https://wodolei.ru/catalog/shtorky_plastik/
дрожь бешенства сотрясала его тело. Лупоглаз без стука прошмыгнул в дверь. Габул, казалось, не заметил его, прошаган мимо.
Наконец Габул увидел, что в зале он не один:
— Э, да ведь это Лупоглаз, старый пьяница и горлопан. Знаю, ты не подвел Габула. Ты привел мне «Темную королеву». Где череп этого прохвоста Кривоглаза? С тобой, приятель?
Лупоглаз предусмотрительно шагнул в сторону, так чтобы между ним и королем оказался широкий стол.
— Послушай, Габул. Где мы только не были — обшарили все бухты на западе. Рыскали в скалах, прочесывали острова. Нигде ни следа этого предателя, Кривоглаза.
В конце концов у нас на корабле вышли все припасы и вода. Пришлось вернуться несолоно хлебавши.
Фляга пронеслась над самым ухом Лупоглаза и ударилась об дверь, забрызгав все вокруг красным как кровь вином. Осатанелые глаза Габула беспокойно бегали, выискивая, чем бы еще запустить в злополучного капитана.
— Ах ты, сучий потрох! Какого черта ты явился, если не нашел его! Отправлялся бы на юг, бездельник!
Лупоглаз попятился к выходу. Он не имел ни малейшего желания оставаться в обществе безумца.
— Не кипятись, Габул! Я и не думал бросать поиски.
В Терраморт мы зашли лишь пополнить припасы. Велишь отправляться на юг — будь по-твоему. Твое слово для нас закон. Захватим вдоволь жратвы и воды и возьмем курс на юг.
С пеной у рта Габул выхватил меч и кинулся на Лупоглаза:
— Жратвы, говоришь! Убирайся прочь, чтобы духу твоего здесь не было! Пока не доставишь мне «Темную королеву» и башку Кривоглаза, ничего не получишь — ни крошки хлеба, ни капли воды.
Лупоглазу с трудом удалось спастись бегством. Меч Габула, пущенный вдогонку, вонзился в дубовую дверь. Изрыгая проклятия, крысиный король принялся вытаскивать свое оружие. Внезапно колокол за его спиной издал резкий звук. Габул, размахивая мечом, бросился к колоколу:
— Заткнись, железяка проклятая! И так ни днем ни ночью покоя нет от твоего жуткого грохота! Ну я тебе покажу!
Украдкой приоткрыв дверь, двое невольников, полевых мышей, изумленно наблюдали, как Король крыс-пиратов сражается с колоколом. Сжимая обеими лапами меч, Габул наносил удар за ударом, а колокол в ответ оглушительно лязгал и звенел. Наконец клинок Габула треснул, а сам он, задыхаясь и сопя, рухнул на каменный пол. Эхо громовых раскатов колокола все еще наполняло пиршественный зал.
Один из невольников повернулся к товарищу:
— Видал, что делается?
— Как не видать. Похоже, у Его Крысиного Величества крыша поехала.
Дождливое утро было почти на исходе, когда Дандин заметил, что за ними наблюдают. Слева от костра трава шевелилась. Мышонок медленно вытащил меч из ножен, а глазами сделал знак Дарри и Тарквину. Все трое бесшумно поднялись и приблизились к травяным зарослям!
Когда они увидели, кто там скрывается, у них перехватило дыхание.
За ними следила огромная змея!
Никогда прежде Дандину не приходилось встречаться со змеей, хотя в Рэдволле он вдоволь наслушался страшных историй об их ядовитых зубах. Когда он увидел, как змея извивается, высовывая длинный узкий язык и посверкивая безжалостными глазами, дрожь пробежала по его телу. Змея подползала все ближе и ближе, она беспрестанно шипела и покачивала головой из стороны в сторону, словно пыталась нагнать на них страху.
Сжав меч, Дандин шепнул Тарквину:
— Ну, как нам с ней быть? Вид у нее не слишком миролюбивый.
Заяц тоже решил вооружиться — он схватил подвернувшийся под лапу мешок с едой.
