прекрасные плащи, красивые костюмы, безупречная одежда для улицы и работы. Спайдер почти задремал, размышляя о том, чем отличаются женщины с перекрестка Пятьдесят седьмой и Пятой авеню и перекрестка Уилшир и Родео, когда в его мозг вплыли два слова и разбудили его, заставив проклинать себя за то, что он так долго не мог вспомнить, и одновременно благословлять за то, что он, к счастью, все же догадался: «родной сын».Боже всемогущий, вот истинное сокровище Сьерра-Мадре! Он так долго здесь не был — года три или четыре назад приезжал на Рождество, а в последние шесть месяцев едва давал семье знать, что он еще жив. Но, боже мой, как может человек, даже истекая кровью по Мелани Адаме и опьянев от внезапной смены работы, не говоря уже о вчерашнем сумасшедшем дне, истории с контрактами и сегодняшней поездке с Билли Айкхорн — лезвием бритвы в образе женщины, — как может человек забыть, что он вернулся домой!Пасадена, а точнее, Сан-Марино, тихий, состоятельный район Пасадены, до восемнадцати лет служил ему домом, а Калифорнийский университет в Уэствуде до самого отъезда из Калифорнии был его раем земным, и, хотя Паук Эллиот сравнительно плохо знал Беверли-Хиллз, все равно здесь находился мир, в который он врос корнями, здесь живут друзья и — аллилуйя! — его семья. Шесть сестер!Человек, у которого шесть сестер, с ликованием подумал Спайдер, — просто богач, если, конечно, он не грек и на нем не лежит обязанность выдать их всех замуж. Он начал набрасывать в блокноте, пристроившись за туалетным столиком. Пять девочек замужем, вспоминал он, три из них — очень удачно, и если нефтяной, лесопильный и страховой бизнес не потерпели крах, то сестры, наверное, стали молодыми матронами с прочным положением. Холли и Хизер по двадцать восемь, Холли замужем за наследником нефтяного короля и живет в сверхконсервативном, издревле богатом Хэнкок-Парке. Пэнси вышла за сына человека, которому принадлежит половина всех секвой в Северной Калифорнии, ее муж владеет страховой компанией в Сан-Франциско. Даже одна из младших, крошка Джун, устроилась очень хорошо, ей всего двадцать четыре, а она богаче всех: закрепленное за ее мужем право эксплуатации предприятий быстрого питания принесло им ранчо в Палм-Спрингс, пляжный домик в Ла-Джолле и большой дом с конюшнями в Палос-Вердесе. Не то чтобы остальные устроились плохо: Хизер и Дженьюри тоже замужем, не за очень богатыми, но за весьма состоятельными людьми, а Петуния, догадывался Спайдер, слишком легкомысленна, чтобы обосноваться. Для собственных целей Спайдеру нужно узнать светскую жизнь и состоятельных, и очень богатых. Мысль об очень богатых привела его к Герби. Он забыл о Герби! Лучший его друг по Калифорнийскому университету. Кино приносило деньги, кучу денег, и Герби занялся семейным бизнесом.О боже, понял наконец Спайдер, пока он ютился на чердаке в Нью-Йорке, процентов девяносто его знакомых со школьных дней «золотой молодежи» и девочек превратились в богатых и уважаемых граждан. Сегодня днем у него на мгновение мелькнула мысль попросить Билли устроить вечер, чтобы они с Вэл увидели, как здесь одеваются дамы в торжественных случаях, но по зрелом размышлении он решил не просить ее о помощи. Ему хотелось сделать все самому. Черт возьми, как здорово, что он подождал, пока его мозги раскрутятся. Под списком имен Спайдер написал крупными буквами: «ВСЕМ! НУЖНО ПРИГЛАШЕНИЕ НА ДОМАШНЮЮ ВЕЧЕРИНКУ НЕ ПОЗДНЕЕ ЧЕМ ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ! В НАРЯДНЫХ ТУАЛЕТАХ!» Затем он набрал давно знакомый номер, единственный, который давал себе труд запомнить.— Мама! Здравствуй, мама! Я дома! 9 На две недели, последовавшие за звонком домой, Спайдеру пришлось мобилизовать все физические и душевные силы, способность схватывать детали, воображение и весь свой вкус, помогавший на лету отличать вещи, которые смотрятся, от тех, что не производят впечатления. К счастью, стоял конец августа, горячее время, когда в магазины Беверли-Хиллз начинаются осенние поставки. И в то же время продолжаются распродажи летнего сезона.Спайдер и Вэлентайн порознь шаг за шагом обследовали улицы. К северу от бульвара Уилшир они обошли обе стороны Родео, Кэмдсиа и Бедфорда. Затем проверили все магазины Дейтон-уэй, Брайтон-уэй и «маленькой» Санта-Моники, пересекая их с востока на запад. Они разве что не перепахали мостовую на бульваре Уилшир, пройдя ее с запада от «Робинсон», заглядывая в «Сакс», «Магнии», «Элизабет Арден», «Делман», к востоку в застроенный магазинами конец улицы, до «Бонвит Теллер». Маршруты их походов вписались в четкий треугольник, так как в Беверли-Хиллз магазины располагаются настолько плотно, что их все легко можно обойти пешком. В Нью-Йорке территория подобных исследований растянулась бы на многие кварталы между Пятой и Мэдисон-авеню. Галантерейный магазин среднего размера, помещавшийся на Родео, платил за аренду девяносто шесть тысяч долларов в год, так что неприбыльные предприятия в Беверли-Хиллз быстро закрывались.