Живем и не знаем, что нас ждет завтра: то ли кропление живой водой из святого источника, то ли брызги общественно-политического говна.
Поутру меня разбудил танковый гул — не очередной ли пук путча мы имеем? Нет, новая власть крепко держала державный скипетр, и гнобила тишину двора грязная ассенизаторская машина. Наш старый дом был всем хорош, да иногда прорывало канализацию, и возникала проблема, которую я попытался вчера решить самостоятельно. Не решил — и отправился спать на балкон. И теперь, глядя на работу специалиста в робе, сказал себе: Слава, даже откачка говна требует профессионализма, а ты влез в незнакомое дело, как турист на верблюда. Влезть-то он влез, а вот как слезть? Насколько известно, этим обстоятельством пользуются плутоватые бедуины: за бесплатно сажают любителей путешествий меж горбов, и только за хорошую плату ссаживают обратно на землю. И мне тоже надо опуститься на грешную земельку — мечта о миллионе великолепна, она греет душу, однако есть объективные законы развития натуры, правдивые и ароматные, как отходы человеческого бытия. От них никуда! И прежде чем предаваться мечтам, изучи дело, куда собираешься погрузиться с головой. Не поленись — и тебе воздастся сторицей! Топай в библиотеку и найди нужные книги по проблеме. Но прежде позвони по телефону г-ну Сухому и задай несколько вопросов по ВБ.
Что и делаю: набираю номер и долго слушаю продолжительные гудки. Надеюсь, моего друга не пристрелили на слете ОПГ, как не оправдавшего доверие коллектива? Хотя, кому сейчас легко — трудно всем. И выживут в новейших условиях нового кровавого передела только самые мобильные по уму и по делам своим.
Так что, вперед, трейдер, в библиотеку, где на стеллажах пылятся книги по интересующей тебя проблеме. В детстве я любил бегать в районную библиотечку, и читал книжки взахлеб, особенно о пограничниках и шпионах. Теперь вот иду изучать вопрос, который настолько далек от интересов незатейливой публики, насколько я отдален от себя, маленького тушинского гавроша.
Библиотека встретила знакомыми запахами пыли, покоя и консерватизма. Желающих с утра читать современное макулатурное чтиво в кислотных обложках не наблюдалось, только в читальном зале сидели три нравственных пенсионера, изучающих, кажется, основы марксистско-ленинского чучхе.
Две работницы книговыдачи удивились, улицезрев молодую и активно-агрессивную персону перед собой. Еще больше подивились, когда я попросил найти материалы по проблемам Международного валютного рынка. Поиски были продолжительны, но в конце концов в моих руках оказались следующие книги: 1) «Теория спекуляции на валютном рынке», 2) «Малая энциклопедия трейдера», 3) «Биржа — как стать миллионером».
Судя по названию, это было то, что требовалось для желающего теорией подковать свои малоопытные мешкотные мозги.
Садился за стол читального зала с добросовестной целью прочитать все от корки до корки. Естественно, первая книжка, которую я открыл, была о том, как стать миллионером. Если пишут такие труды, значит, это кому-то нужно. И мне — нужно. Однако каково было разочарование, когда, пролистав страницы, обнаружил огромное количество алгебраических уравнений и всевозможные цветные диаграммы. Еще в школе я ненавидел точные математические науки, и понять мои чувства было нетрудно. «Теория спекуляции…» и «Малая энциклопедия…» тоже походили на учебники алгебры и геометрии вместе взятые.
Я ухватился за голову, трещащую по врожденному шву: ничего себе тридцать три испытания на прочность серого вещества. Разве можно так делать, господа? Где ваше милосердие к тому, кто десять лет мучился в средней школе? Эх-ма, нет таки счастья!..
Оставлял библиотеку с чувствами обманутого человека: поманили к высотам светлой надежды, а завели в торфяные болота отчаяния. Да, миллион просто так не прикатит в руки, как ржавый велосипедный обруч, который мы в детстве гоняли по рытвинам.
Вздыхая, поплелся на биржу, проверив наличие пропуска, так как регулярно бить охранников есть непозволительная роскошь даже для меня.
Город благоденствовал в благодушном лете и его большинство жителей ведать не ведали, что некто среди них одержим маниакальной идей разбогатеть на эфирном валютном фу-фу. Счастливые люди, позавидовал, у них привычные заботы: ходить каждый день на работу, расти бедламных бэбиков, смотреть рекламу прокладок по ТВ, собирать единоличный урожай огурцов на дачных участках и верить, что жизнь удалась.
Я бы с удовольствием пополнил молекулярные ряды соотечественников, да, к сожалению, слишком эгоистичен и живу исключительно в свою усладу. За это меня осуждают все прелестницы, с которыми меня сводила судьба. Раздвигая ноги, они тотчас же пытались задвинуть меня на полку, похожую на холодный стол в мертвецкой. Да по какому праву!
