Это значит, что у них была и гиперсвязь. Если они терпели бедствие, как это, очевидно, и было, они уже послали призыв о помощи. Что они должны были послать, когда появился «Охотник»? Еще одно сообщение. Вроде: «Ты посмотри, какая тут громадина появилась!»
– Пусть.
– А что они должны были послать потом?
– «Эта зараза пытается нас схватить».
– Именно. Очевидно, передача оборвалась посередине. Вот почему нас с Солли так недружелюбно встретили, когда мы там появились. Спроси себя, как бы реагировали мы, если бы корабль великанов поймал наш корабль. Неудивительно, что они хотели узнать наш адрес.
Мэтт часто и глубоко дышал. Ким подумала, отчего он так пуглив? Почему среди руководства организации нет таких людей, как Солли?
Флекснер покачал головой.
– Поздно теперь исправлять. Как ты это сделаешь? Сложилась ситуация «Стреляй первым». Даже говорить с ними уже нельзя.
– Еще как можно.
– Ага. Два – четыре – шесть – восемь. Куда как хорошо.
– Мэтт, надо не язык искать. Надо дать что-то, что они поймут.
Он встал, отошел к краю веранды и стал смотреть на море.
– И что ты предлагаешь?
– «Доблестный». Надо сделать жест – отдать им его.
– То есть?
– Вернуть им «Доблестный». Принести извинения и отдать им корабль, чтобы они поняли, что значат эти слова. Вот мы стоим, открытые для выстрела, показывая, что мы им доверяем, и отдаем им корабль.
– Звучит как точный рецепт, чтобы нас убили.
– Может быть. Но те, кто жертвуют собой ради чужаков…
С хохотом промчалась по двору стайка детей, играющих в пятнашки. Ким смотрела им вслед.
– Дай мне подумать, – сказал Мэтт. – Лучше будет судить, когда мы получше рассмотрим эту штуку. Когда лучше будем знать, какая у них технология. – Он вопросительно посмотрел на Ким. – Ты что-то имеешь против?
– Вряд ли у нас есть время на лабораторную возню, Мэтт.
– А что такое? – насторожился он.
– Потому что все раскроется. Я не верю, что мы сможем сохранить секрет. А когда это случится, корабль мы потеряем и конец всему.
– Вполне можем сохранить секрет, – настаивал Мэтт. – Я очень осторожно подберу людей.
– Нет. У нас только один шанс поступить правильно.
– Ким, что думаем ты и я – не важно. Вудбридж никогда на это не согласится.
– Верно. Поэтому мы ему не скажем.
– Нет. – Мэтт покачал головой. – Этого делать нельзя.
Да ну же, Мэтт, хоть раз покажи, что ты не тряпка!
– Тогда можешь забыть о «Доблестном». Он останется там, где находится.
– Ким, веди себя разумно.
Но Ким развивала свое преимущество:
– Нам надо действовать, пока не разошлась весть, что инопланетный корабль у нас. Надо спланировать рандеву так, чтобы риск был только для корабля и его экипажа. Почисть банки данных, чтобы никто не мог проследить путь к нам, даже в худшем случае. Отрави всех, если надо.
– Ким, ты ставишь меня в ужасное положение.
– Знаю. – Ким поглядела на него. – Сделай это, Мэтт.
– Фил никогда этого не позволит.
– А ты и ему не говори.
– Чего? Как это я могу не сказать Филу?
– Мэтт, на этот раз я буду ждать звонка от тебя.
Он встал, вынул из кармана пульт и запустил флаер.
– Я дам тебе знать.
Ким смотрела вслед аппарату, уходящему в небо, потом взяла диск Кейна, пометила его словом БУХГАЛТЕРИЯ и положила на стол. Несколько минут она сидела, глядя на прилив.
– Шеп, дай мне Солли.
«Я возражаю, Ким. Ты сейчас в таком состоянии…»
– Шеп!
