Возможно, мы все станем друзьями -
как это называют люди.
- Мы не станем Летящими! И не погибнем! - Я снова взялся
за рукоять Настоящего меча.
- Если не станешь - то погибнешь.- Ивон развел
руками, и меня обдало холодным ветром.
- Нас же трое,- добавил Керт.
- Против тебя одного,- тихо закончил Лэн.
Вот так.
Я отступил назад, к стене, к зеркалам, откуда тянуло холодом.
Еще не все потеряно. Нет, я не пойду на Лэна с Настоящим мечом в
руках. В конце концов у меня есть ключ.
Весь вопрос в том, кто из двоих? Ивон или Керт? Тот, кто отнял у
меня человеческие глаза, или тот, кто отнял друга?
Или мне не нужны ни ключ, ни меч? Если не прав был я?
...Дома, пылающие в Черном огне...
...Плачущий Шоки...
...Керт, который никогда уже не увидит Света...
А стоит ли его видеть?
- Данька,- голос Лэна был жалобным, молящим.-
Пойдем. Это не страшно! Даже я уже не боюсь...
- А ты и не был никогда трусом,- сказал я СВОЕМУ
Младшему.- Ты просто не умел прятать страх, как другие. Мы
же все боимся. Даже Керт с Ивоном боятся - против кого я
поверну Настоящий меч.
Клинок зашелестел, выползая из кожаных ножен. Он был совсем
обычным: не сиял колдовским огнем и не рвался из рук, стремясь
убить врага.
Это был просто Настоящий меч, и лица Керта с Ивоном - те
лица, что были над Тьмой, побелели.
Свободной рукой я достал из внутреннего кармана Крыла Ключ.
Поймал взгляд Лэна и покачал головой.
- Да не собираюсь я его ломать, Лэн. Пусть он будет у меня в
руке - до конца. Это твой подарок - а мне редко делали
подарки друзья. Потому что друзей не было.
- Зачем тебе этот Свет, Данька?! - крикнул Ивон.
Выдержка оставил его.
- Не знаю,- честно ответил я.- Так уж получилось,
что я не люблю темноту. Может, у Света и есть только один путь,
зато видно и все остальные. Да ты не бойся, Ивон. И ты, Керт,
зря пятишься. Настоящий меч не для вас. Я нашел врага.
Они разом посмотрели на Лэна. А он не отрываясь смотрел на меня.
Мой Младший был совсем рядом, я дотянулся бы острием меча, даже
не сходя с места...
Повернувшись к Лэну спиной, я посмотрел в зеркало. На себя
самого - взрослого и недоумевающего. Почему я до сих пор не
сломал ключ, не убил Ивона Настоящим мечом?
- Так получилось,- сказал я своему отражению.-
Нельзя делать то, что противно, и оправдываться, что в душе
взрослый.
Клинок ударил по зеркалу, и оно взорвалось тысячью тонких
осколков, на каждом из которых дрожало, умирая, мое собственное
лицо.
Больно. Очень больно.
Словно тысяча иголок со всех сторон вонзилась в тело.
Багровое пламя факелов на миг померкло. Раздался тонкий звон
- и еще одно зеркало лопнуло. Странно - в нем я уже не
отражался. Ни таким как есть, ни взрослым. А потом, словно все
зеркала были связаны между собой, их стекла стали взрываться,
рассыпаясь серебристыми искрами.
Пол был усеян стеклом, и в зале стало куда темнее. Зато исчез
холод, идущий от стен.
- Как ты понял? - Взгляд Ивона был скорее удивленным,
чем испуганным.- Но неважно. Меча нет. Ты проиграл.
Да, меча не было. Он исчез так естественно и быстро, что я не
сразу заметил, что рука пуста. Боль еще оставалась, медленно
уходя с кожи в глубь тела, и я неловко потянулся к поясу,
вытягивая второй меч - старый меч работы Крошки Туака.
- Не поможет,-сказал Керт.- Нас трое. Мы сильнее.
Бросай меч.
У них больше не было нужды говорить как люди.
Держа меч перед собой обеими руками, я ждал. Керт стал заходить
ко мне справа, Ивон слева. Потом медленно, неохотно достал меч
Лэн и двинулся вслед за Ивоном.
