Обычная деревенская девчонка — из тех, которые редко, если вообще когда-либо, бывают сыты…
— Так я изучил закон, медицину и колдовство, — продолжал рассказывать Пэрри. — А также военное и многие другие искусства. Например, искусство общения. По-моему, ты без труда понимаешь меня.
Джоли кивнула и более непринужденно, чем раньше, улыбнулась.
— Но ты, наверное, удивлена, зачем я за тобой послал.
Его слова снова пробудили в девушке страх — она едва не расплескала недопитое молоко.
— Я ничего вам не сделала!
— Я тоже ничего тебе не сделаю, — машинально проговорил юноша. — Теперь мне пятнадцать лет, и я в отличной форме. Я взрослею, а значит, готов стать мужчиной.
Молоко чуть не пролилось на пол.
— Умоляю вас, господин…
— Стоит ли упоминать, что мой отец мог бы привести мне любую женщину, какую я только пожелаю.
Джоли кивнула — ее руки все еще дрожали.
— Я выбрал тебя. Зачем, по-твоему, мне понадобилась серая деревенская девчонка, на год младше меня?
У нее участилось дыхание.
— Умоляю вас…
— Прекрати! — строго приказал Пэрри. — Отвечай на мой вопрос.
Девушка судорожно глотнула воздух.
— По… потому что, кроме меня, здоровых девственниц в деревне больше не осталось.
— Нет.
— Но это правда, господин! До меня не дотрагивался еще ни один парень.
— Охотно верю, но послал я за тобой не поэтому. Подумай еще.
— Потому что мой отец должен…
— Нет! Вся деревня в долгу у Колдуна!
Девушка пожала плечами:
— Тогда не знаю, господин.
— Пэрри! Зови меня просто Пэрри! Я такой же безродный, как и ты.
— Пэрри, — застенчиво пролепетала она.
— Я позвал тебя, потому что мне нужна самая лучшая из женщин — а ты как раз и есть самая лучшая.
Джоли рассмеялась:
— Зачем вы так смеетесь надо мной, гос… Пэрри?
— Конечно, ты еще очень молода, но ведь и я — тоже. Ни одна из деревенских девушек не сравнится с тобою. Поэтому я и…
Теперь уж она от души хохотала.
— Что правда, то правда — такой тощей и забитой во всей деревне не сыщешь! — пошутила Джоли. — Вот ведь придумали тоже…
Пэрри потянулся к ней — девушка отшатнулась, однако он все же взял в ладонь спутанную прядь ее волос.
— Да ты только взгляни! У многих ли тут, на юге Франции видела ты такие золотые локоны? А лицо — оно безупречно, его пощадила даже оспа!
— У меня есть следы от оспы, — чуть ли не с радостью подхватила Джоли.
— Правда, их не очень видно…
— Все, что тебе нужно, так это хорошее питание, и тогда ты просто расцветешь. Я отчетливо вижу, что ты хорошо сложена.
Девушка принялась с опаской одергивать платье:
— Ну что вы, в самом деле…
— Вижу — в переносном смысле. От отца я научился видеть людей такими, какие они есть, и такими, какие они могут быть. Каждый раз когда мы приходили в деревню, отец заставлял меня назвать самую красивую женщину. Выбери я неправильно, и он по заслугам наказал бы меня.
Хотя и польщенная, Джоли все еще оставалась при своем мнении. Однако ее одолевало любопытство:
— Как это?
— Доставил бы эту девушку мне.
Она снова засмеялась:
— Колдун так и делал?!
— Да нет, ведь я еще ни разу не ошибся. Самая лучшая — ты.
Сомневаясь в этом, Джоли постепенно свыкалась с мыслью, что его заблуждение искренно.
— И что же вы от меня намерены получить?
— Твою любовь.
На ее лице изобразилось отчаяние:
— Я не смею отказать вам, Пэрри.
— Я ведь сказал «любовь»! Мне хочется, чтобы ты меня полюбила.
— Я вас боюсь, — призналась девушка. — Этого достаточно?
