Первоклассный https://Wodolei.ru
его-то толстуха даже не раскраснелась толком.
Друган, как выясняется, не только удовольствие получал, но и про общее дело не забывал. Уговорил свою переместиться в квартиру, навешал ей какой-то лапши, так что она, едва села за столик, стала рыжую обрабатывать.
Та недолго ломалась.
Оделись, идут. На такси денег нету. У баб, может, и есть, но они не предлагают. Жмутся друг к дружке, с каждым шагом на кавалеров все меньше внимания обращают. Ещё чуть-чуть — и вообще пожалеют, что в кабаке не остались. Если быстрым шагом, то минут десять идти. С бабами — вдвое больше. Дворами. Темно, ветер навстречу. Самый конец февраля, а холодрыга как в крещенские морозы.
— Придумай что-нибудь, — шепчет друган.
А что можно придумать? Прохожего бомбануть? Так не видно прохожих, вообще нет никого, кроме них, четверых. Да и стремное это дело, грабить — не угонять…
Вот и решение!
Перед домом стоит нужная тачка. Кирилл издалека видит: «БМВ» седьмой серии, модель середины восьмидесятых. Сейчас таких мало осталось, так что если всерьёз угонять, с продолжением, то гаишники на первом же посту тормознут. Но им-то нужно только до дома доехать, а не гнать к перекупщикам!
— Стойте здесь, — командует Киря. — Айн момент!
— Поедем в таксо, — хихикает друг; он что-то читал и помнит фразы из классики.
Девчонки молчат. Может, и не одобряют чего-то, однако остановить не пытаются. Холодно, вьюга. Темно. Алкоголь в крови.
Друг снова хихикает. Беспричинно. Кире бы сообразить, что друган уже очканул, что подельник из него никакой, но он занят. Думает, как тачку сподручнее взять. Инструментов-то никаких, только ножик в кармане, да отмычка одна, она из кармана в дырку упала и болтается за подкладкой; уже больше года болтается, даже на суд в этой куртке ходил и забыл её вытащить…
Сигнализации нет. По крайней мере, ничего не мигает. Вряд ли на этой старой машине стоит что-то хитрое. Вблизи видно, что денег у хозяина не густо: там и сям ржавчина, вмятины, «лобовик» треснул…
Открыл.
Стоит, ждёт, по сторонам смотрит.
Тихо.
А сердце стучит как в тот раз, когда менты повязали. Под заказ тачку брал, новую, с самого утра чувствовал, что может вляпаться. И вляпался!
Садится за руль, наклоняется, чтобы разобраться в проводке. Темно, но ему свет не нужен, на ощупь все делает. Был бы трезвый — успел. Не, тогда бы вообще не полез. Но если бы полез, то успел, однозначно!
Откуда он взялся?
То есть понятно, откуда — из парадняка выскочил.
Но совершенно бесшумно!
Надо было хоть дверь запереть, а Кирилл, дурья башка, так и ковыряется с открытой. Даже ногу левую за порог свесил.
По ней и ударили. Дверью.
Больно-то как!
Звезды из глаз летят, а мужик дальше молотит.
Киря рукой прикрывается, да не прикрыться ему. Он локоть налево — кулак справа летит. Он в другую сторону — а удар опять неожиданный.
О том, чтобы сопротивляться, и речи нет. Живым бы уйти!
С этой мыслью и теряет сознание…
Друган задаёт стрекоча, только пятки сверкают. Спустя месяц Кирилл с братом его отмудохают и поставят на серьёзные бабки, но пока он счастлив, что сумел унести ноги и не считает своё бегство постыдным.
Брошенные им бабы не долго теряются. Рыжая дёргает тёмненькую за рукав, тащит за угол дома. Как на заказ, сразу подворачивается машина. Частник долго торгуется, прежде чем открыть для них заднюю дверь. На сиденьи они жмутся друг к дружке, но теперь уже не от холода…
Только проехали дом, как со двора выруливает «БМВ». Устремляется следом. Четыре жёлтые фары бьют по глазам. Девушки щурятся. Рыженькая просит водилу ехать быстрей, он чуть прибавляет. Она стискивает кулачки, понимая: древнему «москвичонку» «бомбу» не сделать,
Ясно, как божий день, что это — погоня.
