– Ее глаза сверкали, то ли от восторга, то ли от лекарств.
– Было бы неплохо, – ответила Дана прежде, чем Китти успела рот раскрыть.
Миссис Долтон снова улыбнулась. Она занесла руки над клавиатурой и затем начала играть.
– «Лунная серенада», – объявила она, но звуки, которые она извлекала из рояля, совсем не походили на классику, и на музыку вообще. Узловатые пальцы бряцали, шарили и ударяли по клавишам, извлекая один дисгармоничный звук за другим.
Дана посмотрела на Китти, которая отвела глаза, сложила руки на груди и подошла к окну, затем села и стала ждать.
Позже, когда они снова оказались в машине, Китти поблагодарила ее за то, что она была такой терпеливой.
– Я должна была предупредить тебя, – сказала она. – У моей матери расстройство рассудка.
– Но она выглядит вполне… нормальной.
Китти кивнула, и ее глаза наполнились слезами.
– Она считает, что я Элис. Элис – это моя сестра.
– Элис? Я не знала, что у тебя есть сестра.
– Она переехала в Батон-Руж. Вышла замуж за музыканта, которого боготворила моя мать.
– Говарда.
Китти кивнула.
– От Элис не было никаких вестей вот уже много лет. Может быть, она уже умерла.
Теперь все понемногу начато проясняться для Даны.
– Это место, в котором содержится твоя мать, довольно симпатичное. Наверное, это очень дорого. – Последнее предложение выскочило, словно герпес.
– Да, – сказала Китти. – Но платил Винсент.
Винсент?
– Это было частью договора о разделе имущества после развода, – добавила Китти. – Вместо алиментов он решил оплачивать долговременный уход за моей матерью.
– Но я думала, он был на мели…
– Таким людям, как Винсент, стоять с протянутой рукой не приходится.
Дана принялась размышлять над этим, словно бы она была Сэмом. Что за ерунда? Если Китти хотела, чтобы Винсент заботился о ее матери, почему она не сказала об этом полиции? Разве это не помогло бы доказать ее невиновность?
Положив обе руки на руль и устремив взгляд на дорогу, Дана снова подумала о том, что узнала от своего отца: «Тщательно исследуй все части истории, прежде чем складывать их вместе».
Она снова вернулась к началу. «Бывшая жена торговца фьючерсами Винсента Делано была найдена рядом с трупом, из его левого уха течет тонкая струйка крови, дуло пистолета все еще дымится у Китти в правой руке».
Дана подумала об объяснении Китти, о торговце коврами с Ньюбери-стрит, который должен был прийти.
И тут ей пришла в голову мысль.
– Китти, – начала она, – я не хочу менять тему разговора, но я тут подумала о том, чтобы переделать комнату Майкла – у него теперь все равно есть свой дом. Ты, по-моему, говорила о торговцах коврами с Ньюбери-стрит. Может, стоит им позвонить? Как называется этот магазин? – Ей показалось, что все звучит вполне невинно. Она не ожидала, что Китти заплачет.
– Ну, просто замечательно, – сказала Китти. – Ты решила, что я убила его.
– Что? – воскликнула Дана. – Нет!
– Нет, ты решила. Зачем еще ты спросила про торговцев коврами? Ты хочешь проверить мой рассказ. Ты хочешь знать, существуют ли они вообще и собирались ли они прийти тогда.
– Китти…
Китти покачала головой:
– Не важно. Просто отвези меня домой. Боже, Дана! Если ты мне не веришь, кто поверит тогда?
Дана вздохнула:
– Ну, ты должна признать… между твоей матерью и этой неожиданной страховкой…
– Я знала о ней, понятно? Я знала о страховке. Если хочешь, это я настояла на том, чтобы он ее купил. На случай если он умрет, у меня были бы деньги на содержание моей матери. Я не стала никому говорить – ведь что бы они тогда подумали? Полиция? Дети? Весь чертов город?