Изо всех сил я напрягал Настоящее зрение - но понять их
замысла не мог. Может быть, потому, что клинки Летящих пылали
черным светом, слепящим глаза.
- Нас больше.- Ивон улыбнулся, как-то машинально,
по-привычке.- Ты проиграл.
- Нас поровну, это вы проиграли,- неожиданно сказал
Лэн.
И ударил Ивона, который начал разворачиваться к нему.
Меч Лэна был самым обычным мечом, он и воткнул-то его неглубоко,
от силы сантиметров на десять. Но Летящим достаточно и небольшой
раны. Ивон еще кричал - воющим голосом, когда его тело
начало каменеть.
Вот только Керт был совсем рядом. Он прыгнул к Лэну, и клинок из
слепящей тьмы вонзился в грудь моего Младшего.
- Ты всегда был романтичен. Слишком.- Керт не был
глупым бандитом из дешевого боевика и сказал эту фразу, уже
повернувшись ко мне, ловя мое движение. И я замер, глядя как Лэн
оседает на усыпанный стеклом пол, а из груди его тянется видимая
лишь Настоящим взглядом дымчатая полоса. Мечи Летящих забирали
что-то у своих жертв... Вот только на этот раз, похоже, Керту
достался лишь Мрак.
Нападать было глупо, но я не мог стоять, подлавливая Керта на
неосторожном выпаде, когда рядом умирал Лэн. Я метнулся вперед,
ударил...
И меч Керта перерубил меч Туака у самой рукояти. Не зря
оружейник говорил о плохой стали... Еще через секунду Керт
ударил меня - не мечом, а ногой, и я упал на пол, отлетев к
самой стене.
Странно - я не боялся. Керт подходил ко мне, и прорвавшие
ботинки когти на его ногах царапали пол. В руку мне больно
вонзился осколок зеркала. Спина ныла от удара. Моей второй,
взрослой, сущности уже не было. А я не боялся.
Может быть, я и сам по себе уже взрослый?
Рука Керта сгребла воротник Крыла, приподняла меня:
- Все, Данька.
- Ты хорошо рисовал, Керт,- выдавил я, жадно глотая
воздух.
- Я и сейчас рисую. Хорошо рисую.
- Жалко, что я не увижу.
Осколок зеркала по-прежнему был в моей руке - тонкая
стеклянная игла. И эту иглу я аккуратно вонзил Керту в живот.
Руки Керта разжались. Он уронил и меня, и меч. Стал медленно,
почему-то клацая зубами, вытягивать осколок из тела.
У меня было лишь несколько секунд. Я нагнулся, хватая меч Керта.
И вскрикнул от боли в обожженной руке.
Мечи Летящих не для меня. Наверное, во мне слишком много
Света...
Носком ботинка я пнул меч, и тот послушно скользнул по полу,
зазвенел, скатываясь по крутым ступенькам винтовой лестницы.
Потом звон смолк - как-то сразу, видно, меч упал в проем. Но
есть и еще один клинок...
- Затягиваешь,- сказал Керт, наступая ногой на меч
Лэна. Видимо, он тоже не мог воспользоваться чужим оружием,
мечом Крылатых.- Но я сильнее.
Конечно, сильнее. Мне все-таки четырнадцать... А ему двадцать. И
в нем сила Тьмы, он на своей территории.
- Если бы не Лэн...- Керт скосил глаза на своего
бывшего Младшего.- Ты бы умер в горах. Обидно. Зря я его
отпустил. Паршивец.
Очень спокойно, равнодушно он пнул Лэна в бок.
Лэну, разумеется, теперь все равно...
Мне - нет.
В этот удар я вложил все силы, что еще оставались в Крыле. И всю
точность, которую мог дать Настоящий взгляд. Я толкнул Керта на
Потаенную дверь.
Не знаю, чего я хотел. Чтобы Керт расшибся о камень или...
Керт пролетел метра три, прежде чем ударился спиной о Дверь. И
она распахнулась - легко, словно ее открывали по сто раз на
дню,- настежь, прямо в яркий солнечный свет, в толпу,
спещащую по лдной улице незнакомого города...