«БМВ» сокращает дистанцию медленно. Виден водитель. Кроме него, в салоне никого нет. Иногда фонари бросают свет на его лысый череп. Лицо сосредоточенно.
Скорость под шестьдесят. «Москвич» едва держится на скользкой дороге, мотор надрывается. «Бомба» все ближе. Сдвигается во второй ряд, прибавляет.
Рыжая охает. Она живо представляет, как «БМВ» сталкивает их на обочину. Скрежет металла, яркая вспышка взрыва. Огненный «гриб» над местом трагедии.
«БМВ» проносится мимо.
Лысый водила не смотрит в их сторону.
У девчонок истерика. Рыжая начинает икать, слезы текут у обеих…
На повороте «москвич» уходит направо, огибая жилой массив. «БМВ» ещё долго виден, свет мощных фар мелькает среди деревьев.
Зачем его понесло в лес?
Любительницам лёгкого «съёма» узнать это не суждено…
* * *
…Кирилл приходит в себя.
Он лежит на снегу. Руки связаны. Больно. Лицо залито кровью. Открывать глаза страшно.
Слышится голос:
— Тебя пытать, или сам все расскажешь?
Страшный голос. Никогда бы его не слышать!
Киря разлепляет глаза.
Мужчина стоит у сосны. Руки в карманах, воротник поднят. Без головного убора. Когда говорит, изо рта идёт пар. «БМВ» у него за спиной. Фары погашены, но и от луны света достаточно. Крышка багажника поднята.
Вокруг лес. Справа погуще, налево — редеет, переходя в обширный пустырь. За пустырём видны дома. Один, второй… Много! Выше — и ниже, «точечные» и длинные. Горят окна, лают собаки, перемигиваются светофоры. Там тепло. И не страшно. Там сейчас жрут, смотрят телевизор, пьют водку и трахаются.
А он лежит на снегу…
Кирилл рассказывает все без утайки.
Человек подходит ближе. Лысый череп, пар изо рта. Руки в карманах. Он их не вынул ни разу. Даже не пошевелил. Как будто их вообще нет.
Страшно до ужаса.
Кирилл вжимается в землю. Штаны сзади промокли насквозь, но он этого не чувствует.
В голове только одна мысль.
Человек наклоняется ниже. Смотрит в глаза.
Какие глубины — или низины — он там увидел? Кириллу не суждено этого узнать никогда.
— Будешь работать со мной, — говорит Громов. — Я из тебя сделаю человека.
Кирилл кивает. Мелко и быстро.
— Для начала ты бросишь пить. Навсегда…
* * *
Рассказ Кулебякина занял минуты три. О попытке угона не прозвучало ни слова. Кирилл озвучил версию знакомства, которую для него сочинил Громов: дескать, бывший «афганец» из жалости взял под крыло оступившегося парня.
Катышев фыркнул:
— Да на хрена ты ему сдался? Опять гонишь лажу!
— Петросыч часто повторял, что я похож на солдат, с которыми ему пришлось воевать.
— Ну-ну… — Катышев покачал головой. — Ладно, Сусанин, куда дальше рулить?
— Почти что приехали. Видите тот высокий дом?
— Ну.
— Слева заезд. Только осторожней, там яма. Семнадцатый этаж.
* * *
В бассейне почти не осталось воды.
Странно, что Лариса не слышала, как она вытекала.
Крови было мало, и выглядела она неправдоподобно. Словно кто-то просыпал рядом с трупом чуть-чуть марганцовки.
Труп лежал лицом вниз. Лежал или плавал — Лариса не могла разобрать.
Чёрная куртка, чёрные брюки. Ботинки казались очень большими. Полы куртки и концы штанин вяло шевелились в утекающей зеленой воде.
