– Зачем вы спрашиваете об этом? Делано ведь убила его бывшая жена, разве не так?
– Как выяснилось, он был застрелен не из ее пистолета. Так что игровое поле свободно.
– В общем, вы зря теряете здесь свое время, детектив. Моя жена невинна, как птичка.
– Не смешите меня.
– Ну хорошо. Ладно, я не знаю, где она была в полдвенадцатого, потому что я находился на площадке для гольфа. Где обычно в это время и бываю.
– Она была не с вами?
– Моя жена никогда не была членом какого-либо клуба. Нет, я был с Джеком Мичемом. И Рэндаллом Хэйнзом. А, нет, не так. Мы собирались четверкой со Стивеном Фултоном, но ему пришлось уехать в город, и Хэйнз отказался, но я не знаю почему. Так что я был с Мичемом, а Лорен там не было. А теперь, если вы меня извините, детектив, я бы хотел одеться. Моя жена придет с минуты на минуту, и я отправлюсь домой. Конечно, если вы не вызовете очередной приступ паники.
Лорен чувствовала, что у Боба поднялось давление, она представляла себе его лицо, его шею, которая сначала порозовела, потом покраснела, его огромная багровая вена начала пульсировать у него на голове от виска до лба. Это происходило всякий раз, как кто-то бросал вызов ему или кому-то из его близких. Может, он и повернут на контроле, зато предан.
Полицейский вздохнул.
– Мистер Халлидей, вы знали, что у вашей жены была связь с Делано?
Она даже не ахнула, просто втянула немного воздуха, и он застрял у нее на полпути к легким. Боб засмеялся:
– Вы переходите всякие границы, детектив. Если бы я был на вашем месте, я бы поостерегся обвинять чужих жен черт знает в чем. Кроме того, что это неприлично, это еще может быть и опасно.
– Это угроза?
Стоя в холле, Лорен прижимала пальцы к губам, чтобы не закричать.
– Я бы сказал, совет. Финансовый совет, точнее. Относительно вашей пенсии. Вам известно, что моя фирма занимается пенсионным фондом полицейского департамента Нью-Фоллса? И еще многих городов отсюда до Манхэттена? Вы не поверите, до чего эти счета уязвимы. Даже в наше время.
Лорен знала, что должна остановить их. Она должна остановить Боба и она должна остановить детектива, она должна остановить все это прямо сейчас и здесь, но это было невозможно, потому что Лорен не могла пошевелиться.
– Значит, я был прав. Это угроза. Вот что, мистер Халлидей, если бы я был на вашем месте, то, может, я бы поостерегся кого-то в чем-то обвинять. Однако вам интересно будет узнать, что ваша жена призналась в том, что между ними была любовная связь.
В коридоре стало жарко, огни потухли. Лорен почувствовала головокружение и упала.
Бриджет провела все утро и добрую половину дня в постели. Рэндалл думал, что она плохо чувствует себя из-за химиотерапии. Он предложил остаться дома и не ехать в офис, но Бриджет отказалась, сказав, что Эйми поможет, если ей что-нибудь понадобится, кроме того, сегодня четверг, а значит, придет Лоррейн.
В два часа она все еще смотрела в потолок, раздумывая, что делать дальше. Рэндалл был таким милым прошлой ночью, так волновался из-за ее рака, так снисходителен к ней за то, что она ничего ему не сказала.
Нет, это не из-за химиотерапии она чувствовала себя плохо, это из-за токсинов вины.
Неожиданно в дверь тихо постучали.
– Бриджет? Ты спишь? Это Дана.
Дана. О mon dieu, разве можно вообразить друга лучше?
– Entrez, s'il vouz plait, – ответила Бриджет. – Прошу, прошу, входи. – Она взяла себя в руки, откинулась на белое, обшитое шелком изголовье, затем взбила подушки, которые лежали рядом, словно закрываясь ими.
– Бриджет, – сказала Дана, войдя. – Ты в порядке? Лоррейн сказала, что я могу подняться.
