- зло пошутил Иванов.
- Но ведь надо же что-то делать? Не сегодня-завтра они рванут подлодку.
- А ты что, не смотрел вчера телевизор?
- Нет. А что? - Я, вдруг понял, что сейчас услышу и мне стало совсем нехорошо.
- Лодку уже взорвали, - еле слышно проговорил Сергей Иванович. На глазах у него навернулись слезы. Вдруг, грохнул по столу кулаком и закричал так, будто хотел порвать в крике душу: - Суки! Как только этих ублюдков земля носит!
- Где-то я читал, что у нас сейчас оккупационное правительство. Сейчас я в этом все больше убеждаюсь. Но как же так? Ведь они здесь родились, это их Родина?
- У этих "господ" нет Родины. Они давно её предали и продали, став пятой колонной "цивилизованного" Запада, - с сарказмом проговорил Сергей Иванович.
- А чем мы Западу-то не угодили? Вроде, все делаем по их указке.
- Все, да не все. Они хотят большего, - окончательно задолбать Россию, чтобы она была уже не в состоянии подняться с колен и выпрямиться.
- Но почему?
- Спроси что-нибудь полегче. Знать судьба у нас такая - быть козлами отпущения.
- Чем-то мы очень провинили Бога. Определенно.
- Скорее - сатану. Сейчас он правит балом. А Россия у него поперек горла. Слишком народ здесь неудобный. Ему мало "хлеба и зрелищ", непременно надо что-то еще, что дьявольским меню не предусмотрено. Однако, вся эта вакханалия не может долго продолжаться. Или мы вместе со всеми провалимся в тар-тарары, или... Или будет и на нашей улице праздник.
- Вы большой оптимист, Сергей Иванович.
- Нашел оптимиста, - горько усмехнулся Иванов. - Нет, я просто объективно смотрю на вещи, все более склоняясь к первому варианту... Однако, все это сантименты, Дмитрий Константинович. Нам дело делать надо. Я снял для тебе копии с обоих кассет: одну - с первой и две - со второй. Обе копии передашь Варданяну, скажешь, что это мой ему презент. А ещё одну копию передашь Колесову.
- А ему зачем?
- Ее Говоров должен отдать Викторову для передачи президенту. Пусть у того будет дополнительный козырь в борьбе с олигархом.
- Ё-маё! - присвистнул я. - Что же с нами будет после этого?
Иванов усмехнулся.
- Малых неприятностей я гарантировать не могу, а большие - найдут нас сами.
- Это точно. - согласился я.
Сергей Иванович достал из ящика стола копии видеокассет и несколько листов бумаги, пояснил:
- Это постановление об аресте Крамаренко. Передашь его Колесову.
- Генерала ФСБ?! - не проверил я.
- Вот именно. Его, голубчика, его.
- Лихо!
- А что нам с ним - детей крестить что ли? - неожиданно подмигнул Иванов. Настоение у него заметно улучшилось. - Когда летите?
- Завтра утром.
- Жене сказал?
- Даже страшно представить - как это сделаю?
- Да, тебе не позавидуешь.
- Что я. На себя я уже давно махнул рукой. Каково будет ей?
- Вот работенка! Мало нам своих проблем. Так мы ещё жен мучаем. Иванов встал. - Ну, давай прощаться, герой. Счастливо тебе! Будь осторожен.
- Буду, - пообещал я.
Вечером, перед тем как ложиться спать, я наконец решился.
- Света, мне придется ещё буквально на пару дней съездить в Москву, сказал я как можно беспечнее, будто речь шла о поездке в Криводановку.
- Не пущу! - твердо и непреклонно сказала она.
- Что значит - "не пущу"?
- А то и значит. Тебе что, больше всех надо? Пусть теперь едет кто-нибудь другой.
- Светочка, ты не права. Я ведь не в шаражке какой работаю, а на государственной службе. К тому же, ты прекрасно знаешь, что заменить меня в этом деле никто не может. Все будет хорошо, моя любимая! На этот раз мы заказываем музыку. Определенно.
