Дуй наверх, Тарквин. Я слишком тяжел, чтобы лазить по мачтам, а у Мэриел хватает дел на палубе.
Тарквин запрокинул голову, взглянул на мачты, кренящиеся под напором ветра, в ужасе прикрыл лапой глаза и пошатнулся.
— Хорошенькое дело! Мне карабкаться на высоченную жердину, да еще и сворачивать эти огромные простыни.
Шутишь?
Ронблейд указал на верхушку мачты:
— Отставить разговоры!
Обмирая от страха, Тарквин принялся карабкаться по шаткой мачте. При этом он ухитрялся осыпать упреками чайку, которая парила над мачтами, привлеченная необычным зрелищем.
— Слышь, старая перина, ну ты и вредная! Да ты после этого не чайка, а ворона. Ох, видела бы меня сейчас Хон Рози, ей-ей, лопнула бы со смеху!
34
Хон Рози была серьезна, как никогда в жизни. Дозорный отряд притаился в чаще около самого крысиного лагеря. Вместе с ними были белки — Раф Кисточка, Дубовый Том и очаровательная Роза. Зайцы вооружились до зубов — луки, стрелы, копья, кинжалы. Полковник Клэри давал белкам последние указания:
— Значит, ребята, все понятно? Как я крикну, летите во весь дух, хватайте пленников — и деру! Сначала бегите на север, потом сделайте петлю и жмите прямиком в аббатство. Я потолковал с Флэггом, он будет ждать вас на стене.
И запомните: что бы там ни случилось, ваше дело — доставить этих бедолаг в аббатство, так вот!
Раф Кисточка похлопал Клэри по спине:
— Все ясно. Доставим в целости и сохранности. Ну а вы-то трое? Что будет с вами?
Тим проверил, прочна ли тетива лука.
— За нас не волнуйся, старина. Нас, зайцев, слышь, ни стрела, ни копье не берет.
Клэри взглянул в ночное небо:
— Все, друзья, пора!
Когда белки скрылись из виду, зайцы направились к крысиному лагерю, тихонько переговариваясь по пути:
— Надолго они запомнят зайцев!
— Понятное дело, запомнят, Клэри. Не подведем старину Ронблейда, так вот!
— Слышь, Клэри, а как начнется потеха, посмеяться-то можно будет?
— Хохочи во всю глотку, Рози, старушка!
Крысы суетились у костров. Каждый, толкаясь и пихаясь, отвоевывал себе местечко у огня — надо было приготовить пищу. Дубовый Том не зря старался, предупреждая обитателей окрестных лесов, — крысы вернулись ни с чем. Правда, они наткнулись на рощу диких яблонь и груш и нарыли корней одуванчика. Так что и на этот раз им пришлось обойтись без мяса. Все, однако, убеждали друг друга, что завтра невесть куда пропавшие рыбы и птицы обязательно вернутся и охота будет удачнее.
Понурые, невольники сидели в своей огромной клетке.
Сделанная из толстых сучьев, крепко-накрепко связанных веревками, она и впрямь была на редкость прочной. Пленники с тоской глядели на своих мучителей: они знали, что им придется утолять голод жалкими объедками, оставшимися после крыс.
Паккатуг, припав к деревянной решетке, жадно смотрел в лес, раскинувшийся вокруг. В неволе Паккатуг отощал и облез. Как проклинал он тот день, когда увидел «Темную королеву» и пошел за нею вслед, думая поживиться крысиным добром!
И вдруг Паккатуг увидел трех зайцев — то были его старые знакомые из дозорного отряда. Суровые, сосредоточенные, шли они через лагерь, направляясь к клетке; все трое были в полном вооружении, каждый держал наготове лук. Паккатуг заморгал, не веря своим глазам. Но нет, это действительно были зайцы — они двигались прямо к цели, словно не замечая копошившихся у костров крыс.
Пират по имени Блохолов первым поднял тревогу:
— Эээ! Что такое? Вот дают!
