Она улыбнулась, пожала его руку и настояла на том, чтобы налить ему из графина. Солли глядел на нее настолько сурово, насколько ему удалось изобразить. Он был – по-своему – самым обаятельным человеком, которого она знала. Ну, может быть, не таким обаятельным, как Майк Плимут. Но Солли был неповторим.
К концу обеда позвонил помощник Чепанги и подтвердил, что это действительно Йоши Амара.
Потом они вернулись в отель, и Ким попыталась связаться с Шейелом. Прием был не слишком хорош, неполадки где-то на линии, и изображению старого учителя, когда оно появилось, не хватало четкости. Оно размывалось по краям, особенно над плечами, и то и дело становилось почти прозрачным. Добавить сюда еще его мрачную манеру, и перед тобой призрак.
– Мне очень жаль, – сказала Ким ничего не значащие слова, особенно если учесть, что жертва мертва уже почти тридцать лет.
– Убита? – спросил он.
– Полиция ведет расследование, но… в общем, это почти установлено. – Ким сообщила очень мало деталей – на самом деле она мало их и знала.
– В реке, – сказал он.
– Мне очень жаль. – Она не знала, как еще ответить.
– Спасибо, Ким. Я очень благодарен за все, что ты сделала.
У него был вид… пустой. Ким поняла, что до этого момента он не расставался с надеждой окончательно.
– Что ты теперь будешь делать?
– Ждать результатов расследования.
– Я не хотела бы говорить неприятные вещи, но, учитывая, что виновники мертвы, вряд ли оно будет подробным.
Изображение прояснилось.
– Но ведь они захотят узнать правду об этом деле, – сказал он.
– Может быть. У меня есть сомнения.
– Понимаю. – Изображение снова выцвело до силуэта. – Ким, – сказал он, – а ты закончила?
– Ты имеешь в виду, буду ли я копать дальше?
– Да, именно это я имею в виду. Потому что я честно не понимаю, вообразить не могу, что там случилось. Я много изучал материалов о Трипли и Кейне. Я достал все, что можно было достать. И просто не верю, что кто-то из них был способен на убийство.
– В точности мои мысли.
– И ты будешь продолжать?
– В тех пределах, в которых смогу.
– Тогда я тебя прошу быть осторожной. Убийца может быть все еще там.
– После стольких лет? – Она постаралась сказать это скептически.
– С тобой там кто-нибудь есть?
– Да, – ответила она. – Мой коллега. Соломон Хоббс.
– Это хорошо. Держись к нему поближе.
Чепанга в тот же день провел виртуальный допрос. Он попросил Ким повторить всю историю в мельчайших подробностях. Когда она закончила, он спросил, почему ее заинтересовало это дело.
– Конец века, – сказала она. – Это мне напомнило о пропавшей сестре.
Он явно надеялся на большее. И спросил Солли, имеет ли тот что-либо добавить.
Солли ничего добавить не имел.
– Мы с ней друзья, и я хотел ей помочь.
– Отчего она умерла? – спросила Ким.
– У нее была сломана шея.
– И что вы теперь собираетесь делать?
– Мы, разумеется, проведем тщательное следствие. Хотя никуда не денешься от факта, что это было очень давно. Дела такого рода… но мы сделаем, что в наших силах.
Он поблагодарил за затраченное время и погас.
– Кажется, он нам хочет сказать, что дело закрыто, – сказал Солли.
– Он считает, что это сделал Трипли, а Трипли мертв. По крайней мере мертв перед лицом закона.
– Да, я тоже так подумал. – Солли посмотрел на нее пристально и странно.
– Что такое? – спросила Ким.
– Ты обещала Шейелу, что будешь давить дальше. И как ты собираешься давить?
– Не знаю. Наверное, есть что-то, что мы можем сделать. – Она все еще радовалась своему спасению из реки. Кто бы мог подумать, что маленькая Кимми окажется таким молодцом? – А как ты насчет сходить в город?
– Целиком за. – Он налил им обоим, выпил, извинился и вышел к себе в спальню. Через минуту он появился в пиджаке лимонного цвета. – Совершенно новый я. Как тебе?
– Ослепительно.
– Купил на прошлой неделе. Для особых случаев.
– Отлично. Это создаст нам нужное умонастроение для следующего шага.
– Нам? А почему нам?
Ким наклонила голову и посмотрела в его немигающие глаза. Она посылала подсознательный призыв о помощи и знала этом, и знала, что Солли это знает.
– На тебя я никак давить не буду, Солли.
– Конечно же. А каков будет следующий шаг? – спросил он осторожно.
– Найти, что случилось в отношениях Кейна и Эмили.
Они пошли в театр. Танцоры, живая музыка, знаменитая группа певцов, комик. Зал был полон. Потом они походили среди летающих тротуаров, любуясь фонтанами и бистро.
Поужинать они зашли в «Вершину мира». Но не успели они сесть, как пришло текстовое сообщение от Мэтта:
Как мы поняли, полиция нашла тело Амары в Северине. Некоторые интересуются, почему в деле замешан сотрудник Института.
