Пэрри и Лила присоединились к бредущим по тропе путникам. Похоже, никто не обратил на них внимания. Проклятые души выглядели совсем такими же, как живые люди. Все они были одеты, однако их лица отличались необычайной угрюмостью.
На счастье, тропа вскоре расширилась. Впереди показались огромные ворота с аркой. Приблизившись, Пэрри прочел слова: «ВХОДЯЩИЕ, ОСТАВЬТЕ УПОВАНЬЯ!»
Хотя вновь прибывшие были разных национальностей, к тому же в большинстве своем безграмотные, казалось, все они отлично понимали смысл зловещего приветствия. Ведь все они были грешниками…
Пэрри прошел под аркой. Дорога привела к унылому берегу какой-то мрачной реки.
— Это Ахерон, — пояснила Лила. — Река Скорби, омывающая берега Ада. Придется подождать Харона.
Через некоторое время они увидели паром — в сущности, обычный плот, который покачивался на волнах. При помощи шеста паромщик быстро подогнал его к берегу и, шагнув на землю, протянул иссохшую руку, требуя платы. Глаза его сверкали, как угли. Каждая из душ должна была дать мелкую монетку. Тех, у кого ее не оказывалось, на паром не пускали.
— Такие монетки кладут на глаза умерших, — объяснила Лила. — К сожалению, не всех хоронят, как положено…
— Но что происходит с теми, кто не может попасть в Ад? — спросил Пэрри.
— По мере того как их тела гниют в могилах, необходимость переправиться становится нестерпимой. Тогда они должны сделать это, как могут — перейти вброд или переплыть.
Пэрри посмотрел на реку, теперь почувствовав все исходящее от нее зловоние. Вдали он разглядел над волнами рябь — казалось, во мраке беспомощно барахтаются в воде какие-то существа. Кто-то кричал — Пэрри увидел женщину, которая отчаянно боролась с волнами.
— Но они не могут утонуть. Ведь они уже мертвы!
— Ты прав, зато они испытывают те же самые предсмертные муки, как если бы тонули на самом деле. И этим мукам нет конца, — ответила Лила.
Пэрри задумчиво наблюдал, как несчастная женщина то всплывает на поверхность, то исчезает под водой.
— Все понятно. Но я все равно хочу, чтобы эту женщину спасли.
— Ты можешь приказать Харону, — с сомнением бросила дьяволица.
— Харон! — крикнул Пэрри. — Вытащи вон ту женщину из воды!
Взглянув на него, угрюмый паромщик безразлично отвернулся.
Пэрри подавил гнев.
— Хозяин я здесь или нет? — спросил он у Лилы.
— И да и нет, — уклончиво отозвалась она. — Ты получил титул, однако должен еще добиться того, чтобы тебе подчинялись.
— А для этого мне необходимо узнать разрушающее демонов проклятие…
— Да, мой господин. Это же самое заклятие не может уничтожить души, но способно отправить их в заточение, что в сущности почти равнозначно.
— Посмотрим, не удастся ли мне как-нибудь его обойти, — недовольно проворчал Пэрри.
Пройдя мимо ожидающих своей очереди душ, он шагнул на паром. Харон поднял на него свою безобразную голову.
— Харон, я новое воплощение Зла. Если тебе дорого твое место, ты сделаешь все, что я тебе прикажу. Подбери вон ту женщину!
Снова не повиновавшись, Харон отвернулся.
— Отвечай, когда к тебе обращаются, пугало! — заорал Пэрри, хватая паромщика за плечо. Однако его рука свободно прошла через тело Харона.
«Ах вот оно как!» — подумал Пэрри, а затем открыл рот и запел:
Мрачный паромщик, мне внимай!
Я воплощение Зла.
Выбора нет — что скажу, выполняй.
Женщину ту спаси; Вытащи из воды!