- Господи! За что мне все это?! - расплакалась Светлана. - У других мужья как мужья, а у меня... Сил уже никаких не осталось!
- У других - мужья, а у тебя - крутой мужик. И ещё неизвестно, кому повезло больше. И потом, кто ещё спасет Отечество от этих отморозков? Другой кандидатуры я просто не вижу. Или я не прав?
- Да ну тебя, - махнула рукой Светлана. - Все тебе шуточки.
- А я совершенно серьезно. Ты знаешь, что эти козлы взорвали подлодку?
- Правда что ли?! - испуганно спросила жена. - А говорят, что она столкнулась с американской лодкой.
- Они много чего говорят, наводят тень на плетень. Вранье стало сейчас государственной политикой. А ты говоришь - сиди дома. Не время, дорогая. Вот разберемся с этими ублюдками, выведем их на чистую воду, тогда и будем расслабляться. Тогда, обещаю, я из дома и шагу не сделаю.
- А я думаю, что раньше ты меня сделаешь вдовой, - тяжко вздохнула Светлана.
- Зато у тебя остануться яркие воспоминания.
- Утешил, - называется.
- Как говорит Андрюша Говоров: смерть - это лишь переход в другое состояние, на последующие уровни жизни. Все там будем. Смерти боятся одни негодяи. А знаешь почему?
- Почему?
- Потому, что понимают - Там с них за все спросится. - Я обнял Светлану, поцеловал в мокрые и соленые от слез щеки, губы. - Но я почему-то уверен, что у нас все будет хорошо, любимая. Мы проживем долго и счастливо и умрем в один и тот же день.
А утром я уже летел в самолете. Артем был молчалив, сосредоточен.
- Слышал про подлодку? - спросил я.
- Да, - кивнул он. - Подозреваю, что это дело рук тех же олигархов.
- А ты что, не смотрел вторую видеокассету?! - удивился я.
- Нет. Не было возможности снять копию. А что?
- Там как раз об этом говорилось.
- Понятно. Скажи, Дима, имеют они право после этого жить?
- Что ты задумал? Решил опять взяться за свое?
- Тебе показалось, - уклончиво ответил Артем, отворачиваясь.
Больше мы с ним об этом не говорили. Но на сердце у меня было неспокойно. Я понимал, что Комаров что-то задумал.
Глава седьмая: Калюжный. Юбилей мастера.
Дела мои быстро шли на поправку. Постельный режим и хорошее питание быстро восстанавливали мои силы. Благодаря настою календулы и всевозможным мазям быстро проходили мои синяки и ссадины. Через день я уже мог ходить. Даже поднялся в мастерскую Платова. Там я и увидел картину под названием "Страсть", о которой рассказал художник. Постояв перед ней какое-то время, я убедился, что он был прав. Я испытал такое волнение, такое чувство, которое даже с женой не испытывал. Одно меня угнетало - у меня не было пистолета, без которого осуществление задуманного мной было невозможно.
Через пару дней Платов вернулся домой довольно поздно. Вид у него был чем-то очень довольный и загадочный одновременно.
- Как дела, Эдуард Васильевич? - весело спросил он.
- Все хорошо, Андрей Андреевич.
- Моя благоверная не звонила?
- Нет.
- Вот, женщина! Прав был Шекспир, когда говорил, что им имя вероломство. Когда же она собирается юбилей готовить? Хорошо, что я сам предпринял кое-какие шаги.
- Что это сегодня с вами, Андрей Андреевич?
- И что же со мной, позвольте полюбопытствовать?
- У вас сегодня такой интригующий вид. Что случилось?
- А это потому, что я вам приготовил сюрприз, - рассмеялся Платов.
- Сюрприз?! - удивился я. - Какой сюрприз?
- Догадайтесь?!
- Но как я могу... Я и в детстве не любил загадки разгадывать.
- В таком случае. закройте глаза.
