Недельный пакет заданий, которые я получал по понедельникам, я мог л
егко выполнить к среде, но это в кино и в телевизоре работники с энтузиазм
ом выполняют задание в рекордное время и с энтузиазмом просят еще работы
, производя впечатление на вышестоящих и продвигаясь вверх по иерархии к
орпораций, прыгая через ступеньку. Мне сразу дали понять, что такая иници
атива в реальной жизни не только не поощряется, но решительно не приветс
твуется. Каждый человек в иерархии компании прежде всего защищал свою за
дницу. Каждый из них за многие годы выработал для себя удобное соотношен
ие объемов работы и безделья, и если бы я вдруг стал печь документацию, как
блины, это изменило бы кривую продуктивности компании и заставило бы их
собственные показатели выглядеть не очень хорошо. От меня ожидалось, что
моя производительность будет на долю миллиметра лучше, чем у моего пред
шественника. Точка. Мне полагалось вжиться в заранее приготовленную для
меня нишу и придерживаться ее границ. Принцип Питера в действии.
То есть у меня оказалась чертова уйма времени, которое надо было куда-то д
евать.
Я быстро научился брать пример с окружающих и открыл много способов симу
ляции усердной работы. Когда Стюарт или Бэнкс останавливались у моего оф
иса посмотреть, чем я занимаюсь, их встречал шелест бумаг, разбор папок на
столе, пулеметный треск перебираемых папок в ящиках. Не знаю, замечал ли м
ои представления Дерек, но если да, он ничего не говорил. Я подозревал, что
он делает то же самое, поскольку он вдруг становился куда более занят, есл
и его начальник или руководитель отдела вдруг входил в офис.
Мне не хватало обстановки колледжа, и я много времени проводил, думая о не
й. Там было весело, и хотя всего полгода прошло, как я получил диплом, эта жи
знь ушла за миллион миль от меня. Мне не хватало общества людей моего возр
аста, не хватало просто безделья и бесцельных шатаний. Я вспомнил, как ход
ил с Крейгом Миллером в “Эрогенную зону” Ч лавку игрушек для взрослых в
ряду сомнительных лавчонок рядом с кампусом. В то время мы ездили с ним в о
дной машине, и Крейг предложил остановиться у этой лавки. Я там никогда не
бывал, мне было любопытно, и я согласился. Мы заехали на стоянку и вошли в м
агазин, позвонив в колокольчик над дверью. Три продавца и несколько поку
пателей обернулись к нам. “Крейг!” Ч воскликнули они в унисон. Это мне нап
омнило телепередачу “Привет!”, когда все содержатели баров орут “Норм!”,
и я не мог удержаться от смеха. Крейг застенчиво улыбнулся, и я помню, как п
одумал словами песни насчет того, как хорошо там, где все тебя знают по име
ни.
В “Отомейтед интерфейс” никто меня по имени не знал.
Я до сих пор не понимал толком, почему меня взяли на работу, поскольку и Ст
юарт, и Бэнкс явно меня презирали. Может быть, я шел по какой-то квоте? Подхо
дил по критерию возраста или этнической принадлежности? Понятия не имел
. Я только знал, что если бы это зависело от Бэнкса и Стюарта, не видать бы мн
е этой работы.
Теда Бэнкса я видал редко, но когда он время от времени обходил отдел, он б
ыл со мной груб и излишне колюч. Без всякого повода он делал уничижительн
ые комментарии по поводу моей прически, галстуков, осанки Ч всего, что пр
иходило ему на ум. Я не представлял себе, зачем ему это надо, но старался не
обращать внимания .
Не обращать внимания на Рона
Стюарта было труднее. Он в своей неприязни не был так очевидно груб, как Б
энкс, наружно он даже был со мной вежлив. Но было в нем что-то такое, что глад
ило меня против шерсти. Когда он говорил, всегда в его голосе слышалась но
тка снисхождения. Его слова были достаточно приятны, но высказывались он
и так, что не оставалось сомнений, что он куда как превосходит меня по инте
ллекту и положению и вообще делает мне одолжение, разговаривая со мной.
И самое противное было то, ч
то, разговаривая с ним, я не мог избавиться от ощущения, что он дейс
твительно меня превосходит, что он более интеллектуален, более ин
тересен, более утончен, более Ч все на свете. Слова, которыми он изъяснялс
я, были дружелюбными словами, которыми обращаются к равному, но отношени
е за ними, тонко скрытое в подтекстах, говорило совсем о другом, и я замети
л, что веду себя несколько сервильно, как почтительная мелкая сошка пере
д самодовольным начальником, и ненавидел себя за это, но сделать ничего н
е мог.
Я стал думать, нет ли у меня паранойи. Может быть, Бэнкс и Стюарт так вообще
с каждым обращаются.
Нет. Бэнкс шутил с программистами, был вежлив с секретаршей и стенографи
стками. Стюарт был дружелюбен со всеми прочими своими подчиненными. Он д
аже позволял себе небольшой треп с Дереком.
Я был единственным объектом их враждебности.
Прошел примерно месяц, как меня взяли на работу. Однажды Стюарт и Бэнкс ос
тановились в коридоре возле моего офиса. Они говорили громко, будто хоте
ли, чтобы я их наверняка услышал.
