– Я знаю, что у вас возникла серьезная проблема, моя дорогая. Тебе следует сейчас же отправиться к Дэймону и попытаться привести ему свои доводы.
– Я так и сделаю, но мне не хотелось бы оставлять вас в таком состоянии, тетушка.
– Со мной все будет в порядке. Ты ведь знаешь, что я не из тех, кого может сломить неудача.
И словно подтверждая свои слова, Беатрис привстала на постели, подперев спину подушками.
– Положительный момент в том, что рано или поздно я наверняка найду себе мужа, который будет полностью мне подходить, а не причинять одни неприятности. Тебе не нужно обо мне беспокоиться, Элеонора. Я еще позволю себе какое-то время поплакать, сетуя на собственную глупость. Но после я должна вернуться к своим гостям. Это просто верх неприличия – надолго оставлять гостей.
Элеонора снова слабо улыбнулась, зная, что тетушка, в конце концов, придет в себя, поскольку уже больше беспокоится о соблюдении приличий, чем о боли в своем израненном сердце.
Однако Элеонора не питала столь же оптимистических надежд насчет собственного будущего, когда, стиснув напоследок тетушкину руку, соскользнула с постели. Тем не менее, выйдя из комнаты, она почувствовала себя так, словно приготовилась к битве.
Даже ее тетушке было ясно, что они с Дэймоном созданы друг для друга, и Элеоноре очень хотелось, чтобы ее муж тоже понял это.
Глава 20
В конце концов, мужчины не так уж сильно отличаются от женщин. Они, так же, как и представительницы слабого пола, очень хотят, чтобы их ценили, желали и любили.
Анонимный автор. «Советы молодым леди, как завоевать сердце мужчины и выйти за него замуж»
Следующие четверть часа Дэймон провел с гостями леди Белдон, объясняя им причину столь внезапного отъезда принца Лаззары и синьора Векки. Он сказал, что их возвращение на родину связано с каким-то очень важным личным делом.
Дэймон с трудом сдерживал нетерпение и хотел, было отправиться на поиски Элеоноры, но неожиданно явился его верный слуга.
– Леди Рексхэм просила найти вас, милорд, – чуть слышно произнес Корнби. – Она предложила вам встретиться в южной части парка возле фонтана, сказав, что вы знаете, где именно.
Да, действительно, Дэймону было прекрасно знакомо это место. Без сомнения, это тот самый фонтан, с помощью которого Элеонора охладила его пылкие намерения, когда он впервые рискнул ее поцеловать.
Он терялся в догадках, не зная, как относиться к выбору места свидания – было ли это хорошим знаком или сулило большие неприятности. Однако когда Дэймон направился в южную часть парка, его охватило тревожное предчувствие, буквально пожирающее его изнутри.
Элеонора, как и было условлено, ожидала его возле фонтана, сидя на невысоком бортике, и слушала мелодичные всплески воды, бившей струей из каменной статуи Посейдона. Голова Эль была повернута навстречу солнцу, а глаза закрыты. Ее безупречное лицо было освещено золотыми лучами полуденного солнца, а иссиня-черные волосы переливались.
Ее необыкновенная красота, как всегда, поразила Дэймона до глубины души, однако он постарался не выдать своего искреннего восхищения. Сейчас им владели более возвышенные и серьезные чувства, нежели простое вожделение.
– Ты снова намерена толкнуть меня в фонтан? – спросил он, присаживаясь рядом с ней на бордюр.
Открыв глаза, Элеонора искоса взглянула на мужа, однако ее лицо оставалось совершенно непроницаемым.
– Да как сказать. Все зависит от…
– От чего?
– От того, что вы скажете в свое оправдание.
– Я не обманывал тебя, Эль, – тихо произнес Дэймон. Элеонора сделала нетерпеливый жест рукой.
– А у меня другое мнение на этот счет. Вы не сказали, что собираетесь встретиться со своей бывшей любовницей. Представляете, как я обрадовалась, когда принц Лаззара восторженно поделился со мной новостью о вашем свидании.
Дэймон поморщился, услышав сарказм в ее словах.
– Я боялся причинить тебе боль, опасаясь, что ты сделаешь поспешные выводы. Я знал, что ты неправильно истолкуешь мои действия.
Она поджала губы, явно борясь с желанием ответить с издевкой, а потом резко произнесла:
– Если вы действительно хотели избавить меня от боли, то зачем же тогда вообще согласились встречаться с ней?
– Исключительно потому, что не хотел допустить скандала. Кроме того, Лидия одно время все же была моим другом. И когда она обратилась ко мне, умоляя о помощи, я понял, что не смогу просто взять и отвернуться от нее.
Элеонора долго собиралась с мыслями.
– Конечно же, то, что вы не отказали в просьбе Лидии Ньюлинг, достойно восхищения, – наконец сказала она. – Как и ваша щедрость по отношению к ее больной сестре. Но не с Лидией связана причина, вызвавшая мой гнев.
Дэймон вдохнул побольше воздуха. Был лишь один способ узнать о больной сестре Лидии.
– Ты говорила с ней?
