Итак, Бриджет начнет завтра, а пока она ждала звонка от Люка. Она будет занята, перешивая пуговицы на своем льняном блейзере цвета лаванды, и ловкое движение пальцев будет ей напоминанием о том, что когда-то, прежде чем стать снобом, она была самостоятельным человеком.
Ей не пришлось бы перешивать пуговицы на груди, если бы ее грудь не стала больше задницы, когда она набирала вес, а это происходило всякий раз, как вторгалась реальность и она пыталась отгородиться от нее шоколадом. Может быть, после химиотерапии грудь уменьшится. Может, у доктора Грегга теперь, когда Кэролайн удовлетворена на какое-то время, найдется свободная минутка.
Часы пробили три.
Дважды зазвонил телефон.
Телефон.
Телефон!
Иголка упала; Бриджет почувствовала, как у нее подскочило давление. Она схватила трубку, сначала неправильно, потом как надо и нажала кнопку для разговора.
– Алло? Алло? – О Боже, зачем она сказала это дважды?
– Бриджет? Это ты? Это Лорен.
Бриджет не виделась с подругой с похорон Винсента, не говорила с ней с тех пор, как Дана рассказала ей о его гигантском члене.
– Повесь трубку, – потребовала Бриджет. – Позвони на мой мобильный.
– Но я только хотела…
Щелк.
Несмотря на то что она ждала звонка, Бриджет все же не хотела, если Люк позвонит, нажать не ту кнопку и вместо того, чтобы переключиться на другую линию, навсегда вычеркнуть его из своей жизни.
Зазвонил ее сотовый.
– Извини, – сказала она Лорен, – просто Эйми ждет звонка на домашний телефон. – Она быстро объяснила, что девочка уже дома, что она сэкономила им деньги на путешествии через океан. – Кстати, о детях, – добавила она, – слышала, ты снова бабушка.
Лорен сказала, что да, но ее волнует психическое состояние Дори, хотя сейчас важнее всего была ситуация с Кэролайн. Она рассказала Бриджет о разорванной помолвке.
– Я только что говорила с Кэролайн. Она просто раздавлена. Джеку необходимо убедить Ли изменить свое решение, и, что самое важное, это нужно сделать до праздника.
– И что ты предложила?
– Ленч, разумеется. Завтра. В клубе. Ей нужна поддержка, Бриджет. Ты придешь?
– Вообще-то, – сказала Бриджет, – нет.
– Ты не придешь на ленч? – спросила Лорен.
Бриджет посмотрела на телефон, молясь, чтобы он зазвонил.
– Я не могу, – ответила она. – Люди, которые привезли Эйми, хотели погулять с нами в городе. – Наверное, она не будет рассказывать всем о раке или о химиотерапии. Может, она сделает это, когда у нее начнут выпадать волосы. Или после того, как позвонит Люк, не важно, что сначала.
Лорен замолчала, словно оценивая услышанное.
– Что ж, – неторопливо сказала она, – нам будет тебя не хватать.
«Так же, как тебя не хватало на нашем последнем ленче с Китти», – могла бы добавить Бриджет, если бы хотела поспорить, но она не хотела.
Вместо этого она извинилась и попрощалась, а потом снова принялась за свое шитье, бросая взгляды на телефон.
Элиз ждала Китти, сидя на виниловом стуле, который когда-то, наверное, был белым и стоял на подвесном балконе у Китти, около ее входной двери.
Дана хотела просто подбросить Китти, но когда она увидела ее дочь, ей стало любопытно. Она вышла из машины.
– Тебе надо быть полегче на поворотах, мама, – сказала Элиз, распутывая свои длинные ноги и, поднявшись, становясь выше матери на целую голову. Она сняла свои солнечные очки, потом мягкую шляпу свободного кроя и тряхнула копной огненно-рыжих волос.
Китти открыла дверь, и все трое вошли.