Перепехон — ещё не повод строить иллюзии по созданию благополучной ячейки общества. Я такой, какой есть, и меня либо надо принимать, как аксиому, либо посылать туда, откуда весь наш род людской вышел. А вышел он известно, откуда — из праздничного парадиза, где согрешили Адам и Ева, первые трахальщики нашего ссученного миропорядка.
Словом, родные мои, любите меня таким, какой я есть, и вам, повторю, воздастся! Кажется, эти слова уже были говорены однажды две тысячи лет назад, что ничуть не умоляет их значения.
На валютной бирже по-прежнему шел активный процесс обогащения одних и процесс обнищания других. Те, кому госпожа-удача улыбалась, скалился сам со сдержанным превосходством над обстоятельствами, а те, кто не ладил с фартом, находился в напряженном состоянии бесконечного ожидания чуда.
На мое явление никто не обратил внимания, будто это не я вчера дебоширил, разве что Анатолий Кожевников потукал пальцем себя по лбу, мол, голова не бо-бо? Я отмахнулся — пока живу, и включил ПК. Зачем? Поскольку находился в состоянии критического отношения к самому себе. Похмелье действовало самым странным образом: я, словно прозревал, видя и свое несовершенство, и несовершенство окружающей среды. Все-таки трезвый образ жизни не по мне: краски померкли, как после проливного дождя, энтузиазм масс иссяк, душевный порыв сдулся, точно презервативный шарик.
О каком миллионе твои мечты, чудило? Тут бы на подземку взять хотя бы несколько монет. Или на бутылку пива? Вот именно — дернуть бы народного ячменного, чтобы снять общее притомленние организма.
Эх, терпи, дружище, ведь дал слово г-ну Бруверу не пить и не бить. Остается терпеть и, как другие трейдеры, полагаться на диво дивное.
С этой установкой вывел на экран четыре валюты: фунт, франк, иену и ЕВРО. Господи, помоги произвести верные котировки, ТЫ же обо всем ведаешь, неужели трудно помочь подобию своему в моем лице?
Подозреваю, моя молитва до НЕГО не дошла, заплутав в бюрократической небесной канцелярии. Никакого озарения не чувствовал — возникло впечатление, что, моя голова набита опилками с арены цирка, а душа скисла в мутном растворе собственного безверия.
Нет, решил, надо бороться с обстоятельствами, как с дурным характером любимой. Была — не была: фортуна любит сильных, уверенных и рисковых. Смажем-ка мы по раскормленной морде МСБС размашистым ударом!
И я, цапнув трубку телефона, даю дилеру четыре котировки по четырем валютам — по одному лоту каждая котировка. То есть на кон я выставляю сразу четыре тысячи долларов. А почему бы и нет? Если мне суждено выиграть, выиграю, и наоборот… Где наша не пропадала?!
Часа через два я понял, что и сегодня не мой день. Так в настоящей жизни случается: снаряд дважды попадает в воронку, где сидит недотепистый тёпа, уверенный, что такой казус с ним уж никогда не произойдет. Ан, нет происходит, черт подери! Происходит такой кавардак в невидимой Международной Сети Банковской Системы, что остается только развести руками и подсчитать убытки.
Четыре тысячи долларов исчезло с моего счета, как корова языком слизала. Я произвел необходимые расчеты и задумался о своей жалкой участи.
Если мой друг Вася Сухой захочет меня пристрелить, то будет абсолютно прав. Хотя частично и сам виноват: дружба дружбой, а деньгами сорить не надо. Увы, игрок в моем лице оказался не состоятельным, и с этим фактом трудно спорить.
— Сколько? — поинтересовался Анатолий, когда я стал выбираться из-за стола, и меня при этом мутило так, что хотелось вытравить ранний завтрак на голову главного менеджера. — Видок у тебя, брат, ещё тот.
— Четыре, — промычал я.
— Крутой man, — восхитился опытный трейдер и посоветовал устроить мне завтра на ВБ прощальные проводы.
Я обиделся: никаких проводов, буду играть до победного конца. Именно «конца», позлословил господин Кожевников, видимо, выигрывающий свою малую закономерную толику.
Плюнув на все и всех, я покинул ВБ, чтобы в тишине соседнего городского парка подумать, как жить дальше. На островке природы находилось летнее кафе с пластмассовыми столами и разноцветными стульями. Холодное пиво и сухая тарань — лучшее средство от хандры. Приняв во внутрь целебное зелье, я почувствовал, что жизнь продолжается: травка зеленеет, солнышко блестит, деревья от ветерка шумят, собаки лают… Хорошо! Плохо лишь, что на моей шеи гирей висит должок в семь тысяч $. Спрашивается: мне было плохо, я умирал от голода и холода, по лавкам плакали дети, а жены требовали купить шиншилловое манто? Черт знает что? Не было забот, да захотелось красиво жить, чтобы пасть смертью храбрых.