– Oui, oui, я в порядке. Правда. Но дни в последнее время какие-то тяжелые, да?
Дана села на будуарное кресло рядом с кроватью.
– Да уж, тяжелые. Тебя не тошнит от химии?
Бриджет покачала головой:
– Нет, я только устала. Ты поэтому пришла? Чтобы справиться о моем здоровье?
– Да, отчасти.
Именно это «отчасти» заставило Бриджет напрячься в ожидании того, что последует за этими словами.
– Это и еще кое-какие новости.
– Хорошие новости, я надеюсь? Для разнообразия.
Дана пожала плечами:
– Хорошие для Китти. Из лаборатории пришел баллистический отчет. Винсента убили не из ее оружия.
Бриджет даже села прямее.
– Chouette! Она его не убивала!
– Очевидно, нет. Полиция снимает обвинения. Она получит деньги по страховке.
– Два миллиона долларов. Нравится это ее детям или нет.
– Для ее матери, – сказала Дана, а затем стала рассказывать ей про миссис Долтон, и про дом престарелых, и про рояль.
– Может, дети Китти станут мягче к ней относиться. Или, может, она переедет в Покипси.
– Ну, еще не все закончилось. Я надеялась, мы сможем найти ей другого адвоката, такого, который сможет узнать, кто действительно убил Винсента.
– О! – ответила Бриджет. – Mon dieu. Если меня от чего и тошнит, так от того, что приходится это слушать.
В комнате повисла тишина, стало некомфортно, по крайней мере Бриджет.
– Бриджет? – спросила Дана. – Тебе что-нибудь об этом известно?
Она моргнула.
– Excuxez-moi?
– Только прошу тебя, – сказала Дана, – не расстраивайся. Но ты ничего не скрываешь? По-моему, ты не хотела, чтобы я говорила полиции про твою поездку в гостиницу. И ты солгала им, когда они допрашивали тебя в первый раз… и ты звонила Томасу, просила его соврать ради тебя…
Бриджет откинула покрывала, схватила халат с изголовья, выпуталась из простыней и резким движением вставила одну руку в рукав халата, который был вывернут наизнанку.
– Mon dieu, – снова произнесла она, – не могу поверить, что ты говоришь мне такие вещи. Допрашиваешь меня, как будто ты из полиции. – Она подвинула будуарный стул и подошла к сиденью у окна, которое выходило на газон, спускавшийся к Гудзону. – После всех этих лет дружбы ты считаешь меня убийцей.
Дана смягчила тон.
– Я не сказала этого, Бриджет. Прошу тебя, я всего лишь пытаюсь тебе помочь. Если ты что-то, не важно что – скрываешь…
– Все, что я скрывала, – это рак! Будь ты на моем месте, ты бы хотела, чтобы об этом трезвонили на всех углах? «У Даны Фултон рак! Совсем как у ее матери!» Тебе бы это понравилось, mon amie? – Бриджет не знала, какое слово – «мать» или «рак» – заставило Дану так побледнеть, и ее тут же захлестнула новая волна вины. – Дана, – быстро сказала она, но подруга поднялась и пошла к двери.
– Прости, Бриджет. Прости, что я так настойчиво вела себя. Похоже, что в последнее время я постоянно говорю что-то не то.
– Погоди. – Бриджет бросилась за Даной. – Это я должна просить прощения.
– Мне надо ехать домой, – ответила Дана, выходя из комнаты и спускаясь по лестнице. – Я позвоню тебе завтра. – Она говорила так, словно действительно собиралась сделать, как сказала, но, уходя, не оглянулась.
Бриджет стояла на верхней площадке лестницы, с ее руки свисал одетый наизнанку халат, когда из своей комнаты внизу вышла Эйми и сказала:
– Маман! Тебе уже лучше?
Глава 30
Если бы отец Кэролайн увидел ее сейчас, он был бы разочарован.
