«Всем пишущим о президенте журналистам, включая коллег из телекомпании НТВ, доподлинно известно, что, скажем, летом 1996 года Борис Ельцин ничуть не здоровее чем сейчас. Признаться, иногда нам казалось, что он вот-вот умрёт, ну прямо у нас на руках. Хотя донос и не принято сочетать с исповедью, скажу честно — вы не можете себе представить, сколько нелепых, ужасных и опасных выступлений и выходок Ельцина довелось наблюдать тем, кто проехал с ним всю Россию в ходе предвыборной кампании. Мы так никогда о них и не написали. Хотите верьте, хотите нет — исключительно из страха перед коммунистическим реваншем. На НТВ тогда лежала особая ответственность — миллионы доверчивых зрителей. И НТВ не подкачало — Ельцин в исполнении Независимого телевидения был бодр, свеж, румян, голосист. Репортажи безбожно монтировались. Кто знает, не будь Евгения Кисел е ва, удалось бы Борису Ельцину стать президентом или нет. Одним словом, это был заговор российских журналистов против Геннадия Зюганова. Для одних этот заговор был добровольных гражданским выбором, для других — вопросом политической стратегии и экономической целесообразности».
Под экономической целесообразности, вероятно, понимается банальный подкуп, который и был основным мотивом такой журналисткой работы. Только для одних (низших) он выражался, прежде всего, в необходимости писать (или говорить) так, чтобы не выгнали с работы, а для других (высших) писать (или говорить), чтобы больше положить в свой карман.
При этом дилеммы особой не было. Если бы это самое не делали одни, вместо них это же сделали бы другие. И согласившиеся «другие» потом бы ещё и смеялись над глупой, на их взгляд, принципиальностью отказавшихся первыми, но не согласившимися продаться. А кому хочется быть обсмеянным? Но это в профессиональной журналисткой среде, а со стороны это назывался грандиозный обман своего народа.
Естественно, что одни обманывали, понимая всю его суть, другие, хотя бы частично потому, что сами стали жертвой обмана, а третьи, понимая, что в стране выборы, но выбора не было. Такая вот была российская демократия 1995-1996 года!
14.1.3. Но это мы об извращениях демократии, а вот давайте о самой сути её. Владимир Жириновский, не отвергая демократию (а как он мог её отвергать, если, при её помощи, он и стал тем, кем стал?) писал: «…Мы не перейдём к подлинной демократии, пока над нами будут довлеть клановые и другие групповые интересы. А желающих „порулить“ обществом сегодня более чем достаточно. Это не только олигархи, но и региональная элита, а также высшие чиновники, монополизирующие различные отрасли управления. Они раздирают страну на части, грабят её национальные богатства, превращают народ из субъекта власти в объект беспринципного политиканства и узко-групповых махинаций».
В условиях войны всех против всех, в состоянии борьбы пауков в банке, возможны, а точнее очень вероятны случаи торговли интересами города, области, страны в угоду сиюминутным симпатиям.
«Вспомним выборы 1991 года. Ельцин, чтобы завоевать голоса избирателей, агитирует: „Берите столько суверенитета, сколько сумеете проглотить“. Он нашёл общий язык с национал-сепаратистами, за него там было подано 80 процентов голосов, много больше, чем по России в целом. Вывод по этим фактам парламентской комиссии С. Говорухина : „…это и есть то, что мы называем „грязной политикой“ — извлекать личную выгоду любой ценой, даже в ущерб государственным интересам“. Если бы только Ельцин, то это просто было бы исключением. Но так, похоже, поступали все российские политики.
Что только ни делается для победы на выборах? Для того чтобы опередить конкурентов, которые в свою очередь идут тем же самым путём. В этих гонках нет спортсменов, не нарушающих правила. В лучшем случае, есть те, кто делает это меньше, чем соперники. И каждый подлый удар одного вызывает желание у другого поступить так же, если не хуже. При этом, разумеется, публично призывают к порядочности и честной борьбе.
14.1.4. 26 августа 1995 года на всероссийской конференции КПРФ Зюганов выступил с речью, в которой сказал о недопустимости популизма в программе компартии. Красиво сказано, можно было бы и поверить. Но дело не в этом, есть популизм у новых коммунистических вождей или нет.
Интересно, что даже склонные поддерживать КПРФ стали критиковать, написав: «Это положение вызывает некоторые сомнения. Представляется, что… как можно без популистских, то есть понятных и близких народу, обещаний привлечь наивных, как выяснилось, постсоветских избирателей, слепо верящих на слово и ждущих скорейшего улучшения жизни . Как это ни обидно, но бывшие советские граждане поддаются пропаганде — что им обещают, тому они и поверят. Это доказал лично Ельцин в ходе первой своей предвыборной кампании, когда пообещал «лечь на рельсы», но не допустить ухудшения дел, в частности повышения цен».