— Зря ты так сдрейфил, старина, — невозмутимо ответил он, для пробы замахнувшись мешком. — Вишь, у нее на спине черные отметины. Такие, понятно, бывают у гадюк. Да только, верь моему слову, это, ей-ей, чистой воды маскарад. Меня-то на мякине не проведешь. Наверняка это обыкновенный уж, безобидное создание. Только, вишь, эта змеюка размалевала себе спину, чтобы простаков пугать.
— Ты уверен, Тарквин? — Дандин по-прежнему держал меч наготове, направив острие прямо на голову змеи.
— Мне ли змей не знать, старина, — самоуверенно фыркнул заяц. — Бедолага просто дурит нам голову. Да не на тех напала, красавица ты моя ползучая. Попробуй двинься, тебе, слышь, крепко достанется этим мешком.
А уж он тяжеленный!
Однако угроза не произвела на змею никакого впечатления. Устремив взгляд на Дарри, она скользила прямиком к нему. А ежик словно прирос к земле: он не мог шевельнуться и только дрожал, скованный гипнотической силой глаз злобной твари.
Мэриел, свернувшись клубочком у костра, сладко дремала, но вдруг сквозь сон до нее донесся голос. Она приоткрыла глаза и увидела воина, закованного в сверкающую броню, того самого, которого Дандин называл Мартином Воителем.
— Мэриел, проснись! Твои друзья в опасности! Вставай, Мэриел! — вновь раздался звучный голос воина.
Мэриел стряхнула с себя остатки сна. Стоило ей окончательно открыть глаза, она поняла, что нельзя медлить ни секунды. Забыв об осторожности, она устремилась на выручку.
Змея по-прежнему не отводила от бедного ежика своего зловещего взгляда. Мэриел схватила свое верное оружие, одним прыжком преодолела расстояние, отделяющее ее от змеи, и, прежде чем лапы ее коснулись земли, с размаху запустила Чайкобоем в плоскую голову ядовитой твари. Оглушенная внезапным ударом, змея сразу поникла, словно мокрая веревка.
Ежик, выйдя из оторопи, мигнул и потер глаза.
— Уф! Лучше уж плавать в реке с голодными щуками, чем стоять столбом глаза в глаза с этой тварью. По-моему, Тарквин, она не такая уж безобидная.
Заяц бросил опасливый взгляд на змею, которая понемногу приходила в себя:
— По-моему, тоже, старина. Но, слышь, и на старуху бывает проруха. Эта змеючка — настоящая гадючка, ей-ей. Недомерок, конечно, а все же…
Дандин схватил зайца за лапу и потащил его к размокшей от дождя тропе:
— Сматываем удочки, дружище. Не стоит продолжать знакомство с госпожой гадюкой. Бежим, а костер дождь потушит.
К полудню небо прояснилось. Путники решили перекусить на ходу, не тратя времени на привал. Они по-прежнему двигались на север. От их насквозь промокшей одежды и шерсти валил пар.
Дандин не отрываясь смотрел вперед, на дорогу.
— Глядите, глядите! Вот же они, выдры, муж с женой! — вдруг закричал он.
Дарри усомнился:
— Ну уж и выдры! Это две лягухи, внук и дедушка, а не выдры вовсе.
Но Дандин не сомневался — нужная примета найдена.
— Хватит балбесничать, Дарри! Смотри вон туда, налево. И ежу ясно, это выдры, муж с женой.
Мэриел улыбнулась:
— Похоже, Дандин, ты прав. Вот уж не думала, что бывают такие выдры.
18
Шайка крыс, злых, обтрепанных и усталых, пробиралась через Страну Цветущих Мхов. Паккатуга Кривоглаз гнал впереди, то и дело тыча злополучного проводника острием меча. «Темная королева» осталась на реке, надежно укрытая в одной из маленьких бухт.