– Не знала, что тебе известно, где я живу, – сказала Китти, бросая ключи на столешницу в кухне, рядом с кофеваркой «Крупс», которая, казалось, лишилась своего континентального лоска, стоя на поношенной «Формике».
– Какое жалкое место, – заметила Элиз, и ее тон выражал скорее удивление, чем осуждение.
– Скажи это своему отцу, – ответила Китти, и дочь поморщилась. Они с Винсентом были близки, Дана слышала об этом от Лорен, Кэролайн, а может быть, еще от какого-то знакомого. – Я бы предложила тебе кофе, но дешевого не будет в продаже до следующей недели.
– Видишь? – сказала Элиз Дане. – И она еще удивляется, почему я не навещаю ее.
– Ну уж не поэтому, – сказала Китти, снимая куртку и усаживаясь на диван. – И вообще, а чего ты ждешь, с порога нападая на меня со своими упреками?
– Знаешь ли, полиция рыщет по всему городу, допрашивает всех, где они были в то утро, когда папу убили. – Она произнесла слова «папа» и «убили» так, словно ей при этом было больно говорить.
Дана оперлась на столешницу и стала изучать красавицу. «Титьки и все такое», как сказал Сэм о календаре с Элиз. Ей стало интересно, какое должно быть самообладание у молодой девушки, чтобы сделать такое, раздеться донага, если ее растили в таком месте, в такой семье, такой защищенной, такой закрытой.
– Под «допрашивает всех», – сказала Китти, – я так полагаю, ты подразумеваешь Иоланду.
– Хотя бы. Она ходила в полицейский участок делать заявление.
Интересно, туда ли направлялась Иоланда, когда Дана видела ее сегодня утром?
– Но не только Иоланду. Они терроризируют всех в Нью-Фоллс. Всех твоих подруг, мама. Они превращают смерть папы в фарс.
Боль снова отдалась, на сей раз «смерть» и «папа» она произнесла вместе.
– Во-первых, моя дорогая дочь, если ты еще не заметила, я больше не живу в Нью-Фоллсе, так что какая мне разница? Во-вторых, уверена, что тех немногочисленных друзей, которые у меня еще остались, не сильно обеспокоит приложить дополнительные усилия. Я уверена, что они хотят, чтобы дело раскрыли. Потому что они знают, что я не убивала вашего отца.
Взгляд Элиз был радиоактивным.
– Видимо, – продолжила Китти, – ты в это не веришь.
Девушка вернула очки назад на нос, искусно сформированный природой, а не медициной.
– Я бы, может, и поверила, – сказала Элиз, поворачиваясь к двери. – Но папа назначил Марвина управляющим своим имуществом. И это Марвин обнаружил его платежи за полис страхования жизни, деньги по которому в случае его смерти получаешь ты.
Китти засмеялась.
– Скажи своему брату, чтобы посмотрел как следует. Уверена, он перепутал что-то.
– Да нет, ничего он не перепутал, – сказала Элиз. – Самое странное – папа оформил страховку как раз когда вы разводились.
Дана выпрямилась.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, – ответила Китти.
– Неужели? – спросила дочь. – Видишь ли, полис на два миллиона долларов. Мне кажется, что ты должна бы об этом знать. – Она снова не отрываясь смотрела на мать в течение минуты, а потом добавила: – Так что, как я сказала, поосторожней на поворотах, мама. Ты только вредишь людям, которые этого не заслуживают. – Взяв свою шляпу, Элиз быстрой длинноногой походкой супермодели вышла из квартиры.
Дана планировала отправиться в полицию и рассказать детективу Джонсону о Кэролайн и киллере. Но у нее от мыслей, прыгавших, как шарики в лотерейном барабане, каждый из которых выскакивал с чудным круглым числом: два миллиона, – болела голова.
Она поехала домой.
– Святая корова, мам! – воскликнул Сэм, встретив ее у дверей. – Что ты так задержалась? Я пытался тебе дозвониться, но ты не отвечала. Погоди, сейчас ты такое услышишь!
