Шанс у них появился лишь тогда, когда вы снова вернулись в Йеллоустон, почти столетием позже. Я — это следующая линия атаки: засылка на борт корабля агента-человека.— Как была осуществлена первая вирусная атака?— Вирус внедрили через Силвеста. Они знали, что вы хотите доставить его на борт, чтобы вылечить Капитана. Он, не имея об этом представления, протащил сюда вирусную программу, а затем заразил ваши системы, пока находился в медицинском отсеке, ухаживая за Капитаном.Очень правдоподобная и потому очень тревожная история. Доказательство существования другого столь же хищного и решительного экипажа. Что ж, слишком глупо было бы думать, что только Триумвират Саджаки способен на подобные ухищрения.— Каковы твои функции?— Оценить, какой ущерб нанесен Похитителем Солнц вашей мощи. Если возможно, захватить контроль над кораблем. Для этого Ресургем очень хорошо подходит: далек от торговых путей и не находится под контролем сильной политической системы. Если бы захват удался, свидетелей, кроме жалких колонистов, не осталось бы. — Хоури вздохнула. — Но честно тебе скажу: план оказался глубоко и безнадежно дерьмовым. Программа Похитителя Солнц провалилась. Он слишком опасен и слишком легко адаптируется. Привлек к себе внимание, когда довел Нагорного до безумия. Да и дотянуться-то смог только до одного Нагорного. Затем он принялся за Тайник…— Одичавшее орудие?— Ага. Это напугало меня. — Хоури вздрогнула. — Тогда я убедилась, что Похититель слишком силен. И мне никак не взять его под контроль.Еще несколько дней после этого Вольева продолжала задавать Хоури вопросы, которые позволяли проверить различные аспекты ее истории и сверить их с событиями на борту. Разумеется, Похититель Солнц вполне мог оказаться каким-нибудь вирусом… хотя, конечно, это было нечто более тонкое, оружие куда более изобретательное, нежели ей когда-либо приходилось слышать за все годы своей работы. Но значило ли это, что такую гипотезу можно отбросить? Нет, разумеется. В конце-то концов известно, что Похититель Солнц существует. История Хоури фактически была первым объяснением, имеющим смысл. Она объясняла, почему попытки вылечить Нагорного не удались. Ведь он сошел с ума не под воздействием тонких эффектов сочетаний имплантатов. Его свело с ума — просто и грубо — существо, которое было создано именно для этой цели. Неудивительно, что оказалось так трудно подойти к решению проблем Нагорного! Конечно, оставался еще беспокоивший ее вопрос о том, почему безумие Нагорного выразилось с такой мощью и почему именно в такой форме (достаточно вспомнить лихорадочные наброски кошмарных птиц и барельефы на его гробе). Но кто знает, не усилил ли Похититель Солнц имевшийся ранее психоз, предоставив подсознанию Нагорного выбрать выражающие его образы?Таинственную «другую» команду тоже нельзя было сбросить со счетов. Просмотр корабельных журналов показывал, что другой суперсветовик — «Галатея» — находился в районе Иеллоустона во время обоих последних посещений этой планеты кораблем Вольевой. Может быть, это и была команда, ответственная за появление Хоури на борту.На данный момент это объяснение было не хуже других. Одна вещь очевидна: Хоури совершенно права, сказав, что эту информацию следует утаить от других Триумвиров. Саджаки и в самом деле возложит на нее всю вину за грубое нарушение правил безопасности. Он, конечно, накажет Хоури… но наказание придется понести и Вольевой. Поскольку ее отношения с ним за последнее время стали особенно напряженными, очень возможно, что он решится пойти даже на убийство. В этом он может и преуспеть — у него сил не меньше, чем у нее. Вряд ли его остановит то, что он потеряет своего главного эксперта по вооружению и единственного, который хоть что-то понимает в орудиях из Тайника. Его аргументы, вероятно, будут состоять в том, что она уже продемонстрировала полную некомпетентность в этом отношении. Было и еще кое-что, чего Вольева никак не могла упускать из виду. Что бы ни произошло с тем орудием из Тайника, но именно Хоури спасла ей жизнь.Как это ни было противно, но своей жизнью Вольева обязана подсадной утке.