Между тем Валентин Зорькин писал: «В обществе, изжившем многолетние догмы „классовой борьбы“, „пролетарского интернационализма“ и отрицание частной собственности, вопрос этот не может иметь лёгкого, сиюминутного решения
Если мы хотим уцелеть, то стоить новое надо не за страх, а за совесть, рассчитывая на века, а не на срок личной политической карьеры». Красиво сказано. Вот только делал ли так хоть один российский политический деятель?
Когда говориться о демократии, обычно упускается проблема в какой стране осуществляется демократия. Заметим, что родиной европейской демократии принято считать Британию, которая благодаря нахождению на островах, была относительно защищена от проблем, которые обрушивались на континентальную Европу. Ещё в большей мере это касается США, которые с середины XX века выставляют себя как олицетворение демократии. Последователи демократии в Европе находились под американским влиянием, которое гарантировало определённую стабильность в Западной Европе, так же как советское влияние (до 1989 года) — в Восточной Европе.
Назвать какую-либо иную демократическую страну за пределами Европы довольно сложно, хотя многие относят себя к таковым, проводят якобы свободные выборы, но, на самом деле, это больше имитация демократии, чем реальное её воплощение.
Все вышесказанное к тому, что даже то что принято считать демократией (с её профессионально отработанным обманом населения) не характерно для большинства жителей планеты Земля, точнее для подавляющего большинства. Они живут по своим традиционным принципам, иногда прикрываемым демократическими одеждами западного покроя. Явно навязанным и чуждым им.
И уж тем, более не место демократии, когда страна находится в состоянии кризиса. Тут о демократии забывают даже «демократы». В США в 1933 году к власти пришла демократическая партия, которая для выхода страны из кризиса стала проводить так называемый «новый курс», представляющий частичное отступление от демократических принципов, а когда Япония напала на США, все лица японской национальности, проживающие в Америке (а это не один десяток тысяч человек), были без суда и следствия направлены в концентрационные лагеря. Вот вам и хвалёная американская демократия. Приводить «недемократические» примеры из практики американской демократии можно до бесконечности. Но это не к тому, какая коварная Америка, а к тому какая коварная демократия вообще.
Об этом следует подумать, а пока о российской демократии образца середины 90-х годов.
14.1.5 . «Приходят на память слова Григория Явлинского, очень точно характеризующие методы государственного управления, применявшиеся Ельциным в пору его президентства: „Это не демократия. Это Византия!“.
Началось это все, вероятно, когда принимали ельцинскую Конституцию в декабре 1993 года. Принять её, конечно, нужно было побыстрее. Какая же демократия без Конституции. Но вместе с Конституцией для Ельцина выбирали и парламент, который оказался не тот, как хотели.
Уже после поражения в тех выборах демократического движения один из его сторонников написал: «Хотели поскорей использовать октябрьский эффект, пока „те“ как-то не очухались, пока региональные начальнички поджали хвосты, пока содержимое изливавшихся десятками на дню президентских указов казалось нетрудным делом прямиком перелить в „конституционную“ посудину.
Любили раньше при случае проговаривать о «гражданском обществе», да и в конституцию записали достаточно громких фраз. А на деле после октября с народом решили поступить как со стадом».
Довольно скоро после «принятия» ельцинской Конституции возникли сомнения в её принятии. «Группа из 18 лидеров оппозиционных организаций (В. Аксючиц, М. Астаф ь ев, С. Бабурин, Н. Павлов, Д. Рогозин, О. Румянцев и др.) сделала заявление о нелегимности этой ельцинской Конституции.
«Новая ежедневная газета» сообщали, что председатель избирательной комиссии 597-го участка в Москве накануне голосования покончил с собой, написав записку: «Милые мои, я так сильно обманул людей, что нет мне прощения. Дальше жить не могу». «Что имел в виду несчастный председатель? Мелкие манипуляции вроде тех, о которых сообщила та же „Новая ежедневная газета“, — приписки „мёртвых душ“ и даже отселённых домов? Или что-то посерьёзнее, пострашнее заставило расстаться с жизнью?».