С помощью пения Пэрри добился того, чего не смог добиться силой. Оно заворожило Харона так же, как демонов в зале с горящими кострами. Ведь в музыке Пэрри всегда присутствовало волшебство.
Харон медленно повернулся. Затем, подняв шест, стал отгонять плот от берега. Вскоре они подплыли к тому месту, где пыталась удержаться над волнами женщина — теперь его можно было угадать лишь по вырывающимся из воды пузырькам воздуха. Сунув костлявую руку в темную воду, Харон что-то поймал. Вскоре на поверхности показалась задыхающаяся женщина — крепко держа несчастную за запястье, паромщик втащил ее на плот и направился за остальными пассажирами.
С берега зааплодировали. Пэрри все-таки удалось заставить Харона повиноваться!
— С этих пор, Харон, если ты заметишь, что в отчаянии души пытаются переплывать реку сами, подбирай их на свой паром бесплатно, — приказал Пэрри. — Если не будешь этого делать, то лишишься места. Ты понял меня?
Паромщик мрачно кивнул. Отвернувшись от него, Пэрри заметил, что Лила пытается скрыть довольную улыбку. Он понимал — одобрение дьяволицы вызвано вовсе не тем, что ее спутник совершил доброе дело, а тем, что он дал почувствовать свою власть.
Харон стал заполнять плот. Пэрри присел на корточки перед спасенной.
— Как тебя зовут?
— Грэтхен, господин. Благодарю вас за то, что заплатили за меня.
— Я за тебя не платил, а просто приказал, чтобы тебя взяли бесплатно.
Подняв голову, она внимательно взглянула на него:
— Могу ли я узнать, кто вы, господин?
— Я Хозяин Ада.
Ее глаза округлились от ужаса. Затем женщина потеряла сознание. Души грешников в страхе отпрянули от Пэрри, а некоторые даже попадали в воду.
Пэрри вздохнул. Что ж, придется привыкать. Ведь грешные души всегда будут его бояться.
— Я здесь не для того, чтобы наказывать вас, я лишь проверяю порядок, — объявил он всем. — Вы прокляты, но я не собираюсь усугублять ваше положение.
Похоже, ему не очень поверили. Пэрри объяснил это тем, что теперь он еще и Отец лжи. Грешники боялись, что, напрасно вселив в них надежду, он готовит для них еще худшую участь. Однако те, кто свалился в воду, все равно карабкались на плот.
Снова склонившись над женщиной, Пэрри потряс ее за плечо:
— Очнись, я просто не так выразился. Я не сделаю тебе ничего дурного. Что привело тебя сюда?
Несчастная смогла наконец сесть.
— Мой господин, я обманывала и воровала. Знала, что гублю свою душу, но моя семья голодала — надо же было хоть как-то добывать пропитание…
Пэрри вспомнил бедняков из своей родной деревни, которым честность была просто не по карману. Феодализм удерживал их на самом дне жизни.
— А остальные? — спросил Пэрри, оглядываясь по сторонам. — Вам тоже приходилось лгать и изворачиваться, чтобы выжить?
Вокруг согласно закивали головами. Все они оказались жертвами обстоятельств — их прокляли за жизнь, над которой, они, в сущности, были не властны. Едва ли вечное пребывание в Аду являлось для них справедливым наказанием. Но сможет ли он что-нибудь изменить?
Они достигли острова, унылого и голого. Толпившийся там народ, казалось, молча ждал чего-то.
— Что это? — спросил Пэрри у Лилы.
— Лимб — первый круг Ада, — ответила она. — Здесь остаются души некрещеных — без наказания и без вознаграждения.
— Некрещеные? Ты имеешь в виду, что они не христиане?
— Многие — нет, — согласилась Лила. — Другие ничем не опорочили себя при жизни, однако оказались прокляты за неверие.
— Но другие верования тоже нельзя сбрасывать со счетов! — возразил Пэрри.
— Возможно, — согласилась Лила. — Наверное, что-нибудь напутано в записях.