Загудела электроника. На этот раз подготовка шла больше обычного, но потом появился Солли в снаряжении ныряльщика. Он нахмурился, сказал по адресу Шепарда что-то, весьма не похожее на комплимент, снял ласты и конвертер, сел на виртуальную скамейку и посмотрел на Ким.
«Привет, детка!»
– Привет, Солли. – На нее нахлынула слабость. – Жаль, что мы больше не можем этого делать.
«Чего делать?»
– Нырять. Нырять в глубину.
Он кивнул.
Ким слушала море.
– Мне тебя не хватает, Солли.
«Знаю. Но погоди, пройдет время. Будут и другие».
– Не говори так.
«Прости. – Он помолчал. – Мне не надо бы здесь быть».
– Это говорит Шепард.
«Нет, это говорю я. – Он посмотрел ей в глаза долгим взглядом. В комнате было очень тихо. – У меня есть предложение».
– Да?
«Только ты не обижайся».
Она знала, что он скажет.
– Я не обижусь, Солли.
«Лучше будет, если ты меня отпустишь. Хотя бы на время, пока снова не наладишь жизнь».
Она глядела на него пристально. Его образ стал расплываться.
– Солли, я не могу этого выдержать – того, что тебя здесь нет.
«Знаю».
– Ничего ты не знаешь. Ты никогда такого не испытывал.
«Ким, все лучшее в моей жизни – это ты. Полет к Алнитаку я бы ни на что не променял. Цена того стоила».
Он расплылся и медленно растаял – совсем не так, как обычно выполнял выход Шепард. Когда он исчез, Ким встала, направилась в спальню, но возле лестницы остановилась.
– Шеп! «Да, Ким?»
– Откуда ты знаешь, что случилось на «Хаммерсмите»? ИР не ответил.
Через два дня Мэтт позвонил и сообщил, что занимается экспедицией к Алнитаку и настроен оптимистично. Ким спросила, что она может сделать.
– Только не лезь в неприятности, – попросил он.
Была середина дня, Ким только что вернулась после выступления на завтраке в Литературном обществе Сибрайта. По острову колотил ливень. В это время года в без четверти три всегда бушевала буря, приходившая с пунктуальностью поезда. Ким вытянулась на диване, слушая дождь, думая о «Доблестном», когда ход ее мыслей нарушил Шепард.
«Ким, с тобой хочет говорить Тора Кейн. Она сказала, что дело срочное».
Ким оглядела комнату – не прибрано.
– Соедини, Шепард. Только звук. – Раздался щелчок. – Здравствуйте, Тора. Чем я могу быть вам полезна?
– Ким, я сейчас дома. Можешь приехать? Я хочу тебе кое-что показать.
– Конечно. А в чем дело?
– Не по открытой связи. Расскажу, когда приедешь. Пожалуйста, быстрее.
Значит, теперь они на «ты». Ким, недоумевая, вызвала такси. Через десять минут она уже летела на север. Дождь поливал машину, от ветра была сильная болтанка, но, когда Ким подлетала к вилле Торы, буря стихла. Флаер опустился на площадку, и Ким вылезла, велев ему подождать. Она прошлепала по лужам к крыльцу.
«Чем могу служить?» – спросил домашний ИР.
– Доктор Кейн просила меня приехать.
«Извините, доктора Кейн нет дома».
– Не может быть. Вы уверены?
«Ее нет дома. Но я буду рад передать от вас сообщение, если хотите».
Ким глядела на входную дверь, дом глядел на нее в ответ.
На коммуникаторе Ким нашла номер Кейн и позвонила. На втором гудке донесся ответ:
– Кейн слушает.
– Тора, это Ким Брэндивайн.
– Здравствуйте, Брэндивайн. Чем обязана?
– Я у вашего дома. Вы меня просили приехать.
– Вы – где?
– У вашего дома.
– У моего дома? Ничего не знаю. О чем вы говорите?
– Да нет, ничего.
Ким переключилась на Шепа, но тот не ответил.