Пахло так, как всегда пахнет в бассейне. Даже в маленьком.
Что-то выпирало из-под левой лопатки трупа, натягивая блестящую кожу куртки.
Лариса поняла, что это рукоятка ножа.
В парадную дверь позвонили.
* * *
— Здесь сигнализация, — предупредил Кулебякин.
— Так отключай!
Кнопочки пискнули, когда Кирилл вдавил их своими грубыми пальцами. На электронном табло высветилось «542». Высветилось и погасло.
— Скользящий код, — в голосе Кулебякина слышались нотки гордости. — Сменяется после каждого открывания. Умеют же за бугром делать!
— Рекламную паузу не объявляли. — Катышев толкнул его в спину: — Показывай, где твоя кассета спрятана.
Две комнаты, побольше и совсем маленькая. Мебель стандартная, как в приличном офисе. Довольно чисто — ни мусора на ковролине, ни грязной посуды на кухне.
— Ты прибирался?
Кулебякин молча кивнул. Уборка, в его понимании, была не тем делом, о котором правильный пацан должен заявлять во всеуслышание.
Дверь кабинета Громова была приоткрыта. Акулов удивился. Почему-то он думал, что в штаб-квартире все, что можно, окажется запертым на замки.
Письменный стол с двумя телефонными аппаратами, «директорское» кресло. На стене размешены фотографии. Большинство снимков освещали «афганскую тему». Громов узнавался не сразу: полтора десятилетия назад у него была густая, хотя и очень коротко стриженая, шевелюра. Горы, танки, люди в камуфляже. Сколько из них сейчас живы?
— Нет кассеты, — растерянно сказал Кулебякин. Андрей, услышав это, вышел из кабинета в большую комнату.
Катышев смотрел на парня с подозрением:
— Опять что-то крутишь?
— Да что мне крутить! Она вот здесь оставалась…
Широкий кожаный диван, трехсекционная стенка, два кресла, компьютерный стол с техникой последнего поколения. В стол вмонтирован небольшой сейф. От любопытной уборщицы такой защитит, от серьёзных воров — никогда. Они не станут тратить время на взлом замка, а целиком вывернут металлический ящик из деревянной утробы стола и унесут, чтобы вскрыть в надёжном месте. Сейчас сейф был пуст. На глазах Катышева Кирилл открыл его ключом, который вытащил из-под подушек дивана.
Акулов присел на корточки, посмотрел. Дверца сейфа не имела видимых повреждений, замок работал исправно, без заеданий.
— Сколько ключей всего?
— Один. Второй мы потеряли.
— Ключ все время в диване хранили?
— Нет. Это я последний раз его туда положил. А до этого он на полке валялся, вон там, рядом с книгами. Ничего ж ценного здесь не держали; и от кого прятать? Чужие сюда не ходили!
Прозвучал звонок в дверь. Вздрогнули все.
— Открывай, — приказал Катышев. — Станешь финтить — пристрелю на хрен, понял?
Кулебякин кивнул, шагнул к коридору, остановился и поднял скованные руки на уровень груди:
— Может быть, снимете?
— Перебьёшься.
Акулов и Катышев встали в кухне. ББ достал пистолет. В зеркало, висящее на стене коридора, они видели Кулебякина и могли контролировать его действия. Катышев ещё раз предупредил:
— Не шали. Молча запускаешь всех, кто пришёл. Запускаешь — и в сторону. Дальше мы разберёмся. Все понял?
Кулебякин кивнул и потянулся к замку.
— Не нравится мне все это, — шепнул Катышев. — Кого черт принёс?
Оказалось — охранников. Их было двое, постарше и помоложе. В чёрной форме с нашивками «SECURITY. ЧОП „Наполеон"» и в беретах. У молодого головной убор был того же цвета, что и форма, у старшего — зелёный, с непонятной кокардой и с кисточкой, к которой была приторочена автоматная гильза. Несколько минут назад, когда заходили в дом через подземный гараж, он сидел в сторожевой будке и поздоровался с Кириллом кивком. Кивнул и сейчас:
— А-а, это ты? Забыл выключить?