Слово «некоторые» переводилось как Филипп Агостино когда-то чудо современной физики, понявший потом, что его интересует не наука, а власть. Сейчас он был директором Института.
– Подозреваю, – зловеще сказал Солли, – что этот интерес даст тяжелый осадок.
Но после пережитого в реке неприятности с начальством казались не такими уж страшными. Ким заказала бутылку вина куда более дорогого, чем могла себе позволить, налила в оба бокала и подняла тост, обращаясь к Солли:
– За все, что ты сделал.
Потом, в номере отеля, она снова посмотрела последний разговор между Кейном и Эмили, когда «Охотник» подходил к Небесной Гавани. В кабине пилота свет был приглушен, и разговор шел как между давними коллегами.
«Спасибо, Маркис».
«За что?»
«Что доставил нас обратно. Я же понимаю, что мы на тебя давили, чтобы ты продолжал экспедицию».
«Ничего, я этого ожидал».
«Как всегда, Маркис, с тобой было приятно провести время».
– О'кей. – Ким вернулась к разделенному экрану: снова Эмили и Маркис, разговор, произошедший на несколько недель раньше, после отлета с Сент-Джонса. – Смотри теперь.
Они молчали. Эмили сжала плечо Кейна и села в правое кресло.
«Идем по графику», – сказал он.
Она наклонилась к нему, насколько позволяли ремни.
«Может быть, на этот раз будет успех».
«Надеюсь, Эмили. Искренне надеюсь».
– Слушай голос, – сказала Ким. – Смотри на язык жестов. Двое на экране сидели, говоря о чем-то обыденном. Но поведение, но тяга каждого из них наклониться к другому, коснуться, выдавали взаимную страсть.
Ким задержала кадр, в котором они смотрели друг на друга задушевным взглядом.
– Не знаю, – сказал Солли. – Что ты хочешь доказать? – Несоответствие. Она прокрутила разговоры в уме и уставилась на горизонт.
– Давай сменим тему, – сказал Солли. – Мне недавно звонили из Института. Харви попросил отпуск. Им нужен пилот на замену.
– Куда?
– На Таратубу. Черная дыра возле туманности Миранды. Кандидат на сотворение вселенной. «Томас Хаммерсмит» должен лететь через две недели.
Было подозрение, но очень мало свидетельств, что Таратуба создала ложный вакуум, коллапсировала в новый большой взрыв. Младенческая вселенная. Это событие, если оно произошло, могло бы развиться в иной пространственно-временной континуум, навеки отделенный от этой вселенной. Но теория утверждала, что если это произошло, то возле дыры будет регистрироваться излучение Кунг Че. Представлялся шанс пощупать огонь сотворения. Узнать что-то об условиях до него.
– Тебя долго не будет, – сказала она.
– Несколько месяцев. – Он посмотрел ей в глаза. – Что скажешь? Тебе это создаст трудности?
– Нет. Конечно, нет.
– Понимаешь, этого никто не трогал тридцать лет.
– Конечно.
– Ты думаешь, это как-то связано?
– С чем?
Как будто он прочел ее мысли:
– С альтернативными мирами. С местом, где ты и я сидим в той же комнате, ведем тот же разговор, только, быть может, Догадались, что происходит.
Она пожала плечами:
– Это не моя область, Солли. Но я бы не отказалась обменяться впечатлениями с той Брэндивайн.
Он посмотрел на нее долгим взглядом.
– Интересно, – сказал он неожиданно, – есть ли такое место во вселенной, где мы – любовники?
Он это выпалил, будто хотел успеть до того, как помешает какой-то запрет. После этого он сразу смутился, и Ким знала, что он взял бы свои слова назад, если бы мог.
Она взяла его за руку, не зная, что сказать. Между ними всегда существовало безмолвное понимание, дистанция, созданная сознанием, что не стоит рисковать давней дружбой ради секса. Однако иногда бывали непроизвольные намеки от Солли, признаки, что он не совсем доволен сложившимся положением. Но у Ким не было никого ближе его, и она не хотела его терять.
– Надеюсь, что так, – сказала она осторожно, с улыбкой, но безразличным тоном.
Пока Солли звонил портье и заказывал билеты на утренний «Снежный ястреб», Ким уселась перед дисплеем и снова стала смотреть бортжурналы «Охотника».
Эмили и Кейн.
«Я люблю тебя», – говорили первые записи, и страсть была взаимной. Ее нельзя было ни с чем спутать.
А потом:
«Как всегда, Маркис, с тобой было приятно провести время».
Невербальные символы были почти что профессионально верными. Ни сексуального напряжения, ни прикосновений, ни улыбок томления. Ничего. И голоса дружелюбные, но безразличные. «Передай, пожалуйста, кофе».
– Все неправда, – сказала она вслух.
– Если поймешь, в чем дело, – сказал Солли, потягиваясь и вставая с дивана, – дай мне знать. Утром увидимся.
Ким снова вывела разделенный экран – Кейн и Эмили в начале экспедиции, Кейн и Эмили прощаются. Она прогнала обе записи на нормальной скорости, вернулась назад и прогнала их вчетверо медленнее. И тут она это увидела.