* * *
– Ты не поверишь, дорогой, но Хлоя на самом деле не любила Ли Сато. Она собиралась за него замуж только потому, что ее родители так хотели.
Дана кинула свою записную книжку на кухонный стол и посмотрела на мужа. Вчера они долго не ложились, просматривая таблицы Сэма и факты и размышляя над каждой теорией вместе с полицейскими, которые рассказали, что отсутствуют какие бы то ни было доказательства – нет ни отпечатков, ни волос, ни остатков ткани, ничего, что обрадовало бы героев сериала «Си-эс-ай. Место преступления». Баллистический отчет, который еще не завершен, похоже, был единственным, на что они могут опираться.
Стивен сказал им, что это гораздо интереснее, чем работать или уйти на пенсию, как его отец в Бока-Ратон.
Он дал Дане бокал вина, хотя было еще только три часа дня. Она взяла его, скинула туфли. Потом хотела спросить Стивена, не думает ли он, что они должны навестить торговцев коврами, но слишком устала от всей этой чепухи. Так что вместо того, чтобы расспрашивать о коврах, Дана спросила о Сэме.
– Хочешь – верь, хочешь – нет, но у него было свидание.
– Свидание? С кем? – Она не знала, зачем спросила. Ей всегда не нравилось, когда братья Сэма подкалывали его за то, что книги его всегда интересовали больше, чем девушки.
– Сэм только сказал, что это работа под прикрытием. Я спросил: «Под чьим прикрытием?» А он ответил, что это не смешно. – Стивен осклабился. – А по-моему, смешно.
Дана села за кухонный стол и не спросила, не думает ли он, что свидание было с Хлоей. Стивен оперся на стол. Она никогда не признается в своих феминистских взглядах, но она чувствовала себя лучше, когда ее муж был дома, словно бы он был балластом на корабле, которым был их дом.
– Мать Китти живет в довольно неплохом доме престарелых, – заметила Дана. – И платил за него Винсент.
– А теперь кто платит?
– Деньги из страховки. Когда Китти их получит.
Стивен забросил в свой бурбон несколько кубиков льда.
– Милая, ты уверена, что Китти не убивала Винсента?
Наверное, единственной причиной, по которой она не упомянула о коврах, было то, что она не хотела, чтобы Стивен чувствовал такие же сомнения, как и она. Китти все-таки однажды спасла ей жизнь, сделав Дане искусственное дыхание, когда дерево упало в комнату.
– Ну, по правде говоря, я не знаю. Но я думаю, что она заслуживает честного суда. Компетентного адвоката.
– Ну и?..
– А этот неудачник, которого наняла Кэролайн, помогать не собирается.
– Все равно мне как-то не по себе. А тут еще этот киллер.
– Предположительно киллер, Стивен. Боже мой, ведь эти женщины наши друзья! Ты только послушай, что мы о них говорим.
Стивен засмеялся:
– Наши друзья всегда были забавные. Смешно, но я никогда не доверял Делано. Наверное, это перенеслось и на его жену. Извини.
– Ты никогда не верил Винсенту?
– Да. Я всегда считал его трусливым, а Китти слишком убогой. Я знаю, ты считаешь, что она спасла тебе жизнь, но на самом деле я уверен, что ты и сама бы справилась. Что касается детей Китти и Винсента, Марвин – придурок, Элиз – симпатяшка, но оба они какие-то странные. – Он снова улыбнулся, потому что в отличие от большинства мужчин Стивен был счастлив. – А теперь, если ты меня извинишь, я добавлю дом престарелых к списку мотивов Китти.
Дана отпила вина.
– Подожди, – сказала она. – Есть еще кое-что.
Он подождал.
– Адвокат, – продолжила она. – Для Китти.
– О чем ты?
– Я хочу помочь ей. Я хочу найти кого-нибудь адекватного. По-моему, Майкл ходил в школу с сыном какого-то криминалиста. Помнишь? Мы его как-то видели, на каком-то громком процессе.