– Да, говорила! – Сейчас, когда Элеонора пристально смотрела на него, ее глаза сверкали огнем. – И вот что я узнала: наша встреча в парке два года назад не была случайностью. Вы умышленно сделали так, чтобы я увидела вас в компании любовницы и расторгла нашу помолвку.
Дэймон сообразил, что Лидия, вероятно, успела рассказать Эль о том, как все было на самом деле. Однако он даже обрадовался этому, поскольку сам собирался открыть Элеоноре правду.
– Да, я действительно все подстроил, – признался он.
– Но зачем, Дэймон?
– Потому что я влюбился в тебя, Эль, и хотел избавиться от этого чувства. Но как джентльмен я не мог первым разорвать наши отношения.
– Вы побоялись взять меня в жены и поэтому трусливо пошли на попятную.
В ответ на обвинения Дэймон поморщился, понимая, что отчасти так оно и было. Кроме того, он не мог допустить, чтобы Элеонора влюбилась в него по уши, так как понимал, что не готов ответить взаимностью на ее чувства.
– Ну, может, и так.
– Больше чем уверена, что именно так оно и есть! – с раздражением в голосе воскликнула Элеонора. – И сейчас вы продолжаете вести себя аналогичным образом. Вы боитесь любить меня, терзаясь опасениями, что можете снова потерять того, к кому относитесь с трепетом. Вот почему вы закрыли от меня свое сердце.
Не дав ему ответить, она вскочила на ноги и начала расхаживать взад-вперед, продолжая говорить громким голосом:
– Я прихожу в бешенство, понимая, что вы, таким образом, впустую тратите свою жизнь! То, что случилось с вашим братом и родителями, ужасно, но вы не можете позволить этим трагическим событиям навсегда разрушить свою жизнь!
– Я понимаю это, – признал Дэймон. Однако Элеонора, казалось, не услышала его.
– Вы не виноваты в смерти Джошуа или в том, что оказались бессильны спасти его. Вы же не Бог, Дэймон. Не в вашей власти решать, кому жить, а кому умереть!
Она перешла на крик, поэтому его тихое «я знаю» просто утонуло в потоке ее слов.
– Я также не позволю вам вычеркнуть меня из своей жизни! – воскликнула Элеонора.
– Я и не собираюсь вычеркивать тебя, Эль.
То, что она услышала, похоже, наконец, заставило ее успокоиться. Она сердито смотрела на него, скрестив руки на груди. Дэймон поднял на нее глаза.
– А теперь, когда вы облегчили свою душу, позвольте и мне вставить словечко.
– Нет, не позволю! Я еще не закончила.
И хотя ее гнев еще явно не утих, она все же села рядом с ним. Ее голос стал мягким, и произнесенная фраза напоминала мольбу:
– Ведь должны же мы когда-нибудь поговорить о вашем брате, Дэймон. Нельзя продолжать держать боль в себе.
Он знал, о чем она его просит – обнажить перед ней свою душу. И даже больше – он должен был открыть Элеоноре свое сердце.
– Что ты хочешь услышать, Эль?
– Мне хочется, чтобы вы рассказали мне, что чувствуете, вместо того, чтобы упиваться своей болью. Я хочу, чтобы вы имели возможность поговорить со мной о Джошуа. Я хочу узнать о нем все. Какие самые лучшие воспоминания о нем остались у вас с тех пор, как вы были мальчишками?
Дэймон нахмурился. Ему было нелегко говорить о своем брате, обсуждать горе, воспоминания о котором все еще терзали его душу. Однако Дэймон почувствовал, что хочет поделиться этим с Элеонорой.
– Джошуа был моим ближайшим другом, – наконец тихо произнес он надтреснутым голосом. – Потерять его было почти то же самое, что лишиться руки или ноги. Однако чудовищные муки, в которых он умирал, были, пожалуй, самым страшным потрясением. Видеть, как он страдает и слабеет, превращаясь в жалкое подобие человека… Лучше бы я сам умер.
– Вот в чем причина ваших ночных кошмаров, не так ли? Вы снова переживаете мучения вашего брата и, как и тогда, совершенно бессильны помочь ему.
– Да.
Элеонора сдвинула брови, очевидно, сочувствуя ему.
– Мистер Гиэри сказал, что ухаживал за Джошуа после того, как он слег. Неужели совсем ничего нельзя было сделать, чтобы хоть как-то облегчить страдания вашего брата?
– Единственное, что мы могли сделать, – это дать ему настойку опия, чтобы он на несколько часов мог забыться и не испытывать боли.
Элеонора какое-то время молчала, а потом, протянув руку, прикоснулась к ладони Дэймона.
– Должно быть, вы с Джошуа были неразлучны до тех пор, пока он не заболел.
Дэймон кивнул головой, предавшись воспоминаниям.
– Наши детские годы были именно такими, какими и должны быть.
– Может, следует вспоминать, ради собственного же блага, о счастливых моментах, которые выпали на долю вам с братом, а не зацикливаться на трагических подробностях его последних дней.
– Возможно.
