Например, Сергей Филатов сказал, что два генерала-безопасника испугались «усиления влияния Александра Лебедя».
Имя генерала-десантника использовалось на полную катушку. «… Чубайс применил против Коржакова новаторский приём, использующий профессиональные рефлексы Лебедя как дебютанта кремлёвских подковерных игр».
Очень скоро сложилось мнение в значимости позиции Лебедя в этом скандале. «Ясно, что осуществить изъятие двух самых могущественных генералов до того, как в Кремле появился Лебедь, было в принципе невозможно», — пришла к выводу газета «Советская Россия». Хотя, на самом деле, генерал-десантник играл роль невольного щита не особенно популярных личностей. Но заинтересованные лица, например президент фонда «Политика» Вячеслав Никонов всячески подчёркивали лебединый след в падении двух генералов госбезопасности. Вячеслав Алексеевич вещал: «…Возникла совершенно новая ситуация. На пост, дающий возможность контролировать деятельность спецслужб, пришёл Лебедь, который, с одной стороны, имеет поддержку почти 15 процентов избирателей, а с другой — человек с совершенно железной хваткой. Отсюда — естественное стремление спецслужб «подрезать» позиции тех сил в президентском окружении, которые поддерживают Лебедя, причём устранив тех людей, которые прямо с ним не связаны.
Это был двойной удар, нанесённый практически в сердцевину самой избирательной кампании. Потому, что и С. Лисовский, и А. Евстафьев были в ней ключевыми фигурами, связанными и с аналитической группой, руководимой Анатолием Чубайсом, и со штабом избирательной кампании, который возглавляют Виктор Черномырдин и Виктор Илюшин. Здесь был целенаправленный удар по структурам избирательной кампании президента, имеющий целью парализовать её. Следствием этого могла стать отмена выборов». Вот так одним махом куча обвинений. Но и этого оказалось мало.
На пресс-конференции Чубайс прозрачно намекнул на причастность Коржакова и Барсукова к покушению на бывшего президента Национального фонда спорта Бориса Фёдорова и организации провокации с коробкой из-под ксерокса.
Не забыл Чубайс упомянуть о КГБ, сказав, что коробка была подброшена «действовавшими в духе советского КГБ спецслужбами»: «Никаких денег Евстафьев не выносил».Какая же политическая борьба возможна без лжи? Испокон веков такого не было.
В это не поверили сразу. «Судя по всему, — писала „Комсомольская правда“, — Чубайс на пресс-конференции слукавил. И зря — мелкий обман порождает большие сомнения». Чего уж там «слукавил», сказали бы проще «солгал». Привычное дело российской политики.
Одновременно Чубайс ударился в гробовую тему. «Назначение Лебедя — это последний гвоздь в крышку гроба российского коммунизма, — заявил Анатолий Чубайс. — А увольнение Сосковца, Барсукова и Коржакова — это последний гвоздь в крышку гроба иллюзии военного переворота в российском государстве». Чем-то нездоровым веет от этих слов главного приватизатора. Уж, не с перепугу ли он стал таким решительным и заговорил гробовской терминологией?
И в самом деле, чего переживать, разберутся как нибудь с коробкой. Не собирался же Коржаков сорвать выборы Ельцина, к которому он хорошо относился. Но вот для команды рыжего приватизатора могли настать даже не чёрные, а всего лишь проблемные дни. Но им этого так не хотелось, и в ход сразу пошла подтасовка фактов и откровенная ложь. Политика — вещь не самая приличная.
В версию главного приватизатора об очередном ГКЧП мало кто поверил. «…Скорее всего ничего подобного в природе на было», — написала уже через пару дней поддерживающая оппозиция «Советская Россия». Совсем уж не оппозиционная газета «Известия» пришла к выводу, что «заговора генералов», скорее всего, не было.
Даже провинциальная пресса быстро пришла к выводу о том, что так называемый путч выглядит нелепо. Одна из красноярских газет писала: «В пользу кого путч? Чубайс на пресс-конференции долго не хотел отвечать на этот вопрос, а потом сказал: „В пользу тех людей, которые его готовили“. Это даже не смешно … Чубайс, видимо, просто сильно переволновался перед пресс-конференцией». Последнее обстоятельство отмечают многие. Например, в газете «Известия» писали: «У Анатолия Борисовича, видимо, сдали нервы…». Немного главный приватизатор опростоволосился. Но чего с перепуги не бывает, тут и похуже экспромт могли учинить.