Ее единственным решением, когда она беспристрастно рассмотрела ситуацию, было: оставить все, как есть, будто ничего не произошло. Миссия Хоури потерпела крах, теперь о захвате корабля и речи быть не могло. Тайная причина появления этой женщины на борту не имела ничего общего с грядущей попыткой доставить на корабль Силвеста, да и вообще во многих отношениях Хоури была полезным членом команды. Теперь, когда Вольева знает правду и когда первоначальной цели миссии Хоури больше не существует, Хоури, можно сказать с уверенностью, сделает все, что в ее силах, дабы полностью соответствовать своему месту в судовой роли. И вряд ли имеет значение вопрос о том, сработала ли попытка Вольевой привить Хоури чувство лояльности или нет. Все равно Хоури будет вести себя так, будто программа сработала, а со временем притворство станет привычкой, неотличимой от истины. Она даже не захочет покинуть корабль, если такая возможность возникнет. В конечном счете на свете есть места и похуже. Пройдут месяцы или годы субъективного времени, и Хоури станет настоящим членом экипажа, ее прошлое двойственное положение останется секретом, известным только ей да Вольевой. А потом и Вольева все позабудет.Таким образом, Вольевой скоро удалось убедить себя, что вопрос о подсадной утке решен окончательно. Конечно, проблемой останется Похититель Солнц, но теперь с Вольевой будет работать Хоури, и они вместе скроют это дело от Саджаки. Ведь есть и другие вещи, которые следует скрыть от Триумвира. Вольева поставила перед собой задачу уничтожить любую ниточку, которая могла бы послужить доказательством, что происшествие с орудием из Тайника вообще имело место, и сделать это до того, как Саджаки и другие проснутся. Дело оказалось нелегким. Во-первых, надо было ликвидировать повреждения, нанесенные самому кораблю, зачистив все участки корпуса, которые пострадали при взрыве орудия. Для этого пришлось ускорить системы авторемонта, причем проследить, чтобы все прежние шрамы и впадины от давних столкновений с метеоритами или места с плохой зачисткой были бы восстановлены во всех деталях. Затем Вольева проконтролировала память авторемонтной системы и стерла там всякий намек на проведение подобного рода работ. Ей пришлось отремонтировать и Паучник, хотя ни Саджаки, ни другие даже не подозревали о его существовании. Лучше перестраховаться, чем раскаиваться потом, хотя ремонт был не из легких. Затем Вольевой пришлось стереть все следы включения программы «Паралич». На все это ушло больше недели.Труднее всего было скрыть потерю шаттла. Какое-то время Вольева подумывала, не соорудить ли ей новую машину, собрав нужный материал по разным секциям. Для этого потребуется эквивалент примерно одной девяностотысячной массы корабля. Однако такой план был слишком рискован, и кроме того, она сомневалась, удастся ли ей достаточно надежно «состарить» новую машину, то есть добиться, чтобы она выглядела не столь новой и обман не был заметен. Поэтому Вольева приняла более простое решение: подчистила информацию о корабле так, чтобы она показывала на один шаттл меньше, чем их было на самом деле. Саджаки, конечно, мог это заметить. Все могли заметить, но доказать свою правоту они не могли бы. Наконец, Вольева создала новое орудие из Тайника. Разумеется, это был всего лишь макет, подделка, которая должна была громоздиться на прежнем месте и выглядеть устрашающей в тех редких случаях, когда Саджаки заглянет во владения Вольевой. На уничтожение следов происшествия потребовалось шесть дней тяжелой физической работы. На седьмой день она отдыхала, и ей удалось настолько успокоиться, что никто из остальных не догадался, как много ей пришлось потрудиться. На восьмой день Саджаки проснулся и потребовал отчета о том, чем она была занята те годы, пока он пребывал в криогенном сне.— А! — ответила она. — Ничем таким, о чем хотелось бы написать домой.Его реакцию — как и многое другое в поведении Саджаки в эти дни — было трудно понять. Даже если ей удастся вывернуться на этот раз, она не имеет права на новые ошибки. И тем не менее, хотя они еще не установили контакта с колонистами, события стали развиваться в том направлении, где она за ними не могла уследить. Ее мысли вернулись к нейтринной «подписи», которую она обнаружила вблизи нейтронной звезды этой системы, потом она подумала о том чувстве тревоги, которое не покидает ее с тех пор. Источник нейтрино все еще остается там, и, хотя он слаб, она изучила его достаточно хорошо. Он находится на орбите нейтронной звезды и вращается не только вокруг нее, но и вокруг того каменного тела величиной с луну, которое было ее спутником. Конечно, этого источника не было, когда вся система исследовалась несколько десятилетий назад, и это наводило на мысль, что источник нейтрино имел какое-то отношение к колонистам Ресургема. Но как они могли доставить его туда? Ведь, по-видимому, не могли даже искусственные спутники выводить на орбиту, и наверняка не могли бы послать зонд на самую окраину своей системы. Тем более что корабль, который их доставил на Ресургем, вообще пропал. Вольева предполагала увидеть «Лорин» на орбите вокруг планеты, но там его не оказалось. Теперь, что бы ни говорили факты, она таила где-то на задворках мозга мысль, что колонисты все же способны на сюрпризы. Это был еще один камень, увеличивавший гору ее тревог.