Знакомый голос с
чужой интонацией.- Скоро все будет хорошо.
- Лэн? - спросил я. Это был его голос. Его, но с
интонацией...
- Да, Летящий-Лэн. Я пришел за тобой, Данька.
- Это не ты, - с облегчением сказал я.- Никакие Летящие
не превратили бы тебя за несколько минут. Ты снова страх. А я
тебя не боюсь.
Тот, кто называл себя Летящим-Лэном, засмеялся.
- Конечно, Данька. Глупый меч считал, что ты можешь
испугаться своего друга. Это не так. Ты же смотрел на него
Настоящим взглядом и знаешь, что он не предаст.
- Знаю,- сказал я.
- И с родителями... Ты давно уже не боишься за мать и
перестал бояться отца. Ты вырос.
- Да,- сказал я.
- Ты даже врагов не боишься, верно? Ты просто не веришь, что
можешь умереть.
- Не верю,- прошептал я.
Голос в темноте стал почти вкрадчивым:
- Но я знаю, чего ты боишься, Данька. Странный такой страх,
неожиданный. Ты боишься, что тебя предаст друг. Что с ним
случится что-то такое, что...
- Замолчи! - крикнул я.- Замолчи! Лэн меня не
предаст!
- В жизни - возможно. А вот здесь, в Лабиринте меча,
предал. Но и ты не стал его спасать, так что все честно.
- Я знал, что это все не по-настоящему!
- Разве? Подозревал - но не знал. Значит, ты его предал,
и теперь пришло время расплаты... Данька, а почему ты так
боишься предательства друга?
Я молчал.
- Тебя всегда предавали? Или ты предавал сам? А, Данька?
- У меня не было друзей,- с трудом выговорил я.- У
меня никогда не было настоящих друзей.
Летящий-Лэн засмеялся.
- У кого они есть, Данька... Впрочем, ты сказал правду.
Смелый поступок.
- Со своим страхом нужно быть смелым.
- Хорошие слова. Что ж, попробуй.
Лязгнул металл, и что-то просвистело в воздухе рядом с моим
лицом. Я отшатнулся, но слишком поздно. Щека стала мокрой и
липкой, а по полу забарабанили капли.
- Чуть точнее,- прозвучало из темноты,- и тебе
конец.
Прижимая ладонь к лицу и стискивая в другой руке Меч, я
отступил. Щека болела толчками - то сильнее, то слабее.
- Тебе конец,- повторили из темноты.- Ты не видишь
меня, а я тебя вижу. Даже Настоящий меч тебе не поможет.
Снова свист рассекаемого воздуха, но на этот раз я успел
пригнуться. Враг был где-то рядом. Придуманный мною враг,
который убивал не хуже настоящего...
Я потянул рукоять, и клинок выскользнул из ножен. Настоящий меч
был виден сквозь тьму - тонкая светлая полоса.
- Решил попробовать? - подбодрили меня из темноты.-
Ну что ж, давай... Не промахнись.
Я слышал, где он стоит. Прекрасно слышал. Словно Летящий-Лэн
хотел, чтобы я его ударил.
- Не промахнусь,- пообещал я.- Мне будет трудно не
попасть.
Развернувшись спиной к своему страху, я поднял Настоящий меч. И
ударил - не целясь. Трудно промахнуться по темноте.
Раздался треск, словно бритвой полоснули по бумаге. И в глаза
мне ударил свет. Я зажмурился, невольно прикрываясь руками и все
же видя своим Настоящим взглядом, как клочья тьмы съеживаются и
исчезают. Последней погасла тьма на том месте, где стоял
Летящий-Лэн.
По полу тихо стучали капли. Кровь - она не красная, она
черная. В ней есть тьма. В ней всегда была тьма.
Комната, в которой я стоял, была последней. Никакого выхода
- лишь дыра в потолке, узкий и длинный колодец, в конце
которого дрожала искорка света.
Я посмотрел на меч в своих руках - Настоящий меч. По
светлому клинку струились белые ветвистые разряды. Капля крови,
упавшая на него, зашипела, сгорая.