— Придется этим заняться. Кто отвечает за учет грешников?
— Вельзевул, Повелитель Мух, один из предшественников Люцифера.
«Значит, у нее и с ним что-то было», — промелькнуло в голове у Пэрри.
— Надо нам как-нибудь поговорить.
— По-моему, сначала тебе следует утвердиться.
Конечно, следует! Однако Пэрри уже знал, что ему предстоит многое изменить.
— А где же трехголовый пес? Разве он больше не охраняет врата Ада?
— Цербер? Он в третьем круге, вместе с чревоугодниками.
— Что он там делает? Ведь врата Ада не там! И с каких пор чревоугодие карается вечным проклятием? Тогда следовало бы заполнить этот круг всякими господами, епископами и даже папами!
— Они и так там, — подтвердила Лила.
Пэрри решил не спорить.
— Цербера нужно переместить. А кто занимается устройством Ада?
— Асмодей, король чертей.
— Еще одна инкарнация?
— Да.
— Что ж, пойдем дальше.
Они миновали второй круг, где содержались те, кто предавался блуду.
— Неужели их прокляли только за то, что они испытывали вожделение? — удивился Пэрри. — Удавалось ли кому-нибудь хоть раз избежать этого?
— В Рай вообще попадают единицы, — отозвалась Лила.
— Но если столь многие прокляты за свойственные человеку черты, кто тогда считается настоящими злодеями? Убийцы, насильники, предатели?
— Они в следующих кругах, — пояснила дьяволица. — Предатели — в девятом, в одном из внутренних кругов Ада, который подразделен еще на четыре: для тех, кто предавал родственников, Родину, друзей и благодетелей, соответственно.
— По-моему, такое подразделение совершенно излишне. Дальше, наверное, содержатся колдуны!
— Они в восьмом круге, вместе с лицемерами, ворами, кляузниками и совратителями.
— Значит, колдовство равносильно всем этим порокам? — возмутился Пэрри.
— Но оно даже не запрещено законом!
Лила пожала плечами:
— Я бы никогда не совратила тебя, если бы ты не был к этому внутренне готов. Не последнюю роль сыграло именно колдовство.
— Необходимо кое-что пересмотреть! В Аду полно тех, кому здесь совсем не место!
Дьяволица, более искушенная в подобных делах, лишь промолчала. Миновав третий, четвертый и пятый круги, они увидели заключенные там души чревоугодников, скупцов и подверженных гневу. В шестом круге Пэрри и Лила натолкнулись на трех крылатых фурий — отвратительных существ со змеями вместо волос. В седьмом круге путникам встретилась Река Крови — ведь именно здесь, подгоняемые Адскими псами, гарпиями и кентаврами, обитали те, кто «насилье ближнему нанес» note 4.
— Да тут все перепутано, — заметил Пэрри. — Псам следует охранять ворота, а кентавры вполне справились бы с учетом грешников.
Песок, по которому шли Пэрри и дьяволица, стал нестерпимо горячим. Неподалеку грохотал вулкан, извергая огненные хлопья. Заточенные здесь души стенали от боли. Пэрри тоже невольно вскрикнул, когда его обожгло огнем.
— Что за безобразие?! Они не должны трогать тебя, — сердито проворчала Лила.
— Похоже, кому-то не нравятся перемены, — заметил Пэрри. — Естественно, что главные демоны стремятся меня сбросить. И пока я не узнаю заклятия, я ничего не смогу с этим поделать.
— Ты прав, — согласилась разгневанная дьяволица. — Уверена, что за этим стоит Асмодей. Он по-прежнему верен Люциферу.
— По-моему, нам лучше отсюда убраться.
Пэрри снова запел, и падающий на него огненный дождь теперь проходил сквозь его тело, не причиняя вреда. Своим голосом он мог добиться многого, однако понимал, что главных дьяволов этим уже не возьмешь. Достаточно повидав и узнав, Пэрри решил, что углубляться в Ад дальше не имеет смысла. Предстояло многое изменить, а для этого ему надо было выведать дающее власть над демонами и грешными душами заклятие.