— Илиа, — сказал Хегази, — мы почти готовы. Столица выходит из ночной тени.Вольева кивнула. Корабельные камеры с большой разрешающей способностью, понатыканные на корпусе, сейчас все будут нацелены на точно определенное место в нескольких километрах от границы города и сфокусированы на точке, определенной еще до отбытия Саджаки на поверхность Ресургема. Если он не попал в беду, то сейчас будет ожидать их там, стоя на вершине столовой горы и глядя прямо на встающее солнце. Точность во времени была исключительно важна, но Вольева не сомневалась — Саджаки будет в назначенной точке в назначенное время.— Я поймал его! — воскликнул Хегази. — Стабилизаторы изображения барахлят…— Покажи нам.В глобусе вблизи столицы открылось «окошко», которое стало быстро расширяться. Сначала то, что виднелось в «окошке», было плохо различимо. Какое-то размытое пятно, слегка напоминающее человека, стоящего на скале. Вдруг изображение стало четче, и Саджаки уже можно было распознать. Вместо громоздких адаптивных доспехов, которые Вольева видела на нем в последний раз, Саджаки был одет в серое пальто, длинные полы которого полоскались вокруг ног, обутые в высокие сапоги — на вершине столовой горы гулял ветер. Воротник пальто поднят, чтобы закрыть уши от ветра, но лицо хорошо видно.Оно совсем не было похоже на обычное лицо Саджаки. Черты его лица немного изменили, подогнав под средний фенотип, рассчитанный по генетическим профилям всех членов экспедиции, улетевшей с Йеллоустона на Ресургем, и отражавшему преимущественно франко-китайский набор генов этих первопоселенцев. Саджаки не вызвал бы ничего, кроме любопытных взглядов, вздумай он прогуляться в полдень по улицам города. Ни в его внешности, ни в его акценте не было ничего, что могло бы выдать чужака. Лингвистические программы проанализировали с десяток стоноровских диалектов, распространенных среди населения Йеллоустона, и по сложным лексическим моделям рассчитали вероятную эволюцию этих диалектов в единый язык Ресургема. Если бы Саджаки решил вступить в контакт с кем-нибудь из поселенцев, его вид, его легенда и речь убедили бы собеседника, что Саджаки прибыл из какого-нибудь медвежьего угла планеты, а вовсе не из другого мира. Такова была общая идея.Саджаки не имел с собой никаких предметов, которые могли бы его выдать, если не считать подкожных имплантантов. Обычные коммуникационные средства типа «земля—орбита» были бы слишком подозрительны и легко обнаруживались, а объяснить их присутствие при задержании было бы трудно. Поэтому сейчас он просто говорил, четко артикулируя слова, по несколько раз повторяя одну и ту же фразу, тогда как корабль своими инфракрасными сенсорами замерял приток и отток крови вблизи рта Саджаки, а затем моделировал соответствующие сокращения мышц и движения челюсти. Затем эти движения сверялись с архивными записями разговоров Саджаки, что давало возможность восстановить произносимые звуки. Конечный этап включал грамматические, синтаксические и семантические модели для слов, которые, вероятнее всего, произносил бы в данной ситуации Саджаки. Система выглядела сложно — и была сложной, но уши Вольевой не улавливали никакого несоответствия между движением губ и синтетическим голосом, который она слышала удивительно ясно и четко.— Я исхожу из того, что вы меня слышите, — говорил Саджаки. — Для протокола, пусть это будет мой первый рапорт с поверхности Ресургема после моей высадки. Вам придется извинить меня, если иногда я буду отклоняться от главной темы или стану сбиваться. Я не писал доклад заранее, так как это весьма опасно — меня могли бы задержать вместе с ним на выходе из города. Здесь все совсем не так, как мы ожидали.Это уж точно, подумала Вольева. Колонисты — во всяком случае, часть их, — конечно, узнали о прибытии корабля на орбиту Ресургема. Предположительно с помощью радарного луча, отраженного корпусом корабля. Однако они стремились установить контакт с «Бесконечностью» не больше, чем корабль пытался связаться с колонистами, и это беспокоило Вольеву не меньше источника излучения нейтрино. Такая скрытность говорила о паранойе и о тайных намерениях — не только ее собственных. Но она заставила себя не думать об этом, так как Саджаки продолжал говорить, и она не хотела упустить ни единого слова из его доклада.— Я могу многое сказать о колонии, — говорил он, — но «окно» может захлопнуться. Поэтому начну с тех новостей, которых вы ждете с нетерпением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94