Клыкач, по обыкновению недовольный, громко ворчал:
— Да, парни, попали мы впросак, как пить дать попали. Бредем незнамо куда, незнамо за чем. А корабль бросили, как ветошку, — забирай кто хошь. Нет бы оставить парочку крыс для охраны, вот хоть бы меня и Кайбо. Пропадем мы в этом лесу ни за понюх табаку, так я вам скажу, братва! Да еще и без корабля останемся.
Кривоглаз, слушая разболтавшегося пирата, только скрипел зубами. Вдруг он яростно толкнул понурого Паккатуга, обернулся и зарычал:
— Кто там квакает? Неужто Клыкач опять разевает свою грязную пасть? Будь спокоен, приятель, я все слышу, не глухой. Ты, значит, хочешь вернуться, посторожить «Темную королеву» — скатертью дорожка. Вали отсюда, и Кайбо тоже бери. Вы, значит, будете на палубе загорать да брюхо наращивать! Разведывать новые места, сражаться — это не для вас, правда? Пусть дураки рискуют шкурой, а вы у нас умные.
Клыкач понимал, что играет с огнем, и все же не унимался, надеясь на поддержку товарищей:
— Нет, парни, это вам не море! В этом проклятом лесу сам черт ногу сломит! Тычемся здесь как слепые котята.
А корабль тем временем поминай как звали.
Кривоглаз так дернул за веревку, что чуть не придушил Паккатуга. Своим единственным глазом он так свирепо зыркнул на подстрекателя, что Клыкач невольно подался назад.
— Хорошо, приятель, будь по-твоему, — грозно процедил Кривоглаз. — Возвращайся на «Темную королеву». Возьми с собой еще парочку прохвостов. Уж конечно, если в бухту войдет корабль старины Габула с сотней головорезов на борту, вы сумеете за себя постоять. Покажете им, где раки зимуют, правда? Ах нет? Кишка, значит, тонка? Тогда и не возникай, сучий потрох! Корабль спрятан так, что ни одна собака его не найдет. А у нас сейчас каждый на счету, даже такой слабак, как ты. Давай пошевеливайся и прекрати скулить, не то привяжу тебя к дереву и оставлю на съедение муравьям. Только пикни у меня!
Весь день крысы, не привыкшие передвигаться пешком, еле плелись, спотыкаясь о корни. Насекомые немилосердно впивались в их шкуры, а крапива жалила стертые в кровь лапы. Кривоглаз брел впереди своей приунывшей шайки. Он без устали придумывал для белки-проводника все новые страшные кары, на тот случай если окажется, что богатое аббатство — выдумка.
Вечерние тени становились все длиннее и гуще, когда крысы увидели наконец обитель Рэдволл. Крысиный капитан, натянув веревку, быстро оттащил беднягу Паккатуга прочь с тропы, за деревья. Кончиком кинжала Кривоглаз приподнял подбородок пленника:
— Так вот оно, приятель, твое хваленое аббатство! Что ж, местечко, видно, теплое. Надеюсь, тут найдутся мягкие постели для усталых странников.
Клыкач воинственно замахнулся копьем:
— Что тут канитель разводить! Сейчас зададим здешним олухам жару. В два счета очистим место.
Кайбо и другие сжали в лапах оружие, готовые ринуться на приступ. Но Кривоглаз напомнил им, кто тут отдает приказы. Взмах меча — и Клыкач как подкошенный рухнул на землю, а капитан приставил лезвие к его горлу:
— Что, Клыкач, давно ли ты стал у нас капитаном?
— Ты же сам сказал, сегодня ночуем здесь, в мягких постелях. Или, как до дела дошло, сразу сдрейфил?
Кривоглаз с размаху пнул лежащего Клыкача, так что тот ткнулся носом в землю, и окинул презрительным взглядом крыс, уже готовых к мятежу:
— Запомните, парни, трусость и осторожность — это большая разница. Только болваны этого не понимают. Не надо лезть на рожон. Кто его знает, какое зверье живет в этом аббатстве. Может, с ними связываться — себе дороже. Прежде чем к ним соваться, надо хорошенько разузнать что к чему! Этот горлопан вас делу не научит!