— Разрешите бутылочку?
Я обращаю внимание на странного человечка — лицо интеллигентное, однако одет бомжевидно, в поношенную одежду. Фигура согбенная, жалкая, готовая при любом недовольном цике провалиться сквозь землю. Мое состояние благодушное, поскольку понимаю, как никогда, что от сумы и тюрьмы…
— Бери, — говорю.
— Я подожду, — отступает, виновато улыбаясь и указывая на вторую посудину.
— Садись, дядя, — указываю на стул цвета синьки. — Если хочешь пивка, пей.
— Спасибо, не употребляю, — укладывает под ноги старую сумку.
— А как расслабляешься?
— Думаю.
— Думаешь? — смеюсь. — О чем?
— Обо всем, — разводит руками. — О мире. О себе. О людях. О парадоксах нашей жизни.
— О парадоксах — интересно?
— Я же доцент физико-математических наук, — признается и уточняет. Бывший научный сотрудник НПО «Вымпел».
— Ракеты мастерили, что ли?
— Двигатели, — шаркает ногами в парусиновых тапочках, крашенными, по-моему, мелом. — Потом мы попали под конверсию, и пришлось выживать в новых условиях.
— Собирать бутылки?
Мой собеседник горько смеется: нет, поначалу он, Алексей Павлович Ребрин, волею проклятого случая решил испытать судьбу игрой на валютной бирже.
— Где? — поперхнулся я пивом.
— На валютной бирже-с, — кивнул головой на здание, парадно розовеющее фасадом за парковыми кустами и деревьями.
Ничего себе встречи-расставания, ахнул про себя, что это все значит? Не предупреждение ли это дурню в моем лице? Выслушай исповедь неудачника, сидящего перед тобой, и сделай выводы.
Я оказался прав: однажды, когда рушился привычный миропорядок, Алексей Павлович задумался о будущем. Тогда в стране широко шагал российский капитализм, расцветая всевозможными АО, ТОО, ЕБО и прочими компаниями по выемке лишних деньжат у народонаселения, мечтающего разбогатеть в одночасье. Глуповой люд ломился в огромных очередях, да в трескучие морозы, чтобы срочно освободиться от своих кровных капиталов. Зачем дуракам деньги — они нужны умным.
— Я знал, это обман, — рассказывал доцент свою житейскую историю. Чистейшей воды обман. Производство падает, а проценты растут, как на дрожжах? Не смешите, господа хорошие, — погрозил пальцем. — Общество развивается по математическим законам, это я вам говорю…
— И что дальше? — сбил эмоциональный взбрык бывшего НТРовца.
До поры до времени семейство Ребриных держалось на плаву, потом начались скандалы: два сына росли, и требовались вложения для их университетского обучения. По совету тестя, царство ему небесное, Алексей Павлович обратил внимание на дело, связанное с операциями на валютном рынке. Изучив проблему, доцент понял, что шансы на выигрыш здесь самые перспективные. Проведя несколько бессонных ночей, научный работник даже вывел формулу успеха. На его взгляд, каждая валюта имела свое математическое основание — непреложное, как формула Fеrma. Например, английский фунт не может упасть ниже определенной ценовой шкалы. Другими словами, если игроку не выходить из «коридора» движения валют, то имеются неплохие шансы на регулярный прибыток.
— Не рисковать! — вскричал господин Ребрин. — И действовать строго в соответствии с высшими математическими законами…
— Курица по зернышку клюет, — сказал я. — Подозреваю, ваша формула не сработала?
— Работала, — горячо запротестовал сборщик бутылок. — Работала, молодой человек, три года — положительное сальдо. Звезд с неба не хватал, это правда, но дети учились, хлеб кушали с маслом, а жена отдыхала в Анталии.
— И что же произошло?
— Произошло?! — возгласил бывший трейдер, забывшись. — Простите, сбился на нервный шепот, объясняясь: после известного дефолта имени г-на кирнутого на голову Израэля биржа повела себя ужасно и бессмысленно. Было такое впечатление, что некая разрушительная сила проникла в Систему и нарушила все её целесообразные законы. — Я начал проигрывать, молодой человек, — с болью в голосе проговорил Алексей Павлович. — Мне бы переждать. Но это подобно болезни. Пребываешь, как будто под гипнозом. Веришь, что вот-вот выиграешь и… — протер тыльной стороной ладони слезившийся глаз. — Я заложил машину, потом дачу, потом квартиру, потом… все! — Развел руками. — Я бы и супругу дорогую заложил-с, — засмеялся мелким сатанистским смехом, — да она сбежала к лавочнику Дюдюку — Дюдюку, представляете? — Взялся за сумку. — И теперь я имею то, что имею. Ничего не имею. У вдовушки проживаю, женщина она добрая, аккуратная, жалеет… — и протянул руку к пустопорожней бутылке. — Можно?
— М-да, — промычал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42