Иногда Спайдер, в своем стремлении запечатлеть в мозгу все достоинства магазинов чуть ли не пробовавший на зуб краску со стены, натыкался на Вэлентайн, которая деловито изучала магазинные вешалки, чтобы выяснить, что в прошлом сезоне не продалось, внимательно рассматривала каждую вещь из новых поставок, доводя продавщиц до мысли об убийстве, «зарисовывала» модель и в конце концов извиняющимся тоном сообщала, что не увлеклась этой вещью настолько, чтобы купить ее. Спайдер, одетый в новый костюм прекрасного покроя, спешно, приобретенный перед отъездом из Нью-Йорка, изображал потенциального покупателя, делая вид, что ищет подарок для матери или одной из сестер, слонялся туда-сюда, прислушивался к разговорам и вступал в беседы с ничего не подозревавшими хозяевами магазинов, покупателями и продавцами. Вместе и порознь они обследовали все небольшие лавочки и такие крупные магазины, как «Дорсо», «Джорджо», «Амелия Грей», «Джеке», «Мэтьюз», «Райт Бэнк Клодинг Компани», «Камали», «Алан Остин», «Диналло», «Тед Лапидус», «Мистер Гай», «Теодор», «Куреж», «Поло», «Чарльз Гэллей», «Ганн-Трижер», «Гермес», «Эдварде — Лоуэлл» и «Гуччи».За две недели для Спайдера устроили восемь вечеров, пышных и веселых, несмотря на поспешность, с которой их организовали.В детстве девочки Эллиот всегда чувствовали, что любви Спайдера хватает на всех и за нее не нужно бороться, однако теперь, став взрослыми, они обнаружили, что соперничают друг с другом за право пригласить к себе легендарного брата, о котором их подруги столько слышали, но почти не видели. Ни одна из них ни на миг не поверила, что Вэлентайн всего лишь деловой партнер Спайдера: кого она хочет обмануть, эта француженка? Так сексуальна, так искрометна! Поэтому все были с ней чрезвычайно, чрезмерно вежливы. А Вэлентайн, когда у нее находилось время подумать, отмечала, что с дамами семьи Эллиот очень трудно быть в дружбе: у них у всех мысли только об одном. Правда, эта их особенность с лихвой окупалась их крайней любезностью, как будто Вэл приехала для того, чтобы похитить величайшее сокровище каждой из сестер, но те не. теряют благовоспитанности. Именно вечера и вечеринки более чем что-либо другое за две изнурительные недели дали Вэлентайн возможность увидеть, как одеваются в торжественных случаях состоятельные женщины от Сан-Франциско до Сан-Диего. Каждый день звонил Джош, но у нее и в самом деле не находилось для него времени, пока не закончился этот марафон. Вэлентайн скучала по нему, но не могла себе позволить в такие решающие, безумно загруженные дни тратить силы на эмоции.За две недели, отпущенные Вэлентайн и Спайдеру, Билли несколько раз наведывалась в «Магазин грез», приходя в бешенство при виде вешалок с выставленной на продажу одеждой. Они были противны ей до мозга костей, хотя она знала, что так и должно быть. Только необходимость не терять лицо удерживала ее от того, чтобы удалить из поля зрения все товары и отправить их в Армию спасения, ибо она хорошо представляла, с какой скоростью распространится весть о ее проделке. Она с трудом сдерживала желание поговорить решительно и в последний раз с двумя самозванцами и покончить со всей затеей.Когда настал день, Билли приняла их, восседая за столом, словно отгородившись каменной стеной. Она смотрела на Вэлентайн и Спайдера с безразличием наемного палача. К этому времени она почти убедила себя, что во всех незадачах магазина виноваты только эти двое.Спайдер вальяжно прислонился к стене, великолепный и беспечный, в костюме из легкой шотландки, одном из нескольких лучших его костюмов, купленных в «Данхилл Тейлорз». Билли с мрачным удовольствием подметила, что, несмотря на вольную позу, он серьезен и озабочен. Вэлентайн присела на стул, явно ожидая, что Спайдер заговорит первый. Билли отметила, что девушка выглядит изможденной, почти ошалевшей от усталости.— Выкладывайте, Спайдер, — сказала Билли ровным, скучающим тоном. Всем своим видом, даже позой она выражала полное отсутствие интереса.— У меня хорошие новости.— Так порадуйте меня.— Чтобы стать лучшим магазином в Беверли-Хиллз, вам нужно обойти всего одного конкурента, и для этого у вас есть только один путь.— Это чушь. Выражайтесь яснее, Спайдер. Мы, кажется, договорились, что дрыгоножество окончено.