Некоторые прямо заявляли о доказанности фальсификации при принятии ельцинской конституции в декабре 1993 года. Почти с маниакальной настойчивостью еженедельник «Новое время» несколько месяцев поднимал вопрос о возможной фальсификации выборов 12 декабря 1993 года. «Власти, тем не менее, хранили олимпийское спокойствие. Центризбирком немного нервничал: достаточно, чтобы время от времени лениво огрызаться, но недостаточно, чтобы наконец все-таки предоставить на суд общественности полные результаты выборов».
Однако, капля камень точит . Особенно, если эта капля направлена в нужном направлении. В изложении еженедельника «Новое время» события выглядели следующим образом: «После того как в N 14 „НВ“ появилась очередная статья о фальсификации выборов с детальной аргументацией и номер этот был распространён в Думе — каждый депутат получил по экземпляру, — количество переросло в качество. Вопрос о фальсификации был поставлен на обсуждение по инициативе депутата Лукьянова …
После короткого обсуждения было решено потребовать от Центризбиркома предоставления Думе всех хранящихся в компьютере ЦИК данных о выборах 12 декабря 1993 года с разбивкой по регионам и городам».
Заметим, что произошло это весной 1995 года, когда до конца полномочий Государственной Думы оставалась всего несколько месяцев. Депутатам терять было нечего, их бы все равно полномочий не лишили.
Но вопрос о легитимности Конституции РФ 1993 года так и остался без ответа. А разве можно почитать тот основной закон страны, который принят в результате фальсификации?
14.1.6. Давно известно, что во всем хорошем, есть хоть что-то плохое. И наоборот. Ещё в начале 80-х годов Георгий Арбатов сказал: «…Время выборов в Америке — это плохое время для хорошей политики и хорошее — для плохой». Это время можно назвать выборной болезнью .
При этом такая болезнь выражается не только в пустых обещаниях. «Общеизвестным является факт, — писал бывший невозвращенец времён второй мировой войны, — что во многих западных странах во время предвыборных кампаний голоса избирателей покупаются не только обещаниями, но и за деньги. Демократия? Свобода слова, собраний и демонстраций».
Но то, что для Америки лёгкий насморк, для России — тяжёлая болезнь. Она проявляется в жёсткой конкурентной борьбы. Рассмотрим это не на самом ярком примере.
19 мая 1996 года состоялся первый тур выборов губернатора Санкт-Петербурга. Во второй тур вышли Анатолий Собчак (29%) и Владимир Яковлев (21, 6%). Юрий Бол д ырев получил 17, 1%, Юрий Севенард — 10%, Александр Беляков — 9, 8%, Александр Беляев — 4, 5%.
В.В. Путин рассказывал, как перед выборами 1996 года мэра Санкт-Петербурга, он был инициатором заявления, в котором все чиновники мэрии подтвердили, что случае поражения Собчака они покинут Смольный. Владимир Владимирович тактично промолчал, что это была скрытая угроза оставить город без управления и почти уже не скрытая дискредитация бывшего работника мэрии Владимира Анатолия Яковлева, ставшего основным соперником Собчака (дескать, его даже коллеги по службе не воспринимают). В принципе, так мелкие избирательные трюки.
По сравнению с тем, что Путин назвал в телевизионном интервью Яковлева иудой, это действительно пустяк. «Как-то так к слову пришлось, и я его приложил», — сказал будущий президент РФ. Действительно, что ни скажешь в порыве страсти.
Но не это самое интересное. Когда выборы прошли и выиграл Яковлев, работник мэрии Михаил Маневич получил от Яковлева предложение остаться на посту вице-мэра. Но он не мог сразу решиться нарушить публичное обещание уйти в отставку. И тогда Путин сказал ему: «Миш, ты что? Это же предвыборная борьба была, мы были вынуждены это сделать». Для будущего президента России, оказывается, политические обещания одно, а их выполнение другое.
«Общество привыкло к цинизму политического класса : он перестал даже возмущать. Парадоксально, но у нас нет «общественного мнения», нет понятия компромата. В любой стране со сколь-нибудь развитой демократией десятой доли того, что было опубликовано в российской прессе относительно политиков всех ориентацией, дала бы повод для самого тщательного расследования. У нас же такое расследование либо обращается в фарс типа «межведомственной комиссии» и «одиннадцати чемоданов», либо вообще не проводится. Однако на уровне индивидуального восприятия доверия к лидерам, а, следовательно, и к возглавляемым ими партиям, безусловно утрачивается».
Ещё в ноябре 1994 года полуправительственная «Российская газета» написала: «Достойно сожаления, что все больше и больше, как показали последние выборы в регионах, выборы законодательной власти перестают быть свободными. Сегодня избирателя покупают, сегодня голосует рубль и доллар».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65