Кстати, автор настоящей книги смотрел все эти передачи. И, действительно, крайне сложно было понять, что же происходит. Сказывался экспромт организаторов пресс-конференции. «Нет, не зря Александр Коржаков недавно ласково предупреждал Анатолия Чубайса : „Не высовывайся, не мелькай на телеэкране!“. Как чувствовал… Чубайс высунулся, да ещё как! Его пресс-конференция по „тротиловому эквиваленту“ и по пафосу в голосе может сравниться разве что с победными августовскими, 1991 года. На весь мир заявлено и про гвозди в гроб (с разным содержимым), и про кровавую угрозу, нависшую над родиной в ночь со среды на четверг, и про мизинец Лебедя.
Сейчас, когда туман несколько рассеялся, былинный стиль сказания о рыжем витязе, победившем трехглавого дракона в решающей схватке, выглядит, мягко говоря, большим преувеличением. Куда уместнее очередное меткое словцо генерала Лебедя : «Мутное дело».
Интересно отметить, что объективно раздувание скандала, чем занялись противники Коржакова, действовало против президента. Тем более, что следующий тур выборов был не за горами. Но кто — же думает о президенте, своя рубашка, как известно, ближе к телу.
Активное давление с целью отпустить Евстафьева и Лисовского оказывала дочь Ельцина Татьяна и его супруга Наина Иосифовна, которые беспрестанно звонили Коржакову и Барсукову.
Утром задержанных отпустили. А «виновники» скандала рано утром 20 июня доложили все президенту РФ. Ельцин не особенно хотел влазить в эти дрязги, но общественный шум был уже поднят. С доводами главного охранника и директора ФСБ президент согласился. Пока согласился. Интересно, что весь этот шум Коржаков назвал мастурбацией. Александр Коржаков так оценил откровения Чубайса на пресс-конференции: «Все это — 100-процентная ложь. Я уверен, что Чубайс — это бедствие для России».
Стрелецкий вспоминает возвращение Барсукова и Коржакова от президента: «Генералы вернулись через 40 минут. Оба были в хорошем настроении, улыбались.
— Продолжаем работать, — сказал Коржаков, — президент дал «добро».
Вот как выглядело утреннее заседание Совета безопасности по словам Анатолия Куликова : «…Появился Ельцин, который начал заседание с того, что представил Лебедя в связи с назначением на должность секретаря Совета безопасности. Надо сказать, что за все время, пока секретарствовал Александр Лебедь, президент, кроме этого дня, больше не появится ни на одном из заседаний Совбеза.
Но в этот раз все начиналось на высокой ноте. Правда, после поздравлений Борис Николаевич оставшуюся часть заседания провёл стремительно и грозно. Отменил обсуждение вопроса, который стоял в повестке дня, и поднял со своего места Барсукова. Негодование Ельцина было столь бурным, что не оставалось никаких сомнений: президент воспринял происходящее как личную обиду, как предательство. «Вы, — сказал он Барсукову, — превысили свои полномочия! Вы лезете, — голос президента наливался металлом, — куда вас не просят! Я вас отстраняю от участия в работе штаба по выборам президента!» После этого Ельцин обратился ко всем остальным: «Все, — отрезал он, — Совбез закончен! Расходимся!..».
По всем сложившимся обычаям за один проступок дважды не наказывают, но политика — дама непостоянная. Казалось бы, очередной скандал вокруг главного охранника, которого президент пожурит, но не сменит.
Куликов отмечал: «В настроении Коржакова и Барсукова, бывших между собой друзьями, я отметил в тот раз нарочитую браваду. „Вот видишь, меня уже вывели из штаба. Тебе, наверное, тоже перепадёт“, — говорил один другому, и весь их по-курсантски задиристый вид свидетельствовал о том, что президентский гнев не кажется им долговечным». Однако раз на раз не приходится.
14.11.7. Ближе к обеду Ельцин неожиданно по телефону сообщил Коржакову и Барсукову об отставке, сказав им написать соответствующий рапорт. Ещё чуть позже Ельцин был телеинтервью, в котором сказал, что отставники «…много на себя брали и мало отдавали». В отставку был отправлен и Сосковец.
Понимая, что отставку Коржакова нужно мотивировать, гораздо позже в 2000 году, Ельцин напишет мотивацию: «За несколько лет перескочив из майоров „девятки“ (службы охраны) в генеральский чин, приобретя несвойственные для этой должности функции, создав мощную силовую структуру, пристроив в ФСБ своего друга Барсукова, который до этого прямого отношения к контрразведчикам не имел, Коржаков решил забрать себе столько власти, сколько переварить уже не мог. И это его внутренне сломало. Для того чтобы стать настоящим политиком, нужны совсем другие качества, а не умение выслеживать врагов и делить всех на „своих“ и „чужих“. В том, что Коржаков стал влиять на назначение людей и в правительство, и в администрацию, и в силовые министерства, конечно, виноват целиком я. Коржаков был для меня человеком из моего прошлого, из прошлого, где были громкие победы и поражения, громкая слава, где меня возносило вверх и бросало вниз со скоростью невероятной. И с этим прошлым мне было очень тяжело расставаться».