Вы что, решили, он такой храбрый вояка, так и рвется в бой? Где там! Он просто недоумок. Так вот, братва. Если кто-то считает, что вам нужен другой капитан, посмелее, пусть выйдет вперед и скажет. Темнить тут нечего.
Ропот пронесся по толпе крыс, но все лишь сопели и переминались — никто не осмелился бросить капитану вызов. Кривоглаз удовлетворенно хмыкнул, взмахом меча отсек Клыкачу усы, а потом спокойно повернулся спиной к опозоренному сопернику:
— Так-то лучше. Те, у кого остались усы, пусть на них намотают — ваш капитан я, Кривоглаз, и мое слово — закон. Я привел вас сюда. Не будь меня, вы бы до сих пор лизали пятки свихнувшемуся Габулу и гадали, чья теперь очередь кормить рыб собственными потрохами, кто завтра получит кинжал в спину. А здесь мы нагуляем жирку, лопни мой единственный глаз!
Рензо, размахивая саблей, подошел к Кривоглазу:
— Мы за тобой в огонь и воду, капитан. Твое дело отдавать приказы, наше — исполнять.
Кривоглаз сорвал с ближайшего дерева грушу:
— Здесь нам будет лафа! Деревья от жратвы ломятся. Заночуем в лесу. Поутру, только тутошние увальни протрут глаза, мы нагрянем и устроим небольшой переполох.
Потом он несколько раз обмотал вокруг ствола веревку, которой был привязан Паккатуг, так что несчастному проводнику пришлось встать на цыпочки.
— Отдохни, приятель. Так тебе будет удобнее. Утром ты мне еще понадобишься. И не пытайся удрать, а то рядом с этими грушами будет висеть еще одна, самая большая.
Как обычно по вечерам, Симеон и аббат стояли на западной стене, любуясь закатом. Аббат повернулся к слепому травнику:
— Как ты полагаешь, Симеон, завтра опять будет дождь?
— Нет, Бернар. Увидишь, день будет жарким и солнечным. Даже погода помогает Мэриел и ее друзьям. Хо тел бы я знать, где они сейчас.
— Откуда нам знать. Много дорог им предстоит пройти, прежде чем они найдут этот остров. Хорошо быть молодым и полным сил.
Губы Симеона тронула улыбка.
— Кстати, о юности — я слышу голоса Диббунов, они возвращаются из лесу вместе с Меллус. Надеюсь, их корзинки полны ягод.
Аббат Бернар скрестил лапы на груди:
— Ну, с ягодами они или без, наверняка так устали, что сразу завалятся спать. Далеко они, Симеон?
Слепой травник склонил голову и насторожил уши:
— Как раз выходят из чащи. Взгляни на север, Бернар.
Неужели ты до сих пор их не видишь?
— А, вот они. Бедняжка Меллус, похоже, чуть жива от усталости. Еще бы! Помню, раньше, когда я был помоложе, частенько ходил с малышней в лес, так ведь дети тогда были послушные, не то что нынешние.
Вслед за целой ватагой малышей аббат и матушка Меллус направились в Пещерный Зал; к ним присоединился Симеон.
— Симеон, принюхайся только! По-моему, сегодня юный Коклебур превзошел самого себя. Какой запах! Наверняка крем сегодня — коготочки оближешь.
Симеон задумчиво повел носом:
— Хм. По-моему, мой нос пытается мне что-то сказать, да вот не пойму что… Странный какой-то запах… Я не про запах сладкого крема, Бернар. Это… Верно, мне только кажется.
Четверо путников стояли напротив скалы, что возвышалась слева от тропинки. Мэриел закинула голову, чтобы лучше рассмотреть каменную глыбу:
— Так вот они какие, выдры, муж с женой. Я-то думала, мы повстречаем живых зверей. А это огроменные камни. В самом деле, если присмотреться, вылитые выдры.
Тарквин потер гладкую коричневую скалу лапой:
— Слышь, наверняка кто-то вырезал их давным-давно, так давно, что даже старушка земля была еще ребенком.