Не тратя лишних слов, Тим повернулся и прикончил крысу — тяжелая дубовая стрела вонзилась Блохолову в брюхо, так что он отлетел на три шага. В лагере поднялся переполох. Крысы не успели сообразить, что к чему, как еще двое упали, пронзенные стрелами Клэри и Рози. Едва пустив стрелу, зайцы уже вновь натягивали тетиву.
— Взяаать! — завопил Кривоглаз. — Что вы стоите, ублюдки! Разорвите их на куски!
Один из пиратов, по имени Криволап, стряхнул оцепенение, схватил копье и замахнулся, но Клэри опередил его — Криволап был так близко к полковнику, что стрела не только пронзила его насквозь, но и ранила пирата, стоявшего рядом. Рози выдернула копье из лап мертвеца, и зайцы, убыстряя шаг, вновь устремились к клетке. Рози прицелилась в искаженную злобой морду Кайбо и спустила тетиву; пират захлебнулся собственным визгом.
Перекрыв вопли и стоны крыс, над лесом разнесся воинственный клич Саламандастрона, издавна наводящий ужас на врагов:
— Еууууулааалиааа!
Наконец зайцы, не прекращая посылать стрелы в гущу крысиной своры, прорвались к клетке.
Паккатуг просунул сквозь решетку лапы:
— Нож! Дайте мне нож, я перережу веревки!
Клэри бросил ему отточенный, как бритва, нож:
— Здорово, старина! Разделайся побыстрее с задней стеной этой корзинки!
В правую лапу Тима вонзилось копье. Заскрежетав зубами от боли, заяц вырвал копье из раны и метнул назад, во владельца; тот повалился наземь.
— Хм-м, бегун из меня сегодня, ей-ей, неважный.
— Слышь, старина, тут такое дело, что бегать, похоже, не придется, — обернулась к нему Рози, раздавая удары направо и налево. — Жаль, конечно, да что делать! Клэри яростно дубасил крыс по головам своим тяжелым луком.
— Да, ребята, видно, и для нас настала последняя битва! От судьбы не уйдешь! Зададим же им жару. Еще несколько славных выстрелов, и можно давать сигнал нашим. Луки к бою!
И еще три стрелы вонзились в визжащую крысиную орду. Паккатуг тем временем перерезал веревки, скрепляющие заднюю стену клетки. Решетка развалилась. Испуганные невольники молча сбились в кучу. Паккатуг торопливо растолкал их, пробился к передней решетке, просунул сквозь нее лапу и потянул Клэри за пояс:
— Готово! Выход свободен!
— Раф, Том, Роза! Поооооораааа! — оглушительно взревел Клэри.
Раненому Тиму пришлось опуститься на колени. Обе его задние лапы были пробиты, но мужественный заяц по-прежнему посылал во врага стрелы, однако запас в его колчане уже иссякал. Бросив взгляд на клетку, Тим увидел, как белки выталкивают оттуда растерянных пленников и тащат их за собой в лес. Рози душила тетивой лука судорожно корчившегося пирата, а Клэри орудовал обеими лапами, зажав в каждой по копью.
— Все идет как по-писаному, Рози, старушка!
— Высший класс, Клэри! Ухахухуха!
Кривоглаз носился за спинами своих крыс, подбадривая отступавших ударами меча.
— Вперед! — исступленно надсаживался он. — Смерть зайцам!
Фринк прицелился и метнул длинный кинжал.
— Есть! Угодил прямо под ребра самому здоровенному кролику!
В ту же секунду пирата пронзила стрела — торжествующая ухмылка так и не успела сползти с его губ.
Тим потянул Клэри за лапу:
— Слышь, старина, мой колчан пуст. Приподними меня и дай копье.
Подоспевший Паккатуг помог Тиму подняться. Увидев белку, Клэри грозно сверкнул глазами:
— Это что еще за новости? Почему ты не ушел с остальными? Разве не знаешь, что приказ старшего по званию — закон?
— Я останусь здесь, — непреклонно заявил Паккатуг, уже успевший вооружиться пиратской саблей и копьем. — Паккатуг не прощает оскорблений. Сейчас они у меня поплачут кровавыми слезами!