По поводу влияния Коржакова не стоит забывать, что коржаковские (а на самом деле ельцинские) акции против Черномырдина, Лужкова были продолжены президентом уже после отставки главного охранника, а это ли не доказательство, что действовал он по заказу президента.
20 июня 1996 года были подписаны указы президента о замене Коржакова Крапивиным Ю.В., а Барсукова Ковалёвым Н.Д.
Что же произошло? Почему Ельцин отправил в отставку людей, которые не бросили его в трудные минуты, сделали столько много для его предыдущих побед?
«Не странно ли, что Чубайсу удалось так быстро убедить его снять с должностей последних самых близких ему людей?». Решиться на такое можно только под влиянием супервеских оснований. Кстати, о возможном варианте мы уже говорили в пункте 1 4.7. 3.1. настоящей книги.
Сам Ельцин даже через несколько лет в своим очередных мемуарах, вышедших в свет в 2000 году, практически ничего о причинах своего поворота не написал, отделавшись словами, что это было последней каплей его терпения. По его словам: «Именно тогда я понял, что Коржаков окончательно присвоил себе функции и прокуратуры, и суда, и вообще всех правоохранительных органов — по его приказу люди в масках готовы были „положить лицом на асфальт“ любого, кто не нравился главному охраннику, кто, по его мнению, нарушал некие, одному ему ведомые, правила игры. Претензий к Коржакову накопилось достаточно. Он давно перешёл все границы дозволенного начальнику службы безопасности…
Увольнение Коржакова, Барсукова и Сосковца не было следствием только этого скандала. Длительное противостояние здоровых сил и тех, кто шёл на провокации, чтобы захватить власть в предвыборном штабе, наконец перешло в открытый конфликт. И я разрешил его». Заметим, что это он написал через несколько лет, когда была возможность хорошо обдумать основания своего решения.
Формально законные действия сотрудников СБП (никто их даже не стал обвинять, проверялись задержанные ими) оказались последней каплей. Парадокс, неужели ничего было нельзя придумать? Похоже, что нельзя.
Однако, некоторые давали свои оценки по горячим следам, которые также были горячими, не причёсанными, но явно не были плодом тщательного обдумывания как бы интерпретировать события.
Уже 29 июня 1996 года оппозиционная газета «Советская Россия» сообщала: «На встрече президенту было предложено погасить скандал и расстаться с Коржаковым, в противном случае угрожалось свернуть предвыборную кампанию и её составляющую часть „Голосуй или проиграешь“. Для воздействия на президента была подключена его дочь, член предвыборного штаба, через которую и осуществлялись все финансовые дела семьи президента и т.п…
Беседа Чубайса с Ельциным носила со стороны Чубайса грубый, резкий, ультимативный характер. Чубайс вёл себя просто нагло, шантажировал Ельцина и сломал его. Ельцин был поставлен перед альтернативой — либо он занимает позицию Чубайса, либо вся команда последнего отказывается работать на Ельцина и «развернётся в другую сторону».
Может, это была агитация коммунистов перед выборами (так называемый «чёрный пиар»)? Но нет, похоже, на правду. И в более позднем изложении И.В. Олейника Александр Лебедь поведал: «…Вернулся в приёмную Президента — просмотреть свои бумаги в удобном кресле. Без пяти минут двенадцать в приёмной появился весь взъерошенный Чубайс. Он производил впечатление человека, который психологически „завёл“ себя на решающий бой.
Черномырдин вышел из кабинета ровно в 12 часов, и к Ельцину зашёл Чуба й с. В 12 часов 11 минут из кабинета вышел Президент…
Позже один из ближайшего окружения Чубайса рассказывал мне, что за …одиннадцать минут в кабинете Ельцина состоялся супержестокий разговор. Чубайс заявил Президенту примерно следующее: «Я — руководитель Вашей избирательной кампании. Все финансовые нити у меня в руках. Или немедленно увольняйте Коржакова, — и тогда я продолжу кампанию. Или, если Вы думаете по-другому, то я прекращаю финансирование и сворачиваю работу штаба. А 3 июля у Вас второй тур. Решайте».
Особенно деваться Ельцину было некуда. Чубайс очень грамотно все замкнул на себя и именно поэтому получил возможность шантажировать Президента. Тем более, что он монополизировал все решающие связи с Международным валютным фондом и Мировым банком…Тогда наличие фигуры Чубайса было абсолютно обязательным условием представления всех траншей…
Предполагаю, что Президент тогда рассудил, что для него принципиальность проявлять невыгодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65