Ее пустое гнездо не было шумным, когда мальчиков не было в нем, но сейчас тишина не помешала бы. Дана сжала виски пальцами.
– Голова раскалывается, – простонала она. – Мне нужно джакузи.
Сын пошел за ней в кухню, потом в прихожую и поднялся по винтовой лестнице в жилое пространство дома.
– Но, мам… – настаивал он даже после того, как она отмахнулась от него, думая только о теплой воде и молочной пене с медом и миндалем, которую она прихватила с собой со своего последнего путешествия на курорт с Кэролайн, Бриджет, Лорен и… Китти.
– Сэм, – сказала Дана, взойдя по лестнице, – пожалуйста. – Она закрыла дверь у него перед носом.
– Но, мам… – повторил он с той стороны двери, – неужели тебе не интересно узнать, что жених Хлои Мичем отменил их свадьбу?
Конечно, Дана остановилась. Ее взгляд скользнул к огромной кровати, где лежал белый толстый халат и ждал, когда же он сможет обнять ее после долгой расслабляющей ванны.
Но разорванная помолвка?
У Хлои?
Она глубоко вздохнула и прислонилась к стене с шелковыми обоями.
– Сэмюель Дэвид Фултон, лучше, чтобы это была правда.
Если он все еще стоял за дверью, то задерживал дыхание.
– Сэм? – прошептала Дана. Может, он ушел, потому что это была всего лишь шутка? Ее детям свойственно шутить.
– Я здесь, мам, – прошептал он в ответ. – И да, это правда. Я даже видел, как она плакала.
Дана издала еще один вздох и покорно открыла дверь.
– Ладно, – сказала она. – Рассказывай. Только сначала дай мне заварить чай.
Глава 18
– Так вот моя теория, – сказал Сэм после того, как рассказал про сцену у Кэролайн («Она пытается защищать и Винсента, и Китти»), о том, что бедная Хлоя была совершенно разбита («Она хорошая, мам. Как парень может так поступить с такой девушкой?»), и о том, как Кэролайн сначала пыталась выставить его за дверь, а потом сама уехала.
– Выходя из дома, миссис Мичем кричала, что заставит отца Хлои разобраться со всем этим, но чтобы та многого не ждала, потому что все мужики засранцы.
– Вряд ли она использовала именно это слово, – сказала Дана, потягивая свой чай и чувствуя, как отпускает головная боль.
Сэм поднял ладонь:
– Слово скаута.
– Ты не был скаутом. Твой брат Майкл им был.
– Ладно, – согласился он. – Она так и сказала, честно.
Дана отпила еще чаю.
– Ну что ж, это все очень интересно, но не имеет никакого отношения к убийству Винсента.
– А что, если имеет? – спросил Сэм.
Дана покачала головой:
– Каким образом? Ли Сато, возможно, виделся с Винсентом пару раз на вечеринках, но я сомневаюсь, что он знал, кто такой Винсент Делано.
– А если нет? Ведь после того как ее мать вылетела как ошпаренная, Хлоя сказала странную вещь. Она сказала, что не видела свою мать такой разъяренной с тех пор, как вошла в самый разгар их с отцом ссоры перед весенним раутом.
– Из-за чего они повздорили?
– Я спросил. Она ответила: «По-моему, это из-за каких-то денег, которые она дала Винсенту».
Дана нахмурилась:
– А зачем Кэролайн дала мистеру Делано деньги?
– Вложение?
Даже Дане, которая мало понимала в механике инвестирования, казалось неправдоподобным, что Кэролайн вела дела с Винсентом Делано. Разве не Джек – как все остальные мужья в Нью-Фоллсе – распоряжается инвестиционным портфелем семьи?
– Видимо, да. Но как это может быть связано с тем, что Ли Сато расторг помолвку?
Сэм пожал плечами:
– Может, это было неудачное вложение? Может, она и Ли уговорила и тот тоже потерял деньги?
