- Не могу,- прошептал Котенок едва слышно.- Я
маленький, я же предупреждал. И сил очень много потратил, когда
открывал дверь в первый раз.
- Эх ты, Солнечный котенок,- едва сдерживая слезы,
сказал я и сел на траву у подножия скалы. В ногу больно впился
острой камень, но я не обратил на это никакого внимания. Дверь в
камне стала едва различима.- Может, камень обколоть?
- Не знаю, поможет ли это,- печально сказал Котенок и
прижался к моей ноге. Вся злость сразу куда-то улетучилась.
- Ты тоже виноват, глупый мальчишка. Надо было следить за
дверью.
- Предупредил бы... И что ты меня все время зовешь глупым
мальчишкой?
- если ты уверен, то буду звать умным,- продолжал
задираться Котенок.
- У меня имя есть!
- Ты же не представился.
Минуту мы молчали, потом Котенок тихо спросил:
- А как тебя зовут?
- Данька.
- Бывают имена и похуже,- философски заметил Котенок.
- Ладно, не паникуй. Надо дождаться рассвета. Мне бы
чуть-чуть Настоящего света - и я смогу высветить эту
Потаенную дверь.
- Правда?
- без всякого сомнения,- поклялся Котенок.- Ты
небось тоже на голодный желудок марафон не осилишь?
- Да я и так не осилю,- признался я.- А откуда ты
знаешь про марафон?
- Прежде чем Настоящий свет отразился от Настоящего зеркала,
я много чего успел увидеть.
- А что то за зеркало? Откуда взялось?
- Да не знаю я... Оно очень старое, его взяла маленькая
девочка и стала пускать зайчики... Фу, слово-то какое глупое!
Зайчики!.. А девочка и не подозревает, какая удивительная вещь у
них в доме хранится.
Я сидел рядом с Солнечным котенком и думал. О том, что во многих
домах могут пылиться Настоящие зеркала, способные сотворить
чудо. А мы проходим мимо, не догадываемся подставить их под
утренний свет...
- Котенок, а как узнать, Настоящее зеркало или нет?
- Просто посмотреть в него. И захотеть увидеть себя таким,
какой ты есть. Но люди боятся таких зеркал, предпочитают видеть
свое отражение, а не суть. А некоторые уже и не умеют видеть,
они способны только смотреть.
- И в чем тут разница - видеть или смотреть?
- Глупый, глупый Данька,- печально сказал Котенок.
- Ты действительно еще маленький...
Я обиделся и не стал переспрашивать. А Котенок повозился у моих
ног, потом виновато спросил:
- Не холодно?
- нет.
- Ты не обижайся, если я буду обзываться. На самом-то деле я
во всем виноват. Расхвастался...
- Да ладно. Дождемся рассвета и вернемся домой. Жаль только,
ничего не увидели.
- А что тут видеть,- сонно отозвался Котенок.-
Маленькая долина между скалами. Сто метров на двести, не
больше... Ручеек, пара деревьев и несколько валунов.
- Откуда ты знаешь?
- Вижу.
- Так ведь темно!
- Во мне Настоящий свет,- зевнув, напомнил Котенок.
- Данька, давай спать...
- Я не хочу.
- Тогда помолчи, а я посплю...
Вам когда-нибудь доводилось сидеть в полной темноте, держа на
коленях спящего котенка? Да, именно в темноте, потому что когда
Солнечный котенок уснул, шерстка его стала светиться не ярче
неоновой лампочки в детском ночнике. Что бы вы в такой ситуации
сделали?
Точно. Вот и я тоже уснул.
2. Мы ждем рассвета
Проснулся я от озноба. Котенок спал, и от него шло ровное тепло,
но хватало его только на живот и немного на ноги. А по плечам
разгуливал прохладный ветерок.
Я поежился, и котенок сразу поднял мордочку, засветившись в
полную силу:
- Замерз, да?
- Спрашиваешь.- У меня зуб на зуб не попадал, да и есть
хотелось ужасно.- Вот простыну опять...