Лила открыла туннель, и, шагнув в него, вскоре оба покинули Ад. Стемнело. Пэрри почувствовал, что устал — не из-за большой физической нагрузки, а скорее от множества новых впечатлений.
— Давай устроимся где-нибудь поудобнее и отдохнем, — предложил он, вовсе не собираясь возвращаться в свою монастырскую келью. Ведь его, наверное, уже сочли мертвым…
Начертив на стволе огромного дуба круг. Лила открыла его, как дверь. Просторное дупло оказалось уютно застелено мягкими подушками. Войдя туда вместе с Пэрри, Лила закрыла за собой дверь. Обняв дьяволицу, Пэрри сразу заснул. На самом деле он не нуждался больше в такого рода отдыхе. Однако психологически Пэрри был еще не готов обходиться без него. Ему просто требовалось время, чтобы привыкнуть.
Утром, ощутив новый прилив сил, Пэрри решил сразу взяться за дело.
— Если я справился с Люцифером, то наверняка сумею отослать назад души, которые победил он, — заявил Пэрри.
— Мой господин, здесь у тебя еще совсем нет опыта, — предостерегла Лила. — Чтобы полностью освоиться, нужно время. За твоими противниками — целые столетия. Не связывайся с ними, пока не узнаешь заклятия.
— При случае я смогу воспользоваться пением, — напомнил он. — Это покорило и тебя, и Харона.
— Я дьяволица, а он… — Лила замялась.
— Он не демон? — попытался угадать Пэрри.
— Не совсем. Но я как раз подумала о том, что его мать Нокс — моя старая знакомая, возможно, она что-нибудь и знает.
— Ты сказала Нокс?
— Ночь, дочь Хаоса, одна из наших первых богинь. Когда она появилась, даже меня еще не было. Нокс вступила в брак со своим братом Эребом, воплощением Тьмы между Землей и Царством Теней. Теперь эта область поделена на части между Лимбом и Чистилищем. Кроме Харона, от них произошли воплощения Воздуха, Дня, Судьбы, Смерти, Возмездия, Снов и другие, которых я сразу и не припомню. Она…
— Неужели Мать воплощений? — пораженный, спросил Пэрри. — Тогда почему же не ее дети оказались у власти?
— Рано или поздно все, что не обновляется, надоедает. Что бы со мной было, если бы воплощение Зла время от времени не менялось! Вот и ранние инкарнации, постепенно теряя интерес, позволяли занять свои места смертным. Нокс, пожалуй, единственная из подлинных воплощений, которая сохранила свой пост. Вероятно, причина этого — непреходящее очарование ее тайны. Если кто-то из Бессмертных и знает заклятие, так это должна быть Нокс.
Пэрри не стал возлагать слишком больших надежд.
— Нокс с самого начала была воплощением Бессмертных, а не грешной душой, но, наверное, она могла как-нибудь узнать заклятие?
— Именно так мне и кажется. Если эта тайна хоть раз произносилась под покровом ночи, она ей известна.
— Тогда пойдем скорее к ней!
— Не спеши, мой господин! Я не уверена, что Нокс откроет ее тебе. Да и какова окажется плата?
— Плата?
— Царством Зла правит вовсе не альтруизм.
Пэрри кивнул:
— А что, по-твоему, она может запросить?
— Придется ответить тебе, мой повелитель, хотя мне бы очень этого не хотелось. Она единственная женщина, которая знает о страсти гораздо больше, чем я. Постоянно обновляясь, она никогда не стареет. И если она сочтет тебя привлекательным…
— Ого! Тогда давай оставим ее на крайний случай. Если уж у меня ничего не получится и ты предпочтешь, чтобы я не лишился поста, а отправился к Нокс — тогда я именно так и сделаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43