— Что?
— Как что? Сигнализацию.
— Выключил.
— А у нас тревожка прошла. Может, замыкает где-нибудь? Дай-ка я посмотрю…
Он буквально оттеснил Кирилла с порога и сунулся было за дверь, посмотреть на табло охранной системы, но заметил наручники и остановился:
— Что это?
Катышев шагнул в коридор:
— Спокойно, милиция.
Охранник, видимо, знал про смерть Громова, а потому истолковал «браслеты» на руках Кулебякина однозначно:
— Ну ты и сука! А ещё приличного изображал!
— Чо сразу я-то? Следи за базаром, ты понял?!
— Щенок, ты на кого вякаешь?
— Спокойно, товарищи, — Катышев встал между конфликтующими сторонами. — Не надо эмоций. Кирилл, иди в комнату! А вас можно на пару слов?..
ББ, взяв нервного секьюрити за локоть, вышел из квартиры и закрыл дверь.
— Чего он меня?.. — Кирилл шмыгнул носом.
— Сам виноват.
В большой комнате сели. Андрей — на диван, Кулебякин — в кресло. Андрей закурил. На нижней полке журнального столика нашлась пепельница, и он переставил её себе на колени. Папироса оказалась полупустой и сгорела за две затяжки. Давя окурок, Акулов спросил:
— Раньше сигнализация часто замыкала?
— Да никогда не было!
— Странно… Тебе так не кажется?
— Сюда кто-то без меня приходил. Кассету украл. И это… Понимаете, я не мог ошибиться. «Пять-сорок-два», точно помню! Там, когда выходишь, кнопочку нажимаешь — и новый код загорается. Тот, которым в следующий раз открывать надо. Я не мог перепутать! Чо я, совсем того? Хотя… — Кирилл задумался, опустив голову; встрепенулся: — Вспомнил! В тот день, когда Петросыча ранили, её тоже заело! Мы долго уйти не могли, она все к пульту не подключалась. Нажимаем — и красная лампочка загорается. Минут десять, наверное, ковырялись…
Андрей пожал плечами. Техника — на то и техника, чтобы время от времени портиться. Даже самый совершённый компьютер не застрахован от сбоев, так что уж говорить про «охранку» тайваньского производства, смонтированную при строительстве дома и включённую в цену квартиры? Подрядчик, надо полагать, не за качеством гнался.
— Хорошо! Но если кто-то приходил после тебя — как он с ней справился? Он же не мог знать про твои «пять-сорок два»?
— Не мог. Я никому не говорил. Значит… Значит, действительно, чо-то с проводами случилось! Бл-лин, херня-то какая!
— Ага. Но куда делась кассета?
Кулебякин почесал голову. Наручники звякнули.
— Расскажи про неё снова…
— Да я уж все рассказал…
* * *
Придя в себя после покушения, Громов призвал Кулебякина. Кирилл трусил, ожидая сурового нагоняя за недостойное поведение, но патрон не стал его распекать. Дал поручение: лететь в штаб-квартиру и найти там кассету с записью телефонного разговора. Найти и привезти ему. Раньше Кирилл так бы и сделал, но теперь, в свете последних событий, решился на самодеятельность. Его преследовала мысль, что в ближайшее время придётся искать другую работу. Мысль о том, что покушение повторится и окажется успешным, он старался отогнать от себя. Больше боялся другого: шеф окрепнет, посмотрит на ситуацию другими глазами и выгонит его к чертям собачьим. Это он пока говорит, что даже более крепкие парни при первом обстреле частенько терялись и делали глупости, а то и прямо как он впадали в прострацию. А позже, когда придёт время выписываться, может подумать: «На хрена мне нужен трус?» Подумает и даст расчёт, заменит каким-нибудь тёртым «ветераном локальных конфликтов». Сам Кирилл на его месте так бы и поступил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Друган, как выясняется, не только удовольствие получал, но и про общее дело не забывал. Уговорил свою переместиться в квартиру, навешал ей какой-то лапши, так что она, едва села за столик, стала рыжую обрабатывать.