– Ли и так достаточно богат. – Дана покачала головой. – Нет, я сомневаюсь, что все это как-то связано.
Сэм казался разочарованным.
– Наверное, ты права. И потом, как могла бы действовать миссис Мичем? Пристрелить Винсента Делано, а потом прискакать домой и расфуфыриться для своего идиотского вечера?
Дана засмеялась. Она взглянула на дно своей чашки, словно чайные листики могли подсказать ответ для решения этой головоломки. Потом ей в голову пришла мысль.
– Ладно, если предположить, что у Кэролайн был мотив, то она могла использовать любые средства.
– А?
Дана рассказала Сэму про киллера.
Он прищурился:
– Так это у Кэролайн был роман с Винсентом Делано?
Дана покачала головой:
– Ты должен пообещать, что никому не скажешь. Это была Лорен Халлидей.
Сэм рухнул на табуретку.
– Боже, мам! Вот это Нью-Фоллс. Убийство. Неразбериха. Миссис Халлидей. Я не сплю?
– Нет. – Она устала, почувствовав себя опустошенной от этих домыслов и от внезапно охватившего ее ощущения, что это все выше их понимания. – И еще кое-что, Сэм. Я предложила найти нового адвоката для Китти – заплатить за него. Я знаю, что твоему отцу это не понравится. И я даже не знаю, где найти адвоката.
У сына загорелись глаза.
– Начнем с незаменимого Интернета, – сказал он. – Это решение всех проблем, известных человечеству.
Но Дана покачала головой:
– Я пообещала Китти, но теперь даже не знаю, Сэм. Когда я подвозила ее, к ней пришла ее дочь. Она зашла, чтобы сказать, что существует страховка и что в случае смерти Винсента деньги получает Китти.
– Личная страховка? Черт, это делу не поможет.
Сэм, естественно, был на стороне Китти, потому что именно она была жертвой несправедливости.
– Самое худшее в том, что страховка большая. Два миллиона долларов. Но Китти говорит, что не знала о ее существовании.
– Два миллиона бешеных долларов? О, мам, что же нам делать?
Дана поставила чашку, закрыла глаза, глубоко вздохнула. Потом сказала:
– Мы все расскажем полиции. И отправимся туда прямо сейчас.
– Я же говорила, мы отстали от жизни, – настаивала Бриджет, когда Дана позвонила ей после того, как вернулась из полицейского участка, где они с Сэмом рассказали детективу Джонсону все, что знали, в том числе и о том, что Лорен была любовницей Винсента Делано до Иоланды и что Кэролайн и Джек ссорились из-за того, что та дала Винсенту деньги, хотя никто не знает сколько и почему. Потом Бриджет спешно добавила: – А теперь положи трубку и позвони на мобильный.
Дана не стала спрашивать Бриджет зачем. Пока что Бриджет единственная, кто не был связан с Винсентом, единственная, чье имя, будь оно на веб-сайте, не вело бы по ссылке на страничку с убийством.
– Не хочешь пообедать со мной и Сэмом? – спросила Дана. – Стивен будет в Чикаго до завтра.
– С удовольствием, но не могу. Жду важного звонка.
– Скажи, чтобы звонили на мобильный. Пойдем с нами, ну пожалуйста. У нас с Сэмом голова пухнет от этой новой информации. Помоги нам разобраться со всем этим.
– Но Эйми дома.
– А. Ну да. Я и забыла. Ты не хочешь, чтобы твоя четырнадцатилетняя дочь узнала всю подноготную Нью-Фоллс.
Бриджет засмеялась:
– Нет. Но если ты хочешь поговорить, можешь отправиться со мной завтра днем.
– Отправиться с тобой? Куда?
– На химиотерапию. В полвторого. Я еще не говорила Рэндаллу и Эйми, и компания мне не помешает.
Дана сказала, что заедет за ней к часу.
– Кто звонил? – спросила Эйми, неспешно входя в гостиную и плюхаясь рядом с Бриджет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27