Дандин кивнул в знак согласия. У скалы было две вершины, и она действительно напоминала двух выдр — один зверь стоял на задних лапах, другой присел рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Наконец Габул увидел, что в зале он не один:
— Э, да ведь это Лупоглаз, старый пьяница и горлопан. Знаю, ты не подвел Габула. Ты привел мне «Темную королеву». Где череп этого прохвоста Кривоглаза? С тобой, приятель?
Лупоглаз предусмотрительно шагнул в сторону, так чтобы между ним и королем оказался широкий стол.
— Послушай, Габул. Где мы только не были — обшарили все бухты на западе. Рыскали в скалах, прочесывали острова. Нигде ни следа этого предателя, Кривоглаза.
В конце концов у нас на корабле вышли все припасы и вода. Пришлось вернуться несолоно хлебавши.
Фляга пронеслась над самым ухом Лупоглаза и ударилась об дверь, забрызгав все вокруг красным как кровь вином. Осатанелые глаза Габула беспокойно бегали, выискивая, чем бы еще запустить в злополучного капитана.
— Ах ты, сучий потрох! Какого черта ты явился, если не нашел его! Отправлялся бы на юг, бездельник!
Лупоглаз попятился к выходу. Он не имел ни малейшего желания оставаться в обществе безумца.
— Не кипятись, Габул! Я и не думал бросать поиски.
В Терраморт мы зашли лишь пополнить припасы. Велишь отправляться на юг — будь по-твоему. Твое слово для нас закон. Захватим вдоволь жратвы и воды и возьмем курс на юг.
С пеной у рта Габул выхватил меч и кинулся на Лупоглаза:
— Жратвы, говоришь! Убирайся прочь, чтобы духу твоего здесь не было! Пока не доставишь мне «Темную королеву» и башку Кривоглаза, ничего не получишь — ни крошки хлеба, ни капли воды.
Лупоглазу с трудом удалось спастись бегством. Меч Габула, пущенный вдогонку, вонзился в дубовую дверь. Изрыгая проклятия, крысиный король принялся вытаскивать свое оружие. Внезапно колокол за его спиной издал резкий звук. Габул, размахивая мечом, бросился к колоколу:
— Заткнись, железяка проклятая! И так ни днем ни ночью покоя нет от твоего жуткого грохота! Ну я тебе покажу!
Украдкой приоткрыв дверь, двое невольников, полевых мышей, изумленно наблюдали, как Король крыс-пиратов сражается с колоколом. Сжимая обеими лапами меч, Габул наносил удар за ударом, а колокол в ответ оглушительно лязгал и звенел. Наконец клинок Габула треснул, а сам он, задыхаясь и сопя, рухнул на каменный пол. Эхо громовых раскатов колокола все еще наполняло пиршественный зал.
Один из невольников повернулся к товарищу:
— Видал, что делается?
— Как не видать. Похоже, у Его Крысиного Величества крыша поехала.
Дождливое утро было почти на исходе, когда Дандин заметил, что за ними наблюдают. Слева от костра трава шевелилась. Мышонок медленно вытащил меч из ножен, а глазами сделал знак Дарри и Тарквину. Все трое бесшумно поднялись и приблизились к травяным зарослям!
Когда они увидели, кто там скрывается, у них перехватило дыхание.
За ними следила огромная змея!
Никогда прежде Дандину не приходилось встречаться со змеей, хотя в Рэдволле он вдоволь наслушался страшных историй об их ядовитых зубах. Когда он увидел, как змея извивается, высовывая длинный узкий язык и посверкивая безжалостными глазами, дрожь пробежала по его телу. Змея подползала все ближе и ближе, она беспрестанно шипела и покачивала головой из стороны в сторону, словно пыталась нагнать на них страху.
Сжав меч, Дандин шепнул Тарквину:
— Ну, как нам с ней быть? Вид у нее не слишком миролюбивый.
Заяц тоже решил вооружиться — он схватил подвернувшийся под лапу мешок с едой.
