Его костюм показался Пэрри немного несовременным, но не старомодным. Такую одежду скорее всего будут носить лет через десять. Пэрри напомнил себе, что этот человек отсчитывает года в обратную сторону.
Хронос взял гостя за руку.
— Ты обещал заходить ко мне. Сатана, — с теплотой произнес он. — Жаль только, что наше знакомство должно уже закончиться.
— А мы… давно ли мы знакомы? — осторожно спросил Пэрри, не осмеливаясь принимать всерьез подобное заявление.
— Ну конечно! — искренне подтвердил Хронос. — Ты всегда был добр ко мне, Сатана, а я не забываю прошлые услуги. Ты говорил, что хотел бы спросить о чем-то важном, и я с удовольствием отвечу, если смогу.
Пэрри все показалось слишком уж просто. Неуверенный в том, что правильно понял Хроноса, он не решался задавать вопросы. Ведь если Хронос уже давно его знает, значит, ему, Пэрри, удалось выдержать испытательный срок и стать настоящим воплощением Зла, Сатаной. Но можно ли этому верить?
— А, Лила, дорогая! — сказал Хронос, шагнув вперед и сердечно обнимая ее. Казалось, дьяволица, как и Пэрри, испытывала неловкость.
— Хронос, имей в виду, что пока нам все это ново, — предупредил Пэрри.
— Мы еще не знаем, как сложатся наши с тобою отношения. Я бы тебе посоветовал, чтобы другие инкарнации…
— Да, это сбивает с толку, — поспешно перебил его Хронос. — Конечно, мне не следует слишком много болтать. Хотя могу признаться, что вы с Лилой всегда были моими настоящими друзьями. Все тридцать лет, пока я здесь управляю. Но, разумеется, только друзьями. — Он снова взглянул на Лилу. — Не скажу, что мне бы не хотелось большего — не примите это за оскорбление…
Лила улыбнулась:
— Возможно, я зайду года через три-четыре, если будет нужно. — Она бросила на Пэрри многозначительный взгляд, и он тут же вспомнил то, о чем она только что намекала. В прошлом она уже вознаградила Хроноса за услугу, которую он собирался теперь оказать Пэрри. Тогда она еще этого не понимала, теперь же все встало на свои места. Пэрри почувствовал, что даже не может ее ревновать — в конце концов, случай был из ряда вон…
Однако его все-таки заинтересовало, когда именно Лила отлучалась, чтобы нанести визит Хроносу. Казалось, тогда ее единственной задачей было совращение своего подопечного. Зачем она отправилась к Хроносу?
— Буду рад видеть тебя, Лила, — сказал Хронос, который, судя по всему, отлично понимал, кто она такая, и его это вполне устраивало. — При необходимости я дам тебе знать.
Вот и ответ: значит, Хронос сам позвал Лилу, а она, правильно оценив его возможности, не стала сомневаться в том, надо ли ей идти к нему. Теперь Пэрри был доволен, что она поступила именно так.
Хронос снова обратился к Пэрри:
— Но я все равно помог бы тебе, мой друг. Так что же тебе нужно?
— Тайное заклятие, которое разрушает демонов, — ответил Пэрри.
Хронос сокрушенно поджал губы:
— К сожалению, я его не знаю. Ни ты, ни кто-либо другой не соизволили мне его сообщить.
Разочарование Пэрри было слишком велико.
— Нокс сказала, что, возможно… — Он пожал плечами. — Я надеялся, ты знаешь.
— Нокс… — улыбнулся воспоминаниям Хронос. — Воистину влиятельная особа! Так она сочла, что я знаю заклятие?
— Она посоветовала спросить у тебя.
— Я и впрямь помог бы, если бы это было возможно. — Хронос зашагал по комнате. — Впрочем, когда-то давно ты, кажется, намекал… Тогда я не придал этому значения… Постой-ка… Нет-нет, я прочел это в книге, которую оставил мой предшественник. Сейчас-сейчас. — Хронос поспешно вышел.