Вот это плохо. Ким прыгнула в такси и велела лететь домой.
Через два часа она вошла в офис Мэтта. Он поднял глаза от стола, удивившись ее приходу и еще больше – ее виду.
– Что с тобой? – спросил он. Она закрыла за собой дверь и села.
– Кто-то взломал Шепа.
– Ой-ой. И что там могли взять?
– Я думаю, надо допустить худшее.
– Диск Кейна?
– И это тоже.
Мэтт оглядел офис, будто вдруг усомнившись в его безопасности.
– Зачем? И кто это сделал?
– Я могу назвать только одного человека.
– Вудбридж?
– Да.
– А что такое худшее? Они знают, о чем мы говорили сегодня утром?
– Наверняка сказать нельзя. Шеп ничего этого не записывал, но вполне возможно, кто-то подслушал.
Мэтт задумчиво кивнул.
– И что же у них теперь есть такого, чего раньше не было?
– «Доблестный».
– Они знают, где он?
– Они знают, что он существует.
– Плохо. – Мэтт вдохнул. Выдохнул. Посмотрел неуверенно. – Я собирался тебе звонить.
– О чем?
– Я говорил с доктором Агостино.
– Кажется, мы согласились ему не сообщать?
– Брось, Ким, будь разумной. Он понимает ситуацию и желает создать контактную группу.
– Вот почему мог быть налет.
– Не верю. Когда это было?
– Около трех.
– А я говорил с ним меньше часа назад. – Было уже почти пять.
– Ладно, – сказала Ким. – Послушай, они попытаются забрать «Доблестный». Нам надо пошевеливаться.
– Мы планировали отлет на той неделе. И считали, что это и есть напряженный график.
– Теперь этого мало. Надо вылетать завтра.
– Это практически невозможно.
– Черт с ней, с практикой. Еще бы лучше смыться сегодня вечером. Всем скажи, что мы летим завтра. Те, кто не явятся, останутся.
– Нужно еще доставить припасы и снаряжение, Ким. Такие вещи за ночь не делаются.
– На этот раз придется. Сделай это за ночь – или ну его вообще.
– Сделаю, что могу, – сказал Мэтт. – Мы берем «Мак-Коллум». Он стоит в порту, готовый к отлету. Нам только люди нужны.
– Тогда пошевели их. Пилот у нас есть?
– Али Кассем. Знаешь его?
– Видела пару раз.
Солли упоминал о нем. Говорил, что это хороший пилот.
Мэтт позвонил поздно вечером.
– У нас срочная просьба, – сказал он. – Ты можешь завтра выступить перед Ассоциацией бизнесменов Терминала?
Это был условный сигнал. Они вылетают завтра вечером.
Ким стала жаловаться, что совсем нет времени на подготовку, он извинился, сказал, что собирался сам там выступать, но возникли срочные дела, и он будет очень благодарен.
– Ладно, – сказала Ким. – Но ты мой должник. И пошла спать довольная.

31

В руке ничего, и в рукаве ничего…
Обычная присказка фокусников девятнадцатого-двадцатого столетий н.э.

Ким спала чутко и проснулась в шесть. Она хорошо позавтракала и собрала вещи. Водолазный костюм и металлодетектор она сунула в чемодан, велела Шепу сообщать звонящим, что она до конца дня будет по делам в Марафоне, и добавлять, что она в отпуске и в обозримом будущем не появится.
Вскоре после девяти она прилетела на вокзал, велела погрузчику доставить ее сумки в Терминал и взяла билет на поезд. В 9:40 она уже ехала в Марафон.
Марафон был городом-садом, и жили в нем люди, предпочитающие уединение или посвящающие жизнь безделью и искусствам. Здесь было больше театров на квадратный метр, чем в любом другом городе мира, больше игровых комнат, больше библиотек, больше бассейнов и, вероятно, больше секса.