– Уверен, он потребует не много. Но я не знал, что у Китти есть деньги.
– У нее нет. Я хочу заплатить гонорар. Она вернет деньги, когда получит страховку.
На сей раз муж рассмеялся от души.
– Дорогой, – сказала она, – я серьезно. По-моему, Китти сделала бы то же самое ради меня в похожих обстоятельствах.
– Ты имеешь в виду, если бы ты меня убила? Ты пугаешь меня, Дана. – Однако он не прекратил смеяться.
– Я говорю серьезно, Стивен. Ты знаешь, о чем я.
– Да, знаю. И я уверен, ты поймешь, что я имею в виду, когда скажу, что ты заплатишь за адвоката Китти только через мой труп, а не через труп Делано.
Дана уже хотела с ним спорить, но тут в дверях появился Сэм, который, видимо, завершил свое свидание с кем бы то ни было.
– Кого-то ждете? – спросил он.
Стивен ответил:
– Нет, а что?
– Там какой-то парень на аллее спрашивал маму. Я бы его пригласил, но у нас ступеньки.
– Сэм, – удивилась Дана, – о чем ты говоришь?
– У нас ступеньки. Он не смог подняться по ним на своей коляске.
Глава 27
О Боже, это был первый муж Бриджет, о котором никто не знал! Его коляска стояла на аллее, на обочине был припаркован цыганский фургон, короткий скат был спущен от боковой двери на тротуар.
Дана попросила Стивена и Сэма подождать снаружи.
– Дана Фултон, – сказал гость. – Как хорошо, что это вы! – Его английский был куда лучше, чем у Бриджет, когда рядом с ней был Рэндалл.
– Мсье Лабрекю, – сказала она, пожимая ему руку. Огромную, холодную и сухую. – Как вы меня нашли?
– Я запомнил ваше имя. Я знаю, что Бриджет живет в этом городе. Найти кого-то нетрудно.
«Незаменимый Интернет», как говорит Сэм.
Тень от полуденного солнца рисовало его лицо словно углем. Было очевидно, что когда-то Люк замечательно выглядел; и до сих пор он оставался симпатичным. У него была задумчивая улыбка и искренний взгляд. Следы сильных мускулов формировали линию плеч, прикрытых курткой.
– Я бы пригласила вас в дом… – начала Дана.
– Non, – сказал он. – Я ненадолго. Я только хотел спросить о Бриджет. Она сказала, что больна.
– Да.
– Она поправится?
– Я не знаю. Надеюсь.
– А остальное?
– Что остальное?
Он замолчал, собираясь с мыслями.
– Я рассказал ей о человеке, который приходил и задавал вопросы. Она не захотела говорить об этом. Но у меня осталось плохое чувство.
Облако дискомфорта накрыло Дану, словцо нежная накидка. Она сложила руки на груди.
– Мсье Лабрекю. Чем я могу помочь вам?
– Я знал Бриджет почти всю жизнь. Когда кто-то задает вопросы, я беспокоюсь. Я беспокоюсь за Бриджет. За нашу дочь.
– Вашу дочь?
– Эйми. Это моя дочь.
Дана не знала, что ответить. Люк Лабрекю кивнул:
– О, я вижу, Бриджет вам не сказала. Она и мне не сказала. Но дело в том, что Эйми как две капли воды похожа на мою мать. – Он улыбнулся при этом воспоминании, а потом сказал: – Давным-давно наша с Бриджет жизнь была омрачена болью и утратой. Мы оба были опустошены. И все же нам была нужна любовь. Поэтому мы нашли других людей, которые полюбили нас с ней, когда в нас самих любви уже не оставалось… – Его предложение закончилось прежде, чем он закончил свою мысль.
– Думаю, Бриджет поймет это. Со временем.
Люк улыбнулся, в его улыбке читалась грусть.
– Как это по-английски – жизнь продолжается. Всякое случается, но жизнь все равно продолжается.