Я услышал:
Бэнкс: Как он работает?
Стюарт: Не командный игрок. Не знаю, сможет ли он вообще враб
отаться в наш ритм.
Бэнкс: У нас для лодырей места нет.
Моя первая аттестация ожидалась не раньше, чем через два месяца. Он
и просто меня провоцировали, и я это знал, но все равно разозлился и не мог
оставить подобные обвинения без ответа. Я встал, обошел вокруг стола и вы
шел в коридор твердым шагом.
Ч К вашему сведению, Ч объявил я, глядя им в глаза, Ч я выполняю все задан
ия, которые мне дают, и выполняю их вовремя.
Стюарт посмотрел на меня с улыбкой.
Ч Это прекрасно, Джонс.
Ч Я слышал, что вы обо мне говорили...
Тут и Бэнкс улыбнулся Ч снисходительно, весь простодушие.
Ч Мы о вас не говорили, Джонс. Что заставило вас подумать, что мы говорим о
вас?
Я уставился на него.
Ч И почему вы подслушиваете наш частный разговор?
На это у меня ответа не было Ч ничего такого, что не прозвучало бы как опр
авдание, и потому я отступил, покраснев, обратно в офис. А Дерек ухмылялся
за своим столом.
Ч Вперед тебе наука.
“Так твою мать! Ч хотел я ответить. Ч Чтоб ты сдох, говна нажравшись!”
Но я сделал вид, что его не замечаю, снял колпачок с авторучки и молча верн
улся к работе.
В этот вечер, когда я вернулся домой, Джейн заявила, что хочет куда-нибудь
пойти, что-нибудь сделать. Мы не выходили из дому с тех пор, как я получил ра
боту, и Джейн стала тяготиться домом не на шутку. Честно говоря, я тоже, и мы
решили, что неплохо будет куда-нибудь съездить.
И мы поехали в Бальбоа и поужинали в “Краб кукере”, заказали по миске похл
ебки из моллюсков и съели их на скамейке возле ресторана, наблюдая за про
хожими и отпуская замечания. Потом мы проехали по полуострову до пирса ч
ерез Зону развлечений и припарковались на маленькой стоянке возле само
го пирса. Это всегда было “наше” место. Здесь прошло много наших свиданий
в дни нашей бедности, сюда я привез Джейн, когда мы в первый раз выехали из
дому, сюда мы потом приезжали на автомобиле. За первые два года наших отно
шений, когда мы не могли позволить себе даже сходить в кино, мы приезжали с
юда: шли через Зону развлечений, покупали всякую мелочь в прибрежных лав
очках, смотрели, как резвятся ребятишки на аттракционах, смотрели на лод
ки в заливе, съедали по гамбургеру у конца пирса.
Потом, когда люди уже расходились и лавки закрывались, мы обычно предава
лись любви на заднем сиденье моего “бьюика”.
Теперь было непривычно идти через Зону развлечений. Впервые мы могли поз
волить себе купить футболку, если бы захотели. Мы могли поиграть на автом
атах. Но по привычке мы ничего этого не делали. Мы шли, взявшись за руки, мим
о кучки панков в кожаных куртках, прислонившихся к ограде поломанного ко
леса смеха, мимо будки, где продавали билеты на ночной круиз по заливу. Воз
дух был наполнен запахом дешевой еды Ч гамбургеров, пиццы, картофельных
чипсов Ч а за ними фоном угадывался рыбный запах моря.
Мы зашли в лавку ракушек, и Джейн решила, что хочет раковину морского ежа,
и я ей такую купил. Потом мы поехали на пароме на остров Бальбоа, не спеша о
бошли его по периметру за час, купили в киоске с мороженым замороженных б
ананов и поехали обратно.
Возвращаясь на автостоянку у пирса, мы услышали музыку и увидели группу
отлично упакованных яппи на тротуаре перед небольшим клубом. Неоновая в
ывеска между открытой дверью и затемненным окном гласила: КАФЕ СТУДИО, а
на написанной от руки афиши у дверей висело объявление: СЕГОДНЯ: СЭНДИ ОУ
ЭН. Мы остановились послушать. Музыка была интересной: джазовый саксофон
, то горячечный, то гладко-прохладный на фоне парящей вибрации фортепиан
о Ч и это было не похоже ни на что, мною слышанное. Общий эффект был гипнот
изирующий, и мы стояли на тротуаре минут десять и слушали, пока напор толп
ы на заставил нас пойти дальше.
Вместо того чтобы вернуться к машине, мы пошли по уходящему вверх тротуа
ру на пирс. “Руби” виднелся квадратиком света на фоне темного океана, а пи
рс был усыпан рыбаками и испещрен парочками. Мы миновали группу темновол
осых, темнокожих и в темных одеждах школьниц, говорящих по-испански, стар
ика на полинялой деревянной скамейке. Музыка следовала за нами, наплывая
и уплывая вместе с бризом, и почему-то мы будто были не в округе Орандж. Каз
алось, что мы в каком-то другом, лучшем месте, в киноверсии Южной Калифорни
и, где воздух чист и люди хороши и все чудесно.