Согласно легенде город был назван в память одного ночного представления, когда Анни Малдун, известный персонаж в самом начале истории планеты, взяла все мужское население города, где-то человек сто, и измотала их всех за одну ночь. Во дворе городской ратуши стояла статуя Анни со связкой бананов, переброшенной через плечо. Она была видна из окна въезжающего в город поезда.
Ким вышла на вокзале, позавтракала, взяла напрокат лошадь и поехала на ней через лес, все еще мокрый от утреннего дождя, мимо водопадов и фонтанов до офиса Единого распределения. Он был расположен на верхнем этаже бревенчатого домика. В нижнем располагались почта и бар. Ким поднялась по лестнице, следуя указателям, и предъявила контролю свой идентификационный номер.
Система выдала ее багаж, выложив на конторку так, чтобы была видна этикетка из Орлиного Гнезда.
«Все верно?» – спросила система.
– Да.
«Приложите сюда палец, пожалуйста».
Машине нужен был отпечаток пальца на расписке о выдаче. Ким прижала палец, снесла багаж вниз и взвалила на лошадь. Человек, спавший на веранде, проснулся, посмотрел на Ким и поздоровался. Она ответила, влезла в седло и направилась обратно к станции.
Ехала она медленно. Был прекрасный весенний день, но Ким не обращала внимания на красоту, готовая действовать при первых признаках опасности. В лесу она чувствовала свою уязвимость и задним умом сообразила, что выбрать лошадь вместо такси могло быть неразумным поступком.
На платформе было немного других пассажиров: две семьи с детьми, несколько человек в лыжных костюмах, очевидно, направляющихся в горы, и еще два человека, похожих на бизнесменов, отправляющихся по делам.
Поезд на Терминал появился с востока плавной дугой, выгнувшейся над густым лесом. На высокой скорости ничего не слышно, а вид был закрыт крышей станции, так что он появился внезапно – просто вырос над поворотом, скользнул на место и остался там. Несколько пассажиров вышли, ожидавшие на платформе вошли. Ким с пакетом Доставки вошла за ними.
Поезд был более чем наполовину пуст. Ким нашла купе, где могла уединиться, закрыла стеклянную дверь и села в кресло. Поезд отъехал от станции, набрал скорость, снова притормозил, маневрируя среди горных гряд к западу от Марафона, потом поднялся над верхушками деревьев и начал набирать скорость всерьез.
Внизу уплывали озера и реки. Городов не ожидалось до Малого Марселя через сто пятьдесят километров. И не потому, что городов в этих местах не было, а потому что скоростные поезда должны двигаться над ненаселенной местностью. И потому редко можно было увидеть человека из окна маглева, летящего на полной скорости.
Ким развернула пакет, открыла его с одного конца, заглянула – и у нее перехватило дыхание. Там, внутри, был выполненный в малом масштабе космический корабль, но это не был «Доблестный». Она посмотрела на этикетку: та самая, которую она наклеивала в Орлином Гнезде.
Сердце застучало молотом. Ким вынула корабль из пакета. Это был Триста семьдесят шестой.
У Вудбриджа оказалось чувство юмора.
В коридоре послышался шум, и дверь купе открылась. Вошел блондин в черном пиджаке, посмотрел на нее и сел напротив. Это был один из пассажиров, вошедших в Марафоне.
Ким закрыла контейнер. Лес за окном летел полосой, и величественно двигались дальние холмы.
– Что-то не в порядке, доктор Брэндивайн? – спросил вошедший.
– Сами знаете, – ответила она, не глядя на него.
Он помолчал, потом показал ей удостоверение. Имени она не прочитала, но увидела слова НАЦИОНАЛЬНОЕ БЮРО СОГЛАСИЯ, идущие по краю щита-эмблемы.
– Я бы попросил вас пройти со мной.
– Куда?
– Прошу вас. – Он открыл дверь, пропуская ее. Она вышла. – Направо, доктор.
Она пошла по коридору, блондин шел сзади. Они перешли в другой вагон и остановились возле закрытого купе. Шторы на окнах были задернуты. Блондин постучал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59