— Зря ты так сдрейфил, старина, — невозмутимо ответил он, для пробы замахнувшись мешком. — Вишь, у нее на спине черные отметины. Такие, понятно, бывают у гадюк. Да только, верь моему слову, это, ей-ей, чистой воды маскарад. Меня-то на мякине не проведешь. Наверняка это обыкновенный уж, безобидное создание. Только, вишь, эта змеюка размалевала себе спину, чтобы простаков пугать.
— Ты уверен, Тарквин? — Дандин по-прежнему держал меч наготове, направив острие прямо на голову змеи.
— Мне ли змей не знать, старина, — самоуверенно фыркнул заяц. — Бедолага просто дурит нам голову. Да не на тех напала, красавица ты моя ползучая. Попробуй двинься, тебе, слышь, крепко достанется этим мешком.
А уж он тяжеленный!
Однако угроза не произвела на змею никакого впечатления. Устремив взгляд на Дарри, она скользила прямиком к нему. А ежик словно прирос к земле: он не мог шевельнуться и только дрожал, скованный гипнотической силой глаз злобной твари.
Мэриел, свернувшись клубочком у костра, сладко дремала, но вдруг сквозь сон до нее донесся голос. Она приоткрыла глаза и увидела воина, закованного в сверкающую броню, того самого, которого Дандин называл Мартином Воителем.
— Мэриел, проснись! Твои друзья в опасности! Вставай, Мэриел! — вновь раздался звучный голос воина.
Мэриел стряхнула с себя остатки сна. Стоило ей окончательно открыть глаза, она поняла, что нельзя медлить ни секунды. Забыв об осторожности, она устремилась на выручку.
Змея по-прежнему не отводила от бедного ежика своего зловещего взгляда. Мэриел схватила свое верное оружие, одним прыжком преодолела расстояние, отделяющее ее от змеи, и, прежде чем лапы ее коснулись земли, с размаху запустила Чайкобоем в плоскую голову ядовитой твари. Оглушенная внезапным ударом, змея сразу поникла, словно мокрая веревка.
Ежик, выйдя из оторопи, мигнул и потер глаза.
— Уф! Лучше уж плавать в реке с голодными щуками, чем стоять столбом глаза в глаза с этой тварью. По-моему, Тарквин, она не такая уж безобидная.
Заяц бросил опасливый взгляд на змею, которая понемногу приходила в себя:
— По-моему, тоже, старина. Но, слышь, и на старуху бывает проруха. Эта змеючка — настоящая гадючка, ей-ей. Недомерок, конечно, а все же…
Дандин схватил зайца за лапу и потащил его к размокшей от дождя тропе:
— Сматываем удочки, дружище. Не стоит продолжать знакомство с госпожой гадюкой. Бежим, а костер дождь потушит.
К полудню небо прояснилось. Путники решили перекусить на ходу, не тратя времени на привал. Они по-прежнему двигались на север. От их насквозь промокшей одежды и шерсти валил пар.
Дандин не отрываясь смотрел вперед, на дорогу.
— Глядите, глядите! Вот же они, выдры, муж с женой! — вдруг закричал он.
Дарри усомнился:
— Ну уж и выдры! Это две лягухи, внук и дедушка, а не выдры вовсе.
Но Дандин не сомневался — нужная примета найдена.
— Хватит балбесничать, Дарри! Смотри вон туда, налево. И ежу ясно, это выдры, муж с женой.
Мэриел улыбнулась:
— Похоже, Дандин, ты прав. Вот уж не думала, что бывают такие выдры.
18
Шайка крыс, злых, обтрепанных и усталых, пробиралась через Страну Цветущих Мхов. Паккатуга Кривоглаз гнал впереди, то и дело тыча злополучного проводника острием меча. «Темная королева» осталась на реке, надежно укрытая в одной из маленьких бухт.
Клыкач, по обыкновению недовольный, громко ворчал:
— Да, парни, попали мы впросак, как пить дать попали. Бредем незнамо куда, незнамо за чем. А корабль бросили, как ветошку, — забирай кто хошь. Нет бы оставить парочку крыс для охраны, вот хоть бы меня и Кайбо. Пропадем мы в этом лесу ни за понюх табаку, так я вам скажу, братва! Да еще и без корабля останемся.