- Вылечу,- без особого энтузиазма пообещал Котенок.
- Ладно, уже немного осталось. Это перед рассветом всегда
становится темно и холодно.
- Значит, вот-вот рассветет.- Я осторожно опустил
Котенка на землю и попрыгал, чтобы согреться. Помогло это плохо.
- Может, мы мало спали? - предположил я, снова
усаживаясь на траву.
- Семь с половиной часов, куда уж больше,- сказал
Котенок.- Знаешь, какое чувство времени у Солнечных котят?!
У меня вдруг возникло жуткое подозрение. Но я не спешил его
высказать, а вместо этого спросил:
- Ты до рассвета точно дверь не откроешь?
- Никак.
- А если... ну, в общем... вдруг здесь очень большая ночь?
- Какая?
- Несколько месяцев, как на полюсе!
Котенок помолчал, потом прошелся по траве взад-вперед и грустно
сказал:
- Я надеялся, что ты об этом не подумаешь.
Обхватив руками плечи, я смотрел на сконфуженного Котенка. Потом
спросил:
- Так что же, мы среди этих гор и останемся? Здесь же и
есть-то нечего!
- Мне тоже,- огрызнулся Котенок.- Зато вода есть,
можешь попить.
- Меня дома уже ищут,- вдруг сообразил я.- Не
знают что и подумать - исчез из постели, даже тапочки не
надел!
- Давай немного подождем,- предложил Котенок. И мы
ждали - молча, потому что говорить нам не хотелось, лишь
Котенок со своим чувством времени объявлял каждые прошедшие
пятнадцать минут. Когда он со вздохом сказал "час", я
взорвался:
- И где же рассвет?
- Нет пока,- признался Котенок.- И я его не
чувствую. Солнышко еще где-то далеко. Подождем немно...
- Хватит,- оборвал я.- Надо что-то делать.
- Есть один вариант,- со вздохом произнес незадачливый
волшебник.- Я же умею летать. Сейчас взлечу и буду лететь,
пока не наткнусь на рассвет или закат.
Прозвучало это так, словно рассвет и закат были толстыми
каменными стенами. Я невольно улыбнулся.
- А дальше?
- Когда подкреплюсь, вернусь к тебе. У Солнечных котят
отличное чувство направления, я тебя обязательно найду. Откроем
дверь - и готово.
- Так что же ты раньше этого не предложил? - возмутился
я.
- Понимаешь, я ведь уже не солнечный лучик,- признался
Котенок.- Я буду лететь очень быстро, но может понадобиться
несколько дней.
Вот тут мне стало страшно по-настоящему.
- Ты представляешь, что говоришь? - прошептал я.-
Что со мной потом дома сделают?
- Другого выхода нет. Ждать - или лететь.
Я отвел взгляд от Котенка. И вдруг понял, почему возмутился этим
предложением. Мне страшно.
Я, наверное, стал бояться темноты. А без Солнечного котенка
темнота станет полной. И... что, если он не прилетит?
- Давай,- выдавил я.- Лети. Только быстро, а то
передумаю.
Он понял.
- Анька, не вешай нос. Я буду лететь очень быстро. Если
захочешь пить - ручеек прямо перед тобой, метрах в тридцати.
Жди.
И прежде чем я успел сказать, что передумал, что не смогу ждать
его в одиночестве и мраке, Солнечный котенок подпрыгнул и
взвился в воздух. Оранжевый комочек света стремительно поднялся,
превращаясь в крошечную точку на черном небе. И полетел прочь.
Действительно очень быстро: я потерял его из виду за несколько
секунд. Только хватит ли ему сил все время мчаться с такой
скоростью?
Минут десять я ревел, уткнувшись в густую, мягкую траву. Как ни
странно, это меня капельку согрело. Поднявшись, я пошел на
поиски ручейка, о котором говорил котенок.