— Книга из будущего? — в недоумении спросил Пэрри.
Хронос вернулся с книгой в богато украшенном переплете.
— Сборник стихов Перси Биши Шелли, — объявил он. — Тысяча восемьсот тридцать девятый год.
— Что? — Пэрри решил, что ослышался.
— Насколько я понимаю, английский поэт. Разумеется, он жил прежде меня, но после тебя. Наверное, этот томик стихов принес один из моих предшественников — и забыл о нем. Теперь книга с каждым годом становится все более древней. Там есть несколько прелестных мест — даже не берусь судить о чем! Но я имел в виду одну пометку на полях… Ах вот она! Стихотворение «Смерть».
— Танатос? — спросил Пэрри, с неприязнью вспоминая само это имя. Недавно его уважение к инкарнации Смерти оказалось безвозвратно подорвано.
— Нет, я ошибся. Сонет «Ассаргадон». Смотри, здесь пометка на полях: «Он знает тайну». Понятия не имею, о чем речь, но, возможно, тебе пригодится. — Хронос протянул открытую книгу Пэрри, который взглянул на страницу.
— Поразительный почерк! Как могла человеческая рука оказаться такой точной? Буква к букве, и такие аккуратные!
— А сколько страниц! — удивленная не меньше его, добавила Лила. — Десятки, сотни — и все как-то собраны воедино! Какому переписчику удалось это сделать?
Хронос покачал головой:
— Вероятно, в девятнадцатом веке были способы… В конце концов, нас разделяет шесть столетий. Их колдуны наверняка обладали редким умением. Впрочем, раньше мне и в голову не приходило удивляться этому…
Несколько секунд все трое, как зачарованные, смотрели на книгу. Затем, соединяя друг с другом, непривычно выведенные по-английски буквы — в этом языке Пэрри был не особенно силен, — он прочел приписку и само стихотворение, к которому она относилась:
— Я — вождь земных царей и царь Ассаргадон.
Владыки и вожди, вам говорю я: горе!
Пэрри поднял голову.
— Дальше говорится, что после него ничего не осталось — одни пески.
Лила рассмеялась:
— Все его труды оказались забыты! Достойная плата за надменность! Я его помню, но не думала, что кто-нибудь еще — тоже.
Пэрри и Хронос в изумлении взглянули на дьяволицу.
— Ты знала Ассаргадона? — спросил Пэрри.
— Конечно. В свое время он был весьма знаменит. Я… я уже объясняла тебе, мой господин.
Выходит, она была даже с этим давно забытым царем!.. На сей раз Пэрри слишком удивился, чтобы ревновать.
— Как ты думаешь, известна ли ему тайна, которая вам нужна? — спросил Хронос. — Неспроста же здесь эта приписка…
— Вполне возможно, — согласилась Лила. — Он не был ученым, но обладал невероятным тщеславием и хотел иметь лишь все самое лучшее. Поэтому он окружил себя известными учеными и могучими волшебниками. Уж если ему хотелось раскрыть важную тайну, у него были способы сделать это.
— Но если он умер так давно, что все его труды пропали и стерлись из памяти, мы вряд ли сможем о чем-то Ассаргадона спросить, — заметил Пэрри.
— Ну, это как раз не составит труда, — сияя, ответила Лила. — Ведь теперь он, конечно же, в Аду.
Пэрри и Хронос переглянулись. Значит, с Ассаргадоном можно связаться!
Внезапно Пэрри одолело нетерпение.
— Благодарю тебя, Хронос! Возможно, ты дал мне именно то, что я ищу!
— Очень надеюсь, дружище.
Хронос протянул руку, и Пэрри сердечно пожал ее, заранее зная, что еще навестит воплощение Времени, которое уже полюбил. Вероятно, их сблизило одиночество — ведь остальные инкарнации пренебрегали ими.