Та недолго ломалась.
Оделись, идут. На такси денег нету. У баб, может, и есть, но они не предлагают. Жмутся друг к дружке, с каждым шагом на кавалеров все меньше внимания обращают. Ещё чуть-чуть — и вообще пожалеют, что в кабаке не остались. Если быстрым шагом, то минут десять идти. С бабами — вдвое больше. Дворами. Темно, ветер навстречу. Самый конец февраля, а холодрыга как в крещенские морозы.
— Придумай что-нибудь, — шепчет друган.
А что можно придумать? Прохожего бомбануть? Так не видно прохожих, вообще нет никого, кроме них, четверых. Да и стремное это дело, грабить — не угонять…
Вот и решение!
Перед домом стоит нужная тачка. Кирилл издалека видит: «БМВ» седьмой серии, модель середины восьмидесятых. Сейчас таких мало осталось, так что если всерьёз угонять, с продолжением, то гаишники на первом же посту тормознут. Но им-то нужно только до дома доехать, а не гнать к перекупщикам!
— Стойте здесь, — командует Киря. — Айн момент!
— Поедем в таксо, — хихикает друг; он что-то читал и помнит фразы из классики.
Девчонки молчат. Может, и не одобряют чего-то, однако остановить не пытаются. Холодно, вьюга. Темно. Алкоголь в крови.
Друг снова хихикает. Беспричинно. Кире бы сообразить, что друган уже очканул, что подельник из него никакой, но он занят. Думает, как тачку сподручнее взять. Инструментов-то никаких, только ножик в кармане, да отмычка одна, она из кармана в дырку упала и болтается за подкладкой; уже больше года болтается, даже на суд в этой куртке ходил и забыл её вытащить…
Сигнализации нет. По крайней мере, ничего не мигает. Вряд ли на этой старой машине стоит что-то хитрое. Вблизи видно, что денег у хозяина не густо: там и сям ржавчина, вмятины, «лобовик» треснул…
Открыл.
Стоит, ждёт, по сторонам смотрит.
Тихо.
А сердце стучит как в тот раз, когда менты повязали. Под заказ тачку брал, новую, с самого утра чувствовал, что может вляпаться. И вляпался!
Садится за руль, наклоняется, чтобы разобраться в проводке. Темно, но ему свет не нужен, на ощупь все делает. Был бы трезвый — успел. Не, тогда бы вообще не полез. Но если бы полез, то успел, однозначно!
Откуда он взялся?
То есть понятно, откуда — из парадняка выскочил.
Но совершенно бесшумно!
Надо было хоть дверь запереть, а Кирилл, дурья башка, так и ковыряется с открытой. Даже ногу левую за порог свесил.
По ней и ударили. Дверью.
Больно-то как!
Звезды из глаз летят, а мужик дальше молотит.
Киря рукой прикрывается, да не прикрыться ему. Он локоть налево — кулак справа летит. Он в другую сторону — а удар опять неожиданный.
О том, чтобы сопротивляться, и речи нет. Живым бы уйти!
С этой мыслью и теряет сознание…
Друган задаёт стрекоча, только пятки сверкают. Спустя месяц Кирилл с братом его отмудохают и поставят на серьёзные бабки, но пока он счастлив, что сумел унести ноги и не считает своё бегство постыдным.
Брошенные им бабы не долго теряются. Рыжая дёргает тёмненькую за рукав, тащит за угол дома. Как на заказ, сразу подворачивается машина. Частник долго торгуется, прежде чем открыть для них заднюю дверь. На сиденьи они жмутся друг к дружке, но теперь уже не от холода…
Только проехали дом, как со двора выруливает «БМВ». Устремляется следом. Четыре жёлтые фары бьют по глазам. Девушки щурятся. Рыженькая просит водилу ехать быстрей, он чуть прибавляет. Она стискивает кулачки, понимая: древнему «москвичонку» «бомбу» не сделать,
Ясно, как божий день, что это — погоня.
