все же нашел способ как это сделать?— Не поняла.— Я и не ждала, что поймешь. Да он и не сказал ничего, хотя я почти уверена, что он все же нашел способ сообщить тебе кое-что. — То шевеление памяти, которое она ощутила несколько минут назад, все-таки что-то дало. Вольева вернулась к моменту вербовки Хоури и к осмотру, который она провела сразу же после того, как доставила ее на борт. — Я, конечно, еще не полностью уверена…Хуори поглядела на нее.— Ты что-нибудь во мне нашла? Что-нибудь, навязанное мне Манукьяном?— Да. Выглядело это вполне невинно, во всяком случае, тогда. К счастью, я обладаю странным дефектом характера, который нередко встречается у нас — у тех, кто балуется научными исследованиями. Я никогда, никогда ничего не выбрасываю. — Это была правда. Вольевой потребовалось бы сделать больше усилий, чтобы выкинуть найденную безделицу, нежели взять да и оставить ее в лаборатории. В тот — первый — момент оставлять ту чепуховину казалось совершенно лишенным смысла, но зато теперь она может провести качественный анализ металлического осколка, который извлекла тогда из тела Хоури. — Если я права и это проделка Манукьяна, мы, возможно, узнаем кое-что о Мадемуазель. Возможно даже, кто она такая. Но ты обязана рассказать мне буквально все о том, чего она хотела от тебя. Впрочем, нам уже известно, что это в какой-то степени касается Силвеста.Хоури кивнула.— Именно так. И боюсь, что эта часть моей истории тебе особенно не понравится.
— Мы закончили более детальное изучение поверхности Цербера с нашей нынешней орбиты, — сказало изображение Алисии, — и не нашли никаких следов удара кометы об эту поверхность. Очень много метеоритных кратеров, это так, но все старые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94