— Нет. Ты должна узнать и полюбить меня.
Джоли слегка развела руками:
— Но ведь вы обещали, что после этой ночи никогда больше не вызовете меня.
— Все верно. Ты придешь, только если сама захочешь.
— Если Колдун захочет.
— Нет! Только добровольно.
— Я вас не понимаю…
Поднявшись, Пэрри достал лист бумаги — одну из полезных вещиц, которыми снабжал его отец. Затем взял угольный карандаш и принялся его затачивать, не сводя с Джоли пристального взгляда.
— Кроме всего прочего, меня учили искусству убеждать, — объяснил он. — Сейчас моя задача — убедить тебя. Если я с ней не справлюсь, значит, я провалился, и отец будет очень разочарован. У меня должно получиться, ведь ни одна другая не подойдет мне больше, чем ты. Только рядом с тобой я смогу стать настоящим Колдуном.
— Я держусь подальше от колдовства! — твердо заявила Джоли. — Это все проделки Дьявола!
— Ну что ты, это только черная магия. А белая тесно связана с Церковью. Я изучаю белую, полезную для людей и безопасную для души.
Девушка пожала плечами:
— Отпустили бы меня лучше домой. А то еще нашлете на меня какие-нибудь чары…
— Хорошо, дай мне еще час! — воскликнул Пэрри. — Если я не смогу за это время тебя уговорить, значит, так тому и быть.
— Вот умора! Как будто я пришла сюда для того, чтобы меня уговаривали, а не для того, чтобы просто… — Поколебавшись, она выдавила: — Взяли.
— Да, именно для того, чтобы уговаривали, — подтвердил он. — Так же, как когда-то по воле Господа Бога лучшей жизни был удостоен я, ее можешь удостоиться и ты. Я в состоянии предложить тебе хорошую еду — гораздо лучше, чем ты только что видела. Хорошую одежду — не то что на тебе сейчас. Теплый очаг. Уважение и даже страх деревенских…
— И зачем вы только надо мной куражитесь? — взмолилась Джоли. — Ведь я же знаю, что все это невозможно!
Пэрри отложил карандаш в сторону и развернул лист бумаги к девушке:
— А ну взгляни-ка.
Ее глаза округлились от удивления:
— Неужели это вы сейчас нарисовали?
— Ты же сама видела. Кто это?
— Мадонна! — вырвалось у Джоли. — Как здорово! Но ведь вам было не с кого ее срисовывать!
— Почему же…
— Вы смотрели на меня… — девушка запнулась. — Быть не может! Она такая красивая!
— Это ты, Джоли, — ты можешь стать такой, если тебя как следует кормить и одевать. Тогда твоя красота предстанет перед всеми так же, как сейчас передо мной.
— Ну что вы! — вырвалось у нее.
— Ты станешь такой, если придешь ко мне. Если полюбишь и позволишь мне любить тебя. Я уверен, что все это скрывается в тебе до поры до времени.
Как зачарованная, Джоли смотрела на рисунок.
— Вы так думаете?
— Я твердо знаю. И это лишь только малая часть. Так же, как плоть — ничто в сравнении с душой, твоя красота — ничто по сравнению с умом. Ты очень талантлива!
— Да я и читать-то не умею, — заметила девушка, — и считать — тоже…
— Я мог бы научить. Уверен, что у тебя все получится. Ты ведь хочешь попробовать?
Ее взгляд стал хитрым:
— Для того, чтобы я каждый вечер к вам приходила? Вы морочите мне голову, чтобы этот вечер стал не концом, а только началом?
— Да, только началом, — согласился Пэрри. — Однако не началом обмана. Все, что я тебе сказал, правда — или будет правдой, если ты мне поверишь. Умоляю тебя, дай мне такую возможность!
— Вы меня умоляете? Но зачем? Только прикажите — сами знаете…
— Приказывают тем, кто действует против воли, без любви, — объяснил Пэрри. — А тех, кого уважают, просят.
— Как же, станет кто-то уважать крестьянку! — выпалила девушка.