Летящий не издал ни звука. Он боролся молча - выбросил
вперед руки, и из пальцев выдвинулись, цепляясь за дверной
косяк, тонкие длинные когти. Керт смотрел на меня, балансируя на
грани миров, а за спиной его шли люди. Шли совершенно спокойно,
не оглядываясь.
Может быть, они его и не видели. Но вот на Керта свет солнца
действовал. Он еще пытался втянуться обратно в дверь, но руки
его уже каменели, и черная перепонка крыльев осыпа#лась
невесомой угольной пылью - на идущих людей, на освещенный
порог, на Потаенную дверь.
И вряд ли это пройдет бесследно...
С легким хлопком тело Керта взорвалось, рассыпалось прахом -
и лишь теперь люди внизу шарахнулись в разные стороны. И в тот
же миг стена вокруг Потаенной двери не выдержала. Солнечный свет
разъел ее, как струя пара - кусок льда. Каменная кладка с
грохотом обрушилась наружу, и наступила тьма.
Потаенная дверь исчезла.
Я подбежал к проему, из которого плескало холодным ветром. Камни
еще падали вниз - до земли было метров двести. То, что
осталось от Керта, провалилось в мой мир.
В глубине души я чувствовал, что мог бы убить его и сам. Взять
меч Лэна, ударить в тот миг, когда Керт пытался забраться
обратно. Но хорошо, что этого делать не пришлось. Потому что я
не должен был его убивать своей рукой... не хотел бы.
Здорово он все-таки рисовал.
Я отошел от стены, вернулся к Лэну, сел рядом и стал неумело
щупать пульс. Стоило глянуть один раз на его рану, чтобы бросить
это занятие.
Но я все равно искал удары сердца, которое уже не билось.
7. Я теряю друга
Я так и сидел возле обвалившейся стены, держа на коленях ножны
Настоящего меча и глядя на неподвижного Лэна, когда ко мне
подбежал Солнечный котенок.
- Я знал, что ты не ошибешься,- только и сказал он.
- Ты все знаешь наперед,- без всякой злобы ответил я.
- Нет, Данька! Я не думал, что... что Лэн.
Он подошел к Лэну, потрогал ему лицо лапкой. Потом потерся
мордочкой о щеку. И где-то в пустоте, которая была внутри меня,
вспыхнула маленькая теплая звездочка.
- Котенок, ты же теперь сильнее! Ты вырос! Ты почти
Настоящий волшебник, оживи его!
- Мне мешает "почти",- пробормотал Котенок и
подошел ко мне. Минуту мы смотрели друг на друга, потом я
сказал:
- Все нормально, да? Последняя Потаенная дверь на Землю
разрушена, Солнца здесь по-прежнему нет, мой друг погиб. Все
хорошо.
С гор доносились порывы холодного ветра, словно обрадовавшегося
случаю побывать внутри неприступной прежде башни. У ветра был
запах гари, сладкой гари сгорающих людей.
"Мы жили,- вспомнил я слова Шоки.- Мы привыкли к
равновесию, а ты хочешь его разрушить".
- Равновесие Тьмы должно быть разрушено,- хмуро сказал
Котенок. И я понял, что теперь он может читать мои мысли.
- По-твоему, Тьма ушла? - спросил я и бережно положил
ножны Настоящего меча на пол. Мне они больше не понадобятся...
никогда. Потом я встал, подошел к Лэну, сел рядом и стал
аккуратно разгибать жесткие, холодные пальцы, сжатые в кулак.
Так, чтобы мертвый Лэн не дрался и после смерти.
- Что ты делаешь? - поинтересовался Котенок.
- Прощаюсь,- отрезал я и закрыл глаза. Расплакаться мне
только не хватало.
- Данька, но мы победили! Не переживай так, Лэна не
вернешь...
- Победили? А где солнце?
- Солнцем буду я.
- Что? - Я захохотал, не открывая глаз.- Ты?
Карманным солнышком?
- Нет, довольно большим, - без тени иронии сказал Котенок.