«БМВ» сокращает дистанцию медленно. Виден водитель. Кроме него, в салоне никого нет. Иногда фонари бросают свет на его лысый череп. Лицо сосредоточенно.
Скорость под шестьдесят. «Москвич» едва держится на скользкой дороге, мотор надрывается. «Бомба» все ближе. Сдвигается во второй ряд, прибавляет.
Рыжая охает. Она живо представляет, как «БМВ» сталкивает их на обочину. Скрежет металла, яркая вспышка взрыва. Огненный «гриб» над местом трагедии.
«БМВ» проносится мимо.
Лысый водила не смотрит в их сторону.
У девчонок истерика. Рыжая начинает икать, слезы текут у обеих…
На повороте «москвич» уходит направо, огибая жилой массив. «БМВ» ещё долго виден, свет мощных фар мелькает среди деревьев.
Зачем его понесло в лес?
Любительницам лёгкого «съёма» узнать это не суждено…
* * *
…Кирилл приходит в себя.
Он лежит на снегу. Руки связаны. Больно. Лицо залито кровью. Открывать глаза страшно.
Слышится голос:
— Тебя пытать, или сам все расскажешь?
Страшный голос. Никогда бы его не слышать!
Киря разлепляет глаза.
Мужчина стоит у сосны. Руки в карманах, воротник поднят. Без головного убора. Когда говорит, изо рта идёт пар. «БМВ» у него за спиной. Фары погашены, но и от луны света достаточно. Крышка багажника поднята.
Вокруг лес. Справа погуще, налево — редеет, переходя в обширный пустырь. За пустырём видны дома. Один, второй… Много! Выше — и ниже, «точечные» и длинные. Горят окна, лают собаки, перемигиваются светофоры. Там тепло. И не страшно. Там сейчас жрут, смотрят телевизор, пьют водку и трахаются.
А он лежит на снегу…
Кирилл рассказывает все без утайки.
Человек подходит ближе. Лысый череп, пар изо рта. Руки в карманах. Он их не вынул ни разу. Даже не пошевелил. Как будто их вообще нет.
Страшно до ужаса.
Кирилл вжимается в землю. Штаны сзади промокли насквозь, но он этого не чувствует.
В голове только одна мысль.
Человек наклоняется ниже. Смотрит в глаза.
Какие глубины — или низины — он там увидел? Кириллу не суждено этого узнать никогда.
— Будешь работать со мной, — говорит Громов. — Я из тебя сделаю человека.
Кирилл кивает. Мелко и быстро.
— Для начала ты бросишь пить. Навсегда…
* * *
Рассказ Кулебякина занял минуты три. О попытке угона не прозвучало ни слова. Кирилл озвучил версию знакомства, которую для него сочинил Громов: дескать, бывший «афганец» из жалости взял под крыло оступившегося парня.
Катышев фыркнул:
— Да на хрена ты ему сдался? Опять гонишь лажу!
— Петросыч часто повторял, что я похож на солдат, с которыми ему пришлось воевать.
— Ну-ну… — Катышев покачал головой. — Ладно, Сусанин, куда дальше рулить?
— Почти что приехали. Видите тот высокий дом?
— Ну.
— Слева заезд. Только осторожней, там яма. Семнадцатый этаж.
* * *
В бассейне почти не осталось воды.
Странно, что Лариса не слышала, как она вытекала.
Крови было мало, и выглядела она неправдоподобно. Словно кто-то просыпал рядом с трупом чуть-чуть марганцовки.
Труп лежал лицом вниз. Лежал или плавал — Лариса не могла разобрать.
Чёрная куртка, чёрные брюки. Ботинки казались очень большими. Полы куртки и концы штанин вяло шевелились в утекающей зеленой воде.