- Ты мне пока не нужен,- сказал я мечу, И тот послушно
исчез. Лишь ножны остались на поясе. Я взмахнул руками,
расправляя Крыло. По комнате прошел ветер, сметая к стенам пыль.
Здесь не было никаких воздушных потоков, и взлетать было трудно.
Но я взлетел, отдавая Крылу остатки сил. Странно, их оказалось
так мало...
Я так и не поднялся к концу колодца. Где-то на полпути стены
сомкнулись вокруг меня - и растаяли. Не успев толком сложить
Крыло, я вывалился в комнату оружейника - не то через
потолок, не то через стену. Хорошо, что Крыло смягчает удары.
Оружейник сидел у стола, глядя на Котенка. Тот по-прежнему лежал
перед ним. Кажется, они о чем-то разговаривали.
Лэн спал на диване, подложив под голову руки. Ни в какой
Лабиринт он за мной не спускался, и, сообразив это, я
окончательно расслабился.
- Рад за тебя, мальчик,- сказал оружейник. Он ничуть не
удивился моему появлению, голос его был спокойным и чуть
печальным.
- Я победил,- сказал я, садясь рядом с Лэном.
- Понимаю. Иначе ты не вернулся бы - спокойно подтвердил
торговец.
Я потрогал лицо. Крови там уже не было, ни капли. Но через щеку
тянулся шрам - Тонкий, словно бы заживший давным-давно.
- Трудно пришлось? - поинтересовался оружейник.
Я кивнул. Мне почему-то казалось, что он примется расспрашивать
меня, но он не сказал больше ни слова. Просто сидел и смотрел то
на меня, то на ножны Настоящего меча.
Пихнув Лэна в плечо, я встал и посмотрел на Котенка. Тот
отвернулся.
- Пойдем домой,- сказал я.
Всю дорогу Лэн расспрашивал меня о Лабиринте. А когда понял, что
я не хочу говорить, надулся и замолчал. Котенок бежал рядом,
непривычно тихий и молчаливый.
Мы поужинали в "Заведении" к восторгу очередной порции
зевак. На этот раз котенок не стал их мучить - оживленно
беседовал с Магдой и заказывал то новую порцию рыбы, то блюдце
сметаны. Потом мы поднялись в свою комнату, и обиженный Лэн, не
снимая Крыла, завалился на кровать. Котенок устроился у него в
ногах.
Минут пять мы молчали. Лэн уснул - у него с этим никогда не
было проблем. А мы с Котенком сидели в полумраке - лишь из
окна падал тусклый фонарный свет.
Первым сдался Котенок.
- Данька, ты сердишься на меня?
- Нет,- честно ответил я.- Я рад, что у меня есть
Настоящий меч.
- Тогда почему...
- А почему ты мне все не рассказал с самого начала? -
спросил я.
Котенок начал нервно умываться. Потом спросил:
- Ты когда понял?
- Когда ты с оружейником разговаривал.
- И что понял? - Котенок явно не терял надежды.
- Ты не случайно меня притащил в этот мир. Ты знал, что
здесь нет солнца. И хотел, чтобы я ввязался в войну с Летящими!
- Я не сразу это узнал,- тихо ответил Котенок.-
Веришь?
- Как это - не сразу?
- Данька, я же не мальчик. Я вообще не человек. Я просто
Настоящий свет, отраженный Настоящим зеркалом и принявший форму.
- Ну и что?
- Ты не обидишься, если я все расскажу?
- А это мы посмотрим! Рассказывай!
- Когда в какой-то мире исчезает Свет, это беда для всех
миров. И для обычных, и для тех, где с Настоящим светом тоже не
все в порядке.
- Это ты про наш мир, что ли?
Котенок кивнул и поморщился. Потом, словно набравшись смелости,
продолжил:
- Данька, Настоящий свет - это вовсе не добрый
волшебник, или бог, или что-нибудь такое, разумное. Это просто
одна из трех сил.
- Из трех? - Почему-то я удивился именно этому.
- Ну да. Свет, Тьма и Сумрак...
- А это еще что такое?
- Неважно, Данька, ты с ним здесь вряд ли встретишься...