О Господи!
Перемотала назад и посмотрела снова. Сомнений не осталось.
Она постучала в дверь:
– Солли!
Он вышел, зевая и застегивая халат, с выражением бесконечного терпения на лице.
– Да, Ким? – сказал он, выражая преувеличенную готовность слушать.
Она отрубила звук и прокрутила ему записи.
– Смотри на кресла.
Он опустился на диван. Рядом с ним горела настольная лампа.
– А что я должен увидеть?
Слева, где крутился ранний разговор, запись подошла к концу, Эмили наклонилась и начала вставать. Ким остановила запись.
Справа все еще шел разговор. Эмили снова наклонилась и потянулась вверх. Ким запустила оба изображения синхронно, замедленно. На каждом Эмили сбрасывала ремень грациозным движением левой руки, а другой отталкивалась от подлокотника.
Ким нажала паузу.
– Видишь?
– Сдаюсь, – ответил Солли.
– Смотри на сиденья.
На левом экране пластик сиденья сохранял характерные очертания человеческого зада. На правом он был безупречно гладким.
– Странно, – сказал Солли.
Они прокрутили другие фрагменты. Когда человек сидел в правом кресле и вставал, сиденье сохраняло отпечаток, медленно возвращаясь к обычной форме.
Для всех, кроме Эмили. Эмили в обратном полете.
Но в полете туда она тоже оставляла отпечаток. Ким прокрутила первый разговор из полета назад.
«Нельзя было ожидать этого прямо сейчас, – сказал Маркис. – Надо быть терпеливыми».
«Мы и были терпеливыми».
«Я знаю».
Эмили несколько минут посидела молча. Потом отстегнулась.
«Мне пора».
Кейн кивнул, и она встала.
Ким остановила картинку.
Отпечатка не было.
– Солли, скажи мне, что я думаю. Ты это всегда хорошо угадываешь.
Он почесал затылок:
– Я бы сказал, что в обратном полете нам показывают виртуальную Эмили.
– То есть журналы подделаны.
Солли перевел дыхание:
– Да, я бы так сказал. Но отсутствие складок на сиденье еще не обязывает к такому выводу. Может быть, свет плохо падал.
– Насколько трудно это сделать? Подделать бортовые журналы?
– Нелегко. Надо точно сделать все визуальные изображения. Проверить соответствие подделки и потоков данных. Когда «Охотник» делает прыжок, приборы должны это показать.
– А ты бы мог это сделать?
– Сфабриковать журнал? – Он сверкнул зубами под лампой. – Да. Думаю, мог бы. При наличии времени и помощи со стороны коллег.
– Так зачем нужна виртуальная Эмили?
– Потому что настоящая не хотела сотрудничать…
– …Или не функционировала. – Они уставились друг на друга.
– Может быть, – сказал Солли. – Вот что: никакой подделанный журнал не выдержит серьезной проверки. Значит, если ты права, мы можем показать это убедительно. Все, что есть на визуальных записях, должно быть согласовано. Освещение всегда примерно одинаково, но оно меняется, когда люди двигаются. Полностью подделать его невозможно. Слишком много деталей, и их никак нельзя сделать абсолютно верными.
Ким отвернулась от экрана к окну и стала глядеть на город.
– Кейн?
– Да, конечно. Это должен был быть Кейн. Кто-то, знающий корабль до винтиков.
– И это дает нам итоговый вопрос: что сталось с Эмили?
– Давай не будем перескакивать, Ким. Пусть сначала посмотрят в лаборатории и подтвердят, что ты права.
Она кивнула, села у телефона и вызвала справочник. Ей нужна была таможенная служба Небесной Гавани. Найдя номер, она позвонила.
На экране появился таможенник в форме:
– Таможня Гринуэя.
– Здравствуйте, – сказала Ким. – Моя фамилия Брэндивайн. Я могла бы задать вам гипотетический вопрос?
– Разумеется, мэм.
– Он касается прибывающих пассажиров. Если кто-то должен быть на корабле, а его там нет, вы об этом будете знать?
– Да, мэм. Пассажиры должны физически пройти через таможню.
– А члены экипажа?
– Они тоже, мэм.
– То есть у вас есть список, и вы всех сверяете с ним. И если кто-то не выходит из корабля…
– А, извините, я вас не понял. Если человек не выходит из корабля, это нас не касается. Нас интересуют только люди, желающие попасть на Гринуэй.
Ким зашла с другой стороны.
– Скажите, таможня ведет списки пассажиров, сходящих с прибывающих кораблей?
– Да, – ответил таможенник.
– Вы беседуете с каждым?
– Не лично. Таможенные декларации обрабатываются электроникой.
– Если, например, я значусь в списке, представила декларацию, но не вышла, вы будете об этом знать?
– Нет, мэм. Нам это не будет известно.
Ким поблагодарила и отключилась.
– Начинаю понимать, почему Эмили не попала в отель. – Она налила себе выпить, но только смотрела на бокал. – Она просто не сошла с «Охотника».
– Этого мы не знаем.
– Солли, какое наказание полагается за подделку бортового журнала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59