Покинув дворец, Пэрри и Лила увидели, как к нему приближаются другие Пэрри и Лила. Пэрри помахал своему двойнику рукой — тот смутился.
Лила знала, где искать Ассаргадона — в ужасном девятом круге, который предназначался для предателей.
— Он добился власти, умертвив своих родных, — пояснила дьяволица. — Незаконно захватив трон, предал своих благодетелей, друзей и, в конце концов, страну, использовав все ее богатства для своего возвеличивания. Впрочем, благодаря своей жестокости, из него получился отличный правитель. Из всех тех, что подверглись забвению, империя Ассаргадона была самой могущественной. Думаю, чрезмерной самонадеянностью он разозлил саму Судьбу, которая и устроила так, чтобы после смерти все его наследие пропало. Теперь, кроме адских мук, он страдает еще и от осознания своей ничтожности. Было бы чудно навестить его снова!
Пэрри понадеялся, что ее встреча с Ассаргадоном все-таки окажется не такой «чудной», как предыдущие. Прямолинейность Лилы порой действовала Пэрри на нервы.
Они спустились глубоко в Ад, где царил вечный холод. Лила принялась вглядываться в лица закованных подо льдом грешников.
— Привет, Брут, — весело прощебетала она.
— Ты знакома с Брутом — с римлянином? — с неудовольствием спросил Пэрри.
— Разумеется. И с Цезарем, которого он предал. Цезарь просто потрясающий человек; о таком, как он, мечтает каждая женщина и… каждый мужчина. Чтобы не наскучить ему, мне приходилось то и дело скакать из одной крайности в другую. Помню, однажды…
— Это к делу не относится, — резко оборвал ее Пэрри. Теперь он понимал, от кого дьяволица научилась столь изощренной технике. — Мы ищем не Цезаря.
— А вон Иуда, — заметила Лила. — Ученик Иисуса Христа, который…
— Как, и с ним тоже? — удивился Пэрри.
— Конечно. А ты думаешь, кто его совратил? Вельзевул остался очень доволен…
— Довольно! Просто отыщи Ассаргадона!
— Да вот он, — сказала Лила, останавливаясь над грешником, на лице которого застыло вечное презрение.
Пэрри вгляделся в него:
— Да он заморожен! Как я буду с ним разговаривать?
— Я могла бы растопить лед, — доверительно сообщила Лила. — Но тебе может не понравиться способ, которым мне придется для этого воспользоваться…
— Мне наплевать, каким способом ты воспользуешься! Сделай так, чтобы я смог с ним разговаривать.
— Помни, он самый высокомерный и гордый правитель во всей истории. Тебе придется обращаться с ним соответственно.
— Я буду ему петь, — отрезал Пэрри.
— Хорошо, — согласилась Лила.
Она пошла по льду, при этом ее одежда с каждым шагом преображалась. На дьяволице возникло богато украшенное платье со множеством нижних юбок и плотно облегающим кружевным корсетом. В ушах засверкали серьги, а на голове — тиара. Теперь Лила походила на настоящую принцессу.
Расставив ноги, она остановилась прямо над Ассаргадоном, который смотрел вверх. Пэрри стало ясно, почему Лила предупредила его о том, что ему может не понравиться ее способ. Ведь дьяволица специально расположилась так, чтобы древний царь видел под платьем ее наготу.
Затем она начала танцевать, не сходя при этом с места. Ее бедра раскачивались, грудь колыхалась, а длинные волосы обвивались вокруг тела. Пэрри пожалел, что нельзя тотчас же забраться с нею в гнездышко в стволе дерева…
У Ассаргадона был еще лучший обзор. Его глаза принялись вращаться, следя за движениями ног Лилы. Лед немного подтаял!