— Послушай, Джоли, я предлагаю тебе работать у меня. Я хорошо заплачу. Сегодня же я дам тебе монету, чтобы ты могла показать ее дома. Тогда ты придешь еще?
— Вы ведь сами сказали, что вам нужна моя любовь, а не тело. Какая уж у прислуги любовь…
— Это лишь предлог. Я буду обращаться с тобой, как с ученицей, а не как с прислугой.
— Ученицей! Я что, стану колдуньей?
— И моей женой.
— Пресвятая Дева! — выдохнула она, ошарашенно уставившись на него.
— Что еще могу я тебе предложить? — спросил Пэрри. — Мне очень нужна твоя любовь. Я хочу, чтобы ты узнала и полюбила меня. Я сделаю все, о чем ты попросишь.
Девушка вздохнула:
— Я свое место знаю. Я всего лишь темная нищая девчонка из деревни. Ничему, что вы сейчас тут говорили, верить нельзя. Сделали бы уж лучше то, что задумали, да и отпустили меня домой. Тогда все останется позади, и мне не надо будет уже больше бояться. К чему зря морочить голову…
Пэрри понимал, что, несмотря на все его усилия, Джоли ускользает от него. Нет, он никак не мог этого допустить! Что ж, придется все-таки прибегнуть к заклинанию.
— Почему ты меня боишься? — спросил Пэрри.
— Как я могу произносить такое?! Еще накликаю беду…
— Боишься, что я изнасилую тебя и выставлю вон? А потом тебе еще достанется от отца — кому, мол, теперь такая нужна?
Джоли молча кивнула.
— А тебя не удивляет то, что вместо разговоров я давно бы уже мог это сделать?
— О чем я вам и толкую!
— Неужели ты никак не можешь понять — я говорю правду?!
— Нет.
— Тогда я покажу тебе, на что способен.
Девушка испуганно прижалась спиной к камину:
— Я и так вам верю!
— Смотри мне прямо в глаза, Джоли, и не отводи взгляд.
Собравшись с духом, она покорилась неизбежному.
Пэрри же решил прибегнуть к гипнозу. Глядя девушке в глаза, он проник в ее подсознание. Теперь она выполнит любой его приказ — лишь бы он звучал достаточно убедительно. Искусный волшебник мог творить с загипнотизированным человеком чудеса.
— Послушай, — начал Пэрри. — Ты должна, не задумываясь, верить всему, что услышишь.
Девушка кивнула, продолжая смотреть ему в глаза.
— Сейчас я научу тебя летать, — объявил колдун. — Делай то, что я тебе скажу, и ты полетишь. Готова?
Джоли хотела было усомниться, однако, вспомнив его приказ, снова неуверенно кивнула. Несмотря на гипноз, ей было явно не по себе.
— Разведи руки в стороны, — приказал Пэрри.
Она повиновалась — сквозь одну из незаштопанных дыр на старом платье юноша увидел едва округлую грудь. Опасаясь, что это отвлечет его, он заставил себя перевести взгляд на лицо гостьи.
— Теперь ты сможешь лететь, — сказал Пэрри. — Начнешь махать руками и поднимешься в воздух. Но будь осторожна: здесь мало места — не проломи крышу. Делай все медленно и не теряй головы.
Девушка колебалась.
— Маши руками, — скомандовал он.
Ее руки принялись подниматься и опускаться, неловко подражая движениям птичьих крыльев.
— Ты отрываешься от пола, — заметил Пэрри. — Посмотри вниз. Что ты видишь?
Не переставая двигать руками, Джоли оставалась стоять на месте. Но когда она взглянула вниз, ее лицо преобразилось.
— Я… я в воздухе! — изумленно воскликнула девушка.
— Я научил тебя летать, — сказал Пэрри. — Пока, правда, не очень хорошо. Со временем, когда ты освоишь это как следует, мы сможем вылетать из дома. Теперь спускайся — только не спеши.