- Ну вот еще! - запротестовал я. - Что вы как маленький, честное слово!
- Нет, это непременное условие. Я настаиваю.
- Ну, хорошо, - смирился я, закрывая глаза.
- И не открывать, пока я не скажу, - предупредил меня художник.
Через пару минут на журнальном столике рядом со мной что-то звякнуло.
- А теперь откройте! - торжественно провозгласил Платов.
Я открыл глаза и увидел лежащий на столике револьвер ситемы "Наган" и запасной барабан с патронами к нему. От неожиданности я не смог справиться с нахлынувшими на меня эмоциями и заплакал.
- Большущее вам спасибо, Андрей Андреевич! Действительно, сюрприз, так сюрприз! Как вам удалось его купить?
- Оказалось, что нет ничего проще. Сейчас были бы деньги, а купить можно все. Россия превратилась в одну большую барахолку. Поначалу я хотел купить танк, что б уж наверняка. Но потом решил ограничиться этим аппаратом. Мне сказали, что он до сих пор из самых надежных. Прежде чем купить, я сам его опробовал. Никогда в свой жизни не стрелял, но с расстояния двадцати метров умудрился попасть в мишень.
- И сколько же выбили?
- Для меня главным было попасть, а не выбить. И я попал. Мне сказали, что у меня неплохие задатки.
- Спасибо, Андрей Андреевич, это лучший подарок в моей жизни. Вы, можно сказать, возродили меня к жизни.
Утром следующего дня прибыла жена Платова Людмила Сергеевна. Если бы я не знал, что ей сорок лет, то не дал бы тридцати пяти. Она была из тех женщин, о которых не говорят, бесспорно принимая их лидерство. Красивая статная брюнетка с горделиво поднятой головой и властным, даже несколько надменным взглядом больших агатовых глаз.
"Похоже, Платов, у неё под каблуком", - сделал я вывод из первого впечатления.
Она строго глянула на меня, спросила:
- Вы кто? - голос у неё был низким, но приятным.
- Разрешите представиться. Калюжный Эдуард Васильевич, - смущенно проговорил. - Рад познакомиться! А вы Людмила Сергеевна? Андрей Андреевич вас ожидал вчера.
Но она не удосужила меня ответом.
- Вы художник?
- Нет.
- А кто же?
- Я в некотором роде служащий.
- И где же вы служите?
Это походило на допрос. Но у меня не было иной альтернатива, как только отвечать. И вообще, чувствовал я себя бедным родственником на аудиенции высокой особы.
- В прокуратуре.
- Андрей что, что-нибудь натворил?
- Нет, ничего не натворил.
- Тогда откуда же у него такие знакомые?
- Просто, случайно познакомились.
- Странно... А что это у вас с лицом?
- Так получилось.
- А где Андрей?
- Он уехал относительно юбилея.
- А, ну-ну... - Отвернувшись, она прокричала: - Наташа, где же ты?
- Я разгружаю сумки, - раздался по-девичьи звонкий голос.
- Оставь ты их в покое. Успеется. Иди сюда.
В дверях показалась среднего роста, хрупкая миловидная женщина. Пышные пепельные волосы обрамляли удлиненное, бледное и несколько анемичное лицо. В карих глазах, вопросительно смотревних на меня сквозила грусть. Она конечно же явно проигрывала рядом со статной хозяйкой. Но мне отчего-то понравилась больше.
- Здравствуйте! - сказала она и улыбнулась. И улыбка её мне понравилась.
- Здравствуйте! - ответил я, улыбнувшись в ответ.
- Познакомься, Наташа. Это новый приятель моего мужа Эдуард Васильевич, - сказала Платова. Но прозвучало это так, как если бы она скзала: "Представляешь, что здесь твориться?! Его невозможно оставить одного. Обязательно притащит в дом кого-нибудь!"
- Очень приятно! Наталья Викторовна. - проговорила она, вновь улыбнувшись. И вероятно с тем, чтобы загладить бестактность подруги, спросила: - Вы москвич?