Рози проворно увернулась от удара мечом — тот лишь слегка оцарапал ей морду.
— Молодчага, Пак, старина! Вот это по-нашему! Задай им перцу!
Зайцы швырнули в крыс свои пустые колчаны и бесполезные теперь луки, а потом пустили в ход кинжалы и копья. Они врезались в самую гущу крыс.
— Чудная прохладная ночка для жаркого боя! — гремел неунывающий Клэри.
— Ей-ей, старина, ночью сражаться всегда сподручнее, — откликнулся Тим.
Рози похлопала Паккатуга по спине:
— А ну крикнем в честь нашего Саламандастрона и славного старого аббатства! Давай, ребята!
— Еууууулаааалиааа!
Возвращения отважных освободителей ждал не только Флэгг: в эту ночь все жители аббатства собрались на северной стене, освещенной мерцающим светом факелов.
Тревожная тишина висела в воздухе; все молчали, не сводя глаз с тропы, на которой играли лунные лучи. Матушка Меллус и Флэгг держали наготове луки. Слепой травник Симеон стоял рядом с аббатом.
— Ох, чует мое сердце, сложат они свои бедовые головушки, — прошептала матушка Меллус на ухо Флэггу. — Куда ж это годится, шестеро против целой шайки. А все я виновата. Пристала к полковнику, послала их на погибель.
Флэгг покачал головой:
— Не вини себя. Клэри знал, что его отряду предстоит последний бой. Он показал мне свиток — там говорится об этом без обиняков. Я сжег его в кухонном очаге, так велел сам полковник. Судьбы зайцев из Саламандастрона предопределены с рождения. Они в юности приносят клятву отдать жизнь борьбе с пиратами. Таков их удел.
Минута шла за минутой, час за часом; рэдволльцы застыли в ожидании. Порой тени пробегали по тропе, и казалось, вдали слышен шорох шагов; но в следующее мгновение все понимали, что это всего лишь тени несущихся по небу туч и шелест ветра, играющего листвой.
Гейб Дикобраз взглянул на восток — небо над верхушками деревьев уже чуть посветлело.
— Через пару часов рассветет.
— Ш-ш-ш! Мне кажется, я что-то слышу, — сказал Симеон.
Аббат Бернар вскинул лапы, призывая всех к молчанию:
— Что? Что ты слышишь, Симеон?
— Пожалуй, лязг металла… да, да, это лязг металла.
Неужели на тропе никого не видать?
— Ни души.
— Снова он, этот звук. Теперь уже на самой опушке.
Лязг металла… Подожди… Это же цепи! Как я сразу не догадался!
Сакстус подпрыгнул и радостно завопил:
— Урра! Они идут! Я вижу, вижу! Вон там Раф Кисточка, а за ним невольники.
— Приготовьте лук и стрелы и становитесь вот здесь, рядом со мной, — на всякий случай распорядился Флэгг. — Сакстус, Кротоначальник, Гейб, возьмите у ворот пики. Да не зевайте! Вдруг за ними гонятся крысы!
Но погони не было; вскоре невольники оказались в стенах обители, в полной безопасности. Когда цепи были сняты с их исхудалых лап, аббат Бернар принялся расспрашивать трех белок, что же произошло в крысином лагере. Роза и Дубовый Том плакали навзрыд; даже невозмутимый Раф Кисточка не мог сдержать слез, вспоминая о подвиге дозорного отряда зайцев:
— Они знали, их ждет смерть. Но они шли без страха, смеялись и шутили. Я видел, крысы навалились на них со всех сторон.
— Кто мог знать, что они отважатся на такое? — Голос Дубового Тома прерывался, губы дрожали. — Погибнуть, чтобы выручить других.
Платок Розы промок насквозь, и Кротоначальник протянул ей свой.
— Они совсем не боялись смерти. Рози улыбнулась мне на прощание и сказала: «Увидимся».
Прежде чем лечь, Симеон и аббат подошли к главным воротам проверить, все ли в порядке. На небе уже вспыхивали алые отблески рассвета.