Движения ее рук изменились, затем у нее подогнулись колени, и девушка едва не потеряла равновесие. Все же она сумела удержаться на ногах и, выпрямившись, стояла перед Пэрри, тяжело дыша.
— Я приземлилась!
— Урок закончен. Не пытайся повторять это сегодня же. Для начала лишь хорошенько все запомни. После того как я щелкну пальцами, ты освободишься от моих чар.
Немного подождав, он щелкнул пальцами.
Поведение Джоли сразу переменилось. Девушка бросила на своего учителя настороженный взгляд.
— Вы околдовали меня! — вскрикнула она.
— Да, околдовал, — подтвердил Пэрри.
— Но ведь я летала!
— И да, и нет. Как посмотреть… Я заставил тебя в это поверить, но позже я смогу научить тебя летать на самом деле. Мне и это под силу.
Джоли недоуменно оглядела комнату:
— Все и так было как на самом деле! Неужели мне это только почудилось?
— Да, ты представляла, будто паришь в воздухе. Но пока летать тебе еще рановато. К тому же ты не совсем для этого одета…
Взглянув на платье, девушка тут же плотно обхватила себя руками, прикрывая дыры.
— Зачем вы смеетесь надо мной?
— Я только хотел показать тебе то, чему научил меня отец. Колдун. А теперь рассуди сама: уж если я сумел заставить тебя поверить, будто ты летаешь, смог бы я убедить тебя раздеться и сделать все, что мне заблагорассудится?
Обдумав его слова, Джоли в благоговейном страхе прошептала:
— Да.
— Надеюсь, теперь ты веришь, что я говорю правду? Что я уважаю тебя, хочу твоей любви и не собираюсь тебя заколдовывать?
— Почти, — пролепетала она.
— Веришь ли ты, что я научу тебя тому, чем владею, и что мы вместе станем помогать деревенским?
— Немножко.
Пэрри понимал — если она даже сейчас сомневается, дома ее сомнения усилятся еще больше. Нет, он все же недостаточно ее убедил!
Оставалось последнее, хотя и не самое блестящее, средство. Если и оно не поможет, Пэрри придется признать поражение…
— Сейчас я буду тебе петь, — сказал он. — После этого ты можешь идти — твой отец нам больше ничего не должен. Да, чуть не забыл — я ведь обещал дать тебе монетку в знак того, что предлагаю тебе работу. И все остальное. Возьми ее и, если пожелаешь, возвращайся ко мне. — Пэрри отыскал в кармане мелкую медную монету и отдал ее девушке.
— Вы отпускаете меня, даже не…
— Но сначала ты послушаешь мою песню.
Пэрри дважды глубоко вздохнул и запел. И слова, и мелодию юноша сочинял на ходу — когда-то этот талант открыл у него Колдун. В поэзии французского языка, на котором они говорили, существовал и ассонанс, и ритм, однако для Пэрри это не имело большого значения — здесь главным было чувство. Он просто облекал подходящие к случаю слова в музыкальную форму.
Весь дом наполнился пением — ведь Пэрри прибегнул к колдовству, которое удавалось ему больше остальных — неземному аккомпанементу. Казалось, будто за его спиной играет целый оркестр из лучших в королевстве музыкантов, придающих голосу певца такую силу, на которую не способен простой смертный. От мощи оркестра задрожал пол, а в очаге в такт музыке заколыхался огонь. В песне действительно чувствовалось какое-то волшебство.
Пою о красе, что вижу в тебе, Джоли, О той красоте, которая ждет пробужденья, О радости — я уже предвкушаю ее.
Ах, если б ты только меня полюбила.
Ах, если б ты только меня полюбила.
Пою и о том, как ты станешь изящна, Джоли, Тебе позавидуют все, кого раньше встречала, Решив, будто ты аббатисса, Ах, если бы ты разрешила себя любить, Ах, если бы ты разрешила себя любить.
Джоли стояла и слушала, как зачарованная. Казалось, от пения ее локоны слегка колышутся — на глаза девушки то и дело набегали смутные тени. Да, она была и умна, и красива, вот только нищета искусно скрывала все это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43