- Нет, я издалека. Из Новосибирска.
- Правда?! - отчего-то не то удивилась, не то обрадовалась она.
- Да. А отчего это вас удивило?
- Дело в том, что я тоже из Новосибирска. Работаю там в Биологическом институте Академии наук.
- Это в академгородке?
- Нет. Наш институт расположен в центре голрода напротив стадиона Спартак.
- Так вы, оказывается, земляки, - проговорила Людмила Сергеевна. - Ну надо же.
- А-а, явилась не запылилась! - раздался зычный бас хозяина. А ещё через мгновение он показался в дверях. - У мужа юбилей, понимаете ли, а её ищи свищи! Это как надо понимать? - строго взглянул он на жену.
К моему великому изумлению с Людмилой Сергеевной произошла разительная перемена. Из надменной и величественной важной особы она разом превратилась в провинившуся школьницу.
- Но, Андрюша, я тут не при чем, честное слово! - виновато-просяще ответила она мужу, с обожанием на него глядя. - Вот и Наташа может подтвердить. Правда, Наташа?
Заметив гостью. Платов смутился.
- Бога ради извините меня за столь громкое вторжение. Здравствуйте, Наталья... Простите, как ваше отчество?
- Викторовна.
- Здравствуйте, Наталья Викторовна! И что же вы должны подтвердить?
- Нас действительно задержали непредвиденные обстоятельства, ответила Наталья Викторовна, невольно краснея.
- Это испытанный прием моей дражайшей супруги - представлять свидетеля. Но только, уважаемая Наталья Викторовна, вы ещё не научились обманывать. У вас для этого слишком честные глаза.
Слова Платова ещё больше смутили гостью. Она настолько растерялась, что, казалось, вот-вот убежит. Это заметил и почувствовал художник.
- Да Бог с этим, - сказал он, махнув рукой. - Задержались и задержались, Значит были на то причины. Давайте как следует отметим ваше возращение. Надеюсь, поездка была полезной?
- О, да, Андрюша! - воскликнула Людмила Сергеевна. Она была счастлива, что все так просто разрешилось. - Столько впечатлений, столько впечателений! Я потом тебе расскажу.
- Вот и хорошо. Разрешите представить моего хорошего товарища, Платов указал на меня рукой.
- А мы уже познакомились, - сказала Людмила Серегевна. - Эдуард Дмитриевич сказал, что ты меня ждал. Это так приятно было услышать.
- В таком случае, Люда иди на кухню, там ты найдешь все, что нужно, чтобы достойно отметить ваш приезд.
- Хорошо. Наташа, ты мне поможешь?
- Конечно.
Женщины ушли на кухню.
- Ну и как она тебе? - спросил Платов, пытливо на меня глядя.
- Красивая, - ответил я, понимая, что его интересует другое.
- Немного взбаломошная, но в общем славная. Я доволен.
А потом мы сидели за столом. Платов был весел, много шутил. Людмила Сергеевна громко смеялась над его шутками и смотрела на мужа влюбленными глазами. А ей поражался. Что делает с людьми любовь. И откровенно по-хорошему завидовал художнику. Меня так никто никогда не любил. Мне было тепло и уютно в компании этих людей.
Я вышел на лоджию покурить. Было прохладно. Уже чувствовалось приближение осени. На чистом небе сияли многочисленные звезды. Как красиво! Может быть уже послезавтра я всего этого не увижу.
На лоджию вышла Наталья Викторова.
- Душно там что-то, - проговорила она.
Я ничего не ответил. Не знал, что сказать. Я уже не помню когда общался с женщинами, как говорится, в неформальной обстановке.
- Вы здесь в командировке? - спросила Наталья Викторовна.
- Нет, - ответил. И неожиданно для самого себя ляпнул: - Я приехал убить человека.
Она рассмеялась.
- Ну и юмор у вас, Эдуард Васильевич... Какой-то уж очень черный.
- Но я и не думал шутить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39