Пахло так, как всегда пахнет в бассейне. Даже в маленьком.
Что-то выпирало из-под левой лопатки трупа, натягивая блестящую кожу куртки.
Лариса поняла, что это рукоятка ножа.
В парадную дверь позвонили.
* * *
— Здесь сигнализация, — предупредил Кулебякин.
— Так отключай!
Кнопочки пискнули, когда Кирилл вдавил их своими грубыми пальцами. На электронном табло высветилось «542». Высветилось и погасло.
— Скользящий код, — в голосе Кулебякина слышались нотки гордости. — Сменяется после каждого открывания. Умеют же за бугром делать!
— Рекламную паузу не объявляли. — Катышев толкнул его в спину: — Показывай, где твоя кассета спрятана.
Две комнаты, побольше и совсем маленькая. Мебель стандартная, как в приличном офисе. Довольно чисто — ни мусора на ковролине, ни грязной посуды на кухне.
— Ты прибирался?
Кулебякин молча кивнул. Уборка, в его понимании, была не тем делом, о котором правильный пацан должен заявлять во всеуслышание.
Дверь кабинета Громова была приоткрыта. Акулов удивился. Почему-то он думал, что в штаб-квартире все, что можно, окажется запертым на замки.
Письменный стол с двумя телефонными аппаратами, «директорское» кресло. На стене размешены фотографии. Большинство снимков освещали «афганскую тему». Громов узнавался не сразу: полтора десятилетия назад у него была густая, хотя и очень коротко стриженая, шевелюра. Горы, танки, люди в камуфляже. Сколько из них сейчас живы?
— Нет кассеты, — растерянно сказал Кулебякин. Андрей, услышав это, вышел из кабинета в большую комнату.
Катышев смотрел на парня с подозрением:
— Опять что-то крутишь?
— Да что мне крутить! Она вот здесь оставалась…
Широкий кожаный диван, трехсекционная стенка, два кресла, компьютерный стол с техникой последнего поколения. В стол вмонтирован небольшой сейф. От любопытной уборщицы такой защитит, от серьёзных воров — никогда. Они не станут тратить время на взлом замка, а целиком вывернут металлический ящик из деревянной утробы стола и унесут, чтобы вскрыть в надёжном месте. Сейчас сейф был пуст. На глазах Катышева Кирилл открыл его ключом, который вытащил из-под подушек дивана.
Акулов присел на корточки, посмотрел. Дверца сейфа не имела видимых повреждений, замок работал исправно, без заеданий.
— Сколько ключей всего?
— Один. Второй мы потеряли.
— Ключ все время в диване хранили?
— Нет. Это я последний раз его туда положил. А до этого он на полке валялся, вон там, рядом с книгами. Ничего ж ценного здесь не держали; и от кого прятать? Чужие сюда не ходили!
Прозвучал звонок в дверь. Вздрогнули все.
— Открывай, — приказал Катышев. — Станешь финтить — пристрелю на хрен, понял?
Кулебякин кивнул, шагнул к коридору, остановился и поднял скованные руки на уровень груди:
— Может быть, снимете?
— Перебьёшься.
Акулов и Катышев встали в кухне. ББ достал пистолет. В зеркало, висящее на стене коридора, они видели Кулебякина и могли контролировать его действия. Катышев ещё раз предупредил:
— Не шали. Молча запускаешь всех, кто пришёл. Запускаешь — и в сторону. Дальше мы разберёмся. Все понял?
Кулебякин кивнул и потянулся к замку.
— Не нравится мне все это, — шепнул Катышев. — Кого черт принёс?
Оказалось — охранников. Их было двое, постарше и помоложе. В чёрной форме с нашивками «SECURITY. ЧОП „Наполеон"» и в беретах. У молодого головной убор был того же цвета, что и форма, у старшего — зелёный, с непонятной кокардой и с кисточкой, к которой была приторочена автоматная гильза. Несколько минут назад, когда заходили в дом через подземный гараж, он сидел в сторожевой будке и поздоровался с Кириллом кивком. Кивнул и сейчас:
— А-а, это ты? Забыл выключить?