«Кэролайн, – как он всегда звал ее в честь Южной Каролины, где родилась ее мать, дива чарльстона и потребительница слишком большого количества мятного джулепа, – Кэролайн, почему ты позволяешь этому молодому человеку позорить нас?» – спросил бы он. Но отец умер два года назад, пережив ее мать на двенадцать лет.
А раз он умер, то уже ничего не узнает, ведь так?
Ее шея была напряжена, слезы просились на глаза, когда она садилась в лимузин, который верно ждал ее у обочины.
Водитель закрыл за ней дверь, а затем обошел машину и сел за руль, открыл окно, которое отделяло салон от водителя, и спросил:
– Домой, миссис Мичем?
На что она бросила короткое «Да», а затем закрыла окно, откинула голову назад и позволила слезам бежать по ее щекам с безупречным макияжем.
Машина погрязла в потоке – очередной лимузин богатеев, перевозящий очередное привилегированное тело, свободное от проблем. Естественно, никто из тех, кто стоял снаружи, и не догадывался, что меньше всего Кэролайн хотела бы снова оказаться в Нью-Фоллсе, вернуться назад к перешептываниям всех тех, кто знал про Хлою, назад к перепланировке мест на проклятом больничном празднике на проклятом картоне с плисом сверху – идея из проклятого Виндзорского замка.
По привычке Кэролайн запустила руку в сумочку, вытащила свой мобильный телефон и проверила, нет ли новых сообщений.
Ронда Ганье хотела бесплатное место на празднике для своего племянника, который приезжает из Майами.
Джек сообщал, что будет дома поздно, если ей интересно. Как ни прискорбно, нет, ей это не интересно.
Хлоя писала: «Мам, ты не поверишь, но сын Даны сказал мне, что пистолет, из которого убили мистера Делано, был пистолетом Китти».
Упоминание о Винсенте, о Китти только заставило Кэролайн лишний раз вспомнить об Элиз.
Ах-х!..
Неужели нельзя увидеться с ней хотя бы еще раз? Неужели нельзя объяснить, почему им пришлось покончить с их отношениями?
Потом Кэролайн напомнила себе, что Винсент был отцом Элиз, и она не захочет верить, что он был способен на шантаж или, не дай Бог, что у него тоже были изъяны.
Со смирением Кэролайн решила ответить на звонок Хлои. Потом она вспомнила о своем отце, о том, как боготворила его, о том, как считала его совершенством, и о том, какой психованной была – хотя почему была? – из-за этого ее жизнь.
Потом она подумала: «Может, если мы хотим быть счастливыми, все, что нам нужно сделать, – это повзрослеть? Повзрослеть и начать жить собственной жизнью».
Не долго думая миссис Мичем закрыла телефон, подалась вперед и открыла окно.
– Я передумала, – сказала она Джеральду. – Отвези меня в Верхний Ист-Сайд.
Если она увидится с Элиз, если снова коснется ее, может быть, у Кэролайн тогда все получится.
– Тебе лучше? – спрашивал нежный голос Дори – она стояла в спальне рядом с диваном у окна, где сидела Лорен. Лайам был у нее на руках.
После того как Лорен упала в обморок в больнице, ей на помощь пришел детектив Джонсон – надо же такому случиться! – который услышал какой-то глухой звук, когда она ударилась об пол. Ее привели в чувство, а потом ее осмотрел врач, который и отпустил домой.
– Да, – ответила Лорен. – Впервые за столько лет я чувствую себя свободной.
– От моего подавляющего отца.
– Да.
– Слава Богу! Я думала, этого никогда не произойдет.
Лорен закрыла глаза.
– Все время по дороге домой из больницы он со мной не разговаривал. Я извинилась. Я просила его простить меня. И все же он молчал.
– Никто никогда не смел ослушаться его, Лорен. Никто не смел.
– Он разведется со мной.
– Отец так сказал?
– Нет. Я сказала, а он молчал.
– Может, он справится с этим.
– Нет, если об этом узнают его приятели. Нет, если они узнают об этом в клубе.
– Мужчины. Они гораздо упрямее женщин.