По мере того как дразнящий танец продолжался, таяние льда усиливалось. Вероятно, царю становилось все жарче — с него уже ручьем стекала вода. Примерно то же самое, но в меньшей степени творилось со всеми обитателями замерзшего озера. И не удивительно — всякий, кто хотя бы краем глаза наблюдал за танцующей Лилой, не мог остаться равнодушным.
Когда лед растопился совсем, дьяволице пришлось немного отступить в сторону. Однако она продолжала кружиться над погруженным в озеро царем, поднимая юбки, чтобы тот мог любоваться ее ножками.
Пэрри обнаружил, что сам стоит в луже. Лед таял и от его тепла!
Наконец над поверхностью воды показалась голова царя.
Лила остановилась — ее обернутая кружевами грудь высоко вздымалась и опускалась.
— О царь царей! — обратилась она к Ассаргадону. — Я привела к тебе гостя.
Царь ответил на незнакомом языке, однако Пэрри понял его. Ведь в Аду все языки, независимо от их происхождения, были общими.
— Сначала я желаю насладиться тобою, сладчайшая обольстительница моей юности, — ответил Ассаргадон, выбираясь из проруби.
— Твое слово, господин, — обратилась Лила к Пэрри, отступая. — Или ты предпочитаешь подождать?
Пэрри даже рассмеялся. Ведь если бы он решил «подождать», ему пришлось бы стать свидетелем весьма пикантной сцены. С другой стороны, наблюдать за тем, как Ассаргадон тешит свою похоть с дьяволицей, ему совсем не хотелось.
Собравшись с мыслями, Пэрри запел, намереваясь сыграть на тщеславии царя. Несмотря на всю страсть, которую разожгла в грешнике Лила, Пэрри надеялся, что надменность Ассаргадона окажется сильнее. На его языке импровизированные стихи обладали и строго заданным размером, и ритмом, которые терялись при переводе строк на родной язык Пэрри.
— О царь Ассаргадон, послушай меня!
Прошу я смиренно и робко.
Лишь ты мог бы тайны покров приподнять, Лишь ты, величайший правитель!
Ассаргадон перестал пожирать взглядом дьяволицу. Когда-то привычная его уху лесть подействовала и теперь.
— Проси быстрее — у меня неотложное дело к этой искусительнице!
Пэрри не решился перейти на обычную речь, опасаясь, что тогда собеседник оставит его слова без внимания.
— К тебе обращаюсь я, царь из царей!
Прослышав про мощь и великую славу, Про то, как, взглянув на деянья твои, впадали в отчаянье даже владыки.
Один среди смертных мне можешь помочь.
Никто не сравнится с тобою.
Известно и то мне, о царь всемогущий, Как ум твой глубок и познанья обширны, Что все мог постичь ты, Едва возжелав, Правитель земель и наук повелитель.
Осведомленность певца, видимо, приятно удивила Ассаргадона, который наконец взглянул на него.
— Говори же, проситель! Подобного голоса я не слышал со времен пения Ллано! Излагай то, с чем пришел! Быть может, я и внемлю твоей просьбе.
— Я тайну хотел бы узнать, о великий, Заклятия тайну, что демонов губит.
Один среди смертных…
Смех Ассаргадона не дал Пэрри закончить.
— Ты слишком много хочешь, проситель! Здесь тебе никто не поможет.
Пэрри понял, что должен что-нибудь предложить в обмен. Вероятно, царь сумел бы ему помочь, если бы захотел. Но что добавить, кроме бесконечных восхвалений? Пэрри ломал себе голову, понимая, что времени слишком мало. Вода в проруби постепенно затягивалась тонким ледком. Если, чтобы растопить ее, Лиле снова придется танцевать…
Дьяволица оказалась рядом.
— Сонет, — подсказала она.
В сонете действительно упоминался Ассаргадон, но ведь его напишут только спустя многие столетия. Будет ли от него сейчас толк?
— Это единственное свидетельство его величия, — настойчиво продолжала Лила.
Тогда Пэрри понял, что у него осталась последняя надежда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43