— Что?
— Как что? Сигнализацию.
— Выключил.
— А у нас тревожка прошла. Может, замыкает где-нибудь? Дай-ка я посмотрю…
Он буквально оттеснил Кирилла с порога и сунулся было за дверь, посмотреть на табло охранной системы, но заметил наручники и остановился:
— Что это?
Катышев шагнул в коридор:
— Спокойно, милиция.
Охранник, видимо, знал про смерть Громова, а потому истолковал «браслеты» на руках Кулебякина однозначно:
— Ну ты и сука! А ещё приличного изображал!
— Чо сразу я-то? Следи за базаром, ты понял?!
— Щенок, ты на кого вякаешь?
— Спокойно, товарищи, — Катышев встал между конфликтующими сторонами. — Не надо эмоций. Кирилл, иди в комнату! А вас можно на пару слов?..
ББ, взяв нервного секьюрити за локоть, вышел из квартиры и закрыл дверь.
— Чего он меня?.. — Кирилл шмыгнул носом.
— Сам виноват.
В большой комнате сели. Андрей — на диван, Кулебякин — в кресло. Андрей закурил. На нижней полке журнального столика нашлась пепельница, и он переставил её себе на колени. Папироса оказалась полупустой и сгорела за две затяжки. Давя окурок, Акулов спросил:
— Раньше сигнализация часто замыкала?
— Да никогда не было!
— Странно… Тебе так не кажется?
— Сюда кто-то без меня приходил. Кассету украл. И это… Понимаете, я не мог ошибиться. «Пять-сорок-два», точно помню! Там, когда выходишь, кнопочку нажимаешь — и новый код загорается. Тот, которым в следующий раз открывать надо. Я не мог перепутать! Чо я, совсем того? Хотя… — Кирилл задумался, опустив голову; встрепенулся: — Вспомнил! В тот день, когда Петросыча ранили, её тоже заело! Мы долго уйти не могли, она все к пульту не подключалась. Нажимаем — и красная лампочка загорается. Минут десять, наверное, ковырялись…
Андрей пожал плечами. Техника — на то и техника, чтобы время от времени портиться. Даже самый совершённый компьютер не застрахован от сбоев, так что уж говорить про «охранку» тайваньского производства, смонтированную при строительстве дома и включённую в цену квартиры? Подрядчик, надо полагать, не за качеством гнался.
— Хорошо! Но если кто-то приходил после тебя — как он с ней справился? Он же не мог знать про твои «пять-сорок два»?
— Не мог. Я никому не говорил. Значит… Значит, действительно, чо-то с проводами случилось! Бл-лин, херня-то какая!
— Ага. Но куда делась кассета?
Кулебякин почесал голову. Наручники звякнули.
— Расскажи про неё снова…
— Да я уж все рассказал…
* * *
Придя в себя после покушения, Громов призвал Кулебякина. Кирилл трусил, ожидая сурового нагоняя за недостойное поведение, но патрон не стал его распекать. Дал поручение: лететь в штаб-квартиру и найти там кассету с записью телефонного разговора. Найти и привезти ему. Раньше Кирилл так бы и сделал, но теперь, в свете последних событий, решился на самодеятельность. Его преследовала мысль, что в ближайшее время придётся искать другую работу. Мысль о том, что покушение повторится и окажется успешным, он старался отогнать от себя. Больше боялся другого: шеф окрепнет, посмотрит на ситуацию другими глазами и выгонит его к чертям собачьим. Это он пока говорит, что даже более крепкие парни при первом обстреле частенько терялись и делали глупости, а то и прямо как он впадали в прострацию. А позже, когда придёт время выписываться, может подумать: «На хрена мне нужен трус?» Подумает и даст расчёт, заменит каким-нибудь тёртым «ветераном локальных конфликтов». Сам Кирилл на его месте так бы и поступил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44