Странное это дело - бродить во тьме. Теряется и расстояние и
время. Лишь камни, изредка попадавшиеся под ноги, доказывали,
что я не топчусь на месте.
Руки я держал перед собой, боясь, что в любой момент оступлюсь,
но вскоре услышал журчание воды, а еще через мгновение трава под
ногами сменилась влажным песком.
Нагнувшись, я жадно пил холодную чистую воду. Потом, отойдя на
несколько шагов - так, чтобы слышать ручеек,- лег
навзничь в траву, высокую, сомкнувшуюся надо мной.
Делать было совершенно нечего. Раньше я и не подозревал, как
выматывает полное безделье. Я лежал, слушая плеск воды и гул
ветра где-то далеко-далеко вверху. Лежал, наверное, очень долго.
А потом снова заснул.
Разбудили меня шаги. Я открыл было рот, чтобы окликнуть
вернувшегося Котенка, но вовремя сообразил, что эти шаги другие:
тяжелые, человеческие.
Сразу вернулся страх.
Шаги приближались сразу с двух сторон. В нескольких метрах от
меня идущие встретились. И я услышал тягучий голос:
- Там нет никого.
- Там нет никого тоже.
Я понимал говорящих, хотя мне почему-то казалось, что они
говорят на чужом языке. И от этих медленных, тяжелых голосов
меня пробила дрожь. Я замер, боясь шевельнуться.
- Здесь никого. Но дозорный видел свет.
- Дозорный видел Настоящий свет.
- Это невозможно.
- Но дозорный видел.
- Здесь нет света. Здесь нет никого.
- Тот, кто светил, улетел.
- Или ушел по скалам. Здесь низкие скалы.
- Нас обвинят в медлительности.
- Это плохо. Надо сказать, что здесь был Крылатый, убежавший
вчера.
- Нас спросят, где его сердце.
- Мы скажем, что он защищался. Мы скажем, что залили долину
Черным огнем.
- Это расточительно. Это плохо.
- Но это лучше медлительности.
- Да. У тебя есть Черный огонь?
- В башне.
- У меня нет Черного огня. Мы полетим в твою башню, возьмем
огонь и сожжем долину.
- Так хорошо. Летим.
И я увидел, как во мраке разворачивается ТЬМА. Черные
полотнища тьмы, чернее темноты, непрогляднее мрака. Две пары
огромных крыльев. В лицо ударил ветер, наполненный едким
нечеловеческим запахом, и ТЬМА взвилась в небо.
Несколько минут я лежал, убеждая себя, что мне приснился кошмар.
Но едкий запах еще держался в воздухе, а на том месте, где
стояли говорившие, я нащупал выдранную вместе с дерном траву.
Ждать возвращения тех, то при ходьбе вырывал с корнем траву, мне
совершенно не хотелось. Еще больше не хотелось дожидаться
Черного огня, чем бы он ни был.
Я встал, чувствуя, как мир сжимается вокруг, превращаясь в
клетку из темноты и страха. Ах, котенок, котенок, неужели ты не
догадывался куда могут привести Потаенные двери?
- Я не боюсь,- громко сказал я. Темнота не ответила.
- Я уже большой. Я уйду по скалам, здесь низкие скалы.
Темнота молчала.
Вытянув руки, я побрел вдоль ручья, и тьма шла вместе со мной.
Уткнувшись в скалу, я понял, что вода стекает по ней. Почти
бесшумно - значит скала не было отвесной. Это хорошо. Шестое
чувство подсказывало мне, что нужно подниматься вдоль воды,
чтобы ее тихий шелест заглушал мои движения.
Пошарив по камню, я нашел жалкий уступ, встал на него. Потом на
следующий. Зацепился за какой-то кустарник, хорошо еще, что не
колючий, и продвинулся на следующий метр. Не так уж и трудно,
тем более что высота не чувствовалась.
- Я не сорвусь,- прошептал я неизвестно кому.-
Слышите? Не сорвусь. Так не бывает - попасть в волшебный мир
и сорваться со скалы...