Дана еще смотрела на него, когда он уже давно закончил говорить. За несколько коротких моментов она узнала о Бриджет больше, чем за все годы их знакомства.
Но неужели Эйми на самом деле его дочь, а не Рэндалла?
Потом Люк дал ей небольшую карточку.
– Прошу вас. Если что-то случится, прошу вас, свяжитесь со мной. Я всегда позабочусь о Бриджет, но я не могу быть с ней так, как она этого хочет. Передайте ей, что я сожалею об этом. И еще скажите ей, что я буду по-прежнему любить полевые цветы, так же как любил их все эти годы. – Он развернул свое кресло и покатился назад в вагончик, въехал по небольшому скату, который разложил водитель, а затем закрыл за собой большую раздвижную дверь.
Иоланда устала. Большую часть дня она отскребала надпись «Покойся с миром, Винсент Делано» с заднего стекла «ягуара», потому что ее план провалился. Вместо того чтобы ощущать удовлетворение, она была только смущена.
– Насчет краски на твоем заднем стекле, – сказала миссис Фултон, когда постучала в окно. – Ну в общем-то я не знаю, как тебе сказать, но…
Но ничего. Загорелся красный свет, и Иоланда утопила педаль в пол, прежде чем миссис Фултон (разве вы не знали, что эта, наверное, самая приятная из всей кодлы Нью-Фоллса?) увидела, как лицо Иоланды из бронзового становится розовым. Она была не ровня этим женщинам, что бы там ни думал Винсент.
– Марвин сегодня разговаривал с нашим адвокатом, – сказала Элиз, входя в гостиную и плюхаясь на один из пластиковых стульев, которые Иоланда купила в «Рэймонд и Флэниган» в Покипси. Они здесь были ненадолго, пока Винсент не получит деньги, чтобы оформить дом. Но с деньгами сначала было туго, потом еще туже, и стулья так и остались, расставленные по четырем углам комнаты, словно точки квадрата: одна для Иоланды, одна для Элиз, одна для Марвина, и еще один стул был для Винсента, и Иоланда поклялась, что никто никогда на него не сядет. – Мы сможем получить два миллиона, – продолжила Элиз, – только если мою мать осудят.
– Ее осудят. Я знаю, что это огорчает тебя.
Элиз скрестила свои длинные ноги и насупилась:
– Я не ребенок. Я уже взрослая женщина с головокружительной карьерой. – Но ее большие глаза увлажнились. – Но ведь кто-то убил моего отца. Он был несовершенным, но это был самый лучший отец, который у меня когда-либо был, знаешь ли. – Слезы заливали ее лицо, она захлюпала носом. – Если это сделала моя мать, надеюсь, она поджарится в аду.
Иоланда подалась вперед, взяла Элиз за руки:
– Она поджарится, уверяю тебя. А вы с твоим братом получите деньги.
– Не нужны мне эти проклятые деньги. Свою долю я отдам тебе.
Иоланда покачала головой:
– Я уже говорила тебе. Винсент оставил мне кое-что.
– И ты не хочешь это тратить.
Это была правда. Иоланда не была уверена, что эти деньги можно тратить. Она любила своего Винсента, но не считала, что деньги принадлежат ей, так же как и ему. Но об этом она, конечно, не скажет Элиз.
– И потом, деньги тебе понадобятся, – продолжила Элиз. – Когда появится ребенок.
Иоланда встала со стула и подошла к камину из серого камня, которым никогда не пользовались и с решетки так и не сняли упаковки.
– Никто из них еще не знает. Ни одна из нью-фоллских жен. И уж конечно, твоя мать тоже. – Она потерла руки, ощутив внезапный холод.
Элиз подошла к ней сзади, обняла ее немного округлившуюся талию.
– Отец так хотел, чтобы у тебя был этот ребенок, – прошептала Элиз. – Не знаю, как мой брат, но я буду помогать тебе. Отец действительно любил тебя.
– Любил меня, а не твою мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27