Кривоглаз, слушая разболтавшегося пирата, только скрипел зубами. Вдруг он яростно толкнул понурого Паккатуга, обернулся и зарычал:
— Кто там квакает? Неужто Клыкач опять разевает свою грязную пасть? Будь спокоен, приятель, я все слышу, не глухой. Ты, значит, хочешь вернуться, посторожить «Темную королеву» — скатертью дорожка. Вали отсюда, и Кайбо тоже бери. Вы, значит, будете на палубе загорать да брюхо наращивать! Разведывать новые места, сражаться — это не для вас, правда? Пусть дураки рискуют шкурой, а вы у нас умные.
Клыкач понимал, что играет с огнем, и все же не унимался, надеясь на поддержку товарищей:
— Нет, парни, это вам не море! В этом проклятом лесу сам черт ногу сломит! Тычемся здесь как слепые котята.
А корабль тем временем поминай как звали.
Кривоглаз так дернул за веревку, что чуть не придушил Паккатуга. Своим единственным глазом он так свирепо зыркнул на подстрекателя, что Клыкач невольно подался назад.
— Хорошо, приятель, будь по-твоему, — грозно процедил Кривоглаз. — Возвращайся на «Темную королеву». Возьми с собой еще парочку прохвостов. Уж конечно, если в бухту войдет корабль старины Габула с сотней головорезов на борту, вы сумеете за себя постоять. Покажете им, где раки зимуют, правда? Ах нет? Кишка, значит, тонка? Тогда и не возникай, сучий потрох! Корабль спрятан так, что ни одна собака его не найдет. А у нас сейчас каждый на счету, даже такой слабак, как ты. Давай пошевеливайся и прекрати скулить, не то привяжу тебя к дереву и оставлю на съедение муравьям. Только пикни у меня!
Весь день крысы, не привыкшие передвигаться пешком, еле плелись, спотыкаясь о корни. Насекомые немилосердно впивались в их шкуры, а крапива жалила стертые в кровь лапы. Кривоглаз брел впереди своей приунывшей шайки. Он без устали придумывал для белки-проводника все новые страшные кары, на тот случай если окажется, что богатое аббатство — выдумка.
Вечерние тени становились все длиннее и гуще, когда крысы увидели наконец обитель Рэдволл. Крысиный капитан, натянув веревку, быстро оттащил беднягу Паккатуга прочь с тропы, за деревья. Кончиком кинжала Кривоглаз приподнял подбородок пленника:
— Так вот оно, приятель, твое хваленое аббатство! Что ж, местечко, видно, теплое. Надеюсь, тут найдутся мягкие постели для усталых странников.
Клыкач воинственно замахнулся копьем:
— Что тут канитель разводить! Сейчас зададим здешним олухам жару. В два счета очистим место.
Кайбо и другие сжали в лапах оружие, готовые ринуться на приступ. Но Кривоглаз напомнил им, кто тут отдает приказы. Взмах меча — и Клыкач как подкошенный рухнул на землю, а капитан приставил лезвие к его горлу:
— Что, Клыкач, давно ли ты стал у нас капитаном?
— Ты же сам сказал, сегодня ночуем здесь, в мягких постелях. Или, как до дела дошло, сразу сдрейфил?
Кривоглаз с размаху пнул лежащего Клыкача, так что тот ткнулся носом в землю, и окинул презрительным взглядом крыс, уже готовых к мятежу:
— Запомните, парни, трусость и осторожность — это большая разница. Только болваны этого не понимают. Не надо лезть на рожон. Кто его знает, какое зверье живет в этом аббатстве. Может, с ними связываться — себе дороже. Прежде чем к ним соваться, надо хорошенько разузнать что к чему! Этот горлопан вас делу не научит!
Вы что, решили, он такой храбрый вояка, так и рвется в бой? Где там! Он просто недоумок. Так вот, братва. Если кто-то считает, что вам нужен другой капитан, посмелее, пусть выйдет вперед и скажет. Темнить тут нечего.