– У вас осталась какая-нибудь вещь, напоминающая о той безоблачной поре, например портрет Джошуа, когда он был еще здоров?
Дэймон пожал плечами.
– Есть один, мы там изображены вместе. Нам по четырнадцать лет. Он висит в нашем доме в Оук-Хилл.
– Ваше родовое поместье находится в графстве Суффолк? Как бы я хотела взглянуть на него!
Дэймон почувствовал, как весь напрягся.
– Но для этого пришлось бы поехать туда. Вообще-то я очень редко бываю в своем фамильном имении, наведываясь туда, скорее, из чувства долга. У меня отличный управляющий, который следит за имением, поэтому я практически полностью освобожден от этой обязанности.
– Позвольте мне догадаться. Все эти годы вы сторонились родного дома только потому, что там умер Джошуа.
Отвечать не имело смысла, поскольку она попала в точку.
– Может быть, – предположила Элеонора, – вам все же следует провести там какое-то время? Это помогло бы воскресить в памяти хорошие воспоминания.
Дэймон не ответил, хотя и понимал, что она права.
– Джошуа во многом походил на вас? – спросила Элеонора. – Неужели вы выглядели совершенно одинаково?
– Как две капли воды.
– И он был таким же неисправимым проказником, как и вы? У Дэймона невольно вырвался тихий смешок.
– Он вполне мог им стать. Джошуа был далеко не паинькой, это уж точно. То, что он вытворял, можно назвать хулиганством.
– Бьюсь об заклад, что вы от него не отставали. Должно быть, вы были двойным бедствием для своих родителей.
Губы Дэймона тронула едва заметная улыбка, которая почти тотчас исчезла, уступив место нахлынувшей на него печали.
– В нем было столько жизни, он был таким жизнелюбивым.
– Прямо как вы, – прошептала Элеонора. Неожиданно повернувшись к мужу, она обвила его шею руками, крепко и пылко прижимая его к себе.
Она очень долго держала его в объятиях, и Дэймон не сопротивлялся. Он сидел, уткнувшись лицом в ее волосы. Боль стала понемногу стихать, после того как он согласился принять, причем с огромной радостью, утешение, которое предложила ему Элеонора.
Скоро стало ясно, что она горела желанием не только утешить его, но и попытаться убедить кое в чем.
– Вы должны простить себя, Дэймон, – прошептала она ему на ухо. – Вы должны отпустить боль, если хотите когда-нибудь выздороветь. И разве не этого желал бы для вас Джошуа? Неужели вы действительно считаете, что он хотел бы, чтобы все эти годы вы казнили себя?
Дэймон знал ответ на этот вопрос. Забытое воспоминание из прошлого вновь нахлынуло на него в последний день жизни брата он, склонившись, услышал слова Джошуа, сказанные ему.
– Живи… за… меня, – хриплым голосом произнес он тогда потрескавшимися губами.
Дэймон с трудом сглотнул, почувствовав, как сжалось горло. Он похоронил болезненное воспоминание вместе с остальными эмоциями.
– Нет, – сдавленным голосом ответил Дэймон. – Мой брат не хотел бы, чтобы я продолжал жить, казня себя. Он хотел бы, чтобы я ощущал всю полноту жизни.
– Конечно, хотел бы, – с убежденностью в голосе произнесла Элеонора. – И все же только вы и никто другой можете отпустить себе грехи, Дэймон. А до этого момента вы так и будете продолжать лишать себя шанса на настоящее счастье, а также возможности обрести его со мной. Вот почему я готова просто задушить вас, – жарко прошептала она, прильнув к нему еще сильнее.
Нежно сжав ее плечи, Дэймон освободился из объятий Элеоноры и отстранил ее от себя.
– Мое горло полностью к твоим услугам, Эль, однако я хотел бы, чтобы ты немного повременила с расправой. Мне нужно кое-что тебе сказать, а вернее, исповедаться.
Она посмотрела на него. Дэймон спокойно выдержал ее взгляд.
– Ты спросила, почему я держал от тебя в секрете свою встречу с Лидией. Да потому, что я не хотел снова тебя потерять, как уже сделал два года назад. Это было глупо.
– Глупо? – медленно произнесла Элеонора. – Вы думаете, что, спровоцировав меня разорвать помолвку, вы поступили глупо?
Дэймон ответил, криво усмехаясь:
– Я поступил глупо, по-идиотски, как болван, а еще малодушно. И я просто не в силах выразить словами, как сожалею о своем поступке.
Она тяжело вздохнула.
– Я так боялась, что вы намерены вернуться к Лидии, Дэймон.
– Мне очень жаль, милая.
Видя грусть в глубине глаз Элеоноры, ее ранимость, Дэймон корил себя за то, что причинил ей боль. Он берег ее, но в то же время намеренно ранил ее сердце, как тогда, так и сейчас. Но он загладит свой проступок…
Пока Элеонора пристально смотрела на него, он еще сильнее сжал ее руку, переплетая их пальцы.
– Ты была абсолютно права, Эль, я никогда не хотел снова полюбить кого-нибудь и позволить себе испытать боль от этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47