- Данька, здесь, в подвале, сотни тонн Солнечного камня. Я
выпью его свет, я стану огромным, как эта башня, и буду
светиться очень ярко.
Я еще ничего не мог понять.
- И надолго тебе хватит этого света?
- Ненадолго, на пару суток. Но ты же помнишь, любовь -
это тоже Настоящий свет. В этом мире миллионы Крылатых, у
которых теперь не осталось ничего - только вера, что солнце
вернется в их мир. Они будут любить меня, и этой любви... этого
света мне хватит, чтобы светить им.
- А если разлюбят? Если забудут, что такое Тьма... и что
такое Свет?
- Тогда я умру,- просто сказал Котенок.- Честное
слово, мне этого не хочется.
- Лэну тоже не хотелось.
Котенок замолчал.
- И что, ты теперь полетишь на место их старого Солнца?
- спросил я.
- Нет, что ты, Данька. Я для этого буду слишком маленький. Я
стану летать вокруг этого мира. Стану неправильным солнцем... но
это хоть что-то.
- Ты молодец,- сказал я.- Ты хорошо все придумал.
Иди, питайся.
Где-то над нами прошелестели крылья. Я даже не поднял голову,
чтобы посмотреть, Крылатый это или Летящий. Разницы, в общем-то,
нет.
- Чего ты хочешь больше всего, Данька? - неожиданно
спросил Котенок.
- Домой.
- Я смогу тебе помочь.
- Да? - Я посмотрел на Котенка.- И как же?
- Когда я стану солнцем, я ничего не забуду, Данька. Но мне
будет уже не до того, чтобы помочь тебе. Это будет казаться мне
слишком мелким, маленьким. Извини.
- Да ладно уж.- Я невольно усмехнулся. И вспомнил, как
Котенок лежал у меня в руках, умирая от голода. Каким он был
маленьким, несчастным. И как я плакал, не зная, как его спасти.
- У меня будет только один миг,- серьезно сказал
Котенок. Если он и прочитал мои мысли, то никак этого не выдал.
- Миг, когда я уже буду Настоящим волшебником, но еще не
забуду нашу дружбу. И смогу исполнить любое твое желание.
- Можно, я скажу его? - тихо-тихо попросил я.
- Дань, это не поможет. Я исполню Настоящее желание. Не то,
чего ты попросишь, а то, чего ты ХОЧЕШЬ.
Я вновь посмотрел на Лэна. Тьма стерлась с его лица. Оно было
прежним - бледным, спокойным, Добрым. Лэн бы меня простил.
Толька я - не он.
- А чего я хочу, Котенок?
- Многого,- поколебавшись, сказал Котенок.- Чтобы
Лэн ожил, чтобы Настоящий меч вновь был с тобой, чтобы я не
уходил, чтобы солнце появилось. Но домой, кажется, ты хочешь
сильнее всего.
- Тогда иди,- сказал я. И Котенок. Словно ждал этих
слов, побежал вниз по винтовой лестнице. Минуту я слышал топот
его лапок, потом он стих.
Вот и все. Я погладил Лэна по холодной руке. Я больше не боюсь
друзей, даже мертвых. Друзья или предают, или умирают, но в
любом случае они перестают быть друзьями. Лэн, например, умер.
Котенок - наоборот.
Я подошел к проломленной стене, посмотрел вниз. Полкилометра, не
меньше. Можно взять Лэна на руки, спланировать вниз и там
дожидаться, пока башня рухнет и из-под нее взлетит в небо бывший
Котенок. Потом я окажусь дома... а здесь Крылатые будут славить
солнышко, с почестями похоронят Лэна, а про меня сочинят
красивую легенду. Что я погиб в бою... или, наоборот, предал
Свет, решил стать Летящим, был убит Лэном, но и его убил...
Нет, не буду я удирать из башни. И Лэн пусть останется здесь.
Когда башня рухнет, она станет ему памятник.
Я долго стоял у пролома, глядя то вниз, то на горы, где
временами полыхал Черный огонь. Крылатым трудно... но ничего.
Сейчас в небе появится солнце, и Летящие в панике разлетятся.
Или окаменеют в полете и осыплются на горы черным песком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28