– Гораздо. – Лорен не сказала Дори о своем подозрении, что полиции все рассказала Дана. Это больше не имело никакого значения. Лорен больше не было смысла прикидываться, что жить с Бобом Халлидеем – это прекрасно. Если в этом виновата Дана, то ее надо благодарить, а не проклинать. – Я думаю о том, чтобы поехать в Нантакет. Уехать из Нью-Фоллса на какое-то время.
Ребенок издал булькающий звук. Дори улыбнулась и коснулась его милого личика. Ей хотя бы нравилось быть матерью, если уж не женой.
– Ты пропустишь священный больничный праздник.
Лорен отвернулась.
– Не думаю, что по мне там будут скучать.
– Тогда я убегу с тобой, – выпалила Дори. – Мы с ребенком убежим с тобой.
– Ты не можешь! А как же Джеффри?
– Джеффри и мой отец – пусть убираются к черту, – ответила Дори. – А мы с тобой поедем в Нантакет.
– В таком случае, – произнес не кто иной, как Джеффри, появившись неожиданно на пороге, – вам может понадобится вот это, чтобы защититься от акул. – Между его большим и указательным пальцами висел огромный пистолет.
– Джеффри! – пронзительно закричала Дори.
– Уйди! Уйди! – воскликнула Лорен, хватая с дивана все подушки и закрываясь ими, словно пуховый наполнитель мог спасти от разрывных пуль, выпущенных из тридцать восьмого калибра.
– Боже мой! – сказал Джеффри, опуская пистолет. – Да успокойтесь вы.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Дори, еще визгливо. – Зачем тебе этот пистолет? Если ты забыл – здесь ребенок, между прочим.
Словно по сигналу, Лайам начал плакать.
– Я не забыл. Я почти не вижусь с ним, Дори. Господи! Неужели я не могу хотя бы видеться с ним? – Джеффри попытался пройти в комнату, но Дори подняла руку, как дежурный полицейский, который переводит школьников через дорогу.
– Не смей, – приказала она.
Он остановился.
– Зачем ты едешь в Нантакет?
– Зачем ты носишь пистолет?
Лорен прижалась спиной к окну, наблюдая за шахматным поединком, который разворачивался перед ней: ферзь, ладья, маленький Лайам, пешка.
– Я нашел его в пруду у Кэролайн Мичем.
Лорен отпустила подушки.
– Что?
– Садовники постоянно что-нибудь находят. Мячи для гольфа, перчатки, иногда даже змей. Не думал, что мне попадется оружие. Он валялся на кувшинке, как будто его кто-то бросил туда.
– Боже мой! – ужаснулась Лорен. – Ты показывал его Кэролайн?
– Никого не было дома, кроме служанки. По-моему, ей я не должен ничего говорить.
– А полиция? – спросила Лорен. – Ты должен отнести его к ним.
– Ну, я планировал туда пойти, после того как закончу с твоим газоном. – Он занимался их газоном и еще газоном Мичемов. Несмотря на то что он был частью «семьи», Джеффри знал, что Джек и Кэролайн – на первом месте.
– Отнеси его сейчас же, Джеффри, – потребовала Лорен. – Это может быть орудием убийства.
Он выпрямился в струну и посмотрел на пистолет под новым ракурсом.
– Ты думаешь, мистера Делано убили из него?
Для выпускника колледжа, пусть даже по ландшафтному дизайну, Джеффри иногда казался недалеким.
– Возможно, – сказала Лорен.
Они трое смотрели на пистолет, словно бы тот знал ответ.
– Ты считаешь, – спросила Дори, тут же забыв, что не разговаривает с мужем, – что кто-то бросил его в пруд Кэролайн по дороге на раут?
– Кто-то, – согласилась Лорен. – Или она сама.
Кэролайн пересекла просторный холл, как делала бесчисленное количество раз до этого, зная, что Элиз не нужен швейцар – «цепной пес», как она его называла, – который сообщает обо всех посетителях и делает тайные заметки о личной жизни каждого, кто здесь живет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27