Ропот пронесся по толпе крыс, но все лишь сопели и переминались — никто не осмелился бросить капитану вызов. Кривоглаз удовлетворенно хмыкнул, взмахом меча отсек Клыкачу усы, а потом спокойно повернулся спиной к опозоренному сопернику:
— Так-то лучше. Те, у кого остались усы, пусть на них намотают — ваш капитан я, Кривоглаз, и мое слово — закон. Я привел вас сюда. Не будь меня, вы бы до сих пор лизали пятки свихнувшемуся Габулу и гадали, чья теперь очередь кормить рыб собственными потрохами, кто завтра получит кинжал в спину. А здесь мы нагуляем жирку, лопни мой единственный глаз!
Рензо, размахивая саблей, подошел к Кривоглазу:
— Мы за тобой в огонь и воду, капитан. Твое дело отдавать приказы, наше — исполнять.
Кривоглаз сорвал с ближайшего дерева грушу:
— Здесь нам будет лафа! Деревья от жратвы ломятся. Заночуем в лесу. Поутру, только тутошние увальни протрут глаза, мы нагрянем и устроим небольшой переполох.
Потом он несколько раз обмотал вокруг ствола веревку, которой был привязан Паккатуг, так что несчастному проводнику пришлось встать на цыпочки.
— Отдохни, приятель. Так тебе будет удобнее. Утром ты мне еще понадобишься. И не пытайся удрать, а то рядом с этими грушами будет висеть еще одна, самая большая.
Как обычно по вечерам, Симеон и аббат стояли на западной стене, любуясь закатом. Аббат повернулся к слепому травнику:
— Как ты полагаешь, Симеон, завтра опять будет дождь?
— Нет, Бернар. Увидишь, день будет жарким и солнечным. Даже погода помогает Мэриел и ее друзьям. Хо тел бы я знать, где они сейчас.
— Откуда нам знать. Много дорог им предстоит пройти, прежде чем они найдут этот остров. Хорошо быть молодым и полным сил.
Губы Симеона тронула улыбка.
— Кстати, о юности — я слышу голоса Диббунов, они возвращаются из лесу вместе с Меллус. Надеюсь, их корзинки полны ягод.
Аббат Бернар скрестил лапы на груди:
— Ну, с ягодами они или без, наверняка так устали, что сразу завалятся спать. Далеко они, Симеон?
Слепой травник склонил голову и насторожил уши:
— Как раз выходят из чащи. Взгляни на север, Бернар.
Неужели ты до сих пор их не видишь?
— А, вот они. Бедняжка Меллус, похоже, чуть жива от усталости. Еще бы! Помню, раньше, когда я был помоложе, частенько ходил с малышней в лес, так ведь дети тогда были послушные, не то что нынешние.
Вслед за целой ватагой малышей аббат и матушка Меллус направились в Пещерный Зал; к ним присоединился Симеон.
— Симеон, принюхайся только! По-моему, сегодня юный Коклебур превзошел самого себя. Какой запах! Наверняка крем сегодня — коготочки оближешь.
Симеон задумчиво повел носом:
— Хм. По-моему, мой нос пытается мне что-то сказать, да вот не пойму что… Странный какой-то запах… Я не про запах сладкого крема, Бернар. Это… Верно, мне только кажется.
Четверо путников стояли напротив скалы, что возвышалась слева от тропинки. Мэриел закинула голову, чтобы лучше рассмотреть каменную глыбу:
— Так вот они какие, выдры, муж с женой. Я-то думала, мы повстречаем живых зверей. А это огроменные камни. В самом деле, если присмотреться, вылитые выдры.
Тарквин потер гладкую коричневую скалу лапой:
— Слышь, наверняка кто-то вырезал их давным-давно, так давно, что даже старушка земля была еще ребенком.
Дандин кивнул в знак согласия. У скалы было две вершины, и она действительно напоминала двух выдр — один зверь стоял на задних лапах, другой присел рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35