Свет - это просто сила, и Тьма - тоже сила. И ничего в
них нет ни доброго, ни злого. И солнце в этом мире могло бы
гореть по-прежнему, хоть это был бы мир Тьмы. Но получилось так,
что здесь все началось с погасшего солнца. Значит, нужно было
немножко солнечного света из другого мира... и нужен человек из
этого мира.
- А человек-то зачем?
- Ты что, думаешь, я могу в одиночку здесь все осветить? Ха!
Ты должен помочь людям, которые здесь живут. Тогда придет и мой
черед.
- А что ты сделаешь?
- Не знаю. Я просто инструмент, Данька! Я инструмент Света,
которым он борется с Тьмой. Я, конечно, могу делать что хочу.
Вот только сам я из Настоящего света и потому хочу лишь того,
что хочет Свет.
- И давно ты это понял? - тихо спросил я.
- Недавно. Я же расту, умнею... понемножку. А я хоть и из
Света, но форму-то мне дал ты. И Зеркало было человеческим. Так
что я не вещи смотрю по-вашему.
- А кто тогда я, Котенок? Если ты инструмент Света, то я
что, инструмент инструмента?
Котенок захихикал.
- Тоже мне, молоток... Нет, Данька, ты человек. А это совсем
другое. Это ты решаешь, что тебе больше нравится - Свет или
Тьма. И начинаешь бороться - на той или на другой стороне. Я
твой помощник, и ты на стороне Света, а где-то здесь...
Котенок замолчал, словно подавился последней фразой.
- ... есть человек, у которого в помощниках Тьма,-
докончил я.- Так? И я должен его убить. Так?
- Оба раза "так",- буркнул Котенок.-
Только не все так просто. Тьма не с одним человеком. И ее так
просто не убьешь. Ты должен поделить людей между Светом и Тьмой.
И помочь победить тем, что за Свет.
- Они и так поделены!
- Да? Ты считаешь, что Крылатые - это те, кто за Свет?
Я вспомнил Клуб Старших. И как мне выкалывали глаза...
- А что же тогда? - спросил я.- Кого мне звать на
сторону Света? Торговцев, что ли? Им вообще все по фигу!
- Ты должен делать добро из зла, потому что его больше не из
чего делать,- твердо сказал Котенок.- Это кто-то из
людей сказал. И сказал правильно. Если Крылатые считают, что они
на стороне добра, на стороне Света - заставь их быть
добрыми!
- Ни черта себе! Заставить быть добрыми?
- Да! Заставь из говорить о Свете, чтобы они поверили в
него! Заставь их не просто называть себя хорошими и добрыми!
Заставь их стать такими!
- Как я могу это сделать? Я же мальчишка, хоть и с Настоящим
мечом!
- Хотел бы я посмотреть на мальчишку, который признается,
что он мальчишка,- с какой-то грустной ухмылкой сказал
Котенок.
Минуту я молчал, а потом ответил:
- Зря мы отдали Настоящее зеркало. Я хотел бы в него
посмотреть.
- Для тебя все зеркала - Настоящие,- сказал Котенок
и отвернулся.
Вначале я не понял. А потом встал и подошел к зеркалу у двери.
Зеркало как зеркало. Самое обычное. Пыльно, с облупленными
краями, послушно отражающее мою физиономию. Лицо обыкновенного
мальчишки, бледное, почти как у Крылатых, с растрепанными
волосами, тонким шрамом на щеке - старым-престарым шрамом...
Вот только глаза светятся, словно смотришь сквозь прорези в
маске на звездное небо.
Это было так просто - и я так боялся это сделать... Словно
прыгая с башни Крылатых я посмотрел в зеркало Настоящим
взглядом. И успел еще увидеть, как зрачки вспыхнули белыми
искрами, прежде чем мое отражение растаяло. Теперь я видел в
зеркале лишь комнату, спящего Лэна и Солнечного котенка, который
тихо сказал:
- Жди, ты не сразу увидишь себя... Жди.