Камень под моей ногой дрогнул. Я затаил дыхание, и дальше
пришлось подниматься молча. Минут через десять, коснувшись
ладонью губ, я почувствовал вкус крови. Пальцы стерлись о
камень. Наверняка то же случилось и с ногами, но проверять я не
стал. Висеть на скале, как таракан на стенке, было невозможно, и
я продолжил подъем.
Минут через пять, когда я понял, что устал до предела и вот-вот
сорвусь, я выбрался на небольшой уступ. Тесно прижался к скале,
сел, свесив ноги во тьму. Интересно, высоко ли? Метров пять,
десять? Явно мало для того, чтобы спрятаться от непонятного
оружия летающих тварей.
Сняв бесполезную майку, я по очереди обматывал руки и ноги,
выжидая несколько минут, чтобы остановить кровь. Подъем
разгорячил меня, холод больше не чувствовался. Оставив рваную и
перепачканную майку на уступе, я продолжил первое в своей жизни
восхождение. Журчание воды по левую руку было моим проводником.
Один раз я даже попал на мокрый участок скалы, где брызги падали
мне на голову. Пришлось медленно и осторожно сдвигаться вправо,
чувствуя, как предательски скользок стал камень. Иногда я
отдыхал, если попадались надежные площадки, потом вновь начинал
подниматься. И тьма ползла за мной, скрывая высоту и растворяя в
себе время. Быть может, я карабкался полчаса, может, несколько
часов, не знаю. Единственное, что я знал точно,- никогда
еще я так не уставал.
А потом над головой захлопали крылья, и, посмотрев вверх, я
увидел несущийся сквозь темноту МРАК. Две тени парили
почти на одном уровне со мной, и, вжимаясь в скалу, я услышал
свистящий шепот:
- Лей...
Я ничего не увидел, лишь снизу послышался треск, словно по всей
долине захрустели невесть откуда взявшиеся сухие сучья. Потом
зашипела вода в ручье. И ударила волна горячего, раскаленного
воздуха.
Прижавшись к мгновенно нагревшемуся камню, я задыхался от
удушливого жара. Дующий снизу ветер трепал мне волосы, и я вдруг
почувствовал, как на расцарапанных ногах запекается кровь.
Все кончилось так же внезапно, как и началось. Летающие тени
исчезли, зной отступил. Я висел на скале, и кожа запоздало
покрывалась потом.
Черный огонь угас. Но за те мгновения, пока подо мной сгорала
долина, я успел понять, что взобрался уже очень высоко. Метров
пятьдесят не меньше. И я был уверен, что спуститься не смогу.
Значит - вверх.
- Я не боюсь,- как заклинание повторил я.
Темнота и тишина ползли по скале вместе со мной. Становилось все
холоднее, пальцы на руках онемели, ног я почти не чувствовал.
Выбравшись на очередной уступ, я долго лежал, собирая остатки
сил, потом пошарил пред собой рукой, нащупывая скалу. Но пальцы
коснулись лишь мягкой, живой травы.
Я смог. Я поднялся, выбрался из каменной западни и оказался,
кажется, на каком-то плато, где дул ровный холодный ветер, а
трава была влажной от росы. Быть может, дальше тоже вздымались
горы, но я ощущал вокруг себя огромное свободное пространство.
Здесь можно было бы дождаться Солнечного котенка... будь у меня
хоть какая-то одежда и пища.
Наверное, еще час-другой назад я бы опять разревелся. От холода
и одиночества, от полной безнадежности. Но бегство от существ из
мрака и подъем по скале что-то изменили во мне. Это дома,
подравшись на улице или получив от мамы очередной нагоняй, я мог
плакать. Здесь было слишком страшно для слез.
А для того чтобы лежать на траве и тихо замерзать, ожидая моего
незадачливого волшебника, я был слишком горд.
Поднявшись с земли, я прижал ко рту ладони и закричал:
- Э-э-й!
Наверное, я просто хотел услышать эхо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28