— Ваш конкурент — это «Магазин грез». — Он поднял руку, предупреждая ее возглас, вперил в нее взгляд, и она умолкла, в сердитом изумлении приподняв темные брови. — Я могу разъяснить. Ваш конкурент — это ваша собственная мечта о магазине, о том, каким вы хотите его видеть, о магазине, которого, по вашему убеждению, ждет Южная Калифорния. Вы не правы, Билли. Вы ошиблись примерно на шесть тысяч километров. Я понимаю вашу мечту; она неизбежно продиктована вашим личным вкусом, но она так же несбыточна, как попытка построить Малый Трианон на месте Голливудского музея восковых фигур. Не все приживается на чужой почве. Можно продавать кока-колу и в Африке, по центру Абу-Даби может разъезжать не меньше «Мерседесов», чем по Беверли-Хиллз, но «Диор» бывает только один, и стоит он на авеню Монтеня, и там ему и место. Откажитесь от мечты о «Диоре», Билли, или купите билет в Париж. Здесь другой свет, другая погода, другая цивилизация, другие покупатели с другими запросами, сам подход к покупке платья здесь совершенно иной. Здесь только вы понимаете, какое серьезное дело — купить себе наряд, какое это трудное решение.Билли была так потрясена, не столько смыслом услышанного, сколько его манерой говорить, что даже не попыталась ответить.— Взгляните на факты. Магазины Беверли-Хиллз в роскоши и богатстве выбора не уступают лучшим магазинам Нью-Йорка. Их не так много, но и населения здесь меньше. Этих магазинов, очевидно, не было бы и не становилось бы все больше день ото дня, если бы их не поддерживали покупатели. Но в «Магазин грез» они не идут. Почему? Потому что он не срабатывает.— Не срабатывает? — сверкнула глазами Билли. — Он элегантнее и удобнее любого магазина в мире, включая Париж. Я уверена.— Он не срабатывает как развлечение!И Вэлентайн, и Билли уставились на Спайдера, а он продолжал:— Покупки стали формой развлечения, Билли, нравится вам это или нет. Визит в «Магазин грез» не забавляет, а покупатели ждут от магазинов развлечения. Можно пойти дальше и назвать эту концепцию торговли «Диснейленд».— Диснейленд! — неприязненно произнесла Билли, с ужасом отталкивая эту мысль.— Да, Диснейленд. Покупки как путешествие, покупки как смех. Деньги платятся те же, это очевидно, но если перед покупательницей, здешней, или из Санта-Барбары, или туристкой из-за границы, встанет выбор, что она предпочтет? Заходя в «Магазин грез», вы попадаете в обширное помещение, богато расцвеченное двадцатью пятью самыми неуловимыми оттенками серого, тут и там позолоченные кресла, кругом все так шикарно, почтенные высокомерные продавщицы держатся так, словно скорее заговорят по-французски, чем по-английски. А войдя в «Джорджо», вы видите суетливую веселую толпу, люди сидят в баре, играют в бильярд, продавщицы в нарядных шляпках смотрят на вас так приветливо, словно надеются, что вы забежали рассказать интересную сплетню, и все горят желанием дать вам почувствовать себя привлекательной и любимой.— Оказывается, «Джорджо» олицетворяет все то, чего лишен «Магазин грез», — ледяным голосом вставила Билли.— А «Джорджо» — лучший специализированный розничный магазин в стране, включая Нью-Йорк.— Что? Я не верю!— Может, вы поверите обороту в тысячу долларов на квадратный метр в год? У них торговая площадь четыре тысячи метров, что означает четыре миллиона в год только на одежде и галантерейных товарах. А мы говорим всего лишь о большой лавке. Для сравнения: здешний «Сакс», площадью сто пятьдесят тысяч квадратных метров, в 1975 году сделал всего двадцать миллионов долларов, так что вы видите, как эффективно использует свою площадь «Джордже». Каждый год десятки женшин тратят в «Джорджо» по меньшей мере по пятьдесят тысяч долларов, покупательницы приезжают из всех богатых городов мира. Некоторые даже приходят каждый день, чтобы взглянуть, что новенького, потому что им нечем больше заняться. И они покупают — еще как!— Почему вы считаете, что в этом вы правы, Спайдер? — Билли едва удавалось говорить безразлично.— Я… ну, в общем, поговорил с хозяином, Фредом Хейме-ном, и он мне рассказал. Потом в «Вумен веар» проверил цифры. Но не думайте, что так бывает только в «Джорджо», Билли. Все магазины, покупать в которых весело, процветают, особенно «Дорсо». Вы чувствуете себя лучше, уже зайдя туда, неважно, купили вы что-нибудь или нет. В этом есть что-то от хорошей вечеринки, что-то от симпатичного музея — кому как нравится. Билли, Билли, когда люди покупают одежду, они хотят, чтобы их любили! Особенно богатые люди.— Это правда, Спайдер, — пожав плечами, нехотя согласилась Билли.— И они не хотят, чтобы продавщицы их обсуждали, — продолжал Спайдер. — Однажды я играл в бильярд в «Джорджо» и заметил двух девчонок, они пришли вместе, одна в теннисных шортах, другая в грязных джинсах, футболке без лифчика и стоптанных сандалиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83