“Руби” был загружен под завязку, толпа желающих поесть кучковалась возл
е небольшого здания, внутри у хромированных столиков обедали люди. Мы с Д
жейн обошли ресторан вокруг и нашли себе место между двумя рыбаками. Оке
ан был черен, ночь темнее и глубже, чем на суше, и я глядел во тьму, видя толь
ко качающийся огонь лодки на воде. Я обнял Джейн рукой за плечи и обернулс
я к берегу, опираясь спиной на металлические перила. Над Ньюпортом небо о
тсвечивало оранжевым Ч купол иллюминации от зданий и машин, отодвигавш
ий ночь. Издалека доносился приглушенный шум прибоя.
В фильме “Воспоминания о звездной пыли” есть сцена, где Вуди Аллен в воск
ресенье утром пьет кофе и глядит, как его любовница, Шарлотта Рэмплинг, чи
тает на полу газету. На проигрывателе крутится пластинка Луи Армстронга
“Звездная пыль”, и Вуди, перекрывая ее голосом, говорит, что сейчас зрелищ
е, звук, запахи Ч все сошлось вместе, все идеально совпало, и в этот момент,
на эти краткие секунды, он счастлив.
Вот так было со мной на пирсе рядом с Джейн.
Счастье.
Мы стояли молча, наслаждаясь этой ночью, просто радуясь, что мы вместе. Вдо
ль берега открывался вид до Лагуна-Бич.
Ч А я бы хотела жить у берега, Ч сказала Джейн. Ч Люблю, как вода шумит.
Ч У какого берега?
Ч Лагуна-Бич.
Я кивнул. Это была мечта курильщика опиума Ч никто из нас никогда не зара
ботает столько денег, чтобы купить недвижимость у берега в Южной Калифор
нии, но к этому можно стремиться.
Джейн задрожала и прижалась ко мне теснее.
Ч Холодает, Ч сказал я, обнимая ее за плечи. Ч Поедем домой?
Она покачала головой.
Ч Давай еще чуть постоим. Просто так.
Ч ОТ кей.
Я притянул ее поближе, обнял покрепче, и мы смотрели в ночь на мигающие огн
и Лагуна-Бич, манящие нас через воду и тьму.
Глава 4
Мы жили все в той же маленьк
ой квартирке возле колледжа Бри, но я хотел переехать. Теперь мы могли себ
е это позволить, и мне надоел постоянный парад поддатых цветных ребяток,
направляющихся в бар или из бара. Но Джейн сказала, что хотела бы остаться
. Ей нравилась наша квартирка, и она была для нее удобна, потому что была бл
изко и от кампуса и от детского сада, где Джейн работала.
Ч Кроме того, Ч говорила она, Ч что если у тебя там будет сокращение или
еще что-нибудь? Здесь мы это сможем пережить. Я смогу платить аренду, пока
ты найдешь новую работу.
Вот тут мне и представился шанс. Я мог прямо сразу сказать ей, что ненавижу
эту работу, что это было ошибкой, что я хочу ее бросить и поискать другую.

Но я этого не сделал.
Я ничего не сказал.
Почему Ч не знаю. Конечно, она не бросилась бы мне на горло. Может быть, она
бы попыталась меня отговорить, но в конце концов она бы поняла. Я бы ушел б
ез шума, без скандала, и все было бы тихо и спокойно.
Но я почему-то не мог. У меня не было этических предубеждений против ухода
, не было верности каким-то абстрактным идеалам, но, как бы ни презирал я св
ою работу, как бы ни казалась мне неквалифицированной моя должность, как
бы ни было мне неуютно среди своих коллег, я не мог стряхнуть с себя ощущен
ие, что мне это полагается делать, что я должен
работать на “Отомейтед интерфейс”.
И я не сказал ничего.
Мамочка Джейн нагрянула к нам в воскресенье утром, и я притворился, что за
нят, спрятавшись в спальне и возясь с поломанной швейной машиной, котору
ю отдала Джейн одна из ее подруг. Мамочку Джейн я никогда особо не любил, и
это чувство было взаимно. Мы ее не видели с тех самых пор, как я получил раб
оту, хотя Джейн ей об этом и сказала, и она прикинулась, что этому рада, но я
подозреваю, что втайне она досадовала на исчезновение лишнего повода кр
итиковать меня и доставать этим Джейн.
Джорджия Ч или Джордж, как она любила, чтобы ее называли, Ч была представ
ителем вымирающей породы, одной из последних “мамаш-мартини”, суровых и
сурово пьющих женщин, которые доминировали в пригородах времен моего де
тства, женщин с хриплыми голосами, которые всегда подбирали себе мужские
клички:
Джимми, Джерри, Уилли, Фил. Меня слегка пугало, что у Джейн такая мать, потом
у что я всегда считал, что по виду матери можно определить, что получится и
з дочери. И должен сознаться, что кое-что от Джордж я в Джейн подмечал. Но в н
ей не было жесткости. Она была мягче, добрее, симпатичнее своей матери, и р
азница между ними была достаточно заметной, чтобы понять: история не пов
торится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46