— Вот так — за одну ночь кто-то обретает свободу, а кто-то находит смерть.
Аббат оттолкнул с дороги камень:
— Ты прав, Симеон. Эй, вы двое, что это вы здесь делаете? Ну-ка сюда, живо!
В ворота вкатились Бэгг и Ранн, оба в ночных рубашках.
— Почему вы не в кроватях, негодники? Или по грибы спозаранку собрались?
Бэгг сонно потер глаза лапой:
— Да нет, мы просто помахали на прощание Флэггу и матушке Меллус.
— Флэггу и матушке Меллус!
— Честное слово, мы их видели!
— Они вон куда пошли, в лес. — Ранн показал на север. — У них с собой были огроменные луки и полным-полно стрел.
35
Габул выдернул из ножен меч и подозрительно зыркнул на трех капитанов, вошедших в пиршественный зал во главе целой орды пиратов:
— Зачем явились? Что надо?
— Ты сам приказал нам явиться, Габул.
— Есть новости?
— Никаких. Похоже, проклятый Кривоглаз пошел ко дну вместе с «Темной королевой».
Габул рассеянно запустил когти в свою спутанную бороду.
— Вот как? Так знайте, я давно уже покончил и с Кривоглазом, и с «Темной королевой».
Теперь признавайтесь, паразиты, потопленные в бухте корабли — ваша работа?
— Какие корабли?
— Два корабля затонули прямо в гавани. Ладно, черт с ними. Скажите лучше, слышали колокол? А как насчет здоровенного барсука, небось перетрусили, когда его увидели?
Кособрюх ошарашенно перевел взгляд с Гнилозуба на Смертоклыка. Все трое пожали плечами, удивленно вздернув брови. Габул подскочил к колоколу:
— Взгляни-ка на них, приятель! Они не слышат твоего трезвона! Почему же мне он не дает покоя?
— Он тронулся, всякому ясно, — прошептал Кособрюх Гнилозубу. — А я-то думал, брешут.
Габул тут же налетел на них:
— Ага, сговориться решили! Замышляете, как меня извести! Не сметь!
Кособрюх взял у одного из пиратов бочонок с вином. Опустив бочонок на стол, он коснулся его рукояткой меча:
— Кто посмеет замышлять против тебя, король Габул? Иди же, выпей вина! Я выиграл его в честном состязании!
Гнилозуб меж тем подошел к окну. Минуту он постоял там, потом со смехом повернулся к остальным:
— Хо-хо! В бухту входит «Стальной клинок». Тащится, как дохлая селедка. Наверняка Лупоглаз еще не проспался.
Пираты устремились к окну. Смертоклык украдкой потянул Кособрюха за рукав:
— Эй, приятель, а ты оставил на борту караульных?
Кособрюх поскреб спину когтями:
— Нет, зачем? Все парни здесь, со мной.
Смертоклык указал вниз:
— Тогда кто вывел все три корабля в море?
Кособрюх выхватил меч и ринулся на Габула:
— Это все твои штучки! Что ты задумал, сознавайся!
Но Габул, казалось, не замечал разъяренного капитана. Взгляд его расширенных от ужаса глаз был устремлен на исполинскую фигуру, возвышавшуюся на палубе «Стального клинка». Крысиный король издалека узнал, кто это.
— Барсук, барсук! Он здесь!
В пиршественном зале стены тряслись от шума — перекрикивая друг друга, три капитана и их повелитель отдавали приказы:
— Живо вниз, в гавань! Они умыкнули «Черный парус»!
— Убейте барсука! Тот, кто его прикончит, будет капитаном!
— Что вы стоите, кретины! «Крабью клешню» уводят у нас из-под носа!
— Озолочу того, кто убьет барсука! Слово Габула!
Как только «Стальной клинок» вошел в бухту острова Терраморт, Мэриел увидела, что навстречу идут три пиратских судна. Ронблейд, осторожно лавируя, провел свой корабль между ними.
— Странно, они ведь недавно прибыли. Зачем же вновь выходят в море?
Тарквин приставил лапу козырьком ко лбу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35