И словно услышав его слова, в зеркале вновь проступило лицо. Мое
- и не мое. Оно было взрослым - тому, кто смотрел на
меня со стекла6 могло быть и двадцать, и тридцать лет. Но не это
было самым страшным.
Тот - за стеклом - улыбался. Приветливо улыбался, словно
наконец-то дождался встречи и безмерно этому рад. Лицо у него
было спокойным и уверенным. Это он - не я - хотел уйти
из дома. Это он - не я - легко и красиво отомстил Ивону.
Это он - не я - сумел пройти Лабиринт, потому что давно
не грустил по маме, не боялся отца и не собирался умирать за
друга.
- Почему? - спросил я, но губы моего Настоящего
отражения не шевельнулись. Ему этот вопрос был ни к чему, он
знал ответ.
- Потому что ты такой,- грустно сказал Котенок.-
Ты совсем-совсем взрослый, который ненавидит быть ребенком.
- И ты знал, что я такой?
- Да.
Я посмотрел на котенка, а когда вновь повернулся к зеркалу, там
опять был мальчишка.
- Он жестокий,- ни к кому не обращаясь, сказал я.
- Конечно.
- И злой.
- Вовсе нет. Ты жестокий, когда добиваешься своего. Но цели
у тебя добрые, Данька.
Я молча подошел к кровати, разделся, лег под одеяло и лишь после
этого спросил:
- Так часто бывает, Котенок?
Так, как с тобой, редко. Чаще наоборот, когда во взрослом живет
ребенок. И вот это страшно. Тогда можно смело говорить - он
милосердный и злой. Он мягко и нежно добивается зла... А теперь
спи, Данька. Давай будем все решать завтра.
8. Мы загораем
Меня разбудил Лэн. Потряс за плечо и чуть виноватым голосом
сказал:
- Данька, завтракать пора.
И тут же, без всякого перехода, добавил:
- Извини, что я вчера на тебя дулся. Понимаю, тебе не
хочется вспоминать этот Лабиринт...
- Да брось, проехали уже,- успокоил я.- А где наш
мудрый и пушистый?
- Вниз пошел, ему уже есть захотелось,- с готовностью
ответил Лэн.
Вчерашний день как-то стерся у меня из памяти. И Лабиринт
казался ерундой, и страхи его - детскими, ненастоящими. Меч
я взял, это хорошо. Лэн за мной в Лабиринт не лазал - еще
лучше. А что в глубине души я взрослый и жестокий, так и что с
того? В возрасте мы с моей сущностью когда-нибудь сравняемся...
А жестоким я не был и не буду.
- Лэн, а в Лабиринте я тебя встретил,- похвастался я,
умываясь.- То есть не тебя, это Меч меня обманывал.
Лэна мои слова не обрадовали. Он перестал плескать в лицо водой
и смущенно спросил:
- Данька, ты что, меня боишься?
- Не тебя, а за тебя, дурак,- обиделся я.- В
Лабиринте тебя... то есть ненастоящего тебя, похитили Летящие.
Это у меня такой страх был, представляешь?
Лэн смутился еще больше.
- Так ты меня там спасал? А я еще злился вчера...
- Нет, это был не Настоящий страх,- признался я.-
Настоящий - другой. Пошли завтракать?
- Пошли,- скучным голосом сказал Лэн.
Мы спустились по лестнице. Ножны хлопали меня по ногам -
одни тяжелые, с мечом Туака, другие совсем-совсем легкие -
это были ножны Настоящего меча.
Народу в "Заведении" стало еще больше, Магда носилась
между столиками не одна, а с незнакомой девицей, их постоянно
окликали, требуя вина. И неудивительно.
Котенок висел над блюдцем со сливками и неторопливо лакал.
- Ты зачем это делаешь? - прошипел я, садясь за столик.
- Настало время,- невозмутимо заявил Котенок, с видимым
сожалением отрываясь от опустевшего блюдца.- Теперь уже
можно... Лэн, а ты чего такой кислый?
Лэн что-то буркнул и принялся ковырять в тарелке - жареная
рыба вперемешку с картошкой.
- Они тут решили, что мы тоже коты,- предположил я.
- Точно, Лэн? Все время рыбой кормят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28